«Маоисты. Филиалы Пекина в Западной Европе.»

Книга западногерманских журналистов Ф.-В. Шломана и П. Фридлингштайн «Маоисты. Филиалы Пекина в Западной Европе» посвящена актуальному вопросу о пропагандистской активности маоизма в Западной Европе.

Опираясь на обширный фактический материал, авторы показывают методы маоистской пропаганды, ведущейся непосредственно из Китая, характеризуют китайское присутствие в государствах Западной Европы (дипломатические и торговые представительства, пресс-бюро, «общества дружбы» и т. д.) и дают обзор прокитайских осколочных партий и групп, существующих и действующих в различных западноевропейских странах.

В целях информации Издательство «Прогресс» направляет читателям полный перевод книги Ф.-В. Шломана и П. Фридлингштайн «Маоисты. Филиалы Пекина в Западной Европе».

В истории коммунизма было немало оппозиционных течений. Внутри Советского Союза все видные представители этих течений были устранены в ходе больших «чисток»; их влияние за пределами сферы советского господства оставалось незначительным. Так, например, троцкизм превратился в секту, а Тито смог добиться успеха лишь в одной-единственной стране. Советскому Союзу всегда удавалось сохранять свой безграничный авторитет в мировом коммунистическом движении. Точно так же до последнего времени было невозможно, чтобы оппозиция Кремлю привела к возникновению на мировой арене политических организаций, которые могли бы составить ему конкуренцию. Ныне же впервые в истории международного коммунистического движения недовольные коммунизмом и его отступники могут рассчитывать на материальную и политическую поддержку великой коммунистической державы — красного Китая. Причины возникновения противоречий между Пекином и Москвой, как и фазы их развития, уже описаны во многих публикациях¹; широко известны также намерения и цели коммунистов красного Китая.

Западной Европе в пекинских планах мировой революции отводится лишь второстепенная роль. До последнего времени «важнейшим противоречием современной эпохи» у коммунистов считалось «противоборство между двумя мировыми системами — системой социализма и системой капитализма»². В географическом отношении коммунизм ориентировался до сих пор в основном на Европу. Завоевание полной независимости бывшими колониями мыслилось возможным лишь после победы европейского пролетариата. В противоположность этому взгляду красные китайцы считают именно колониальные и полуколониальные районы «центрами бурь мировой революции». Согласно их тезису, успех мировой революции зависит от народов указанных районов, которые одновременно составляют подавляющее большинство населения мира; затем мировая революция перекинется на Европу: «Азия, Африка и Латинская Америка являются сегодня главными районами, где бушуют революционные бури. После второй мировой войны они находятся в фокусе противоречий в мировом масштабе… Благодаря этому создается прекрасная обстановка и открываются грандиозные перспективы: «мировой город» — Северная Америка и Западная Европа — окружается «мировой деревней» — Азией, Африкой, Латинской Америкой»³.

В соответствии с этим для Европы невозможно «без поддержки революционной борьбы» указанных частей света «освободиться от нищеты капиталистического угнетения, от угрозы империалистической войны»⁴.

Несмотря на эту оценку, Мао Цзэ-дун уже много лет назад в своих высказываниях придавал и Западной Европе «большое значение»⁵. В последнее время в результате студенческих беспорядков — оцениваемых в Пекине, правда, чаще всего неправильно — интерес к этой «сердцевине капитализма» повысился. Не исключено, что при новых серьёзных распрях между красным Китаем и Советской Россией Западная Европа могла бы сыграть, пожалуй, даже важную роль. Сателлит Пекина — Албания, которая и без того чувствует себя в силу своих культурных традиций в большей степени тяготеющей к Западной Европе,— выводит из истории развития коммунизма сравнительно большое значение Европы и придает западноевропейским приверженцам китайского коммунизма даже «особое интернациональное значение, поскольку они ведут борьбу в оплоте современного ревизионизма и поскольку этот оплот должен быть заминирован, взорван и уничтожен»⁶.

Поэтому, хотя усилия красного Китая и были до сих пор с неизбежностью значительно интенсивнее в других частях земного шара, всё же по отношению к западноевропейскому району их едва ли можно не заметить в самых различных областях. При этом даже беглый взгляд позволяет обнаружить три различных вида акций большей частью политико-пропагандистского характера: прямое воздействие из Пекина (или Тираны), деятельность официальных и полуофициальных служб красного Китая и Албании в Западной Европе и, наконец, образование мелких осколочных коммунистических групп прокитайской ориентации в отдельных странах. Некоторые из этих акций предпринимаются открыто и без какой-либо секретности. Кое-что, однако, пребывает в тени, а многое свершается тайно.

Пропаганда, ведущаяся непосредственно из красного Китая и Албании

Исходными пунктами китайской коммунистической пропаганды — направлена ли она по содержанию против Советского Союза или же против Соединённых Штатов — и применительно к западноевропейской сфере являются как непосредственно сам Пекин, так и Тирана. В том, как относятся красный Китай и Албания по крайней мере к Западной Европе, не обнаруживается особых различий. Объём пропаганды со стороны красного Китая, однако, по понятным причинам значительно больше, частично же более резкий тон — возможно, по указке Пекина — имеет место с албанской стороны. При этом оба государства достаточно часто затрагивают также германскую проблему; Албания делает это хотя бы уже в связи со своей пропагандой, направленной на Восточную Европу.

Пропаганда внутри страны и на заграницу является почти исключительно компетенцией отдела пропаганды ЦК Коммунистической партии Китая (КПК), который непосредственно подчинён Политбюро ЦК КПК. Руководство отделом с октября 1949 года находилось в руках Лу Дин-и (род. в 1904 году), который получил образование в Шанхае и Москве и с 1930 по 1942 год вёл пропагандистскую работу в Лиге коммунистической молодёжи Китая, а также в армейских подразделениях. В апреле 1959 года этот радикальный партийный теоретик назначается в правительственном аппарате на пост заместителя премьера, а в начале 1965 года становится министром культуры красного Китая. Во время культурной революции он в середине лета 1966 года исчезает из кругов пекинской партийной элиты: его старая дружба с некогда популярным, а теперь разоблачённым как «враг народа» секретарём парткома Пекина Пэн Чжэнем стала для него роковой. В декабре 1966 года он был арестован хунвэйбинами⁷.

Какой-нибудь месяц спустя такая же судьба постигла его заместителя с 1949 года, партийного идеолога Чжоу Яна. Этот последний после завершения своего образования в Шанхае и Японии вскоре примкнул к писателям левой ориентации. После открытого начала разногласий с Москвой в октябре 1963 года он пропагандировал идею образования прокитайских осколочных партийных групп во всём мире, а затем осенью 1965 года подал сигнал к началу радикального культурного курса Пекина⁸. Тем не менее в июле 1966 года против него, как «представителя буржуазной, ревизионистской чёрной линии в литературе и искусстве», была открыта кампания в прессе, чтобы до основания разрушить «тронный зал дьявола, свалить и сокрушить этого настоящего князя тьмы, а его дурную репутацию донести до небес, с тем чтобы он нигде больше не мог разбрызгивать свой яд и чтобы народ не нёс никакого ущерба»⁹. Последней вестью о нём было сообщение о предъявлении ему обвинения в том, что он с помощью «чёрной преступной банды» готовил в красном Китае переворот¹⁰. Подобным же образом был устранен как «сорная трава» и другой заместитель заведующего отделом пропаганды, Линь Мо-хань, который одновременно занимал должность заместителя министра культуры.

Новым руководителем отдела пропаганды был назначен летом 1966 года Тао Чжу, который уже в 1930 году принимал участие в коммунистических восстаниях, а в 1949—1950 годах играл руководящую роль в политических органах различных военных округов. Семь лет спустя он был уже секретарём Центрально-Южного бюро ЦК КПК, а с января 1965 года стал, кроме того, и заместителем премьера Госсовета. Культурная революция позволила ему стать членом Постоянного комитета Политбюро, секретарём ЦК, а также первым советником группы по делам культурной революции и вознесла его в конце концов на 4-е место в партийной иерархии, чтобы затем столь же быстро и низко низвергнуть в начале 1967 года в качестве «контрреволюционного двурушника»¹¹. Имя нового заместителя заведующего отделом пропаганды Чжан Пин-хуа только на короткое время появилось на страницах прессы красного Китая и в дальнейшем никогда больше уже не упоминалось¹².

В феврале 1967 года шефом пропаганды стал Ван Ли. Он родился в 1901 году; с 1924 по 1931 год учился в Лионе, получил ученую степень и до 1950 года преподавал в ряде китайских университетов; в конце своей карьеры возглавлял официальный орган КПК и входил в состав группы по делам культурной революции. В июле 1967 года возмущённые рабочие избили его в Ухане, Чжоу Энь-лаю с трудом удалось выторговать его освобождение. При возвращении в Пекин он был ещё встречен как «герой», а спустя менее чем три месяца тамошние дацзыбао заклеймили его как «шпиона Чан Кай-ши». Официально он был изгнан всё же только в середине февраля 1968 года, теперь уже по обвинению в «тайных контактах с Пэн Чжэнем», которое, правда, в широкой печати вряд ли было обнародовано¹³. Фактически его пост уже задолго до этого был передан новому шефу Яо Вэнь-юаню. Этот ныне 43-летний деятель появился на виду в 1951 году как член Шанхайского рабочего комитета Новодемократического союза молодёжи Китая; в то время он был сотрудником газеты «Вэньи бао» («Литература и искусство»), редактором которой он стал в 1955 году. Начиная с 1960 года он написал немало статей, направленных против писателей, которые не придерживались взглядов Мао, и постепенно возвысился до руководителя отдела пропаганды шанхайской партийной организации, а также до главного редактора тамошней партийной газеты. Если до начала культурной революции он находился только на 198-м месте в партийной иерархии, то два года спустя он, став членом группы по делам культурной революции при ЦК КПК, переместился на 4-е место в масштабе огромного государства. Из зарубежных стран Яо знает только Албанию. Постоянное утверждение Москвы, будто он является зятем Мао, отнюдь нельзя считать доказанным; большее значение, однако, приобретает то обстоятельство, что он пользуется полным доверием Мао. Широкой общественности он стал известен только своими острыми газетными статьями, направленными против ставшего теперь его предпредшественником Тао Чжу¹⁴.

Подобные «партийные чистки» проводились и внутри секторов отдела, занимающихся пропагандой на заграницу. Единственным сектором, который на протяжении всей культурной революции, вплоть до сегодняшнего дня, оставался — без видимых причин — незатронутым и тем самым постоянно дееспособным, является сектор, ведущий пропаганду на Западную Европу. Здесь КПК может похвастаться давними традициями: уже вскоре после первой мировой войны некоторые китайские «студенты из рабочих» прибыли во Фракцию. Часть из них основала в 1922 году — сначала внутри ФКП — собственную китайскую секцию, возглавленную Чжоу Энь-лаем. Подобная же группа возникла позднее в Брюсселе, там во главе её стал нынешний руководитель ядерной программы красного Китая Не Жун-чжэнь. В Берлине тогда же У Чжао-хао образовал в рамках КПГ китайский коммунистический кружок, в который в 1922 году вступил вместе с женой также нынешний маршал Чжу Дэ, вскоре начавший совместно с Чжоу Энь-лаем издавать собственный китайский журнал; Чжоу располагал в то время на Кант-штрассе в Берлине засекреченным бюро, через которое осуществлялось руководство нелегальными поездками китайских коммунистов в Западную Европу и Советскую Россию¹⁵. С тех времен и сохранился поныне, по крайней мере частично, аппарат сектора Западной Европы. Стало известно, что Чэнь И, нынешний заместитель премьера Госсовета и министр иностранных дел красного Китая, является идейным руководителем пропаганды на франко-бельгийскую сферу в Западной Европе. Он родился в 1901 году в семье служащего, в 1919 году переехал во Францию, где был студентом и рабочим-металлистом, два года спустя возглавил выступление мятежных китайских студентов против китайского посольства в Париже. По возвращении в Китай вступил в ряды КПК, а в 1945 году уже вошёл в состав ЦК. В 1954 году он назначается заместителем премьера, в 1955 году ему присваивается звание маршала, а с 1958 года он министр иностранных дел¹⁶. В период культурной революции он, правда, неоднократно подвергался критике, однако благодаря старой дружбе с Чжоу Энь-лаем сумел сохранить свои позиции. [Чэнь И умер в январе 1972 года. — Ред.]

Ответственным за пропаганду на Великобританию является Ван Цзя-сян (род. в 1907 году), который несколько лет учился в Советском Союзе, а во время гражданской войны возглавлял отдел пропаганды ЦК КПК. С 1949 по 1961 год он был послом в Советской России, а в 1959 году входил в состав делегации КПК на съезде Компартии Великобритании¹⁷.

Руководство пропагандой на немецкоязычные страны входит в компетенцию 64-летнего Ван Бин-наня, который по государственной линии одновременно является заместителем министра иностранных дел КНР. Выходец из богатой помещичьей семьи, он был личным референтом генерала Ян Ху-чэна, который в начале 20-х годов послал его на учёбу в Берлинский университет; здесь Ван Бин-нань вступил в уже существовавшую местную группу КПК, а в 1925 году стал предводителем китайских студентов в Германии. Официально он по-прежнему числился студентом Высшей школы политических наук, «однако его настоящая работа состояла в объединении китайских студентов в Германии и других европейских странах… Эта функция была возложена на него Коммунистической партией Китая»¹⁸. Вскоре после событий 1933 года над ним нависла угроза ареста гестапо, но ему удалось бежать из страны вместе со своей женой — немкой Анной Ван. Позднее он подвизался во внешнеполитическом ведомстве красного Китая и с 1955 по 1964 год был послом в Варшаве. Находясь там, он устанавливал также контакты с друзьями Пекина в Федеративной Республике Германии. В своей теперешней деятельности он получает большую поддержку от немецкого сектора Китайского народного института международных отношений, который непосредственно подчинён министерству иностранных дел КНР. Во главе этого института стоит весьма образованный деятель Чжан Си-жо (родился в 1889 году, в 1913 году учился в США и позднее в Пекине был профессором, прикомандированным к министерству просвещения), однако он не владеет немецким языком.

Выполняя одновременно функции члена Комитета по делам культурной связи с заграницей, он нередко — наряду с Чэнь Бо-да и его заместителем, Чжоу И-пином,— принимает политических вояжёров из Западной Европы. Более значительные из них препровождаются, как правило, к Кан Шэну, члену Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК; в последнее время во встречах с западноевропейскими визитерами часто участвуют член Политбюро У Фа-сянь, а также бывший посол на Кубе Шэнь Цзянь и Ян Юй-хэн. В отдельных случаях визитёры, мыслящие солидарно с китайскими коммунистами, встречаются также с упомянутыми вначале руководителями китайской пропаганды на их страны. Западноевропейских профсоюзных функционеров принимают по большей части заместитель председателя Всекитайской федерации профессиональных союзов Ма Чжунь-гу и секретарь федерации Ван Вэнь-чжэ в здании ВКФПС (Пекин, улица Ифоуцяньцзе).

К промежуточным функциональным звеньям аппарата пропаганды на заграницу следует отнести также экспертов по отдельным странам и переводчиков на соответствующие языки, которые, однако, являются не китайцами по происхождению, а выходцами из соответствующих стран. По данным одного бывшего сотрудника пропагандистского аппарата, в 1962 году среди 2000 работников отдела пропаганды было около 100 иностранцев¹⁹, причём в последующие годы эта цифра стала значительно большей. Некоторые из них были направлены туда ещё во времена «вечной дружбы» между Москвой и Пекином компартиями, особенно английской и германской. Многие приехали в Пекин после 1949 года, находясь в плену социалистического фанатизма, а, возможно, также и некоторой политической наивности. До культурной революции некоторые эксперты получали оклады в размере министерских окладов, существовавших в пекинском центральном правительстве. Они могли покупать западные предметы роскоши в специальных магазинах и зачастую имели по нескольку слуг. В период культурной революции, особенно со времени начала арестов, многие стремились прослыть в большей мере маоистски мыслящими, чем сам Мао, за что их в народе насмешливо именовали «трёхсотпроцентными». Между прочим, многие из них горько разочаровались, но зачастую они уже не могли больше возвратиться в свою страну. У некоторых были отобраны паспорта, другие же стали гражданами КНР. В последние годы китайцы начали заманивать молодых ученых из стран Западной Европы: «Многие из англичан приехали благодаря (профессору) д-ру И. Нидэму из Кембриджского университета»²⁰. Из Франции некоторые молодые люди нашли свой путь в Пекин под воздействием соблазнительных посул посольства красного Китая в Париже, а также в результате официального культурного обмена между обеими странами.

Как правило, такой иностранец становится поначалу преподавателем иностранного языка в Пекине или Шанхае, а после политической проверки в течение одного-двух лет — устным и письменным переводчиком в сфере пропаганды на заграницу и в дальнейшем, возможно, даже экспертом по стране, являющейся его родиной. Предпочтение при этом явно отдаётся членам пропекинских коммунистических осколочных групп.

Ведущим экспертом как раз по Западной Европе и по тамошним осколочным группам был до 1968 года Сидней Риттенберг. Сын американского методиста из Чарлстона, он был в 1945 году наблюдателем за поставками по линии ЮНРРА в Шанхае, а два года спустя, являясь американским офицером связи при 8-й китайской армии, перешёл к Мао и женился на китаянке Юй Линь. Однако, несмотря на тесные связи с Мао Цзэ-дуном, весной 1968 года он был арестован²¹.

Долгие годы его помощником был теперь уже 55-летний Израиль Эпстайн из Нью-Йорка, единственный корреспондент агентства Юнайтед Пресс в военной столице Чунцине. Известный своими книгами о красном Китае, он сыграл летом 1966 года ведущую роль в антибританских демонстрациях в Пекине, а в феврале 1968 года опубликовал в парижской студенческой газете, придерживающейся взглядов китайских коммунистов, серию статей под названием «Великая демократия — Китай — является самой свободной страной мира»; но уже в марте он вместе со своей женой Элси Фэрфакс-Чолмеди, дочерью йоркширского землевладельца, был арестован пекинскими органами безопасности как «шпион»²². Кроме него, был арестован англичанин Майкл Шапиро, который некогда являлся членом муниципального совета в Степни (Лондон), а в дальнейшем многие годы тоже принадлежал к пропагандистскому аппарату КПК, особенно обратив на себя внимание со времени культурной революции. Подобная же участь постигла Дэвида Крука и его жену Изабеллу, которые работали в качестве преподавателей иностранного языка. В мае 1968 года точно так же исчезли переводчица Гледис Ванг и супружеская пара Эрик и Мэри Гордон вместе со своим двенадцатилетним сыном Кимом; письменные прошения об их освобождении, направленные проживающими в Лондоне родственниками британскому правительству и руководству КПК, остались безрезультатными. Ещё и весной 1970 года все они находились под стражей. В общем-то довольно хорошо субсидируемый сектор пропаганды на Великобританию насчитывал в мае 1967 года в своём составе 40 человек, из которых, однако, лишь двое принимали участие в демонстрациях против дипломатической миссии своей страны в Пекине. Наиболее известной англичанкой является, без сомнения, ныне уже 63-летняя журналистка Роза Смит, с 1920 года состоящая в британской компартии; насколько известно, она работала в «Пекин ревью» и изъявила желание остаться в КНР, тем более что её пенсия в Лондоне была бы минимальной, но, правда, своего внука с началом культурной революции она вновь отправила в Европу. Её коллегами были Патриция Дэвис, Джошуа Хорн со своей женой Мириам и Маргарет Тэрнер. В течение четырёх лет к этой группе принадлежал также лондонский коммунист Колин Пени, который в 1961 году с полного одобрения своей (тогда ещё не неприязненно настроенной в отношении Пекина) партии поехал в красный Китай, а после возвращения на родину столкнулся с самым глубоким недоверием в кругу своих (тем временем ставших враждебно настроенными в отношении Пекина) товарищей по партии²³.

Французские эксперты и переводчики почти не выступали перед общественностью, и поэтому их имена — за исключением Юбера Шаналя — остались неизвестными. Морис Сиантар работал почти 4 года переводчиком в «Пекин энформасьон»; в течение этого времени он втайне от китайцев написал на основе личных наблюдений книгу о культурной революции, которая затем постранично была вывезена конспиративным и полным приключений путём из красного Китая. В 1968 году сам Сиантар в удручённом состоянии возвратился в Париж. Экспертами по Бельгии и одновременно переводчиками французского отдела информационного агентства Синьхуа долгое время были Серж Перу и Шарль-Луи Парон; в настоящее время эти функции выполняют, по-видимому, Люсьен Пари и Арлет Бофор²⁴.

Итальянскими вопросами занимался Манлио Динуччи, подвизавшийся в Пекине под фамилией Дай Дю-чана. Одновременно Динуччи был известен как переводчик «Писем из Китая» американки Анны Луизы Стронг и как брат лидера прокитайской компартии Италии; в январе 1968 года он был послан в Милан с целью лучше организовать там деятельность в пользу красного Китая²⁵.

В пропагандистских брошюрах, издававшихся на немецком языке, уже на протяжении ряда лет обращал на себя внимание современный и легкочитаемый — в отличие от трудновоспринимаемых переводов из Москвы — слог. За их издание поначалу были ответственны Зента Левин и Ротраут Майснер. Более активно проявила себя здесь со времени культурной революции г-жа Лиза Нибанк, о которой известно, что до этого она учительствовала в школах Франкфурта-на-Майне и Гамбурга. Весной 1965 года она уехала в красный Китай, стала преподавать там немецкий язык во 2-м Пекинском институте иностранных языков, а с осени 1967 года работает в Издательстве литературы на иностранных языках. Время от времени её восторженные статьи о Китае печатались в гамбургском журнале «Нойе политик», главным редактором которого является друг красного Китая Вольфганг Шенке. Издаваемый на немецком языке журнал «Пекин-рундшау», судя по всему, редактируется бывшим патером и доцентом Пекинского университета Хюнгсбергом. Вместе с ним работает д-р Ма Хай-дэ; под этим именем скрывается 60-летний американский венеролог д-р Дж. Хэтем, который ещё в 1936 году встал на сторону Мао, а позднее женился на одной из китайских киноактрис. В этом же журнале работал и швейцарский журналист Фреди Кнухель из Тессина, который в конце 1965 года по заключённому посольством красного Китая в Берне контракту выехал в КНР в качестве преподавателя языка. В октябре 1969 года он после двухгодичного домашнего ареста в Пекине был выдворен из страны²⁶.

Уроженкой Австрии является г-жа д-р Рут Вайс, которая уже многие годы переводит на немецкий язык журнал «Китай в иллюстрациях» и «Письма из Китая». Из числа венских коммунистов прокитайской ориентации в Пекине подвизается Ганс Литшаузр со своей супругой Гертой, которая до этого занималась в Вене распространением пекинских изданий. По этому же пути пошёл Карл Захер, проживающий ныне в Пекине, в 2439-м номере Юи биньгуаня (гостиничный городок «Дружба»). В своё время Захер был редактором центрального органа КПА «Фольксштимме», а затем представителем австрийских коммунистов в редакции издающегося в Праге журнала «Проблемы мира и социализма»²⁷.

Воинственно-полемические брошюры по идеологическим вопросам

Как переводы, так и печатание пропагандистских изданий осуществляет Издательство литературы на иностранных языках (Пекин-37, Байваньчжуан). Главным редактором издательства долгие годы являлась Ван Ши, ранее работавшая корреспонденткой в Югославии. Распространяет продукцию издательства магазин «Гоцзи шудянь» («Межкнига»), расположенный в пекинском городском квартале Сидань-далоу, через абонементный почтовый ящик 399. Руководителем отдела пересылки в Западную Европу долгие годы был Ли Ли-син, которого в начале 1966 года сменил Ли Чжи-оу. Уже и раньше красные китайцы в отдельных случаях спорадически распространяли небольшие брошюры на немецком языке, но по-настоящему интенсивная пропагандистская инфильтрация в Западную Европу началась в феврале-марте 1963 года. В своё оправдание КПК ссылалась на открытые атаки, к которым перешла КПСС на съездах пяти европейских компартий, состоявшихся в конце 1962 и начале 1963 года и развернувших большие дебаты: «В этих условиях мы вынуждены были открыто ответить клеветникам». Ибо, спрашивала она (и тем самым снимала с себя всю ответственность в отношении дальнейшего развития мирового коммунизма), «допустимо ли, чтобы определенные товарищи из одной братской партии регулярно осуждали другую братскую партию по собственному усмотрению?.. Допустимо ли, чтобы подвергшейся нападкам братской партии не было «позволено себя защищать?..»²⁸.

Содержание этих воинственно-полемических изданий на идеологическую тематику (каждое объёмом примерно в 50 страниц убористого текста карманного формата) составляют, как правило, переводы передовиц пекинских изданий «Жэньминь жибао» («Народная газета») и «Хунци» («Красное знамя»), а также официальных заявлений КПК. В общей сложности 18 различных брошюр, изданных в течение 1963 года, обвиняли советское партийное руководство в измене марксистско-ленинским принципам и призывали его отказаться от своих неправильных ревизионистских взглядов в пользу истинных положений (а-ля Мао Цзэ-дун). Они излагали точку зрения китайских коммунистов, интерпретировали происхождение и развитие разногласий с руководством КПСС, отстаивали свои тезисы в вопросе о роли Сталина и обвиняли Москву в «неоколониализме». При этом китайские коммунисты нередко излагали в своих брошюрах и советские аргументы и — поскольку противная сторона умалчивала о китайских аргументах — могли позволить себе откровенно издеваться: «Дорогие друзья и товарищи, утверждающие, что постигли всю истину! Если вы столь уверены, что наши статьи неправильны, то почему же вы не опубликуете эти статьи, полные ошибок, и не опровергнете их затем пункт за пунктом, чтобы таким путём внушить своим народам презрение к «лжеучениям», квалифицируемым вами как «догматизм», «сектантство», «антимарксизм» и «антиленинизм»? Почему у вас нет мужества поступить таким образом? К чему это строгое эмбарго? Вы боитесь правды!»²⁹.

Хотя 1964 год был ознаменован только 14 различными публикациями, частично имевшими ещё меньший формат и напечатанными на тонкой бумаге, тем не менее идеологическо-теоретические разногласия с советским коммунизмом в этом году заметно обострились. Хрущёв, утверждалось в одной такой брошюре, превратил свою политику мирного сосуществования в «политику классовой капитуляции» и тем самым пошёл на «открытую измену марксизму-ленинизму». Другое издание констатировало, что «руководство КПСС является самым большим сектантом и раскольником в истории»³⁰. Вскоре после этого Пекин опубликовал вряд ли бывшие известными до тех пор общественности письма, которыми обменялось руководство КПК и КПСС и в которых указывалось на нерешённые проблемы советско-китайской границы и на корыстный характер советской помощи красному Китаю. Гораздо резче стал в брошюрах и общий тон; отныне о Центральном Комитете КПСС говорилось: «Члены этого привилегированного слоя уже совершенно дегенерировали идеологически, полностью предали революционные традиции большевистской партии и выбросили за борт высокие идеалы советского рабочего класса. Они ведут борьбу с марксизмом-ленинизмом и социализмом. Они сами предали революцию и не позволяют другим осуществлять её. Единственное, что их интересует,— это укрепление своего экономического положения и своего политического господства»³¹. В середине 1964 года в одной из брошюр было высказано возражение против приглашения КПСС на запланированную международную встречу коммунистов. В ней с новым запалом поносились советские руководители: «Вы уже потеряли разум и поэтому говорите бессмысленные вещи… Вашему письму не хватает каких-либо аргументов, силы убеждения; злоба, которой оно пропитано, свидетельствует о внутренней слабости; ваше письмо показывает, что вы трусливы, как мыши…»³².

С уходом в октябре 1964 года Хрущёва эта антисоветская пропаганда молниеносно прекратилась. Только в середине января 1965 года в Западной Европе вновь стали появляться китайские брошюры, в которых выражалась оптимистическо-фанатическая вера в будущее: «Марксизм-ленинизм [а-ля Пекин] и впредь будет одерживать одну победу за другой над ревизионистским идеологическим течением [а-ля Москва] и будет развиваться дальше»³³. Другие восемнадцать брошюр, распространённые на протяжении 1965 года, по своему тону в отношении Советской России были скорее сдержанными. Но затем в течение летних месяцев 1965 года пекинские информационные издания обрушились на новых хозяев Кремля, инкриминируя им «политическое фокусничанье» и обвиняя их прежде всего в том, что они отступили от своих прежних предложений по мирному договору с Германией и по урегулированию (западно) берлинского вопроса; единственное отличие их политики от ревизионизма Хрущёва, утверждала китайская пропаганда, состоит в том, что они «стали более рафинированными в своих методах». Но одновременно пекинская пропаганда пророчила нынешнему руководству КПСС: «На долю этой ничтожной кучки выпала роль жалких насекомых, которых неизбежно смоет волна времени»³⁴.

Как раз в те дни в Западную Европу была экспортирована и брошюра президента красного Китая Лю Шао-ци «О работе коммуниста над собой». Она превозносилась в то время как публикация, содержащая «серьёзнейший анализ всего, что относится к общепринятой истине марксизма-ленинизма»³⁵.

Однако не прошло и двух лет, как отдел пропаганды ЦК КПК стал утверждать, что этот «ядовитый сорняк» натворил и за границей «больших бед»; в Пекине пришли к выводу: «Эта книга представляет собой серьёзное зло для марксизма-ленинизма и идей Мао Цзэ-дуна. Её ядом были отравлены весь Китай и весь мир»³⁶.

В начале 1966 года брошюры обрушились на советское руководство с новыми нападками, подчёркивая, что Пекин и Москва стоят «на диаметрально противоположных позициях» и что «имеются вещи, которые нас разъединяют, но нет ничего, что нас объединяет». Если, утверждалось далее, новое руководство КПСС хочет нормализовать отношения с КПК, то «оно должно отказаться от своей ревизионистской линии и искренне признать свои ошибки. Оно должно открыто и торжественно признать перед коммунистами и народами всего мира ошибочность хрущёвского ревизионизма, ошибочность своего великодержавного шовинизма и своего раскольничества»³⁷. Затем — уже в ходе культурной революции — до конца 1966 года появились четыре другие брошюры, посвященные только этому вопросу. Десять различных публикаций 1967 года почти исключительно популяризировали великие преобразования на китайской земле: «Пролетарская культурная революция нацелена на то, чтобы окончательно уничтожить старую идеологию, старую культуру, старые обычаи и нравы, созданные старыми эксплуататорскими классами за последние тысячелетия и отравляющие народ, и породить и сформировать в народный массах совершенно новую идеологию и культуру, совершенно новые обычаи и нравы пролетариата³⁸.

В течение 1968 года были изданы ещё одиннадцать различных брошюр, излагавших преимущественно внутрипартийные вопросы КПК и пропагандировавших культ Мао: «Под великим революционным знаменем идей Мао Цзэ-дуна великое дело диктатуры пролетариата, начатое Октябрьской революцией, будет одерживать ещё более грандиозные и быстрые успехи и коммунизм наверняка одержит окончательную победу во всём мире»³⁹.

В 1969 году увидели свет ещё восемнадцать брошюр такого рода, чаще всего воспроизводившие официальные речи пекинских руководящих функционеров. В других брошюрах комментировались действия Москвы против Чехословакии и на Уссури, а также клеймились предпринимавшиеся руководством КПСС пропагандистские попытки оправдания: «Вся эта болтовня советских ревизионистов полностью соответствует фашистской логике «правомерности агрессии», является реакционной абсурдной увёрткой с целью создания колониальной гегемонии советско-ревизионистского социал-империализма. Абсурдные утверждения советской ревизионистской клики ренегатов аналогичны утверждениям Гитлера о новом порядке в Европе…»⁴⁰. В первой половине 1970 года через магазин «Гоцзи шудянь» были распространены пять изданий, которые продолжали поносить советское руководство: «Своей бешеной травлей Китая советская ревизионистская клика ренегатов разоблачает лишь свою собственную слабость… Следствием является то, что она сидит как на вулкане, испытывая панический страх и не зная, что делать. Одновременно она не может не демаскировать свой отвратительный облик и не вести продиктованной отчаянием борьбы»⁴¹.

По понятным причинам едва ли возможно определить количественные масштабы этой инфильтрации. Утверждают, например, что в середине лета 1963 года эта инфильтрация против Западной Европы, и в том числе также против Федеративной республики, была более интенсивной, чем — тоже отнюдь не незначительная — инфильтрация всех государств Восточного блока. Косвенное подтверждение мы находим и в одной промосковской коммунистической публикации, где говорится о «больших тиражах» китайских пропагандистских изданий⁴².

Очень скоро Пекин стал авиапочтой рассылать своим сторонникам в Западной Европе полемические брошюры сразу в большом количестве экземпляров. Уже одни почтовые расходы, связанные с рассылкой такого рода пропагандистских материалов, составляли в пересчёте на западноевропейские почтовые тарифы от 10 до 11 марок за одно почтовое отправление. В ноябре 1964 года один лишь Гамбургский земельный суд конфисковал 23 тысячи почтовых отправлений, поступивших из красного Китая. Представление о тогдашней интенсивности пекинской пропаганды даёт такое сравнение: за тот же период тем же судом были конфискованы 39 тысяч почтовых отправлений из общего весьма большого в то время потока печатной продукции, идущего из советской зоны оккупации⁴³. Начиная с 1966 года переправка пропагандистских материалов китайских коммунистов в Западную Европу существенно сократилась; сокращение это в меньшей степени коснулось Франции, но зато в гораздо большей — Англии и Федеративной республики. В 1967 году некоторые из пропагандистских публикаций Издательства литературы на иностранных языках вообще не переводились на немецкий язык.

К большей части брошюр прилагаются счета. В Западной Германии стоимость подписки, составляющая от 0,30 до 0,60 марки, должна переводиться одному из филиалов «Банк фюр гемайнвиртшафт АГ». Но брошюры всё равно продолжают поступать, даже если счета и не оплачиваются. Если поначалу в сопроводительных письмах Пекина содержались просьбы об указании новой клиентуры, то в дальнейшем, когда на сторону коммунизма Мао стали переходить члены компартий во Франции, Англии и Италии, красный Китай, кажется, получил в своё распоряжение достаточно адресных данных о коммунистах и левых радикалах этих стран. Что касается Федеративной республики, то в Пекине должен иметься исчерпывающий поимённый список адресов сторонников КПГ. Согласно постоянным утверждениям западногерманской КПГ, СЕПГ, да и советской прессы, «специально созданная особая служба при ведомстве по охране конституции» и соответственно «полиция» предоставили в распоряжение красных китайцев точные анкетные данные⁴⁴. Факт же заключается, пожалуй, в том, что КПГ долгое время имела в Вене свой пункт, через который переправлялся пропагандистский материал ГДР в Федеративную республику и адресная картотека которого попала в руки сторонников Пекина.

Реакция западноевропейских коммунистов — сторонников Москвы — на эту появившуюся пропаганду характеризовалась робостью, изрядной неповоротливостью и беспомощностью. Этим, пожалуй, и объясняется противоречивый характер их контрпропаганды, которая только в конце лета 1964 года пошла на убыль, когда обнаружилось, что влияние тезисов красного Китая на коммунизм в Европе не достигло такой степени, какой опасались. Эта контрпропаганда всегда носила оборонительный характер и была нацелена на то, чтобы вызывать у членов компартий как можно большее недоверие к пропагандистским брошюрам китайских коммунистов. До настоящей идеологической полемики с аргументами КПК дело не доходило. В отношении инфильтрации Пекина в Федеративную республику утверждалось, что получатели брошюр являются «ренегатами», которые «предали дело рабочего класса», и что распространение поступающих из красного Китая брошюр взяли на себя «западногерманские полицейские органы», а также «троцкистские элементы»⁴⁵. Восточный Берлин тоже заявлял, что эти брошюры в действительности были отпечатаны «западногерманскими шпионскими центрами», чтобы таким путём «проникнуть в КПГ и парализовать её боеспособность». Наконец, согласно ещё одной версии, китайские коммунисты, распространяя свои материалы, якобы пользовались «симпатией старых нацистов»⁴⁶. Точно так же лишь условно соответствовал действительности неоднократно повторявшийся упрёк в том, что западногерманские власти конфисковали почтовые отправления с публикациями только промосковских, но не пропекинских коммунистов: единственным критерием этого считалось содержание листовок КПГ и СЕПГ, частично рассматриваемое в Федеративной республике как представляющее угрозу государству, что применительно к носящим теоретический характер антисоветским публикациям КПК редко принималось во внимание. По тем же причинам в Федеративной республике — как, впрочем, и в других странах — не могли быть приняты правовые меры пресечения и в отношении усилий Пекина, направленных на ознакомление со своими изданиями широкой общественности путём рекламных публикаций в западногерманских ежедневных газетах⁴⁷.

По мере относительного ослабления инфильтрации с помощью воинственно-полемических брошюр по идеологическим вопросам на передний план стал больше выдвигаться еженедельник «Пекин ревью». Выходящий на 24—48 страницах тонкой бумаги еженедельник может рассматриваться важнейшим официальным рупором политики красного Китая и поэтому является сегодня одним из наиболее полных и доступных источников о КНР. Он издаётся на английском языке с марта 1958 года. В марте 1963 года к английскому изданию добавились также издания на французском и испанском языках. После того как в Европе уже в первом полугодии 1963 года анонимно были распространены экземпляры еженедельника на немецком языке с текстом непроизнесённой речи представителя делегации красного Китая на VI съезде СЕПГ, с сентября 1964 года еженедельник начинает издаваться и на немецком языке под названием «Пекин-рундшау». Его издатели надеются «способствовать этим взаимопониманию и дружбе между народами Китая и областями, говорящими на немецком языке»⁴⁸. Все эти различные издания соответственно ориентированы на конкретные страны. Только статьи на самые важные темы идентичны; при этом бросается в глаза, что немецкие варианты статей отличаются большей неточностью и для них характерна тенденция сглаживать весьма часто резкий и грубый тон текста оригиналов⁴⁹. «Пекин ревью» появляется за четыре дня, а «Пекин энформасьон» за один день до выхода «Пекин-рундшау». Рассылка тоже осуществляется через книжный магазин «Гоцзи шудянь» и через почтовый ящик 2939 в Пекине.

Пересылка «Пекин-рундшау» в Западную Европу тоже началась весной 1963 года. Получателями были, как правило, политические деятели, учёные, журналисты и промышленники. Адреса зачастую брались, судя по всему, из телефонных книг. Очень часто к письмам, приглашавшим заказывать еженедельник, прилагались красивые (хотя и не имеющие никакой ценности) почтовые марки красного Китая, небольшие вышитые вещицы или записные книжки. В связи с этим западногерманская КПГ не без некоторой доли озабоченности задавала вопрос: «Может быть, китайские товарищи рассчитывают сделать более привлекательными свои цитаты с помощью приложения небольших презентов? Каждый западногерманский коммунист, каждый классово сознательный рабочий Федеративной республики осуждает такой образ действий, выгодный только империалистам»⁵⁰. Дальнейшая кампания по вербовке клиентуры была проведена под руководством функционера Чжоу Бао-ли летом 1967 года. Главным редактором еженедельника на французском языке «Пекин энформасьон» до начала культурной революции был Фань Кам, которому позднее пришлось подметать двор издательства. Его преемнице Вань И хунвэйбины обрезали косы, а затем заставили её работать уборщицей в туалете. С начала 1968 года, насколько можно судить, руководство обширной французской редакцией с почти 40 сотрудниками находится в руках Чжан Ли-фаня. Главным редактором немецкой редакции еженедельника является Цзи (именуемый иностранцами «старым пронырой»), которому ассистируют молодая Го Шу и столь же молодой Шунь⁵¹.

Стоимость одного экземпляра обходится подписчикам всего в 0,3 марки, включая авиапочтовые сборы за доставку в Западную Европу, которые одни составляют по западноевропейским почтовым тарифам 1,5 марки. В свете этих данных нередко высказывается предположение, что Пекину крайне нужна валюта. В то же время поговаривают о том, что рассылка осуществляется также и без оплаты. Абонементная плата должна быть переведена на счет № 3728 в «Бэнк оф Чайна», расположенный на лондонской Кэннон-стрит, или через «Банк фюр гемайнвиртшафт АГ» в Дюссельдорфе или Гамбурге на счет «Бэнк оф Чайна» в Пекине. Из Франции, Бельгии и Швейцарии платежи до самого последнего времени поступали через «Комптуар Насьональ д’Эскомт де Пари» на рю Бержер в Париже, 9е.

Еженедельники могут быть заказаны через прокитайские или нейтральные книжные магазины в различных западноевропейских странах. Все прокитайские коммунистические группы постоянно ведут агитацию за подписку. Насколько известно, западные газеты до сих пор ещё не помещали рекламных публикаций; одна из таких попыток прокитайских коммунистов Вены была «отклонена всеми австрийскими ежедневными газетами»⁵².

Содержание «Пекин ревью» до конца 1965 года составляли преимущественно переводы статей из китайской партийной прессы, которые комментировали заявления руководства КПК или подвергали нападкам общего характера США и Советский Союз. В начале 1966 года в красном Китае развернулась мощная кампания по насаждению культа Мао, что нашло своё отражение также в «Пекин-рундшау» и ещё больше изменило прежний характер брошюр, превратив их в чисто пропагандистские публикации.

Вскоре еженедельник опубликовал ряд материалов, в которых повествовалась о якобы сверхчеловеческом воздействии тезисов Мао и о достигнутых благодаря им успехах. Нечто подобное было заявлено, например, о случае ожога, из категории тех, которые обычно кончаются смертельным исходом. Но в данном случае, оказывается, пострадавшего удалось спасти: «Благодаря партии и учению Мао Цзэ-дуна врачи медицинского пункта выработали революционный подход и в результате познали законы лечения тяжёлых ожогов… Если бы этих условий не было, то невозможно было бы спасти жизнь этого человека… Воодушевлённый учением Мао Цзэ-дуна, персонал этого медпункта по оказанию помощи при ожогах взял обязательство и дальше героически работать»⁵³. Точно так же якобы и команда красного Китая на первенстве мира по настольному теннису добилась успеха только потому, что «была вооружена идеями Мао Цзэ-дуна. В результате наши спортсменки смогли повысить свой боевой дух и добиться победы… Прежде всё было совсем иначе»⁵⁴. Читатель узнавал, что крестьяне, изучая труды Мао Цзэ-дуна, начали выращивать «более высокие урожаи», и он мог получить представление о лозунгах, выдвигаемых в красном Китае⁵⁵: «Учение Мао Цзэ-дуна является самым могучим средством борьбы с землетрясениями!». Вскоре после этого с почти фатальной неизбежностью делается вывод: «Всё зависит от учения Мао Цзэ-дуна»⁵⁶. Хотя эта инъекция масс цитатами Мао ограничивалась только повторением давно известных теорий и в конце концов сам Мао не внёс никаких новых идей в сегодняшнюю ситуацию, коммунистические газеты Китая и во всем подражающий им еженедельник «Пекин-рундшау» ничтоже сумняшеся заявляют: «Самым мощным идеологическим оружием и вообще единственным оружием, которое существует, является великое учение Мао Цзэ-дуна»⁵⁷. Китайский народ, внешне фанатизированный культом Мао, не только кричал эмфатически о том, что «председатель Мао — это красное солнце в сердцах народов всего мира»⁵⁸, но и заявлял во всеуслышание: «Мы хотим превратить небо в небо Мао Цзэ-дуна, превратить землю в землю Мао Цзэ-дуна и превратить людей в людей, вооружённых учением Мао Цзэ-дуна! Великое красное знамя учения Мао Цзэ-дуна должно быть поднято повсюду в мире!»⁵⁹. С началом культурной революции в 1966 году еженедельники очень скоро стали отводить этому учению максимум места. К этому же времени относится и начало почти захлёбывающейся от избытка восторга и рвения агитации вокруг вновь изданных произведений Мао Цзэ-дуна, и в частности вокруг выпущенного в виде небольшой красной книжки цитатника «Выдержки из произведений председателя Мао Цзэдуна», этого «неотразимого идеологического оружия для масс»⁶⁰ и «самого бесценного подарка китайского народа народам мира»⁶¹.

В течение 1967 года еженедельник «Пекин ревью» описывал на страницах своих изданий, выходивших на различных иностранных языках, события в Гонконге и Израиле, затрагивая при этом и внешнеполитические ответные шаги КНР. Важнейшей темой, однако, во всё возрастающем масштабе становилась культурная революция.

В дальнейшем прославление Мао Цзэ-дуна, принявшее уже форму слепого преклонения, стало, по крайней мере в «Пекин-рундшау», несколько уменьшаться по объёму, хотя Мао по-прежнему изображался «величайшим гением нашего времени»⁶², о котором китайские коммунисты распевали песню: «Отец и мать нам близки, но ещё ближе нам председатель Мао»⁶³.

Такое же содержание оставалось характерным для еженедельника и в следующем году. Вторжение Советского Союза в ЧССР дало желанный повод вновь подвергнуть оскорблениям московское руководство: «Этот наглый акт вооружённого вмешательства полностью обнажил отвратительный фашистский облик советской ревизионистской, клики ренегатов, он до конца вскрывает предельную слабость советских ревизионистов и возвещает о всеобщем банкротстве современного советского ревизионизма»⁶⁴.

Выпад против ЧССР, заявлял далее еженедельник «Пекин-рундшау», одновременно показал, что «ни у одного из государств — членов Варшавского Договора нет гарантии в том, что они сумеют сохранить свой государственный суверенитет и территориальную неприкосновенность. Сегодня советские ревизионисты могут подключить некоторых участников Варшавского Договора к агрессии против одного из государств — членов этого договора. Что могло бы помешать им завтра вновь призвать некоторые государства-члены, чтобы сделать то же самое по отношению к любому другому государству-члену?»⁶⁵. И в 1969 году не было недостатка в восхвалениях по адресу Мао, «нашего беспредельно почитаемого и любимого великого вождя». Однако большая часть статей была направлена против Советского Союза, который сильнее, чем прежде, обвинялся в них в том, что проводит по отношению к другим странам «великодержавный шовинизм» и намерен ввести в собственной стране «буржуазную диктатуру». Диалектически была найдена причина для перестрелок на китайско-русской границе: московское руководство якобы представляет собой «дикого зверя, поставленного в безвыходное положение». Преисполненное «смертельного страха и дикого бешенства в отношении великой пролетарской культурной революции в Китае», оно-де пускается теперь на военные авантюры и провоцирует таким путём КНР. Пропаганда КПК не оставляла никакого сомнения в китайской позиции, и заставила «Пекин-рундшау» заговорить в своих публикациях с небывалой до сих пор резкостью:

«Мы должны ещё более сознательно вести борьбу с ревизионизмом и предельно усилить ненависть к новым советским ревизионистским царям»⁶⁶.

«Эта клика подобна своре крыс, перебегающих улицу, причем каждый, кто видит их, кричит: «Убейте их, убейте их!»»⁶⁷

«К каким бы трюкам ни прибегала советская ревизионистская клика ренегатов, ей никогда не удастся избежать осуждения и наказания революционными народами мира за её социал-империалистические преступления»⁶⁸.

В течение первой половины 1970 года в еженедельнике писалось о противоречиях, якобы раздирающих западный лагерь, подвергались атаке США за вторжение в Камбоджу и в прежнем тоне поносилось советское руководство. Неизменным оставался культ личности Мао Цзэ-дуна, военное мышление которого изображалось как «чудодейственное оружие для победы над врагом»⁶⁹.

Проблема раскола Германии всегда представляла собой для красного Китая — насколько это вообще поддается точному анализу — только средство дли его политики, направленной как против Москвы, так и против Вашингтона; при усилении контактов между Федеративной республикой и Советской Россией пропаганда Пекина полностью стоит на стороне Германской Демократической Республики; напротив, при предполагаемых разногласиях между Западной Германией и её западными партнерами или же при целенаправленном поощрении деголлевского отхода Западной Европы от Америки по крайней мере прямые атаки против Федеративной республики не имеют места⁷⁰. Этот в конце концов простой, но порождающий немалое смятение принцип легко просматривается и в материалах «Пекин-рундшау». Уже в своём первом выпуске еженедельник поддержал ГДР «в её борьбе против западногерманского милитаризма и реваншизма, за заключение Германского мирного договора и за урегулирование на его основе западноберлинского вопроса»⁷¹.

Вскоре после этого еженедельник широко осветил торжества по случаю 15-й годовщины со дня образования ГДР, во время которых тогдашний заместитель премьера Государственного совета КНР обещал Восточному Берлину в случае войны помощь «всеми имеющимися средствами»⁷². В 1965 году проведение пленарного заседания бундестага в Западном Берлине было представлено как «необузданная провокация боннского правительства», а запланированные чрезвычайные законы были расценены как «нетерпимый акт военной провокации»⁷³. «Милитаризм в Западной Германии» намеревается «даже изменить немецкие границы с помощью оружия». Одновременно пекинский еженедельник с похвалой отзывался об условиях, существующих в другой части Германии, и подчёркнуто писал о посещении делегацией красного Китая Берлинской стены, не скупясь при этом на выражение «глубокого уважения в адрес Национальной народной армии Германской Демократической Республики, защищающей в качестве западного форпоста социалистический лагерь»⁷⁴.

Мирная нота ФРГ в начале 1966 года нигде не вызвала такого резкого отклика, как в Пекине; здесь её оценили как «откровенную маскировку мирными заверениями глобалыной контрреволюционной стратегии Вашингтона и собственных экспансионистских планов Бонна», сопровождая эту оценку напоминанием о том, что «и Адольф Гитлер постоянно твердил о мире»⁷⁵. В мае 1966 года красный Китай и Албания в совместном заявлении тоже решительно выступили «против любого предательства интересов Германской Демократической Республики. Они вновь заверяют Германскую Демократическую Республику в своей поддержке её справедливой борьбы против западногерманского милитаризма и в защиту суверенитета её государства и отстаивают точку зрения о необходимости заключения так скоро, как это возможно, Германского мирного договора и урегулирования на его основе проблемы Западного Берлина»⁷⁶. Затем, однако, на страницах «Пекин-рундшау» прекратились как выступления против Федеративной республики, так и пропагандистские акции в пользу ГДР. Объяснялось ли это ростом торговли между Бонном и Пекином или же антикитайскими выступлениями (тесно связанного с Москвой) Восточного Берлина, сказать трудно. В 1967 году германский вопрос вообще не затрагивался; даже в связи с войной на Ближнем Востоке в адрес Бонна — в противовес предшествующему периоду времени — не высказывалось никаких обвинений. В мае 1968 года, напротив, еженедельник вновь резко выступил против заседаний бундестага в Западном Берлине⁷⁷. Одновременно он снова подверг атаке «западногерманский милитаризм», ибо последний «отказывается признать границу по Одеру — Нейсе и поощряет так называемую «восточную политику» — попытку изоляции и аннексии ГДР посредством «мирной инфильтрации»». Новые контакты между Бонном и Москвой представляют собой, по заявлению еженедельника, «откровенную демонстрацию того, как советские ревизионисты умиротворяют западногерманских милитаристов и сотрудничают с ними за счёт интересов населения ГДР и других народов Европы». Советская Россия и Федеративная республика «воспылали горячей любовью друг к другу, чем ещё раз был разоблачен предательский облик советской клики ревизионистов, капитулировавшей перед империализмом и предавшей интересы европейских народов».

Когда в 1969 году в разгар советской кампании угроз, направленной против выборов нового федерального президента в Западном Берлине, произошли первые серьёзные столкновения между русскими и китайцами на пограничной реке Уссури, советская общественность заговорила о преднамеренном «ударе кинжалом» в спину со стороны красного Китая и стала всерьёз думать о неизбежности войны на два фронта — против Бонна и Пекина. Однако даже в этой ситуации пропагандистские органы КПК придерживались тезиса, что Западный Берлин расположен на территории ГДР; они по-прежнему усматривали в проведении в Западном Берлине выборов нового федерального президента «милитаристскую провокацию западногерманской господствующей клики», а в примирительной позиции Москвы — «раболепный акт советских ревизионистских правителей»⁷⁸.

В смене кабинета в Бонне осенью 1969 года пекинская пропаганда не усмотрела существенного изменения, считая, что и СДПГ «защищает интересы западногерманского монополистического капитала» и что её политика тоже «насквозь проникнута милитаристским и реваншистским духом». Восточная политика нового федерального правительства в сравнении с восточной политикой прежних кабинетов является в представлении еженедельника «лишь более хитрой и скрытной»⁷⁹. Как и прежде, «Западная Германия преследует цель постепенного осуществления аннексии ГДР»⁸⁰. Встречи федерального канцлера Брандта и председателя Совета министров ГДР Штофа в Эрфурте и Касселе, как ни странно, были полностью обойдены газетами и радиовещанием красного Китая.

К источникам политической информации относился также бюллетень «Леттер фром Чайна» («Письма из Китая»), который начал выходить в сентябре 1962 года. Издаваемая на шести страницах тонкой печатной бумаги и на четырёх языках, эта пропагандистская публикация рассылалась примерно каждые пять-шесть недель «10 тысячам человек во всех частях света»⁸¹. Редакция издания с конца весны 1966 года находилась в двухэтажном доме на улице Дайцзичан, 1, в бывшем посольском квартале в Пекине. Редактором издания была писательница Анна Луиза Стронг (1886—1970). В 1921 году эта уже прослывшая к тому времени в США весьма левой журналистка совершила поездку в Советский Союз, с 1925 по 1927 год и во время войны с Японией ездила в Китай. В августе 1946 года она стала известна благодаря своему интервью с Мао Цзэ-дуном, в котором последний впервые назвал атомную бомбу «бумажным тигром». В марте 1947 года она приехала в Париж, где в начале 1948 года друзья Мао попросили её вновь приехать в Китай. Между тем она была арестована Советами, так что смогла приехать в Пекин только весной 1958 года. Но её статьи в «Письмах» в действительности вряд ли ещё принадлежали её перу, а были написаны американцем Джулианом Шуманом, которому помогала его 30-летняя секретарша Чжао Фэн-фэн. Некоторые статьи были написаны проживающим в Пекине новозеландцем Реви Элли, а также бывшими американцами Талитой Джерлах и Джералдом Таннебаумом (работающими ныне в Институте по проблеме благосостояния в Шанхае), Джоан Хинтон и — тем временем арестованной — преподавательницей вуза в Кайфыне Ширли Вуд⁸².

Связанные с этим издержки для отдела пропаганды красного Китая составляли в расчёте на один экземпляр 12 фыней в качестве издательских расходов и в среднем 54 фыня на авиапочтовые расходы, что в пересчёте за 10 «писем» выливалось в сумму, равную примерно одному фунту стерлингов в год⁸³. Если эти материалы были рассчитаны преимущественно на круги, придерживающиеся левой ориентации, или же на слои населения, интересующиеся политикой в общем плане, то крупноформатный ежемесячный иллюстрированный журнал «Хина им бильд» («Китай в иллюстрациях») ставил себе целью, по крайней мере в годы до культурной революции, дать читателю внешне аполитичное, гуманистически позитивное представление о КНР.

Хорошо выполненные полиграфически 46 страниц журнала (в том числе 14 полностью цветных) показывали улыбающихся китайских детей, счастливых крестьян при уборке урожая риса, великолепные цветы, ландшафты, а также предметы древнего китайского искусства. Летом 1966 года журнал увеличился в объёме и с тех пор с помощью множества фотографий, снабжаемых сопроводительным текстом, пропагандирует культ Мао Цзэ-дуна, а также его «красный цитатник»:

«В оливково-зелёной военной форме с нарукавной повязкой хунвэйбинов — это наш великий кормчий, председатель Мао, такой простой, такой серьёзный, такой добрый! Высокочтимый и любимый вождь, председатель Мао, как много хотят сказать тебе наши переполненные сердца, как много изливается из них песен в твою честь! Но все наши тысячи и десятки тысяч слов имеют только один смысл: мы хотим изучать твои творения, повиноваться тебе, действовать по твоим указаниям, чтобы двигаться вперед сквозь бури и волны культурной революции!»

«Денно и нощно наш великий вождь председатель Мао поглощён заботами о международных делах и делах нашей собственной страны. Председатель Мао, о председатель Мао, мы будем беспрекословно тебе повиноваться!»

«Старый мир мы разрушим, мы создадим новый революционный мир!»⁸⁴

Сейчас вербовочные проспекты совершенно открыто излагают главную цель этого журнала: «Он высоко несёт великое знамя идей Мао Цзэ-дуна». Отнюдь не является исключением, когда например, в 6-м номере журнала «Хина им бильд» за 1968 год на 46 страницах 221 раз повторяется имя Мао Цзэ-дуна и из 71 помещённой фотографии только 16 не имеют непосредственного отношения к культу Мао.

Названный иллюстрированный журнал начал выходить в июле 1950 года — на первых порах на китайском, а в дальнейшем также на английском и французском языках. С июля 1956 года существует его издание на немецком языке, а впоследствии он стал издаваться на испанском, шведском и — с 1964 года — также на итальянском языках. Сейчас журнал издаётся на 19 языках с предположительным общим тиражом более одного миллиона, из которого, однако, наверняка лишь крохотная часть попадает в Западную Европу⁸⁵. В первые годы редакция и издательство были подчинены Издательству литературы на иностранных языках. Весной 1966 года они становятся самостоятельными и переводятся на улицу Чогунчжуан, 28.

Распространение и подписка осуществляется так же, как и у еженедельника «Пекин-рундшау». В виде исключения журнал уделяет серьёзное внимание своевременному платежу за доставленные экземпляры. Стоимость отдельного экземпляра составляет 0,80 марки, подписка на год — 8 марок, на два года — 12 и на три — 16 марок, включая во всех случаях авиапочтовые расходы. По западноевропейским почтовым тарифам лишь эти расходы в пересчёте на один экземпляр должны были бы составлять 5,10 марки, а за 36 месяцев эта сумма равнялась бы 183,60 марки⁸⁶.

Аналогичное соотношение на той же базе расчёта (стоимость годового абонемента в 7,00 марок при авиапочтовых расходах в 58,80 марки) характерно и для иллюстрированного ежемесячника «Чайна риконстрактс» («Китай на стройке»), который издается китайской ассоциацией Народной помощи с 1951 года на английском, а с 1959 года и на испанском языках; в апреле 1963 года журнал впервые появился также на французском языке. Оформляемый в народном стиле, этот журнал помещал на своих 44 страницах статьи на общеполитические и культурные темы, давал регулярные рубрики, посвященные филателии, поварскому искусству и спортивным событиям в красном Китае. С началом культурной революции содержание было решительно пересмотрено в пользу интенсивной пропаганды культа Мао Цзэ-дуна. Редакция, размещённая в здании Издательства литературы на иностранных языках, состоит из заведующего Цзин Чжун-хуа, его заместителей Дан Мин-чжао и Чэнь Хань-сэна, а также ещё нескольких сотрудников; ответственным редактором долгое время был эксперт Израиль Эпстайн. Рассылку журнала осуществляет отдел распространения, возглавляемый Шэн Вейем, в сотрудничестве с книжным магазином «Гоцзи шудянь». С лета 1968 года французское правительство запрещает покупку и продажу журналов «Ля Шин ан конструксьон» («Китай на стройке») и «Ля Шин» («Китай»); как утверждают Пекин и французские прокитайские коммунисты, почтовые отправления частично конфискуются, а частично возвращаются обратно⁸⁷.

Таким же образом отражаются политические перемены в красном Китае в журнале «Чайна литерачур» («Китайская литература»), который в предшествующие годы ещё нередко публиковал нейтральную в политическом отношении лирику. Сейчас его можно получать ежемесячно на английском и ежеквартально на французском языках.

Журнал «Форин трэйд» («Внешняя торговля»), номинальным издателем которого был отдел по работе с общественностью «Китайского совета по содействию международной торговле», размещающегося на улице Сидань в Пекине, долгие годы рассылается с заманчивыми предложениями на поставку шёлковых тканей как раз представителям деловых кругов Англии, Франции и Западной Германии; весной 1967 года, однако, эго издание неожиданно было прекращено. Точно так же без более точного объяснения причин прекратил своё издание с 1968 года молодёжный журнал «Эвергрин» («Вечнозелёный»), выходивший один раз в два месяца. Его издания на английском, а с 1965 года и на французском языках имели хождение среди студенческих групп западноевропейских университетов.

Из других пекинских печатных публикаций следовало бы отметить ещё двухмесячник «Вумен оф Чайна» («Женщины Китая»), который время от времени направлял своим подписчикам также полемические брошюры на идеологическую тематику. Другие издания, как-то: «Чайназ скрин» («Экран Китая»), «Сциенциа Синика» («Китайская наука») и «Чай-низ медикэл джорнэл» («Китайский медицинский журнал») — вряд ли известны в Западной Европе. Совершенно не понимая ситуации в Европе, «Китайская лига эсперанто» через свои пекинские почтовые ящики 77 и 313 неоднократно пыталась за последние годы утвердиться во Франции, Англии и Федеративной республике. Её иллюстрированный ежемесячный журнал «Попола Чинио», в языковом отношении, впрочем, нередко грешащий ошибками, а также небольшие политические брошюры распространялись отделом распространения во главе с У Гуан-ши всегда достаточно целенаправленно. Следует думать, что значительная часть адресов западноевропейских друзей эсперанто известна в Пекине⁸⁸.

В первые годы своей инфильтрации в Западную Европу отдел пропаганды ЦК КПК рассылал даже сказки, издаваемые на немецком и шведском языках, а также на эсперанто. В одной из них — «Чжао-лу — маленький пастух» — герой не бросает своих животных даже с риском для жизни во время ужаснейших снегопадов, сознавая «совершенно ясно, что нельзя допустить, чтобы собственности народной коммуны был нанесён ущерб»⁸⁹.

В конце 1964 года по случаю Нового года самые активные распространители китайских коммунистических издания в Западной Европе получили поздравительные письма из Пекина с небольшими нейтрального содержания художественными вырезками из бумаги. В конце 1965 года книжный магазин «Гоцзи шудянь» разослал своим приверженцам настенные календари большого формата. В 1966 году из-за неразберихи, связанной с культурной революцией, никакие новогодние презенты вообще не рассылались, но в конце 1967, 1968 и 1969 годов вновь были разосланы в весьма большом количестве красочные месячные календари, которые, однако, насквозь были проникнуты культом Мао.

От специальной референтуры отдела пропаганды ЦК КПК, занимающейся китайцами, проживающими за границей — вероятно, при участии Комитета по делам китайский эмигрантов,— живущие в Западной Европе китайцы часто получают по почте газеты и иллюстрированные издания красного Китая. При этом в качестве ближайшей цели такого пропагандистского воздействия имеется в виду вызвать у получателей чувство единения со своей бывшей родиной и гордости за неё. Некоторые обстоятельства дают основание заключить, что адреса стали известны пекинским службам благодаря частной переписке китайских эмигрантов со своими родственниками, проживающими в красном Китае.

Осенью 1965 года в различные западноевропейские страны поступили также авиабандероли из Пекина с журналом «Нэйшнл констракшн» («Национальное строительство»), который выходит один раз в квартал. Содержание этого издающегося на английском языке журнала объёмом в 36 страниц, с одной стороны, выглядело довольно-таки откровенным, а с другой — было в пропагандистском отношении настолько утрированным, что в результате производило комичное впечатление. Так, например, в статье одного автора-женщины в резкой форме отвергалось «буржуазно-идеалистическое» планирование семьи и вместо этого восторженно «поднималось красное знамя революционной идеи планирования семьи в соответствии с пожеланиями партии, руководимой идеями Мао Цзэ-дуна»⁹⁰. Издание, публиковавшее позитивные письма читателей со всех концов мира, утверждало, что оно печатается в Пекине на улице Байваньчжуань, 37, и сообщало также свои условия подписки. Однако книжному магазину «Гоцзи шудянь» пришлось, выразив «немалое удивление», уведомить западноевропейских заинтересованных лиц: «…одним словом, этот журнал — чистейшая фальсификация. Применяемый подписной формуляр тоже является фальсификацией. Он не нами печатается и рассылается. Всё это — махинации, цель которых принизить авторитет нового Китая. Мы очень возмущены этим…»⁹¹.

Аналогичным было содержание 3-го номера журнала за 1966 год, распространённого в ноябре 1966 года по почте из Гонконга. В нем излагалась точка зрения, что Китайская Народная Республика стоит перед «самой большой и беспокойной из всех войн», но все революционные войны «справедливы». Любое сравнение между Мао Цзэ-дуном и Гитлером решительно отвергалось с помощью аргумента: «Председатель Мао величественнее и солиднее»⁹². Точное происхождение фальсификаций осталось неизвестным. По всей видимости, они были плодом деятельности пропагандистских служб противников красного Китая — националистического Китая, Соединённых Штатов или же Советской России.

Наряду с этим на протяжении ряда лет распространяются небольшие брошюры, содержащие на разных языках речи и статьи Мао Цзэ-дуна. Рассылаются также некоторые произведения Маркса, Энгельса и Ленина, переизданные в Пекине. До начала культурной революции отдел пропаганды ЦК КПК распространял также брошюры со специальными статьями и важными речами — такими, например, как статьи заместителя премьера Государственного совета Бо И-бо «Индустриализация и коллективизация в новом Китае», Чжоу Яна «Путь социалистической литературы и искусства в Китае» или Тао Чжу «Народные коммуны на подъёме». В ходе культурной революции эти авторы, однако, были репрессированы, и их публикации с тех пор больше уже не распространялись книжным магазином «Гоцзи шудянь».

Почтовый мост из красного Китая в Западную Европу

Пропагандистские материалы красного Китая, и в том числе антисоветские публикации, направлялись вплоть до октября 1964 года через Москву. Почтовые отправления уже в Пекине грузились на русские самолеты. В доставке мешков с почтой в советскую столицу, а также в перегрузке их там — и уж во всяком случае в дальнейшей транспортировке почты в (Восточный) Берлин или же в Брюссель, Париж и северные столицы — персонал красного Китая не принимал участия. Советы всегда имели достаточно времени и возможностей, чтобы снять пломбы с мешков, уничтожить направленный против них материал или же установить адреса идеологических друзей Пекина. Однако чего-либо подобного никогда не случалось, хотя западные газеты с августа 1963 года неоднократно об этом сообщали⁹³. Это кажется тем более странным, что московские почтовые органы летом 1964 года возвращали обратно северокорейские (тогда ещё прокитайские) пропагандистские материалы, а с января 1967 года неоднократно конфисковали печатные издания, пересылавшиеся из Пекина в адрес китайского посольства и Москве. Слухи о том, что советские службы в летние месяце 1964 года вскрывали мешки с почтой красного Китая, частично изымали антисоветские брошюры и вместо них «наполняли мешки камнями», не соответствуют действительности.

С октября 1964 года подавляющая часть китайских пропагандистских материалов стала переправляться через Карачи⁹⁴ и лишь незначительная, как и прежде,— через Москву. При этом из КНР в Пакистан было только по три рейса и неделю, но каждым рейсом, правда, можно было доставить до пяти тонн почты. Хорошо информированные круги в Карачи, однако, упорно придерживаются мнения, что самолёты красного Китая по ночам приземляются на военных аэродромах и выгружают большое количество пропагандистских почтовых отправлений. Из Карачи пекинские печатные издания направляются рейсовыми самолетами авиакомпании БОАК, «Пакистан интернэшнл эрлайнз», «Сюисс эр», «Эй Франс», «Панам» и «Люфтганза» в Лондон, Париж, Франкфурт-на-Майне, Женеву и Рим, а также в служащие промежуточными пунктами Брюссель и Цюрих. В сентябре 1966 года авиакомпания «Эр Франс» открыла воздушную линию Париж—Шанхай через Лаос и Камбоджу. Вопрос о том, переправляются ли и этим путём пекинские пропагандистские материалы в Западную Европу, остаётся пока без ответа. Наблюдатели во французской столице в зависимости от обстоятельств и отрицают, и подтверждают эту версию с одинаковой настойчивостью. С ноября 1969 года, когда было достигнуто соглашение о гражданском воздушном сообщении между красным Китаем и Ираком, определённая часть китайских пропагандистских материалов наверняка транспортируется по воздушной трассе Пекин — Багдад.

Количество пропагандистского материала, направляемого в отдельные западноевропейские страны, само собой разумеется, вряд ли можно определить. Но остаётся доказанным, что в 1967—1968 годах в аэропорт Франкфурт-на-Майне поступало в среднем около 600 кг литературы красного Китая в месяц; при этом следует учесть, что один экземпляр «Пекин-рундшау» весит 26 г, экземпляр соответствующего иллюстрированного журнала — 200—205 г, цитатник Маю Цзэ-дуна — 150 г и идеологическая брошюра небольшого формата — 12—25 г. В последнее время общее количество засылаемых материалов, суда по всему, стало ещё больше.

Одновременно через Лондон, как стало известно вследствие одной воздушной катастрофы, переправляется значительная часть пропагандистских материалов подрывного характера в Африку. Транспортировка осуществляется по авиалинии, обслуживаемой компанией БОАК, и в этом случае почта из Пекина совершает лишь окольный путь через Гонконг⁹⁵.

Определённый процент пропагандистского материала, предназначаемого для Западной Европы, и без того направляется через эту британскую колонию. Мешки с почтой попадают в город по железной дороге. Другую часть материалов китайские коммунисты переправляют в ящиках (так как Гонконг является открытым портом, то при этом вряд ли у них возникают какие-либо трудности), а затем ящики сдаются на гонконгскую почту. Объём переправленных таким путём в Гонконг и затем доставленных по самым различным авиалиниям печатных материалов не поддаётся контролю. Правда, в прежние годы он казался сравнительно большим, в настоящее же время этот путь, видимо, практикуется главным образом применительно к тем странам, почтовые и таможенные службы которых принимают особенно радикальные меры против пекинской пропаганды,— к Испании, Греции, а также Турции. Отправителем писем, бандеролей и посылок из Гонконга значится фирма «Пис-бук» с абонементным почтовым ящиком 14 146. Под этой фирмой в большинстве случаев скрывается «Пис-бук-компани», размещающаяся в помещении 803 большого здания банка «Бэнк оф Чайна»; здесь находится официальная главная рассылочная контора Пекина, в которой занято 20—25 человек. Её филиал, насчитывающий 20 — часто, правда, меняющихся — служащих, размещается на Квинс-роуд.

Совершению в тени оставались после 1963 года небольшие представительства красного Китая в отдельных западноевропейских странах, занимавшиеся распространением там китайских пропагандистских материалов, но, по всей видимости, не контактировавшие с соответствующими посольствами Пекина. Одному такого рода опорному пункту, находившемуся в Брюсселе, вменялась в обязанность пропагандистская работа на страны Бенилюкса и Испанию, другому, парижскому,— на Францию и Италию, в то время как филиал, размещавшийся в Лондоне, должен был вести пропаганду на Англию, Западную Германию и страны Северной Европы.

В сравнении с уже закосневшей и ставшей неповоротливой подрывной деятельностью Москвы их действия были значительно более мобильными и внезапными: «Способ и манера их действий, их невероятная активность зачастую являют собой нечто зловещее, заслуживающее того, чтобы своевременно его распознать и постоянно за ним наблюдать»⁹⁶.

Объём радиовещания Пекина на заграницу невероятно возрос по сравнению с 1950 годом: если тогда он составлял только 66 часов в неделю, то в 1966 году — уже 1105. Тем самым вещание красного Китая на заграницу по количеству часов занимает второе место в мире, уступая пока ещё лишь вещанию Советского Союза⁹⁷.

Европейскому наблюдателю нелегко понять, как пекинское радиовещание организационно включено в партийный и правительственный аппарат. Прежде оно находилось в подчинении Государственного комитета по радиовещанию (именовавшегося также Центральной службой радиовещания), который получал Директивы непосредственно от Государственного совета. Руководство комитетом, возглавлявшееся до культурной революции председателем по имени Мэй И, позднее в ходе многочисленных преобразований перешло в руки некоего триумвирата; весной 1967 года «благодаря умелом использованию партийных интриг» эксперту и гражданину США Сиднею Риттенбергу удалось стать членом этого триумвирата — факт, представляющий собой «одно из редкостных событий, когда-либо имевших место в мире»; но уже в ноябре 1967 года он как «чужестранец» вновь был устранён⁹⁸.

Более сильное и ныне, вероятно, даже доминирующее воздействие на деятельность службы радиовещания исходит непосредственно от аппарата ЦК КПК. Однако само радиовещание входит в компетенцию не отдела пропаганды ЦК КПК, а тоже непосредственно подчинённого Политбюро ЦК КПК управления по делам радиовещания. В рамках этого управления вещание на заграницу составляет одну из трёх его функций, которая в свою очередь подразделяется на две «части»: радиопропаганду на заграницу вообще и специально на китайцев, проживающих за рубежом.

Свои передачи на Западную Европу радио Пекина начало в 1956 году. С течением времени появились — зачастую видимо, при содействии отдела пропаганды ЦК КПК — несколько дикторов из других стран. В редакции вещания на Италию диктором долгие годы был Джорджо Цуккетти. В редакции вещания на франкоязычные страны ведущую роль играл бельгиец Марсель Крёз. В красный Китай он поехал, возможно, из чисто журналистского любопытства, а вернулся решительным противником тамошней системы⁹⁹. И хотя сейчас в этой редакции и работают несколько французов, всё же большинство сотрудников составляют граждане красного Китая. Комментарии и известия на немецком языке долгие годы читались диктором-женщиной на несомненно берлинском диалекте, но с 1967 года эти передачи ведут только китаянка и китаец, говорящие с акцентом. В Пекинском радиоинституте многие месяцы работала преподавательницей иностранного языка англичанка Делия Дженнер.

Ежедневная продолжительность передаваемых на Западную Европу программ на английском языке уже весной 1958 года составляла два часа. С тех пор они по времени не увеличились. С лета 1968 года они ведутся, как правило, на четырёх частотах коротковолнового диапазона — на 32; 42; 45 и 47 м¹⁰⁰.

Передачи на Европу на французском языке начались в мае 1958 года, и их продолжительность очень скоро стала составлять два часа в сутки. Летом 1963 года радио Пекина использовало для этого семь различных частот, в первой половине 1964 года — только пять и осенью — четыре, а в 1966 году— вначале пять и в дальнейшем шесть частот. В течение следующего года это число изменилось на четыре, затем на семь и в 1968—1969 годах — на пять частот в коротковолновом диапазоне. С недавних пор пекинские передачи могут приниматься на пяти волнах — 42,4; 42,5; 42,7; 45,7 и 45,9 м¹⁰¹.

Свои передачи на немецком языке красный Китай начал лишь спустя длительное время после начала передач на французском языке, вероятно в апреле 1960 года. В конце 1962 и в 1963 году ежедневное вещание на пяти волнах составляло всего один час. Спустя год продолжительность вещания увеличилась ещё на один час, но одновременно снизилось количество используемых частот в коротковолновом диапазоне до трёх; в 1965 году произошло увеличение количества частот на четыре, а в следующем году число их вновь снизилось до пяти. В настоящее время известия и комментарии на немецком языке можно услышать на следующих волнах: 25,6; 31,3; 40,8; 42,8 и 43,7 м¹⁰².

Программы для итальянских радиослушателей впервые стали передаваться в 1963 или же весной 1964 года. Продолжительность передач составляла летом 1964 года один час в сутки, и велись они на четырёх волнах. Спустя год число используемых волн уменьшилось до трёх и оставалось таким до конца 1968 года. В настоящее время радио Пекина использует для передач на итальянском языке следующие волны: 42,6; 45,1; 45,9 и 47,8 м¹⁰³.

К передачам на Западную Европу на испанском языке китайские коммунисты впервые приступили в 1957 или начале 1958 года. Продолжительность передач и по сей день составляет один час в сутки; исключение составил 1966 год, когда продолжительность равнялась двум часам. В 1963 году количество используемых частот для таких передач было доведено до пяти, а в 1966 году — до десяти в различных диапазонах. С весны 1967 года передачи ведутся на волнах 31,9; 40,9 и 45,7 м¹⁰⁴. На Португалию передачи ведутся общей продолжительностью один час в сутки. Кроме того, КНР в 1957—1958 годах пыталась своими передачами продолжительностью до двух часов в сутки воздействовать на китайцев, проживающих за границей, и турок, находящихся в странах Европы, на их родных языках. С конца 1964 года Пекин рекламирует также свои передачи на эсперанто.

Точное расписание передач, которые всегда приходились на вечернее время, в первые годы становилось известные из анонимных листовок, обязанных своим происхождением посольствам красного Китая в Берне и Восточном Берлине. В 1964—1965 годах радио Пекина рассылало западноевропейским адресатам собственные программы передач, отпечатанные в виде листовок. С тех пор в различных публикациях, поступающих из красного Китая, и в газетах, издаваемых прокитайскими отколовшимися коммунистическими группами в Европе, имеются рубрики с указанием времени начала соответствующих передач.

По содержанию программы вещания на различных языках имеют значительное сходство между собой. Кроме последних известий, они содержат преимущественно комментарии, воспроизводящие по большей части передовицы «Жэньминь жибао» и нередко «Хунци». С осени 1966 года тематически стали доминировать сообщения о событиях в красном Китае. На дословном партийном жаргоне преподносится полемика по вопросам культурной революции, а также культа Мао Цзэ-дуна. Необходимость этого культа была обоснована, правда, только один-единственный раз: «Если мы будем действовать наперекор идеям Мао Цзэ-дуна, нашему делу будет наноситься ущерб, и оно потерпит поражение. Когда сотни миллионов овладеют идеями Мао Цзэ-дуна, можно будет предотвратить возникновение ревизионизма. И если даже ревизионизм возникнет, то мы сможем его искоренить. Если отец будет одобрительно относиться к ревизионизму, то против него взбунтуется его сын. Если сын выступит за ревизионизм, то против него восстанет его внук»¹⁰⁵.

В целом, однако, высказывания о культе личности сводятся к выдержанному в общих выражениях славословию: «Высшее счастье народов всего мира состоит в том, что на современной стадии развития мировой революции они имеют гениального председателя Мао в качестве учителя и всепобеждающие идеи Мао Цзэ-дуна в качестве освещающего пути маяка»¹⁰⁶. Нередко при этом у китайских коммунистов совершенно недвусмысленно проскальзывает идеология миссионерства:

«Освобождение всего человечества является исходным пунктом и конечной целью всей нашей революционной работы»¹⁰⁷.

В связи со взрывом первой водородной бомбы — «этой великой радостной вестью для всего китайского народа и народов всего мира» — радио Пекина заявляло: «Благодаря неопровержимым идеям Мао Цзэ-дуна наше движение вперёд нельзя сдержать никакой силой»¹⁰⁸.

Летом 1967 года многие комментарии были посвящены событиям в Гонконге. В одной из передач — она шла под названием «Британские империалисты, обуздайте своё бешенство» — утверждалось, что власти этой английской колонии «дрожат от страха, когда они слышат великие высказывания председателя Мао»¹⁰⁹.

Объектом бесконечно повторяемой ругани был наряду с Соединёнными Штатами Америки и Советский Союз. С одной стороны, в комментариях Пекинского радио он обвинялся в том, что не поддержал в ближневосточной войне Египет прямым вмешательством и даже вообще «не пошевелил пальцем» (хотя и сам красный Китай тоже отделывался лишь пустыми обещаниями). По заявлению Пекинского радио, своими чисто декламаторскими заявлениями «советская клика ревизионистов… ещё более отчетливо обнажила свою подлую натуру, проявившуюся в лицемерной поддержке арабских народов на словах и в предательстве на деле». Эти «фразы не стоят ломаного гроша и способны вызвать лишь отвращение»¹¹⁰. С другой стороны, выпады направлены по-прежнему против «ревизионистской» позиции Москвы, позиции, которая, по мнению Пекина, приведёт «к реставрации капитализма»: «Современная советская клика ревизионистов представляет собой также шайку откровенных обывателей. Здесь вообще не может быть больше речи о революционных принципах»¹¹¹.

В апреле 1970 года в передаче, посвященной 100-летию со дня рождения Ленина, заявлялось:

«Советский Союз сегодня находится под властью диктатуры буржуазии, диктатуры крупной буржуазии, диктатуры типа германского фашизма, диктатуры типа Гитлера»¹¹².

Сопротивление населения Чехословакии советской оккупации в 1968 году является — согласно радио Пекина — «лишь прелюдией к неизбежному ещё более мощному наступлению народов этих стран против советско-ревизионистского социал-империализма. Советская клика ренегатов уже подготовила себе своих могильщиков. День, когда она будет похоронена, уже недалёк»¹¹³.

Такая же судьба ждёт, по утверждению Пекина, и США:

«Это развёртывание революционного движения масс в Западной Европе, Северной Америке и в Океании — ещё одно важное подтверждение блестящего положения, господствующего в мире. В ходе своей суровой борьбы революционеры капиталистических стран всё больше и больше сознавали, что окончательная победа будет обеспечена, если они соединят истину марксизма-ленинизма, имеющую силу всеобщего закона, с революционной практикой своих стран, лучше организуются и теснее сплотятся. Американский империализм и прочие паразиты вырыли себе свою собственную могилу, и недалёк уже тот день, когда они все будут похоронены»¹¹⁴.

Во время событий во Франции в 1968 году многие передачи, источая ненависть, подвергали атакам президента де Голля, а также всю его «господствующую клику» и старались пробудить у своих — отнюдь не малочисленных — слушателей из числа студентов Сорбонны большие надежды на «солидарность западногерманских студентов»¹¹⁵. Федеративную республику радио Пекина упоминает в своих радиопередачам относительно редко. В связи с событиями на Ближнем Востоке передачи изображали компенсационные платежи Бонна Израилю как «монополистическую акцию», назначение которой — «и дальше усиливать и упрочивать империалистический базис в Тель-Авиве»¹¹⁶. Памятуя о своей игре в германском вопросе, красный Китай информирует о правительственной политике на Рейне только тогда позитивно, когда полагает, что «противоречия между США и Западной Германией с каждым днём становятся глубже», и когда усматривает в действиях Бонна (а также Парижа) стремление «избавиться от контроля США и отстаивать в борьбе против США своё влияние и свои интересы»¹¹⁷.

В ответ на письмо одного радиослушателя — молодого члена НДП (партии, которая в других случаях служит пропаганде красного Китая в качестве постоянного алиби при её клевете на западногерманскую демократию) — радио Пекина заявляло: «С большой радостью мы узнали из вашего письма, что вы немец, преисполненный национальной гордости и несогласный с режимом американского империализма в Германии… Мы твёрдо убеждены в том, что Германия принадлежит немецкому народу, а не американским империалистам и вскормленным ими западногерманским милитаристам, а также не ревизионистской руководящей клике Советского Союза и её лакею, восточногерманской ревизионистской руководящей группе»¹¹⁸.

Технически передачи Пекинского радио в целом могут хорошо приниматься в Западной Европе, однако круг их слушателей, судя по всему, невелик и, вероятно, ограничивается людьми и без того настроенными прокитайски. Увеличить количество постоянных радиослушателей при таком содержании передач вряд ли возможно. Поэтому к заявлениям о том, что поступает «множество писем радиослушателей», следует относиться с большим скепсисом¹¹⁹.

Если уж крайне трудно заполучить подробные данные об отделе пропаганды ЦК КПК, то ещё более затруднительно сделать это в отношении албанской системы пропаганды. Несмотря на свою географическую принадлежность к Европе, Албания предстаёт в глазах наблюдателя несравненно более загадочной, и в то же время она значительно сдержаннее в своих публикациях. Насколько сейчас известно, руководство албанской прокитайской пропагандой находится в ведении особого отдела пропаганды ЦК Албанской партии труда (АПТ), ответственным руководителем которого в течение последних лет был Адиль Чарчани¹²⁰. Поскольку эта пропаганда касается заграницы, то существует тесная связь отдела пропаганды с международным отделом ЦК АПТ, во главе которого стоит Пиро Бита; заместителем последнего является Пиро Кочи, к специальной компетенции которого относится поддержание контактов с (прокитайскими) братскими компартиями¹²¹. Западноевропейские сторонники Пекина во время своих поездок в Албанию обычно представляются Хюсни Капо и Рамизу Алия, которые оба являются членами Политбюро и секретарями ЦК. Часто имеют место также беседы с министром иностранных дел Нести Насе и генеральным секретарём Центрального совета профсоюзов Албании Тонин Якова¹²².

По-видимому, весьма сильное политическое влияние и значительная финансовая помощь оказываются при этом посольством красного Китая в Тиране. До 1967 года послом Пекина был Сюй Цзянь-го, который до этого (с октября 1948 года) был министром общественной безопасности красного Китая. В апреле 1967 года его сменил на посту посла Лю Сяо, который до 1930 года руководил коммунистическим подпольем в Шанхае, а в 1963 году был назначен заместителем министра иностранных дел. С мая 1969 года послом Пекина в Тиране является Гэн Бяо (1903 года рождения), который в своё время, будучи офицером в войсках Мао Цзэ-дуна, дослужился до заместителя командира корпуса. В 1950 году он был назначен послом в Стокгольме и одновременно посланником в Дании и Финляндии. Позднее он представлял красный Китай в Пакистане и — уже будучи назначен заместителем министра иностранных дел — в Бирме. В Тиране ему помогает слывущий знатоком Албании Ван Лу-мин.

Политические новости и комментарии поступают из Пекина через Цзю Цзи, представителя агентства Синьхуа в Тиране¹²³.

О наличии в среднем звене иерархии албанского пропагандистского аппарата иностранных экспертов и переводчиков ничего не известно. Пожалуй, единственным исключением является некто Шварц, происходящий от смешанного брака австрийца с албанкой и бегло говорящий по-немецки. В остальном к этой пропагандистской работе привлекаются по всей вероятности, исключительно албанские кадры, которые, как утверждают, некогда учились в западноевропейских университетах.

Значительную часть своей пропаганды Тирана ведет путём распространения небольших брошюр политического содержания, которые печатаются государственным издательством имени Наима Фрашери на французском, немецком, английском, итальянском и испанском языках. Изданием публикаций на португальском и греческом языках занимается, судя по всему, специальный отдел в редакции органа ЦК АПТ — газеты «Зери и популлит». Отдельные публикации безусловно, вообще не албанского происхождения, а готовятся в красном Китае.

В Западной Европе, насколько известно, албанские пропагандистские брошюры впервые появились в весьма большом количестве в мае 1963 года — сначала в лондонском порту, а вскоре после этого и в других районах. По содержанию они в значительной мере повторяли аргументацию Пекина, но в целом были в большей степени сориентированы на европейские интересы. В некоторых из опубликованных в то время семи брошюр содержались официальные заявления ЦК АПТ. В остальных же перепечатывались статьи центрального органа, в которых разоблачался Хрущёв «как демагог, клеветник и раскольник» и подвергалось атаке главным образом его отступление в берлинском вопросе, последовавшее за его «широковещательными заявлениями»¹²⁴.

В течение 1964 года было зарегистрировано пятнадцать различных публикаций Тираны. Во многих из них подвергался нападкам старый недруг Албании — Югославия. В ограниченном количестве брошюр, общий объём которых, однако достигал 400 страниц, излагалась история возникновения напряжённости и враждебности между Советским Союзом и Албанией. Наряду с этим брошюры опять-таки содержали материалы, напоминающие о советской атаке на немецкую столицу: «Для решения берлинской проблемы имеется только один путь — решительное и скорейшее осуществление советских предложений о заключении мирного договора с обоими немецкими государствами, а если это невозможно, то с одной лишь ГДР, и о превращении Западного Берлина в демилитаризованный вольный город»¹²⁵. Но если воссоединение должно быть урегулировано самим немецким народом, то этот тезис, утверждала далее албанская пропаганда, не имеет для урегулирования берлинского вопроса «никакой практической значимости, является демагогическим и представляет собой не что иное, как пускание пыли в глаза наивных»¹²⁶. Кроме того, брошюры ловили Хрущёва — «шарлатана, бесхарактерного и нахального человека»¹²⁷ — на слове в связи с его прежними дифирамбами по адресу Сталина и ставили ему в упрек его стремление свести «высокий идеал коммунизма» к «хорошей тарелке гуляша»¹²⁸.

В 1965 году, после смещения Хрущёва, албанцы издали ещё 14 брошюр. В них Федеративная республика неоднократно выставлялась как «опасный очаг войны в центре Европы», как государство, стремящееся подготовить «новую войну против социалистических стран»¹²⁹, и подхватывалось в этой связи прежнее требование Москвы в отношении мирного договора. Истинный смысл этих обвинений, однако, состоял, вероятно, в том, чтобы и дальше разжигать в государствах Восточного блока недоверие к обещаниям Советской России.

Полными сарказма и цинизма были также высказывания Тираны об «атмосфере «успехов» и фальшивом энтузиазме» в Советском Союзе. Преемникам Хрущёва достаточно «лишь запустить космический корабль с тремя или четырьмя космонавтами на борту, поднять после этого большой пропагандистский шум, показать несколько документальных фильмов и устроить затем блестящий приём. Временный эффект обеспечен. После этого появляются сообщение об итогах выполнения плана и некоторые данные о весенних полевых работах. И результат не заставляет себя ждать, даже если в США уже убирают урожай! Что касается обмана, то ревизионисты по этой части мастера»¹³⁰. «Нынешнее правительство советского народа,— заявлялось далее в том же ругательном тоне,— является самым коварным, клеветническим, лживым и больше кого бы то ни было обманывающим руководством в мире»¹³¹.

Брошюры, выпущенные в 1966 году, были направлены своим острием преимущественно против Советского Союза; повседневная жизнь среднего русского освещалась в них в весьма резких тонах: «Сколько раз ему ни обещали, что благодаря «мероприятиям» руководства и «научному анализу положения», «ленинскому духу», который они насадили в партии и правительстве, «исправлению ошибок», «ленинскому стилю работы2 и т. д., если не в текущем, то уж, во всяком случае, в следующем году, положение советских трудящихся существенно улучшится, появится изобилие, люди будут есть ложками из золота, а ревизионистские руководители будут почивать на лаврах своих успехов! Но повседневную жизнь народа нельзя регулировать словами, нельзя поддерживать её с помощью иллюзий и лжи. Действительность, конкретные факты очень скоро обнажили всю демагогию, фальшь и шарлатанство тех людей, которые дьявольским, путчистским способом и с помощью интриг и заговоров узурпировали партийное и государственное руководство Советского Союза»¹³².

Почти такими же были по тону и тематике 11 различных брошюр, изданных в 1967 году. Новой по содержанию выглядела одна из брошюр, которая выступила в защиту китайской культурной революции. По германскому вопросу, упорно затрагивавшемуся в них, албанцы полностью солидаризировались с китайским тезисом о сотрудничестве Советского Союза с США и обвиняли «ревизионистов» в Советской России и других государствах Восточного блока в том, что все они «без исключения торгуют жизненными интересами ГДР… Они взяли её в клещи закулисного заговора и последовательно и неуклонно осуществляют эту свою линию по всем направлениям, пока в конце концов полностью не запродадут ГДР. Любой призыв этих предателей в пользу ГДР является лишь демагогией»¹³³.

Скрытое намерение заключалось здесь, несомненно, в том, чтобы вбить клин между руководящими деятелями СЕПГ и Советской Россией. Как призыв к коммунистическому, но в то же время антисоветскому бунту можно — и, конечно, нужно — было понимать следующие фразы: «Необходимо подняться против этого предательства; ведь тем самым будет оказана большая услуга вашей родине, Европе, миру и революции! Если вы подниметесь против этого большого предательства, мир узнает, что население ГДР извлекло из катастрофы, в которую ввергли Германию гитлеровцы, мудрые уроки, что оно хорошо видит, как новоявленные гитлеровцы готовятся к новому кровопролитию, как точат ножи для новой резни Джонсоны, Кизингеры, Брежневы и Косыгины — эти новые Троцкие и Тухачевские. АПТ, как и прежде, будет поддерживать справедливое дело ГДР»¹³⁴.

В 1968 году появилось восемь публикаций, в 1969 году — в общей сложности четыре и в первой половине 1970 года — ещё две. Они вновь инкриминировали советскому руководству «предательство» по отношению к Восточному Берлину и обвиняли КПСС в том, что она стала «антиленинской, буржуазной, реакционной и фашистской» партией. Еще более резким стал тон после вступления войск Варшавского Договора в ЧССР (реформы которой Тирана до этого, разумеется, тоже поносила): «Этим актом советские ревизионисты совершенно ясно показали, что для них теперь больше не существуют ни дружба, ни военные альянсы и договоры, ни свобода и независимость, ни суверенитет народов. Единственным «принципом», который для них существует, является право сильного повсюду диктовать свою волю; все другие принципы они нарушают, топчут их ногами, попирают силой оружия и топят в крови»¹³⁵. А затем непосредственно в адрес Москвы заявлялось: «Вас ждут виселица и пуля»¹³⁶.

Тиражи этих брошюр не известны и к тому же трудно поддаются оценкам. Но они, без сомнения, значительно меньше тиражей китайских публикаций. Относительно часто албанские издания, насколько известно, появляются ещё во Франции, в то время как в ФРГ и Англии их можно обнаружить редко. В последние три года обращали на себя внимание многие малоформатные, отпечатанные на тонкой бумаге издания на испанском, португальском и греческом языках.

Почтовая рассылка осуществляется не из самой Албании: распространение пропагандистских материалов целиком возложено на дипломатические представительства Тираны в Париже и Вене. Для распространения материалов в районах с населением, говорящим на немецком языке, поначалу существовала также небольшая рассылочная контора при одном стороннике Мао на Песталоцци-аллее в Биле. Адреса для рассылки были установлены с помощью возникших небольших прокитайских групп, которые очень скоро вступили в контакт и с албанскими пропагандистскими службами. К тому же в 1961 —1963 годах немалое число западноевропейских сталинистов посетили Албанию и таким путём установили дополнительные связи. Зато обмен западноевропейскими адресами между Пекином и Тираной до сих пор ещё не имел места.

Наряду с изданием этих политических брошюр резко полемического характера каждые два месяца на французском и английском языках выпускается иллюстрированный журнал «Албани нувель» («Новая Албания»). Редакция его находится на улице Лабиноти в Тиране, а главным редактором является Мишто Трека. Журнал на своих 40 страницах рассказывает о политической и культурной жизни страны. Годовой абонемент в Западной Европе предлагается за 2,80 американских доллара, а уже упоминавшейся гонконгской фирмой «Пис-бук-компани», подконтрольной красному Китаю,— всего за 1,25 доллара. Немалое количество экземпляров распространяется также «обществами дружбы с Албанией» и мелкими осколочными группами в Западной Европе.

С ноября 1966 года в Тиране издается ежемесячник «Индонезиен трибюн» объёмом примерно 50 страниц и рассылается обучающимся в Европе студентам из Юго-Восточной Азии, и в частности индонезийцам, проживающим в Голландии. Авторами статей являются, видимо, некоторые живущие в Албании функционеры КПИ. Более тесное сотрудничество имеет место, по-видимому, с «Индонезийской ассоциацией студентов», во главе которой стоит её секретарь Сартоно¹³⁷. Рассылка осуществляется в анонимных пакетах через дипломатические представительства Албании.

Вещание на заграницу, объём которого в настоящее время, как утверждают, достиг уровня «Голоса Америки», подчинено, по всей вероятности, отделу пропаганды ЦК АПТ. Имена руководителей остаются неизвестными. Даже визитёрам, приглашённым в Албанию, почти всем без исключения вход на территорию радиостудий запрещён. Дикторами и переводчиками до конца 1967 года были, судя по всему, только албанцы. С 1968 года, напротив, различные представительства Тираны и Пекина в Западной Европе прилагают усилия к тому, чтобы посулами высоких окладов заполучить и подходящие кадры иностранцев для отдельных редакций, осуществляющих вещание на заграницу.

Начало систематической работы по повышению роли Албании как опорного пункта радиовещания красного Китая в Европе, видимо, следует отнести к лету 1960 года. Во всяком случае, более тесное сотрудничество с радиовещанием Пекина существует с ноября 1961 года. Едва минуло два года, как первый поставленный из Пекина коротковолновый передатчик начал свои передачи, которые можно было уже принимать в большинстве европейских стран. После заключения в январе 1964 года соглашения с Тираной китайские коммунисты оборудовали на албанской территории несколько радиостанций, в том числе ввели в строй средневолновую радиостанцию мощностью от 500 до 700 квт. Представление Швейцарии албанскому правительству с призывом исключить помехи передачам программ её радиостанции в Тессине остались безрезультатными. 1 октября 1967 года в Тиране были сданы в эксплуатацию ещё две радиостанции большой мощности. Различные данные дают основание предполагать, что они отнюдь не будут последними. Конечно, остаётся открытым вопрос, много ли слушателей у радио Тираны в Западной Европе. Но оно, разумеется, представляет собой для западноевропейских сторонников китайско-албанского коммунизма хороший и оперативный источник информации.

Передачи на французском языке имели до августа 1965 года продолжительность один час ежедневно и велись вначале на двух, а в дальнейшем на трёх частотах. Затем продолжительность передач была увеличена до двух с половиной часов в сутки. Осенью Тирана использовала уже четыре частоты, но сократила временно продолжительность передач до полутора часов. С мая 1967 года продолжительность передач стала составлять два с половиной часа в сутки, а к 1968 году была доведена до трех с половиной часов с использованием пяти частот. В настоящее время передачи на французском языке ведутся в среднем диапазоне на волне 215 м и в коротком диапазоне на волнах 31; 41 и 42 м¹³⁸.

Ежедневная продолжительность передач на Италию составляла к весне 1965 года полтора, а затем два часа; они велись на четырёх, а в течение короткого времени даже на пяти частотах. Летом 1967 года продолжительность известий и комментариев, передававшихся на итальянском языке, равнялась двум с половиной, а с осени того же года трём с половиной часам. Чаще всего передачи ведутся на пяти частотах, в последнее время их можно было принимать в среднем диапазоне на волнах 221; 247 и 275 м, а также в коротком — на волнах 42 и 49 м¹³⁹.

На немецком языке радиопередачи Тираны до весны 1966 года можно было слушать ежедневно в течение одного часа на трёх частотах, затем по два часа на пяти частотах (число последних, однако, до осени 1967 года временами сокращалось до трёх). В 1968 году время передач составляло три с половиной часа на четырёх частотах, а в 1969 году — четыре часа на трёх частотах: в среднем диапазоне на волне 215 м и в коротком диапазоне на волнах 32; 41 и 41,50 м¹⁴⁰.

Продолжительность передач на Англию до мая 1967 года составляла ежедневно два часа, в дальнейшем — три с половиной часа, снизившись осенью 1967 года до одного часа и затем вновь поднявшись к началу 1969 года до двух часов. Исключая лето 1967 года, когда передачи велись на шести различных волнах, в остальное время они, как правило, велись на трёх волнах: 31; 42 и 215 м¹⁴¹.

Для радиослушателей в Испании из Тираны ежедневно передавалась одна программа продолжительностью один час, которая позднее была доведена до двух с половиной часов. Передачи ведутся на волнах 25; 31 и 42 м.

На Грецию Тирана ведёт ежедневные передачи продолжительностью два с половиной часа на двух коротких волнах (41 и 48 м) и на одной средней волне (275 м). Ведутся также передачи на португальском языке¹⁴².

Точные данные о времени передач, которое приходится преимущественно на ранние утренние и поздние вечерние часы, постоянно сообщаются в газетах отколовшихся групп и время от времени в публикациях албанских миссий за границей.

Передачи содержат известия и комментарии, посвященные красному Китаю, прокитайскому коммунистическому движению, а также Албании. По своему тону и уровню они в значительной мере перекликаются с передачами Пекина. Всякий раз подчёркивается солидарность АПТ с руководством КПК: «Мы боролись и продолжаем бороться как братья и связанные неразрывными узами соратники по оружию в одном окопе против одного и того же врага… Мы всегда будем вместе бороться и вместе побеждать»¹⁴³. О двух немецких государствах в последние годы в албанских передачах говорилось относительно редко и, как правило, лишь в связи с нападками на Советский Союз:

«Как можно говорить применительно к Польше, ГДР, Венгрии и т. д. о существовании там социалистических режимов, если им нужны иностранные войска для того, чтобы чувствовать под ногами твёрдую опору? Необходимость покончить с угрозой со стороны империализма не исключает, конечно, союза между социалистическими странами. Это, однако, не обязательно должно предполагать присутствие войск великой державы вроде Советского Союза, который денно и нощно похваляется тем, что располагает мощными и в любой момент готовыми к боевым действиям ударными войсками, способными противостоять любой агрессии и пресечь её,— совершенно безразлично, развязана ли она против самого Советского Союза и его соседей или против друзей, отдалённых на тысячи километров»¹⁴⁴.

«Руководители Советского Союза и стран-сателлитов много говорят об угрозе со стороны вновь вооружённой Западной Германии. Факт существования такой угрозы является реальностью. Однако советские ревизионисты втайне состоят в близких дружественных отношениях с боннскими правителями, они поддерживают с Федеративной Республикой Германии не только хорошие дипломатические отношения, но и весьма развитый торговый обмен. Они тщетно пытаются скрыть это от общественности, обвиняя социалистический Китай в том, что он якобы поддерживает отношения с Бонном»¹⁴⁵.

Со времени смены правительств на Рейне, то есть с осени 1969 года, эти выпады как против Советского Союза, так и против Федеративной республики усилились. Хотя Пекин и Тирана неизменно высказываются за признание границы по линии Одер — Нейсе, в их комментариях любое сближение между Бонном и Варшавой рассматривается как «новый акт предательства польских ревизионистов по отношению к национальным интересам своей страны, к народу ГДР, по отношению к революции и социализму»¹⁴⁶. При этом албанская пропаганда заявляет: «Правительство Гомулки — Циранкевича подобно нищему-попрошайке обращается к западногерманскому крупному капиталу социал-демократа Брандта с просьбами о кредитах. События будут развиваться по классическим образцам: за кредитами последуют сотрудничество в области экономики и торговли, дальнейшая эксплуатация польской рабочей силы превосходящим техническим потенциалом ФРГ, затем воссоединение Германии и концентрация танковых дивизий бундесвера у границы по Одеру — Нейсе»¹⁴⁷.

«Скатившийся вправо Гомулка… как нищий, протягивает теперь свои грязные лапы и просит милостыню у Западной Германии. Западные немцы с помощью Гомулки и его клики пытаются добиться без войны того, чего не удалось достичь Гитлеру, а именно: превратить Польшу в немецкую колонию, в нищенскую страну, которая снабжала бы Германию сырьём и рабочей силой. При первом же удобном случае они попытаются также отобрать у Польши её западные области…»¹⁴⁸.

В противоположность этому в одной из передач Тираны на сербскохорватском языке утверждалось:

«Нет надобности добиваться подтверждения границы, скреплённой кровью миллионов польских мужчин и женщин и признанной международными договорами. Разве граница по Одеру — Нейсе не признана ГДР? Тем самым эта граница в международном отношении точно очерчена… Логическим выводом из переговоров с Федеративной республикой является то, что клика Гомулки не признает Потсдамские соглашения, не верит в оборонительную силу ГДР и больше полагается на клочок бумаги, подписанный правительством Брандта, чем на неприкосновенность ГДР»¹⁴⁹.

Когда весной 1970 года между Москвой и Бонном начались переговоры относительно заключения договора о взаимном отказе от применения силы, в передачах каждый раз заявлялось, что Восточный Берлин странным образом выпал из данного договора, а это не оставляет-де никакого сомнения в том, «что оборонительная граница Советского Союза проходит уже не по Эльбе, а по Одеру»¹⁵⁰.

«Своим отказом от защиты ГДР и предательством её высших суверенных интересов советские ревизионисты помышляют (хотя и здесь они также просчитаются) о создании дружественной им великой Германии, широкой нейтральной зоны, одинаково удаленной от обеих супердержав, что гарантировало бы осуществление империалистско-ревизионистского плана, смысл которого — мир в Европе и война в Азии и на других континентах»¹⁵¹.

За этой аргументацией скрывается раздражение по поводу контактов между Бонном и Москвой по вопросу ограничения вооружений и европейской безопасности. За нею скрывается озабоченность красного Китая тем, что в результате возможного смягчения напряжённости в Центральной Европе Советская Россия окажется в состоянии в ещё большей мере, чем до сих пор, сконцентрировать внимание на своих дальневосточных границах и тем самым на политической или может быть, даже военной конфронтации с красным Китаем. Пекин и Тирана отнюдь не безосновательно полагают, что Москва проявляла бы меньшее упорство за столом переговоров, если бы Вашингтон и Бонн в значительной мере не уменьшили её страха перед «вторым фронтом» в Европе.

Китайское и албанское присутствие в Западной Европе

Если в предыдущей части книги говорилось об инфильтрации в западноевропейские страны, осуществляемой непосредственно из Пекина и Тираны, то ниже речь пойдет о различных китайских и албанских организациях, действующих непосредственно в самих западноевропейских странах. Это, во-первых, дипломатические представительства и торговые миссии, а во-вторых, бюро агентств печати Китая и Албании. В этой связи рассматриваются также экономические и культурные связи Китая и Албании со странами Западной Европы. Картина была бы неполной, если бы мы вкратце не остановились на отношении Пекина к китайцам, проживающим за границей, и не рассказали — насколько это возможно для непосвященных — о нелегальной работе китайцев в Западной Европе. Наконец, нельзя не затронуть вопрос о деятельности руководимых китайцами издательств и «обществ дружбы» с Китаем и Албанией.

Посольства и торговые представительства Пекина

Дипломатические представительства Китая и его торговые миссии, выполняющие в ряде стран некоторые функции посольств, подчинены западноевропейскому отделу министерства иностранных дел КНР. Возглавляет его Се Ли, который с 1962 по 1963 год был поверенным в делах КНР в Гааге. Заместителем заведующего отделом продолжительное время работал Ху Шу-ду. Недавно на эту должность назначен Дан Хай-чжуан.

Официальная пропаганда Пекина внутри страны и за границей изображает китайских дипломатов как «классово-сознательных, убеждённых борцов за идеи марксизма-ленинизма». То, что о них думают в Пекине в действительности, видно из статьи, опубликованной во внутриминистерской газете МИД КНР¹⁵². С раздражением упомянув о дипломатах, получающих во время пребывания за границей в три-четыре раза более высокую зарплату, чем в Китае, она писала: «Некоторые из них после освобождения от работы почили на лаврах, живут, как бюрократы, оторвались от масс. Другие, находясь за границей, постепенно выродились, свыклись с буржуазным образом жизни, утеряли боевой дух. Они переняли буржуазные привычки, стремятся лишь к славе и личным выгодам, помышляют лишь о хорошо оплачиваемых должностях, деньгах и красивых женщинах… Эти дипломатические представители Китайской Народной Республики должны были бы распространять идеи Мао Цзэ-дуна среди народов мира, выполнять важнейшие задачи, вести ближний бой с империализмом, ревизионизмом и всеми контрреволюционерами, двигать вперёд мировую революцию. Однако многие из ник никогда не читали произведений председателя Мао… Некоторые послы, проработавшие несколько лет за границей, не имели у себя ни одного тома избранных произведений Мао Цзэ-дуна, не занимались идеологической подготовкой!».

Далее газета сетовала: «Послы и советники посольств часто используют работу за границей для того, чтобы устраниться от классовой борьбы у себя на родине, вести буржуазный образ жизни. Помимо того, что они принимают участие в дурных развлечениях, характерных для буржуазного общества, они увлекаются декадентской западной культурой (например, кинофильмами, в которых показывают голых женщин), посещают ночные клубы».

Хотя подобные вещи имели место отнюдь не во всех дипломатических представительствах КНР, однако во время культурной революции в 1966—1967 годах почти все послы были отозваны в Пекин «в отпуск». Большинство из них до сего времени не вернулись на свои посты, а до назначения новых послов дело практически тоже не дошло. Поэтому Китайская Народная Республика является единственной страной, имеющей дипломатические представительства с вакантными должностями послов.

В прошлые годы роль главного опорного пункта Пекина выполняло представительство КНР в Праге. После обострения разногласий с Советским Союзом, а следовательно, и с восточноевропейскими странами центр был временно перенесён в Женеву. По общему мнению, роль центра для Западной Европы в настоящее время играет посольство Китая, расположенное в Берне на Кальхэгвег. Его влияние распространяется до Северной Африки.

Аккредитованный здесь до марта 1966 года посол Ли Цзин-шуань был «кем угодно, только не дипломатом»¹⁵³. Он родился в 1913 году, был политкомиссаром и полковником в китайской Красной армии во время гражданской войны, после четырёхлетней учебы в партийной академии в Пекине был направлен в качестве атташе в посольство в Праге, где дослужился до поверенного в делах. По неоднократно повторявшимся и никем не опровергавшимся сообщениям газет ряда стран, в том числе многих швейцарских, ему было поручено, опираясь на Берн, создать систему пропаганды и информации по всей Западной Европе. Для выполнения этого задания в его распоряжение ежегодно выделялось по два миллиарда швейцарских франков¹⁵⁴. Неоднократно утверждалось также, что советник посольства Цю Чжи-янь и военный атташе генерал Дин Шэн якобы занимаются организацией политического и военного шпионажа, а третий секретарь посольства, Фань Го-цзян, в прошлом прошёл обучение в Москве по линии секретной службы. Однако представляется неправильным утверждение, будто число сотрудников китайского посольства достигало в 1964—1965 годах 300 человек, которых, однако, часто меняли, дабы с ними никто не успел хорошо познакомиться. Известно, что швейцарское правительство выдавало китайцам не более 170 транзитных виз в год. По всей видимости, и число сотрудников посольства никогда не превышало 100 человек¹⁵⁵. По логике вещей, с сомнением следует отнестись и к сообщениям, будто в отделе пресс-атташе Лао Синя по Ломбахвег в Берне работает от 30 до 40 человек. Фактом, однако, является то, что отдел занимается тщательным изучением материалов швейцарской прессы и сам издаёт — впрочем, довольно убогий по содержанию — «Информационный бюллетень». В целом посольство как раз в эти первые годы развило активную пропагандистскую деятельность, используя пекинские материалы, еженедельно поступавшие в Берн «дипломатической почтой». Кроме того, отсюда текли значительные денежные суммы в кассы различных прокитайских групп. Только создание раскольнической группы в Италии обошлось, по некоторым данным, в 750 миллионов лир. Прокитайский журнал «Революсьон» получил по меньшей мере 70 тысяч американских долларов, а денежные средства, израсходованные за 14 месяцев на издание в Швейцарии газеты «Октобр», оцениваются властями в Берне в 260 тысяч франков¹⁵⁶. По мнению швейцарской прессы, деньги получала и первоначально ориентировавшаяся на Китай «Швейцарская коммунистическая партия», однако прямых доказательств на сей счёт нет. Косвенным свидетельством здесь могут служить пассажи из печатного органа этой группировки после её разрыва с посольством КНР в Берне¹⁵⁷. «Сколько миллионов наших франков,— писал этот орган,— выброшены китайцами на ветер, чтобы оказывать помощь своим глупым и бездарным сторонникам в Бельгии, Австрии, Швейцарии и мало ли где еще?» Сотрудники посольства, по мнению газеты, «забыли о своих соотечественниках в коммунистическом Китае, у которых нет даже горсти риса, чтобы поесть хотя бы раз в день, нет пары штанов в шкафу, да, вероятно, и самого шкафа. Думают ли эти… люди о том, что сотни миллионов их менее счастливых соотечественников голодают? Не лучше ли было бы потратить деньги на закупку зерна и продуктов, а не на обман и создание видимости великолепия?» Китайцы и их друзья, резюмировала газета, «финансируют обман, ложь и свинство».

Менее чем через год, в июне 1965 года, ставшая тем временем недоверчивой полиция выдворила из страны шесть пропекински настроенных французских коммунистов, которые в течение восьми часов вели беседу в посольстве КНР и получили 400 американских долларов, а также, вероятно, указания о проведении пропагандистской работы. Пострадавшие обвиняли в организации этой «отвратительной провокации» поочередно Москву, американскую разведку и власти Швейцарии, грозились опубликовать материалы об этом случае, ставшем известным во всём мире, однако до сих пор так ничего и не опубликовали¹⁵⁸. Примерно в это же время в посольстве обучались на курсах 18 пропекински настроенных коммунистов из Вены, пять из них были отобраны для продолжения учёбы в Китае. Об этом писали газеты, это не оспаривал и орган австрийской раскольнической группы, обычно охотно публикующий различные опровержения.

Во время культурной революции из посольства КНР в Берне уехало 20 сотрудников, в том числе посол, функции которого взял на себя торговый представитель. В представительстве осталось около 50 китайцев. В августе 1967 года по-буржуазному респектабельная вилла китайского посольства в Берне вновь стала объектом возмущения, вызванного тем, что посольство направило правительству Швейцарии несколько нот, в которых «строго предупредило» его в связи с «антикитайской деятельностью в Швейцарии тибетских бандитов». Поскольку китайское правительство ноты не опубликовало, как это бывало раньше, то создалось впечатление, что эти ноты с их гротескным языком «принадлежат перу наиболее рьяных маоистов в самом бернском посольстве»¹⁵⁹. Меньшее внимание привлекало к себе неофициальное восстановление контактов между японскими дипломатами и китайцами, которое произошло как раз в Берне. Вероятно, и сейчас ещё телеграммы из всех китайских посольств в западноевропейских столищах сначала по телеграфу передаются по периодически сменяемому коду в Берн, а уж оттуда по коротковолновому передатчику в столицу КНР.

Информированные круги считаются с возможностью скорого восстановления в прежнем объёме пропагандистской деятельности китайского посольства в Берне.

Дипломатическое представительство Пекина во Франции размещается в девятиэтажном здании на бульваре Бино, в фешенебельном пригороде Парижа Нейи-сюр-Сен. Видимо, опасаясь установления микрофонов для подслушивания, китайцы купили дом в недостроенном виде, и незавершённые работы доделывались самими сотрудниками посольства. Страхом перед шпионажем объясняется, вероятно, и тот факт, что посольство совершенно отказалось от услуг французских служащих, даже от уборщиц-француженок; всё делают сами сотрудники посольства, число которых достигает 130—140 человек. Все они проживают в здании посольства. Выход из здания разрешён только группами; это правило распространяется и на жён дипломатов. Каждый сотрудник посольства, от посла до портье, получает ежемесячно всего 20 долларов; остальная часть зарплаты переводится на закрытые счета в пекинском банке¹⁶⁰.

Роскошная вилла из 12 комнат, не считая мансард, расположенная на бульваре дю Шато, арендована специально для посла и советника. В своё время этот дом арендовал король Марокко, после него там проживала супруга некоего американского промышленника. 62-летний посол генерал Хуан Чжэнь, участник Великого похода, считается доверенным лицом Мао Цзэ-дуна; в 1947 году о нём стало известно как о политическом комиссаре, с 1950 по 1954 год он был послом в Венгрии, затем в Индонезии. В 1961 году он был назначен заместителем министра иностранных дел, а в апреле 1964 года — послом в Париже, хотя не знает ни одного слова по-французски¹⁶¹. В отличие от посла в Берне Хуан Чжэнь, находясь в Париже, устраивал многочисленные приёмы, кинопросмотры, посещал проживающих во Франции китайцев. Его ближайшим помощником являлся третий секретарь и атташе по вопросам культуры Чжан Ши-чжэнь, который совместно с пресс-атташе Дянь И-цзянем издаёт два нерегулярно выходящих бюллетеня — один по вопросам культуры, другой по политическим вопросам. Не установлено, имеет ли посольство отношение к тем прокитайским материалам, которые анонимно рассылаются из различных районов Франции. В отделе торговли работают в основном специалисты по электронике и нефтепродуктам. Возглавляет отдел советник по экономическим вопросам Чжэнь Мин, занимавший в 1958 году пост заместителя директора 3-го бюро министерства внешней торговли КНР. Неоднократно высказывалось мнение, что посольство КНР в Париже проявляет повышенный интерес к Федеративной Республике Германии. Ходили слухи, не получившие, правда, подтверждения, будто им используются для пропагандистской работы в западно-германских кружках КПГ бывшие коммунисты из ГДР, которые перешли на позиции китайского коммунизма. Во всяком случае, достоверно известно, что советник посольства Сун Цзи-куан, 1914 года рождения, с 1951 по 1957 год работал в посольстве КНР в Восточном Берлине, хорошо владеет немецким языком, но почти не знает французского¹⁶².

В ходе культурной революции около половины сотрудников посольства, в том числе посол, вынуждены были возвратиться в Китай. В декабре 1966 года появилось письмо «хунвэйбинов Парижа», в котором посол обвинялся в пьянстве, в том, что «жил в роскошном доме, перенял нравы и обычаи капиталистического Запада», и содержалось требование о смещении его с поста «официального представителя высоких идей Мао Цзэ-дуна»¹⁶³. Некоторые признаки свидетельствуют о том, что это письмо, опубликованное во всём мире, является анонимной фальшивкой.

Посольство неоднократно нападало на Французскую коммунистическую партию, считая её «ответственной за приход к власти голлистов». В феврале 1966 года оно заявило протест французскому правительству¹⁶⁴. Поводом послужили действия парижской полиции против демонстрации китайских студентов у здания советского посольства. Через четыре недели французское правительство, видимо, идя навстречу Пекину, дало указание конфисковать и передать КНР здание постоянной миссии национального Китая при ЮНЕСКО. Во время волнений в Париже в 1968 году КНР демонстративно продолжила сокращение численности персонала своего посольства, отозвав пресс-атташе. Правда, через некоторое время в посольстве появились два новых секретаря и атташе. Но лишь в мае 1969 года из Пекина в Париж возвратился посол Хуан Чжэнь, ставший за месяц до этого членом ЦК КПК¹⁶⁵.

Один обычно хорошо информированный источник сообщал, что парижская газета «Комба», «вероятно, получает финансовую помощь от Пекина»¹⁶⁶. Кроме этого предположения, однако, нет никаких конкретных данных о подобной деятельности китайского посольства. Стало известно, что недавно в здании посольства происходили переговоры между представителями КНР и Италии об установлении дипломатических отношений.

Миссия КНР в Англии размещается в похожем на замок здании на Портленд-плейс. До культурной революции она выдавалась за своеобразный «научный центр», имевший якобы задачу собирать всевозможную техническую и научную информацию. Это утверждение подкреплялось её подчеркнуто сдержанным отношением ко всякого рода пропагандистской работе. Правда, весной 1963 года она обратила на себя внимание распространением значительного количества антисоветских материалов. Видимо, из того же источника в феврале 1965 года появились анонимные письма о массовом переселении румын из Советской Молдавии в азиатские пограничные районы.

Жители Лондона никак не реагировали на то, что «пролетарские» дипломаты КНР сдают бельё в стирку в типично «капиталистическую» гостиницу «Савой». С улыбкой воспринимали они и то, что многие школы, обращавшиеся в китайскую миссию с просьбой предоставить им материалы об экономическом и социальном положении КНР, неизменно получали вместо этого «красную книжку» с цитатами Мао Цзэ-дуна.

В начале 1967 года были отозваны в Пекин 6 дипломатов из 20 и 30 человек из числа остальных 66 служащих посольства. Выехал в Пекин также поверенный в делах Сюн Сян-хуэй, который продолжил свою карьеру в «Обществе культурных связей с зарубежными странами». Вместо него остался советник Шэнь Бин. Наиболее влиятельным лицом в посольстве был, видимо, третий секретарь Си Цзи-мой, который постоянно сопровождал советника якобы в качестве переводчика. Между тем Шэнь хорошо говорил по-английски, в то время как Си вынужден был прибегать к услугам другого сотрудника, который, вероятно, в свою очередь имел задание следить за ним¹⁶⁷. Еще до культурной революции сотрудники выходили из посольства только вдвоем или втроём, а в последующее время взаимная слежка ещё больше усилилась.

После того как в середине августа 1967 года у здания миссии на Портленд-плейс состоялась демонстрация, участники которой несли лозунги: «Никаких соглашений с красными нацистами!» и «Руки прочь от Гонконга!», китайские дипломаты в Лондоне предприняли «преднамеренную попытку спровоцировать беспорядки, с тем чтобы задним числом оправдать события, организованные китайскими властями на минувшей неделе у английского посольства в Пекине»¹⁶⁸. Использовав в качестве предлога тот факт, что полицейская машина якобы закрыла проезд к гаражу на заднем дворе посольства и находившиеся в ней лица якобы выкрикивали оскорбления в адрес Мао Цзэ-дуна, сотрудники посольства и другие китайцы, отнюдь не случайно оказавшиеся у места происшествия, вооружившись кто бутылками из-под лимонада, кто пистолетом, топором и крышкой от мусорного ящика, набросились на полицейских и учинили кровавую драку, в результате трём дипломатам пришлось купить новые очки, трое других попали в больницу, где они повесили портреты Мао Цзэ-дуна в палате и коридоре, и, к большому неудовольствию английских больных, почти непрерывно читали вслух цитаты из «красной книжки». В результате дипломатическое представительство вынуждено было закрыть размещавшийся в особом здании торговый отдел. Некоторые английские газеты выражали определённое сочувствие сотрудникам посольства: «Они не могут знать, как сложится их дальнейшая судьба. Это запуганные люди, находящиеся на грани истерии»¹⁶⁹. По мнению остальной прессы, «ясно, что приверженцы Мао ставят себя вне человеческого общества. Несмотря на это, приходится поддерживать с ними дипломатические отношения, по крайней мере для того, чтобы знать, какие новые преступления они замышляют. И только так можно с ними бороться»¹⁷⁰. Китайская пропаганда со своей стороны сообщала о якобы многочисленных телефонных звонках и письмах, в которых английское население «осуждает позорные фашистские преступления английских властей»¹⁷¹.

«Резкой критике подвергли миссию КНР в Лондоне прокитайски настроенные английские коммунисты за то, что она в последние годы приглашала «всякого рода капиталистические, либеральные и троцкистские элементы»¹⁷² и в то же время ни разу не пригласила функционеров их группы. В начале апреля 1969 года миссия распространила карты бывших китайских территорий, которые в своё время захватила царская Россия и на которые теперь претендует Китайская Народная Республика; советские города Владивосток и Хабаровск обозначены на них как китайские города Хайшэньвэй и Боли.

Согласно сообщению хорошо информированных источников, 7 апреля 1969 года временного поверенного в делах КНР Шэнь Бина заманили на китайское судно, находившееся в лондонском порту, схватили и насильно вывезли в Китай. Он якобы передал через посредников крупную сумму денег своему сыну, находящемуся в трудовом лагере в Синьцзяне, с целью организации его побега через Индию в Европу. Во всяком случае, Шэнь Бин — вопреки обычной процедуре — лично не поставил в известность Форин оффис о своём отъезде, и только позже, задним числом, миссия коротко сообщила о его «отъезде на родину». Поверенным в делах сейчас является бывший советник Ма Цзя-чжунь.

Поверенным в делах Китайской Народной Республики Нидерландах до 1966 года был Ли Энь-цзю. Он родился 13 августа 1909 года в провинции Гуандун, до работы в Гааге занимал должность заместителя директора Китайского народного института международных отношений в Пекине. Дипломатический отдел его миссии расположен в сорокакомнатной вилле на улице Адриан Гукооплаан, в дипломатическом квартале Гааги. Торговый отдел, возглавляемый атташе Сюй Бинем (он родился 17 декабря 1921 года в провинции Шаньдун), находится на улице Виллема Лодевитела.

Кроме ведения чисто торговых дел, представительство, насчитывающее 28 сотрудников и до 44 человек обслуживающего персонала, проявляет повышенный интерес к техническим новинкам и формулам, которые можно легко получить в Международном патентном бюро в Гааге по 2,50 гульдена за экземпляр. Внимание миссии КНР в Гааге привлекают также Федеративная Республика Германии и особенно Бельгия. Все связи последней с КНР осуществляются через Гаагу. Насколько внимательно китайская миссия в Гааге следит за положением в Бельгии, показывает тот факт, что, как только брюссельская газета «Пёпль» опубликовала 1 апреля 1965 года в качестве первоапрельской шутки сообщение о том, что от пропекинской Коммунистической партии Бельгии откололась проалбанская группа, которая выступает против китайской атомной бомбы, в её редакции раздался телефонный звонок из Гааги и сотрудник китайской миссии настойчиво попросил сообщить подробности. Он с трудом поверил, что это была первоапрельская шутка.

16 июля 1966 года миссия КНР в Гааге оказалась замешанной в очередном скандале. На улице перед зданием миссии был обнаружен тяжело раненный 42-летний китайский инженер Сюй Цзун-цзай, который принимал участие в конференции, проводившейся Институтом сварочной техники. Видимо, он упал из окна последнего этажа здания миссии. В гаагской больнице Красного Креста врачи заявили представителям миссии, что повреждения позвоночника и черепа исключают возможность транспортировки пострадавшего. Тем не менее четыре китайских сотрудника во главе со вторым секретарём Ляо Хэ-шу вытащили тяжело раненного инженера из носилок и отвезли в автомашине в здание миссии, где он вскоре умер. Ведущий орган прокитайских коммунистов в Западной Европе утверждал, что инженера выбросили из окна «тайные агенты американской разведки»¹⁷³. Согласно сообщениям из Пекина, инженер хотел бежать¹⁷⁴. Некоторое время спустя вышла в свет обратившая на себя внимание, но во многом спорная книга, в которой описывается этот случай. Дело в ней изображается так, будто китайский инженер был одновременно специалистом по ракетам и пытался передать ЦРУ сведения о новом газе нервно-паралитического действия. Он якобы был захвачен китайской охраной на месте преступления¹⁷⁵. Поскольку налицо было явное и далеко не первое нарушение голландских законов (нарушения законов со стороны китайских представителей имели место и ранее: однажды сотрудники миссии захватили после драки с полицией в порту пытавшегося бежать инженера Хуан Дао-жуаня и насильно вывезли его в Пекин), поверенный в делах КНР в Нидерландах был немедленно выдворен из страны. В ответ на попытки голландских властей настоять на своём (упорно отрицавшемся Пекином) праве допросить в качестве свидетелей восемь других китайских инженеров, китайское правительство объявило поверенного в делах Нидерландов в КНР персоной нон грата и в нарушение всех норм международного права задержало его в качестве заложника. Чтобы не допустить побега этих восьми инженеров из здания миссии, последнее было в начале декабря 1966 года обнесено проволочным забором высотою 2—3 метра. Тем временем КНР приостановила все торговые сделки с Голландией. В конце 1966 года конфликт был улажен — как не без оснований считают, под давлением торговых и промышленных кругов. В ходе коллективного допроса все восемь инженеров сделали совместное заявление о непричастности к убийству своего соотечественника. Генеральный прокурор Нидерландов официально сделал малоправдоподобное, правда, заключение, что Сюй Цзу-цзай якобы покончил самоубийством. Пекин же — после отъезда в Китай восьми инженеров — заявил, тем не менее, что ответственность за смерть Сюй Цзу-цзая несут Нидерланды¹⁷⁶.

24 января 1969 года упоминавшийся уже Ляо Хэ-шу, назначенный к этому времени поверенным в делах КНР в Нидерландах, обратился к голландским властям с просьбой о предоставлении ему политического убежища. Последние три месяца пребывания в миссии его не допускали к документам, с начала года его охраняли днем и ночью и, по его словам, хотели насильно отправить на китайском судне в Пекин. Только благодаря счастливой случайности Ляо сумел бежать в пижаме и плаще.

Посольство КНР в Дании занимает большую виллу по Ерегаардс-аллее в самом богатом предместье Копенгагена Хеллеруп. Многие работающие здесь китайские дипломаты — в отличие от сотрудников представительств Китая в других странах — не проживают в посольстве. Посол КНР Гэ Байнянь (настоящее имя Гэ Бо-нянь), проживавший по Страндпроменаден, является автором нескольких изданных в Китае книг. С 1946 по 1949 год он был членом ЦК КПК, занимал ответственные посты в Китайском народном институте международных отношений, а с 1950 по 1954 год возглавлял американский и австралийский отделы министерства иностранных дел КНР. Затем до апреля 1959 года он работал послом КНР в Румынии, а в октябре 1963 года был назначен послом КНР в Дании¹⁷⁷. В начале 1967 года он в числе 60 других сотрудников посольства КНР был отозван в Китай. Внимание общественности китайское представительство Дании привлекло к себе лишь летом 1964 года в связи с созданием прокитайской раскольнической группы и в августе 1967 года, когда оно заявило датскому правительству энергичный протест против опубликования социал-демократической газетой «Актуэльт» карикатуры на Мао Цзэ-дуна¹⁷⁸.

Посольство КНР в Норвегии (Осло, Виндерен, Тюнген-аллее) возглавлял посол Фэн Юй-цзю. До этого он работал в генеральном бюро шоссейных дорог и министерстве путей сообщения. После его отъезда временным поверенным в делах КНР в Дании остался Лю Мин-хуа. Посольство издаёт и распространяет пресс-бюллетень. До последнего времени оно считалось своеобразной школой по подготовке дипломатов КНР.

В Стокгольме представительство КНР возглавлял посол Ян Бо-чжэнь. Летом 1962 года бежал на Запад сотрудник посольства Чжао Фу, ведавший вопросами безопасности. Согласно его показаниям, перед представительством, которое располагало годовым бюджетом в 300 тысяч крон, стояли в 1961—1962 годах три основные задачи: пропаганда успехов красного Китая и его политики, противодействие укреплению связей Швеции с Западом, и особенно с Соединёнными Штатами Америки и, наконец, «поддержка любых усилий, направленных на свержение шведского правительства и захват власти коммунистической партией». Уже в то время представительство предпринимало различные шаги с целью склонить шведских коммунистов на сторону Пекина¹⁷⁹.

После побега Чжао Фу миссия КНР, расположенная на Брагеваген, некоторое время пребывала в бездействии. Но уже в сентябре 1964 года стало известно, что сотрудники миссии усердно стараются добыть любую доступную информацию и документы, касающиеся советской оккупации Прибалтийских стран. В марте 1965 года в Стокгольме состоялась конференция всех китайских послов в Западной Европе с участием руководителей западноевропейского отдела министерства иностранных дел КНР. Конференция проходила в обстановке строгой секретности, на ней, по-видимому, обсуждался вопрос об усилении влияния Китая в Европе¹⁸⁰. Два года спустя миссия развила активную деятельность по привлечению на сторону Китая молодых промосковски настроенных шведских коммунистов; многим из них были направлены приглашения посетить Китайскую Народную Республику¹⁸¹. В последнее время в представительстве неоднократно велись переговоры между послом Канады и поверенным в делах КНР в Швеции Гао Шан-линем об установлении дипломатических отношений между обеими странами. В июне 1969 года послом КНР в Швеции был назначен Ван Дун, работавший ранее в китайских посольствах в Румынии и Албании.

Послом Китая в Финляндии с 1965 года является Юэ Син, бывший до этого заместителем заведующего западноевропейским отделом министерства иностранных дел КНР. В 1967 году глава посольства КНР, расположенного в Хельсинки на Ванха Келькамяки-Гамля Калкбахен, заявил протест по поводу того, что городской театр во время постановки «Короля Убю»¹⁸² поместил на сцене портрет Мао Цзэ-дуна; по мнению посла, оскорбительно видеть портрет Мао рядом с портретами Джонсона, де Голля и Эрхарда, которые должны считаться «врагами мира».

Торговое представительство КНР в Италии имеет три официальных бюро на Виа Антонио Грамши и Виа Кассиа Антика и, как утверждают, якобы ещё один секретный филиал. Торгпред Сюй Мин занимал ранее пост заместителя заведующего отделом стран Восточной Европы министерства иностранных дел КНР и, насколько известно, никогда не имел отношения к внешней торговле. Его правая рука — Лю Жо-мин, бывший заместитель заведующего вторым отделом министерства внешней торговли КНР. Кроме них, в торгпредстве работают ещё семь сотрудников. В связи с поведением Сюя во время инцидентов с китайскими судами в итальянских портах свобода его передвижения по стране была временно ограничена — так же, как это имело мест с пекинскими дипломатами в Гааге и Лондоне. Руководящие сотрудники представительства часто посещают собрания итальянско-китайского «Общества дружбы»¹⁸³.

В Австрии торговая миссия КНР занимает виллу, принадлежавшую умершему актеру Гансу Мозеру (Вена, Зонненфельсгассе). Все её 15 сотрудников носят «маоцзэдуновскую форму». «В остальном они чувствуют себя в условиях капитализма вполне хорошо; покупая продукты, они предпочитают деликатесы, о которых у себя в стране знали только понаслышке. Их спесивость, естественно, не способствует укреплению чувства гостеприимства к китайцам со стороны жителей Вены»¹⁸⁴. Руководители миссии Ми Гоу-чжунь и Лю Бао-ган «при каждом удобном случае говорят в манере, напоминающей шантаж»¹⁸⁵, о возможности значительного расширения торговли с Китаем, если будет признан Пекин и закрыто представительство национального Китая в Австрии.

Пекинское посольство в ГДР, располагавшееся ранее на Герман-Дункер-штрассе, а позже переехавшее в Карлс-хорст на Тресков-аллее, занималось, особенно в 1962 и 1963 годах, а также в 1966 году, организацией пропагандистской деятельности на территории ФРГ. Уже летом 1966 года оно установило связь с некоторыми студенческими кружками в Западном Берлине, снабжало их участников значками с портретом Мао и часто приглашало на продолжительные беседы. В отличие от жителей Восточного Берлина и ГДР посетители из Западного Берлина и Западной Германии беспрепятственно пропускались в посольство сотрудниками Народной полиции, дежурящими у здания. Несколько лет назад в посольстве работало 29 сотрудников, теперь осталось только пять. В 1967 году посол Чжан Хай-фэн покинул страну, однако вопреки всем дипломатическим правилам официального сообщения о его отъезде не было. Поверенным в делах КНР в ГДР с этого времени является советник посольства Лю Бу.

Дипломатические представительства Албании

Самым многочисленным дипломатическим представительством Тираны является миссия в Париже, расположенная на рю де ля Помп и состоящая из девяти человек. После смерти С. Кристага Миши послом был назначен в августе 1967 года Явер Мало. Если в прошлые годы члены ФКП получали из представительства огромное количество албанских листовок, то в последнее время активной пропагандистской деятельности не отмечается, за исключением выпуска бюллетеня, выходящего от случая к случаю. Известно, что советники посольства М. Мандро и Ксенофон Нуши уже давно поддерживают тесные связи с бельгийско-албанским «Обществом дружбы» в Брюсселе¹⁸⁶.

В посольстве (до 1966 года — миссии) Албании в Австрии (Вена) работают, не считая посла Мурата Ангони, восемь албанцев и несколько австрийцев. По объёму пропагандистской работы это одно из самых активных зарубежных представительств Албании. Посольство регулярно рассылает в различные адреса в конвертах всегда жёлтого цвета и без обратного адреса значительное количество брошюр небольшого формата на немецком, испанском и греческом языках.

Большую политическую активность проявляют также дипломатическое представительство Албании в Риме, возглавляемое послом Нуши и состоящее из 12 человек, а также тамошняя торговая миссия, возглавляемая Био Метро.

Албанское посольство в Турции возглавляет с конца 1966 года посол Б. Исуфи. Хотя это представительство не проявляло особой активности, во время албанского национального праздника в 1966 году его посетили высокопоставленные деятели Турции.

Дипломатическим представительством в Восточном Берлине (Карлсхорст, Годесбергер-штрассе) руководит поверенный в делах Али Кубати; вместе с ним работает атташе Андон Берксхоли.

В конце апреля 1970 года Албания установила дипломатические отношения с Данией. Ещё раньше дипломатические отношения были установлены со Швецией. Можно предположить, что теперь на очереди Норвегия.

Китайские и албанские пресс-бюро за рубежом

Пекин представлен в Западной Европе также многочисленными бюро своего агентства печати, которое было создано в 1937 году на базе подчинявшегося отделу пропаганды ЦК КПК «Оффис оф Ред Чайна» и повсеместно известно сегодня под названием Синьхуа. Организационно оно представляет собой специальное бюро, подчинённое непосредственно Государственному совету КНР и насчитывающее, по оценочным данным, около двух тысяч сотрудников. С ноября 1954 года его возглавлял У Лэн-си, часто выезжавший в другие страны. Уже с лета 1949 года он принадлежал к числу старейших работников Синьхуа. С 1957 года он работал также в газете «Жэньминь жибао» и впоследствии стал её главным редактором. В июне 1966 года, однако, он был отстранён от работы и заменен бывшим заместителем главного редактора армейской газеты Тан Пин-чжу. Через некоторое время промелькнуло имя нового директора — Сюн Фу. В ноябре 1967 года генеральным директором Синьхуа был назначен Ван Вэй-чжэнь, который с 1962 года работал корреспондентом Синьхуа в Бразилии. В 1964 году Ван Вэй-чжэнь и несколько сотрудников торговой миссии КНР в Бразилии были арестованы и осуждены к длительному тюремному заключению за подрывную деятельность, но через год всех их выслали из страны. Когда они прибыли в пекинский аэропорт, «к ним бросилось множество людей, полных восхищения ими и преклонения перед их мужеством. Встречавшие пожимали им руки, украсили их гирляндами цветов и пронесли на своих плечах»¹⁸⁷. Но, едва Ван проработал в новой должности три месяца, на него обрушилась дацзыбао, выпущенная «Коммуной Синьхуа в Пекине». Оказывается, по возвращении в Китай в 1965 году (то есть ещё до культурной революции) он написал книгу о пребывании в бразильской тюрьме, в которой говорил о прилежном изучении произведений Лю Шао-ци. Теперь, в условиях бешеных нападок Мао Цзэ-дуна на своего соперника, этот факт стал бумерангом, нанесшим смертельный удар по карьере Вана. Не прошло и двух недель, как человек из числа тех, кого заместитель премьера Ли Сянь-нянь и другие встречавшие превозносили при их возвращении в страну, «как людей, действительно достойных высокого звания коммуниста, как хороших работников, воспитанных нашей партией и председателем Мао Цзэ-дуном», превратился в «большого ренегата по отношению к своей родине»¹⁸⁸. Вскоре он бесследно исчез.

Через свои зарубежные бюро агентство Синьхуа ежедневно распространяет новости на различных языках, в том числе объёмом примерно 10 тысяч слов на английском. Эти материалы, однако, носят слишком сильную пропагандистскую окраску. Показателен в этом отношений комментарий агентства Синьхуа, приуроченный к обсуждению чрезвычайных законов в ФРГ. В нём заявлялось, что «в Западной Германии класс капиталистов-монополистов ведёт борьбу на последнем рубеже, пытаясь укрепить фашистскую диктатуру и сохранить своё реакционное господство»¹⁸⁹. В связи с выступлениями студентов в Париже Синьхуа писало об «огромном влиянии непобедимых идей Мао Цзэ-дуна и великой китайской пролетарской революции на борьбу французских рабочих и студентов»¹⁹⁰. По мнению Синьхуа, события во Франции явились новым подтверждением китайского тезиса о «беспощадности» истории: «История беспощадна. Народная революция, направляемая идеями Мао Цзэ-дуна,— локомотив исторического прогресса. Все шарлатаны, пытающиеся задержать этот прогресс, будут раздавлены колесом истории, и советские ревизионисты не составят исключения»¹⁹¹. В другом случае утверждалось: «Великое красное знамя марксизма-ленинизма-маоцзэдунизма обязательно будет водружено во всём мире!»¹⁹².

Агентству Синьхуа, по-видимому, принадлежит также «заслуга» муссирования клеветнических слухов о том, будто бывший министр обороны ФРГ Штраус во время поездки на Формозу в 1964 году тайно посещал Пекин или посылал туда двух своих ближайших сотрудников, и распространения столь же ложного утверждения о якобы имевших место секретных мирных переговорах между КНР и национальным Китаем.

Первое свое зарубежное бюро агентство Синьхуа открыло в 1948 году в Праге. Со временем его бюро были учреждены и в целом ряде других стран. Многие корреспонденты Синьхуа в действительности являются сотрудниками министерств иностранных дел или внешней торговли. Между тем отнюдь не малое число инцидентов, а также сообщения перебежчиков создают впечатление, что очень часто сотрудники Синьхуа, как и персонал посольств КНР, «своей основной деятельностью считают сбор секретных сведений, политическую работу и активизацию «народных фронтов» в соответствующих странах, работу же с прессой рассматривают как второстепенную задачу»¹⁹³.

В течение многих лет самым важным представительством Синьхуа в Западной Европе было его бюро в Брюсселе, учреждённое в январе-феврале 1963 года и расположенное в небольшом доме на рю Антуан Бреар. С помощью телетайпа, позаимствованного у редакции (промосковской) коммунистической газеты «Драпо руж», бюро получало информацию на французском языке непосредственно из Пекина. Вскоре оно приступило к изданию сперва еженедельного, затем двухдневного и, наконец, ежедневного информационного бюллетеня. К концу 1963 года он уже выходил тиражом 6 тысяч экземпляров и рассылался всем европейским газетам. Поскольку задача бюро состояла лишь в размножении получаемой из Пекина информации, то Советам не могло не показаться подозрительным, что в нём работает полдюжины прокитайски настроенных коммунистов. Как сообщали газеты, бывшего премьер-министра Бельгии Спаака посетил один из редакторов «Известий» Н. Поляков, получивший поручение добиться закрытия бюро Синьхуа в Брюсселе¹⁹⁴. Но эта попытка оказалась неудачной, и советские представители обратились к редакторам некоторых брюссельских газет с просьбой не использовать информацию Синьхуа.

Брюссельское бюро Синьхуа возглавлял сначала бывший секретарь Коммунистической партии Бельгии Жан Поль Минер (псевдоним — Топаз), перешедший на сторону пропекинских коммунистов. Первым провалился его заместитель Фриск, а в начале 1966 года был уволен и он сам. Он получал 50 тысяч бельгийских франков в месяц и купил несколько домов, но, несмотря на это, якобы совершил растрату. Во всяком случае, за время его работы брюссельское бюро Синьхуа «не досчиталось миллиона бельгийских франков»¹⁹⁵. После него бюро возглавляет Роза Блох. Было отмечено два случаи выпуска в неизвестном месте фальшивых пресс-релизов; содержавшаяся в них ложная информация вызвала немалое замешательство в редакциях ряда газет.

В брюссельском бюро Синьхуа нет китайцев, и его финансирование, а также контроль за его работой осуществляются дипломатической миссией КНР в Гааге¹⁹⁶. В конце 1967 года Пекин прекратил передачи по телексу в Брюссель и оплату счетов бюро. По-видимому, это объяснялось недоверием к работавшим в нём сотрудникам. С конца 1968 года бюро Синьхуа в бельгийской столице пустует.

С 30 января 1967 года Синьхуа издаёт в Париже пресс-бюллетень «Кайе де ля Шин нувель», который ежедневно, а кроме того один раз в неделю в качестве особого выпуска, бесплатно рассылается адресатам. Под отправителем («почтовый ящик 198») скрывается бюро на бульваре Бино. Официальным издателем бюллетеня значится французский коммунист пропекинской ориентации Жан Мартэн. Вместе с ним работают несколько его соотечественников. Но в действительности работой бюро руководят два китайца, в частности некий Янь Нин-ли.

Первое время после революции в Китае в отделении Синьхуа в Англии, расположенном сейчас в двухэтажном здании на Чансери-лейн в Лондоне, работали английские коммунисты, затем их сменили китайские журналисты. В бюро работают три-четыре человека, меняющиеся каждые два-три года. В начале 1968 года лондонским отделением Синьхуа руководили Ли Нань и Юй Хан, проживавшие на частной квартире на Фернкрофт-авеню, где они вместе с официальными корреспондентами ряда пекинских газет в Лондоне создали своего рода коммуну. Подписная цена на ежедневный бюллетень составляла в 1964 году 15 английских фунтов в год, в 1965 году — 18 фунтов. В ответ на протест Би-би-си издатель С. Чинк заявил, что издание бюллетеня стоит, собственно, намного дороже, но он получает субсидии. В апреле 1967 года бюллетень Синьхуа обвинил Англию в «фашистских насильственных действиях» против распространения идей Мао Цзэ-дуна, что ещё раз доказывает «подлинное лицо британского империализма»¹⁹⁷.

Отделение «Нуова Чина», расположенное в Риме на улице Лунготевере Марцио, распространяет бюллетень «Синьхуа документи» и от случая к случаю бюллетень «Нуова Чина информациони». Главным корреспондентом Синьхуа является Бензассон Сильвано (род. 28 марта 1918 года), который много лет сотрудничал с подпольными организациями в Алжире. Затем он был сотрудником Синьхуа при китайском посольстве в Берне, получал, по имеющимся данным, 550 американских долларов в месяц и, видимо, часто передавал советнику по экономическим вопросам информацию о политической ситуации в итальянских правительственных кругах. До недавнего времени вместе с ним работали Джорджо Цуккетти, который ранее работал на Пекинском радио и перевёл на итальянский язык некоторые работы Мао, и некий Баттистрада, пять лет изучавший китайский язык в Пекине.

В отличие от римского бюро, где нет китайцев, бюро Синьхуа в Осло возглавляет некий Ван И-вэнь.

Мало что известно и об отделении Сияьхуа в Женеве, размещающемся на улице Шмен де Велюр и возглавляемом журналистом Дуань Чжао-линем. Уже по этой причине представляется крайне неправдоподобным появившееся весной 1967 года сообщение, будто «многие западные немцы» в письмах, адресованных этому отделению Синьхуа, «приветствовали Мао Цээ-дуна как подлинного вождя народов всего мира»¹⁹⁸. Отделение не издаёт своего бюллетеня, но ранее распространяло среди международных организаций в Женеве бюллетень, издаваемый брюссельским бюро Синьхуа.

Летом 1964 года Пекин направил в ФРГ журналиста Юэ, который открыл на Лингсберг-штрассе в Бад-Годесберге своё бюро. Ли родился в 1920 году, изучал в Пекине психологию, в 1958 —1961 годах был представителем Синьхуа в Западной Германии, затем в Восточном Берлине. Несмотря на хорошее знание немецкого языка, он везде появлялся в сопровождении переводчика Ся Чжи-мяня, семья которого проживает в КНР. После того как некоторые газеты высмеяли это постоянное пребывание вдвоём, Ся был в конце 1965 года отозван и на его место прибыл официально представленный как повар Цзян Юй-мин. Он родился 9 октября 1936 года. Многие факты свидетельствуют о том, что он отнюдь не повар, хотя его жена Ли, которая прибыла в Бад-Годесберг к своему мужу, оставив двух детей в Пекине, готовит отменно.

Кроме составления материалов, передаваемых по телексу в виде цифр через Женеву в Китай, бюро специализируется на нападках на работающих в Бад-Годесберге представителей национального Китая. Официальным лицам ФРГ была даже высказана жалоба по поводу их поездок на Формозу. Западногерманская пресса писала о Ли, как правило, «с чувством раздражения»¹⁹⁹. Его упрекали в поддержании тесных связей с западногерманскими и итальянскими коммунистами пропекинской ориентации, обвиняли в принадлежности к секретной службе КНР, что он (возможно, не без оснований) отрицал²⁰⁰. После отстранения от работы его начальника в Пекине последовал его отзыв из ФРГ в мае 1966 года. Вместо него прибыл Сян Цзянь (род. 2 декабря 1927 года), работавший до этого в западном отделе агентства Синьхуа в Пекине. Его также обвиняли в сотрудничестве с китайской секретной службой. Ему помогал переводчик Гуан И-вэнь (1936 года рождения). С апреля 1970 года бюро Синьхуа в Бад-Годесберге возглавляет Ван Шу. Кроме него, в бюро работают Мэн Сюй-чжэнь и Ся Ван-чжун. Видимо, чтобы не вызывать всеобщего раздражения, они ведут себя очень сдержанно, не носят костюмов а-ля Мао и даже во время приемов почти совершенно избегают пропагандистских выпадов.

Право использования информации Синьхуа в ФРГ принадлежит иллюстрированному еженедельнику «Хина», редакция которого расположена с декабря 1967 года в Гамбурге по улице Миттельвег. Журнал, продававшийся вначале по одной марке, а затем по 50 пфеннигов, печатается на хорошей бумаге. Публикуемые им материалы, будь то статьи с нападками на ФРГ или на формозский «ад земной», либо сообщения об успехах партизан Таиланда, содержат обычные для пекинской пропаганды тезисы. Во всех номерах журнала обязательно прославляется культ личности Мао Цзэ-дуна. Например, в одной из статей говорилось, что даже рыбаки «преисполнены решимости превратить рыболовные угодья в красную школу идей Мао Цзэ-дуна»²⁰¹. Неотъемлемый атрибут всех материалов — верноподданнические заверения вроде, например, высказывания западногерманской переводчицы в Пекине Лизы Нибанк: «Заявление председателя Мао даст величайший импульс также и для народа Западной Германии, борющегося против фашистского господства. Народ Западной Германии последует призыву председателя Мао»²⁰². В 1968 году еженедельный тираж журнала составлял 1300 экземпляров, из которых продавалась только половина. С тех пор его продажа несколько расширилась. Западногерманские коммунисты пропекинской ориентации вначале рассматривали деятельность 32-летнего издателя журнала Карстена Детмана, бывшего сотрудника журнала «Нойе политик», как «спекуляцию обывателя, который рассчитывает заработать деньги на всеобщем интересе к Китаю». Позже обе стороны помирились.

Аккредитованный в Восточном Берлине корреспондент, 36-летний Го Син-ху, был арестован 30 января 1965 года двумя сотрудниками министерства государственной безопасности ГДР. Городской суд Берлина, в котором слушалось это дело с 27 декабря 1965 по 7 января 1966 года, признал его виновным в «ведении шпионажа в пользу западных союзников» и приговорил к 7 годам и 8 месяцам тюремного заключения. С этого времени Го Син-ху находится в тюрьме для политических заключенных в Баутцене. Ему строго запрещено общение со своим адвокатом из Восточного Берлина и с посольством Китая.

АТА было основано в 1944 году. Его нынешняя резиденция находится в Тиране на бульваре им. Сталина. Отсюда оно ежедневно рассылает пресс-бюллетень «Новости Албании» на английском и французском языках. Единственный зарубежный филиал агентства находится в Вене. Он расположен в здании тамошнего посольства Албании и распространяет нерегулярно издающийся бюллетень «Албания сегодня».

В последние годы АТА неоднократно распространяло сообщения и небольшие брошюры, содержавшие выпады против ФРГ. Мирная инициатива, проявленная правительством ФРГ в феврале 1966 года, изображалась в них как «дьявольский маневр, предпринятый с целью замаскировать военные приготовления Бонна, добивающегося реализации своих реваншистских планов»²⁰³. АТА неоднократно поднимало также вопрос о мирном договоре с Германией, когда Советский Союз уже не настаивал на этом предложении, выдвигало требование о решении западноберлинской проблемы, критиковало Бухарестское заявление стран Варшавского Договора (июль 1966 года) за игнорирование германской проблемы, что якобы свидетельствует о том, что «ГДР оставляют на произвол судьбы, предают её и весь немецкий народ и поддерживают экспансионистскую политику ФРГ»²⁰⁴. Ещё более резкими были выпады АТА против Советского Союза. Так, в одном заявлении утверждалось, что Советский Союз якобы наносит удар в спину ДРВ: «Безучастная позиция Советского Союза позволила США вывести часть своих войск из Западного Берлина и Западной Европы и использовать их во Вьетнаме для расширения агрессии»²⁰⁵. Часто повторялось также обвинение, будто «советские ревизионисты» проложили путь «фашистским силам» в ФРГ, которые в настоящее время «направляют острие своего меча против Китайской Народной Республики, социалистической Албании и революционных сил во всём мире»²⁰⁶. Ввод войск в ЧССР АТА изображало как «империалистическую, фашистскую агрессию». В отличие от агентства печати КНР, полностью игнорировавшего высадку американцев на Луне, АТА передало короткое сообщение о «высадке первого человека на поверхность Луны», но не упомянуло о том, что этим человеком был американец²⁰⁷.

Торговля между Китаем и Западной Европой началась после Международного экономического совещания, состоявшегося в Москве в апреле 1952 года. Когда в дальнейшем Советская Россия сильно сократила свои поставки в КНР, торговые связи с Западной Европой приобрели для Китая жизненно важное значение и постоянно расширялись. Помимо основной цели — обеспечить экономическую независимость от Восточного блока,— Пекин стремится товарообменом с Западом добиться также расширения своего политического влияния²⁰⁸. Но сомнительно, чтобы торговля ФРГ с КНР могла когда-либо привести к изменению политического курса Пекина, на что рассчитывают некоторые западногерманские круги.

Вопросами торговых связей с Западной Европой в Пекине ведают Канцелярия финансов и торговли, возглавляемая её директором Ли Сянь-нянем, и Госкомитет по внешнеэкономическим связям во главе с его председателем Фан И. Важную роль играет также Комитет содействия развитию международной торговли. Заместитель председателя этого комитета Хоу Дан ранее неоднократно посещал Францию, а в последние годы также и Австрию²⁰⁹.

Немало торговых контактов устанавливается западноевропейскими экономическими делегациями в роскошной пекинской гостинице для иностранцев «Синьцяо». Хорошие возможности для установления связей представляются на кантонских ярмарках, которые имеют заграничное бюро в Гонконге на Куин-роуд. Кроме того, в течение ряда лет торговые делегации Пекина посещают западноевропейские концерны и предприятия. Членов этих делегаций неоднократно уличали в распространении пропагандистских материалов²¹⁰. Финансовые расчёты ведутся через «Бэнк оф Чайна», расположенный в Лондоне на Кэннон-стрит. Под руководством китайца Вана в банке работают около ста служащих. Прилагавшиеся в 1966 году Пекином усилия основать также в Швейцарии и Франции крупные внешнеторговые банки не увенчались успехом²¹¹. В Париже финансовые операции, связанные с переводом денежных сумм из Китая и в Китай, осуществляются, по-видимому, одним из банков на бульваре Осман. Пекин заинтересован в поставках из Западной Европы в первую очередь различных изделий из стали, механизмов (особенно машин для горнодобывающей промышленности), электроизмерительных приборов, грузовых автомашин, а также удобрений. В последнее время увеличился спрос на швейцарские часы, и особенно на счётно-решающие устройства. В Западную Европу Пекин экспортирует главным образом чай, хлопок, пушнину, яичный порошок и соевые бобы.

Резкую критику со стороны других государств вызвал поставка Францией Китаю весной 1968 года 600 тысяч т пшеницы. Париж ранее получил из аграрного фонда ЕЭС дотации на хранение этой пшеницы, а теперь за осуществление упомянутой экспортной операции ему вновь была предоставлена Общим рынком необычно крупная сумма — 131,8 миллиона западногерманских марок²¹². Загадочны причины закупок Китаем золота. В 1965 году только в Лондоне он закупил золота на 400 миллионов западногерманских марок. Кроме того, Китай скупал золото в Париже и Амстердаме, частично через подставных лиц. Специалисты определяют общую сумму закупок Китаем золота в один миллиард западногерманских марок. Под влиянием культурной революции и сдержанности Запада закупки золота в 1966 году снизились до 130 миллионов марок. Осенью 1967 года Пекин скупал золото по цене, в шесть раз превышающей его нормальную цену. Золото частично перевозилось в Китай контрабандным путём через Швейцарию, частично отправлялось на английских и пакистанских самолетах в Гонконг. В это же время индийские таможенники обнаружили 1500 кг золота в опечатанных ящиках с надписью «Металл» на борту самолета английской авиакомпании БОЭК, который должен был лететь в Гонконг²¹³.

Объём официальных и контрабандных торговых операция, осуществляемых через Гонконг, вполне понятно, вряд ли возможно оценить. Ниже приводятся официальные данные некоторых западноевропейских стран о размерах своих импортно-экспортных операций с Китайской Народной Республикой (в тысячах американских долларов)²¹⁴. Вот эти цифры:

Побывавшая в июле 1970 года в Пекине французская правительственная делегация во главе с министром по вопросам планирования и устройства территории Андре Беттанкуром обсуждала наряду с политическими вопросами, вроде, например, проблемы Индокитая, также экономические: ведь в 1969 году КНР импортировала из Франции товаров лишь на половину стоимости своего экспорта в эту страну, каким он был ещё в 1966 году. Другими словами, объём франко-китайской торговли не превышал объёма торговли между Францией и Венесуэлой.

Несмотря на то, что у КНР потенциально большой спрос, не следует переоценивать её значение как внешнеторгового партнера: в мировой торговле на Китай приходится всего около одного процента²¹⁵.

Федеративная Республика Германии и Китай

В октябре 1950 года пекинский министр торговли заявил, что Китайская Народная Республика будет осуществлять торговлю с Германией «только через организации ГДР»²¹⁶. Однако несмотря на это, вскоре КНР стала устанавливать прямые торговые связи с западногерманскими фирмами, которые имеют свои внешнеторговые конторы в Гонконге или поддерживают контакт с экономическим отделом китайского посольства в Берне, а с 1967 года — и в Гааге. В 1957 году было заключено торговое соглашение между китайскими организациями и Восточным комитетом немецкой экономики, который получил специальные полномочия на это от Федерального министерства хозяйства. Через год Китайская Народная Республика не пожелала продлить это соглашение, заявив, что намерена заключать только официальные соглашения на уровне правительств. В 1964 году представители ФРГ и Китая вели в Берне переговоры об обмене торговыми миссиями. Переговоры были прерваны по инициативе западногерманской стороны после визита канцлера Эрхарда в Соединённые Штаты²¹⁷. Через год заместитель премьера КНР Чень И со своей стороны заявил: «Условия для установления официальных торговых отношений ещё не созрели. Западная Германия в тесном содружестве с Соединёнными Штатами восстанавливает милитаризм и угрожает безопасности Европы. Западная Германия не отказалась от своих планов аннексии ГДР. В этих условиях Китай не может пойти на установление официальных торговых отношений с Западной Германией»²¹⁸.

В 1966 году велись переговоры между западногерманскими фирмами и фирмами других западноевропейских стран о постройке в Китае сталелитейного завода стоимостью 600 миллионов западногерманских марок. Федеральное правительство согласилось предоставить западногерманским фирмам гарантии на кредит в размере 350 миллионов марок. Через два года, однако, переговоры окончательно зашли в тупик: Пекин счёл, что стоимость строительства слишком завышена, а у представителей западных стран создалось впечатление, что в обстановке культурной революции никто из китайских деятелей не захотел взять на себя ответственность за строительство объекта²¹⁹.

В 1967 году общая сумма товарообмена между ФРГ и КНР впервые превысила миллиард марок. Тем не менее тогдашний федеральный министр иностранных дел Брандт высказался против оформления этих торговых отношений на официальной основе. «Глупо,— заявил он,— ссориться ради этого с двумя мировыми державами, да к тому же ещё вступать в разногласия с Японией»²²⁰. Затем осенью 1968 года в одном из интервью он вскользь поставил — многими, между прочим, явно переоценённый — вопрос о том, может ли такое положение постоянно сохраняться и в будущем²²¹. И на этот раз никакой официальной реакции со стороны Пекина не последовало.

Советский Союз в последние годы неоднократно распространял ложные сообщения о «секретных переговорах» между Бонном и Пекином, обвинял ФРГ в оказании помощи Пекину в производстве атомной бомбы и ракетного оружия²²². Озабоченный и раздражённый перспективой иметь дело с двумя фронтами, Советский Союз увидел в словах Брандта «пробный шар, выпущенный для того, чтобы прозондировать отношение китайского руководства к созданию ярко выраженной политической оси Бонн — Пекин, направленной против социалистических государств»²²³. Хотя Москва сама торгует с ФРГ, она следующим образом комментировала развитие торговых отношений между Западной Германией и Китаем: «Всё это лишний раз показывает, как низко пали в политическом и моральном отношении пекинские раскольники…»²²⁴.

Осенью 1969 года стало известно, что Пекин намерен построить в Кёльне «Китайский центр» для Западной Европы виде торговых и выставочных павильонов общей площадью 4000 кв. м. Утверждалось, что проект якобы поддерживали западногерманские и швейцарские экспортные фирмы. Кто согласился финансировать эту сделку, осталось неизвестным. Между тем представители КНР провели на Рейне первые переговоры. Разработкой планов объекта занимается «Китайская торговая контора» в ФРГ, в правление которой входят кёльнский коммерсант Ганс-Ойген Габель, гамбургский судовладелец Зиверс и принц фон Шенайх-Каролат²²⁵.

В последнее время объём торговли между ФРГ и Китайской Народной Республикой возрос. При всём том в Китае по смехотворным поводам неоднократно арестовывались западноевропейские, и прежде всего западногерманские, дельцы и инженеры. Многие полагают, что пекинские власти рассматривают арестованных в качестве «своеобразных заложников, для того чтобы обеспечить работу оборудования, поставляемого или устанавливаемого европейскими фирмами». В этой связи вспоминают об отзыве советских специалистов из Китая, что причинило стране значительные убытки,— «однако в цивилизованных государствах не принято держать в заключении людей в качестве заложников для обеспечения нормального осуществления торговых сделок»²²⁶.

С весны 1967 года во всеохватывающую вакханалию вокруг культа личности Мао Цзэ-дуна оказались втянутыми и западноевропейские фирмы. Часто даже заключение ими торговых сделок зависело от цитирования «красной книжечки». В качестве приглашения на осеннюю выставку в Кантоне многим голландским и французским фирмам были разосланы письма, в которых представителям фирм предлагалось возвеличивать Мао Цзэ-дуна и избегать контактов с китайским населением. Посольство Пекина в Париже, получив многочисленные протесты, заявило, что эти письма являются «фальшивкой националистического Китая».

Скандальный случай произошел в порту Генуи, куда прибыло китайское торговое судно «Ли Мин», увешанное пропагандистскими транспарантами. Китайцы не приняли во внимание требование местных властей о том, что поскольку, по итальянским законам, иностранная пропаганда на территории Италии запрещена, то транспаранты подлежат конфискации или судно должно покинуть порт. Тогда портовые власти отказались снабдить судно продуктами питания и разгрузить доставленный им груз. В ответ итальянский торговый представитель в Пекине был взят под домашний арест и Китай пригрозил объявить бойкот итальянским товарам. В конце концов Рим уступил, и почти после месячной стоянки китайское судно покинуло порт как победитель. На его палубе красовался транспарант: «Поднявший камень роняет его на ноги. Эта старая китайская поговорка характеризуя поведение глупцов. Реакционеры всех стран являются такими глупцами. Мао Цзэ-дун»²²⁷.

Подобные инциденты имели место также в портах Антверпена и Лондона.

Деловая переписка между министерством внешней торговли КНР и западноевропейскими фирмами в этот период зачастую носила гротескный характер. Летом 1967 года один известный французский коммерсант, пожелавший заключить контракт на поставку замороженных лангустов и омаров, получил следующий ответ: «Глубокоуважаемый господин, наш великий вождь гениальный Мао заявил в июне 1958 года: «Я считаю возможным, что через десять лет мы создадим свои собственные атомные и водородные бомбы». Не говоря уже о многих других победах, которые принесла нам культурная революция, мы можем сообщить Вам прекрасную новость: блестящее предсказание председателя Мао сбылось. 17 июня 1967 года в Китае произведён взрыв первой водородной бомбы. Китайский народ преисполнен гордости за это свершение. К сожалению, мы не можем поставить Вам лангустов и омаров».

В ответе, полученном от государственного импортно-экспортного объединения в Пекине одной лондонской фирмой, пожелавшей выяснить возможность поставки соевых бобов, содержалось заверение в том, что в один прекрасный день монополисты Америки и их сообщники будут повешены, и с сожалением сообщалось, «что в настоящее время соевых бобов в запасе нет».

Торговля между западноевропейскими странами и Албанией

Вопросами внешней торговли в Албании ведают государственные Объединения «Экспорталб», «Агроэкспорт» и «Артэкспорт», находящиеся в Тиране. Импорт алтайских товаров в ФРГ осуществляется одной мюнхенской фирмой. Деловые связи устанавливаются обычно на ярмарках в Париже, Бари и Флоренции²²⁸. Албания нуждается почти во всех товарах, необходимых для создания химической промышленности и электропромышленности, экспортирует же в основном продукты сельского хозяйства, а также ковры и изделия с вышивками. Официальная западноевропейская торговая статистика даёт следующие данные об объёме товарообмена с Албанией (в тысячах американских долларов)²²⁹.

Пекинская пропаганда презрительно отзывается о западноевропейской культуре: «Так называемая западная культура есть капиталистическая, империалистическая культура. В процессе гибели империалистической системы происходит и быстрый упадок её культуры, она становится самой реакционной, декадентской, отвратительной»²³⁰. Как и внешнеторговые контакты, культурные и научные связи развиваются в КНР лишь с учетом их политической целесообразности.

Вопросами культурного обмена с западноевропейскими странами занимается в Пекине Комитет по культурным связям зарубежными странами. Он подчинён непосредственно Государственному совету, и возглавляет его уже продолжительное время Чжан Си-жо, которому сейчас более 80 лет. Имеется также «Общество культурных связей с зарубежными странами», президентом которого является Чжу Ду-нань, вице-президентом — Бянь Сян.

Собственно культурный обмен крайне однобок. К тому же культурные мероприятия, проводимые КНР в странах Западной Европы, создают впечатление, что они единственно служат цели пропаганды существующей системы. В 1964 году известная китайская пианистка Го Шэнь-ин дала несколько концертов в Бельгии и Англии. Через некоторое время гастрольную поездку по западноевропейским городам совершил театр пекинской оперы. В Англии его гастроли продолжались три недели и дали хорошие сборы, которые, по-видимому, целиком получило прокитайское «Общество дружбы» в Лондоне.

Научные контакты КНР поддерживает со всеми важнейшими западноевропейскими странами. В ФРГ эти контакты осуществляются через Патентное управление в Мюнхене. В основном научные связи ограничиваются интенсивным обменом научной литературы. Китайские учёные приезжают в Европу редко и только в том случае, если Пекин проявит к чему-либо особый интерес. Так, несколько лет назад китайские ученые присутствовали на форуме учёных в Англии, в 1968 году — на конгрессе по кибернетике в Западной Германии, а в 1970 году — на демонстрации новейшей машины для прокладки туннелей в Дортмунде. До культурной революции КНР осуществляла довольно активный обмен студентами. Так, летом 1965 года в Пекин было приглашено большое число английских студентов. После установления дипломатических отношений между Францией и КНР посольство КНР в Париже ежемесячно устраивало для студентов — зачастую Доме химии — просмотры кинофильмов, сопровождавшиеся докладами. Затем некоторые студенты получали приглашение на чай в посольстве, и после соответствующей политической проверки им предоставлялась возможность поехать на несколько недель в Китай. В дальнейшем контакты с такими студентами не прерывались. В политических кругах Запада высказывалось опасение, что таким путём Пекин пытается оказать определённое влияние на будущих ответственных работников в министерствах и в сфере экономики. На основе Официального культурного соглашения в 1967 году в КНР обучалось примерно 80 французских студентов.

Наряду с этим Китай предпринимал с 1963 года попытки приглашать студентов и преподавателей языков из других стран на преподавательскую работу в институтах иностранных языков в Пекине, Шанхае и Нанкине. Обычно кандидатов на эту работу подбирали соответствующие посольства КНР, иногда публиковались объявления в газетах. Известен случай, когда один немец по своей инициативе обратился с письмом к Чжоу Энь-лаю, предложив свои услуги. Преподаватель языков из западноевропейских стран получают до 600 юаней, что является в условиях Китая значительной суммой. Но большинство европейцев, прибывших в КНР, вскоре разочаровываются и возвращаются в свою страну, не выдерживая отсутствия свободы и тотальной политизации даже процесса преподавания языков. Примером могут служить французская супружеская пара Марсуэн, англичанка Диана Лэри и другие. Западногерманский преподаватель Курт Беверсдорф находится с марта 1969 года под домашним арестом в Шанхае. Но западноберлинский студент Ерг Хаас был очень доволен пребыванием в Шанхае. Однако поскольку он, выступая с докладами перед западноберлинскими студентами, характеризовал культурную революцию как «всеобщую демократическую дискуссию», то вскоре у него возникли разногласия с ультралевыми приверженцами Мао²³¹. В период культурной революции Пекин ослабил свои усилия в этой области, но с конца 1968 года вновь стал проявлять здесь активность.

Китай также направлял своих студентов в Западную Европу — в основном для изучения ядерной физики, математики и языков. В Парижском университете в отдельные периоды обучалось до 184 китайских студентов. Проживали они в высотном здании Боннар на улице Фонтенэй-о-Роз по 16 человек в трехкомнатных квартирах и находились буквально под неусыпным надзором третьего секретаря посольства КНР в Париже. Утром они все вместе выезжали в специальном автобусе в университет, во время перерывов держались группами по 3 человека и ограничивались лишь самыми необходимыми разговорами. В своем жилище, куда посторонние лица не допускались, они создали «действительно замкнутый мир в духе хунвэйбинов»²³². Когда два французских журналиста попытались сфотографировать этик китайских студентов, последние, разъярившись, схватили их и бросили в подвал, откуда их освободила лишь подоспевшая полиция. После лекций студенты должны были обрабатывать материалы прессы для посольства. О действительной цели их пребывания во Франции говорили — и по-видимому, не без оснований,— что «для некоторых из них учёба — это лишь время подготовки к будущей работе по добыванию секретов нашего промышленного производства; для других — это подготовка к организации подрывной работы во франкоязычных странах Африки; третьи имеют специальные задания, о которых кое-что могли бы рассказать владельцы китайских ресторанов во Франции…»²³³.

В Реннском университете обучалось 67 китайских студентов. В январе 1967 года они получили из Пекина указание возвратиться в КНР, в связи с чем им были выданы хунвэйбиновская форма, красные знамёна и портреты Мао Цзэ-дуна. Перед отлётом они устроили демонстрацию протеста у здания советского посольства в Париже и были избиты спровоцированной ими самими полицией. В это же время 60 китайских студентов выехали из Англии; покинули Женевский университет все шесть обучавшихся там китайских студентов.

В начале 1968 года китайские студенты должны были вернуться в Париж, но, несмотря на согласие французской стороны впустить их в страну, к осени 1969 года они всё-таки ещё не приехали.

Культурный и научный обмен Албании с Западной Европой весьма незначителен. В конце 1966 года с албанской стороны предпринимались усилия установить контакты между албанскими и турецкими историками. На следующий год Албания организовала культурную выставку в Лондоне. В начале 1968 года в Тирану были приглашены западноевропейские ученые для участия во второй конференции албанологов.

В прежние годы Пекин приглашал отдельных журналистов из европейских стран посетить Китай. Обычно им показывали семь городов. Весной 1965 года китайские власти впервые разрешили английским туристам провести в Китае свой отпуск. 24-дневная поездка стоила — в перерасчёте — 7000 западногерманских марок. В период культурной революции эти зачатки туризма вновь были почти полностью сведены на нет. В 1968 году одно туристское бюро в Копенгагене получило на свой запрос следующий ответ: «Великая пролетарская культурная революция, начатая и руководимая нашим великим вождём председателем Мао, одержала в 1967 году окончательную победу. Поэтому 1968 год будет характеризоваться как год победы. Однако для того, чтобы выполнить пять пунктов, изложенных в новогоднем номере «Жэньминь жибао», мы должны посвятить себя борьбе с эгоизмом и честолюбием и научиться уважать общие интересы. Поскольку перед нами стоят такие великие задачи, мы не можем в текущем году принять иностранных туристов».

Некоторые неофициальные посреднические фирмы, полностью состоящие на службе у Пекина, организуют и в настоящее время поездки в КНР определённых групп лиц, конфиденциально осуществляемые окольным путём через Гонконг.

Туристические поездки в Албанию уже на протяжении ряда лет осуществляются одним венским бюро путешествий, которое имеет на это полномочия от государственной организации «Албтурист», организующей один раз в неделю чартерные полёты в Тирану. Стоимость двухнедельной поездки в Албанию составляет от 550 до 700 западногерманских марок. В последнее время одно бюро путешествий в Стокгольме стало предлагать двухнедельные путешествия самолетом по маршруту Мальмё — Тирана стоимостью 900 крон. Создаётся впечатление, что Албания несколько ослабила режим самоизоляции, однако и сейчас в страну запрещён въезд женщинам в мини-юбках и мужчинам с бородой или с длинными волосами²³⁴.

Китайское и албанское подполье в Западной Европе

Как и все современные диктаторские государства, КНР наряду с официальными и открытыми службами имеет широко разветвлённое подполье, в частности шпионское. Его контуры часто плохо различимы, формы деятельности различны и изменчивы. Ещё в 1962—1963 годах о шпионаже со стороны китайских коммунистов в Европе ничего не было слышно. Он стал развиваться после возникновения разногласий между Пекином и Москвой. Между секретными службами Советского Союза и КНР в Западной Европе существуют значительные трения, несмотря на то что оба государства зачастую преследуют одни и те же цели²³⁵. После того как швейцарские власти усилили наблюдение за посольством КНР, центр шпионской деятельности переместился в 1967—1968 годах в посольство КНР в Париже. Неоднократно утверждалось, что поверенный в делах КНР в Нидерландах Ляо Хэ-шу, обратившийся в конце января 1969 года к голландскому правительству с просьбой о предоставлении убежища, был руководителем всей разведывательной службы Китая в Западной Европе. Таким образом, он был «одним из самых крупных международных шпионов, попавших за последние годы в руки Запада»²³⁶. Однако никаких конкретных данных, которые подтверждали бы это заявление, нет, и оно вряд ли соответствует действительности. Правда, вызывают подозрение настойчивые усилия Китая добиться его выдачи, чего ранее в аналогичных случаях не замечалось. КНР прибегала даже к угрозам: «Американский империализм и его младший партнёр — нидерландское правительство — должны понять, что с китайским народом, вооружённым всепобеждающими идеями Мао Цзэ-дуна, шутки плохи»²³⁷. В первый период после побега Ляо Хэ-шу китайская разведывательная деятельность, видимо, временно проводилась из посольства КНР в Каире²³⁸.

Насколько возможно сделать общий вывод, китайцев интересует в первую очередь промышленный шпионаж. Можно предположить, что наибольших успехов в этом деле КНР добилась во Франции. Все технические новинки, особенно по микрофотографии, немедленно приобретаются — по возможности в нескольких экземплярах — и направляются в КНР. В июне 1966 года полиция Копенгагена конфисковала 15 ящиков, предназначенных к отправке через Швейцарию в Китай. В них находилось дорогостоящее фотооборудование для проведения воздушного шпионажа, в частности специальная фотокамера, делающая 50 тысяч снимков в секунду. В этой связи можно ещё упомянуть швейцарских коммерсантов Эртли, раздобывших десять тонн кобальта, необходимого для создания китайской атомной бомбы, и переправивших его — в обход существующего эмбарго — через западногерманские порты в КНР. В то время как считалось, что Эртли бежали в КНР, они скрывались в Марселе под фамилией Куаксов. После смерти отца сын Эртли в начале 1969 года добровольно явился в швейцарскую полицию.

О военном шпионаже китайских коммунистов стало известно в 1963 году, когда многие пресс-отделы американских войск в ФРГ получили письма из «Информационного центра объединённых союзнических войск» в Гонконге, в которых высказывалась просьба высылать им еженедельные войсковые информационные бюллетени, предназначенные для внутреннего пользования. Проведенная проверка показала, что указанный выше центр в английской колонии является замаскированным филиалом пекинской разведывательной службы. Китайский шпионаж в США также частично ведётся с территории Западной Европы²³⁹.

Вполне понятно, что в Европе китайцы пользуются прежде всего услугами членов раскольнических групп, а также продажных и аполитичных лиц²⁴⁰. Летом 1967 года один бельгийский профессиональный преступник рассказал западногерманским органам безопасности довольно правдоподобную историю о том, как он получил от одного из руководителей пропекинской коммунистической партии в Брюсселе задание «за вознаграждение в несколько тысяч немецких марок» проникнуть в здание русской эмигрантской организации НТС в Франкфурте-на-Майне, а также в здание радиостанции «Свободная Европа» в Мюнхене и похитить документы о Советском Союзе.

Западная Европа является также важной опорной базой подрывной работы Пекина в Восточной Европе, Северной Африке и даже в Южной Америке. Центр руководства подрывной пропагандой против Колумбии, Эквадора и Перу находится в одном из ночных баров Парижа, за оборудование которого посольство КНР в Берне уплатило 60 тысяч новых французских франков.

Московское радио неоднократно сообщало в своих передачах на китайском языке о том, что Мао Цзэ-дун и его ближайшие сообщники при содействии функционера Коммунистической партии Гонконга И Мина перевели свои богатства в швейцарские и другие европейские банки, чтобы «обеспечить себя, когда наступит день мести китайского народа»²⁴¹. Весьма сомнительно, чтобы это утверждение соответствовало действительным фактам. Хотя в Европе действительно находятся крупные суммы денег, принадлежащие отделу пропаганды ЦК КПК, но, насколько известно, они с 1966 года проходят по счетам коммунистов пропекинской ориентации и членов их семей.

Инфильтрация с помощью китайцев, проживающих в Западной Европе

Особое внимание КНР уделяет китайцам, постоянно проживающим в Западной Европе. Работой среди них занимался многие инстанции партийного аппарата КПК в Пекине. В отделе Центральной комиссии этими вопросами занимается одно отделение из семи. Эту работу ведёт также подчинённое непосредственно Политбюро ЦК КПК специальное бюро, состоящее из двух отделений и трёх секторов. В административном отделе ЦК КПК один из трёх секторов ведает вопросами идеологической обработки китайцев, проживающих за рубежом. Важную роль играет также Комитет по делам китайских эмигрантов во главе с Ляо Чэн-чжи (1908 года рождения) . Он впервые побывал в Европе в качестве моряка ещё в 1925 году и на короткое время арестовывался в Гамбурге за ведение коммунистической пропаганды²⁴².

Общее количество китайцев, проживающих в Западной Европе, трудно определить. Установлено, что только 65 тысяч из них имеют паспорта национального Китая²⁴³. Многие имеют паспорта Гонконга, Малайзии, Сингапура, Таиланда и Индонезии; у некоторых по нескольку паспортов различных, в том числе даже враждующих стран. Можно полагать, что в настоящее время в Англии проживают 50 тысяч китайцев, во Франции — не более 4 тысяч, в Нидерландах — 3 тысячи и в Федеративной Республике Германии — около 2 тысяч.

Многие китайцы, проживающие в Западной Европе, постоянно получают из Лондона или Парижа материалы, апеллирующие к их патриотическому чувству и национальной гордости. В последнее время многие посольства КНР в Западной Европе по тем же мотивам устраивают для местных китайцев вечера, на которых демонстрируются новейшие цветные кинофильмы КНР. На одном таком вечере в посольстве КНР в Париже 8 февраля 1970 года присутствовало, как утверждают, 700 человек.

Весьма интенсивные усилия прилагают пекинские инстанции в Западной Европе к тому, чтобы осуществлять постоянное наблюдение за тамошними студентами китайской национальности. После иногда многолетней обработки отдельным недовольным чем-либо студентам предлагают перейти на сторону КНР. Однажды усилия красных китайцев в этом направлении увенчались успехом: летом 1964 года им удалось переманить одного студента Высшей технической школы в Ганновере. Аналогичные попытки предпринимались ими в Венском университете в 1968 году. Что касается граждан национального Китая, то по отношению к ним пекинская пропаганда в меньшей мере применяет методы прямого привлечения на сторону КНР, а в большей — стремится разжигать противоречия, например между коренными жителями Формозы и китайцами, прибывшими туда в своё время из Континентального Китая. Работа в этом направлении также ведётся из Парижа²⁴⁴. Китайских студентов, перешедших на сторону Запада, на протяжении многих лет продолжают посещать сотрудники представительств КНР, настойчиво «советуя» воспользоваться их помощью.

Китайское подполье действует в самых различных областях. Много лет не находило подтверждения предположение, что Китай продает в Европе наркотики. В начале 1969 года Скотленд-ярду впервые удалось добыть доказательство того, что героин, распространяемый китайцами в лондонском районе Вест-Энд, действительно доставляется из КНР через Гонконг. Стоимость наркотиков, ежемесячно завозимых в настоящее время в столицу Англии, оценивается не менее чем в 80 тысяч английских фунтов²⁴⁵.

Довольно упорная борьба ведется, судя по всему, между разведывательными службами КНР и Формозы. В ночь с 24 на 25 февраля 1966 года швейцарские власти арестовали в Женеве атташе по вопросам культуры посольства национального Китая в Брюсселе Го Юй-шоу при попытке передачи секретных сведений сотруднику посольства КНР в Берне. Го вступил в контакт с китайскими коммунистами по настоянию своей жены, проживавшей в КНР, и намеревался таким путём содействовать установлению мира между Тайбеем и Пекином, но китайские коммунисты принудили его заниматься шпионажем. После выдворения из Швейцарии Го уехал в КНР, но в условиях культурной революции он не смог занять там сколько-нибудь видного положения. Начиная с лета 1967 года он постоянно обращается к своей дочери, оставшейся в Англии, с просьбами о высылке ему денег²⁴⁶.

В это же время из Швейцарии были выдворены служащие национального Китая во Всемирной организации здравоохранения в Женеве доктор Цзун Син-сы и первый секретарь посольства КНР в Берне Ван Эр-ган.

Активно используются китайскими коммунистами для проведения разведывательной и подрывной работы моряки на торговых судах и портовые служащие. Перешедшие на сторону Запада китайцы сообщили, что в городе Циндао (провинция Шаньдун) находится специальный центр по подготовке кадров для этой работы²⁴⁷. Обычно пекинские шпионы направляются сперва под видом беженцев в Гонконг, привыкают там к жизни в западных условиях и через два-три года прибывают в Западную Европу, имея уже английский паспорт. Китайская разведка отдаёт предпочтение английским документам уже хотя бы потому, что они дают возможность совершать поездки по западноевропейским странам без виз. Советская разведка с большим вниманием следит за этой деятельностью Пекина в Европе; точно установлено, что высланный весной 1970 года из Голландии советский дипломат Борис Нетребский вел наблюдение в порту Роттердама не только за китайскими торговыми судами.

Китайские рестораны занимают особое место в подпольной деятельности Пекина. Многие на первый взгляд безобидные владельцы китайских ресторанов в Европе уже много лет назад состояли членами коммунистических организаций в Гонконге. Некоторые китайские рестораны в Голландии и Бельгии почти не посещаются, тем не менее они процветают. Известно, что многие из открытых после 1963 года китайских ресторанов «являются в первую очередь замаскированными пунктами приёма нелегально прибывающих в страну китайцев»²⁴⁸. Те 300 китайцев, которые нелегально пробрались в течение 1966—1966 годов в Нидерланды и в большинстве своём, по данным соответствующих голландских властей, действовали по заданию органов пропаганды ЦК КПК, отнюдь не составили исключения: число китайцев, нелегально проживающих в Западной Европе, неизменно остается гораздо большим.

В одном из имеющихся в Голландии 400 китайских ресторанов несколько лет назад был обнаружен секретный передатчик, поддерживавший связь между Гаагой и Прагой. В другом китайском ресторане, в Роттердаме, было конфисковано большое количество китайских листовок на голландском и испанском языках. В конце 1965 года в Нидерландах появились неофициальные сообщения о том, что китайские рестораны нередко являются местом ведения шпионской деятельности, и министерство юстиции официально запретило китайцам въезд в страну²⁴⁹.

В Англии насчитывается 1500 китайских ресторанов, в том числе около 700 в Лондоне. Большинство их владельцев и поваров не поддаются пекинской пропаганде. В начале 1968 года делегация гонконгских коммунистов во главе с Бан Фу-хуа посетила все китайские рестораны в Англии, пытаясь настроить их владельцев против «британского империализма», но успеха практически не добилась²⁵⁰. Однако многие рестораны, открытые за последнее время в предместьях Лондона, по-видимому, финансируются Пекином, и он наверняка будет требовать от них по крайней мере своей доли в прибылях.

Во Франции имеется от 100 до 200 китайских и некоторое число вьетнамских ресторанов. В Париже насчитывается 65 таких ресторанов. Два из них принадлежат таинственному Ма Чжан-цзану (он же Тан На), бывшему любовнику нынешней жены Мао Цзэ-дуна Цзян Цин, проживающему в настоящее время в Южной Америке. В посольстве КНР во французской столице имеется специальная группа сотрудников, «курирующих» китайские рестораны. Она располагает точными сведениями о всей переписке работающих в ресторанах китайцев со своими родственниками в КНР. Если владелец ресторана богат, то при этих обстоятельствах в большинстве случаев бывает нетрудно принудить его давать деньги; официально эти деньги предназначены его родственникам в КНР, но в действительности идут в казну режима Мао Цзэ-дуна. Если китайский ресторан начинает испытывать материальные затруднения, посольство предоставляет ему кредит и снабжает китайскими консервированными продуктами. В 1968 году примерно четверть, а в 1969 году уже две трети китайских ресторанов во Франции находились под контролем посольства КНР, и тем не менее оно по-прежнему прилагает усилия к тому, чтобы расширить своё влияние. Если посольству не удается оказать давление непосредственно на владельцев ресторана, тогда оно пытается склонить на свою сторону большинство в объединениях или акционерных обществах, членами которых являются владельцы этих ресторанов, и таким образом подчинить их своей власти. У одного хозяина ресторана, продолжительное время не поддававшегося обработке, китайские власти задержали дочь, когда он покидал КНР после посещения проживающих там родственников. Ей разрешили вернуться в Париж только после того, как сломленный отец отказался от владения рестораном.

В Бельгии к 1963 году насчитывалось более 100 китайских ресторанов. А весной названного года за короткое время в различных городах было открыто ещё 60 ресторанов. Некоторые из них создавались бывшим китайским генералом Вэнем по прямому указанию из Пекина и служили опорными пунктами для сбора разведывательных сведений. После раскрытия бельгийскими властями этой шпионской организации Вэнь бежал в Женеву, где поддерживает тесные связи с генеральным консулом КНР, являющимся, по общему мнению, одним из руководителей разведки. В конце апреля 1966 года в Вервье был убит владелец ресторана Чжэн Цаэ-линь, его труп был позже обнаружен в Сене. Он любил хорошо пожить, располагал обширными связями с китайцами, проживающими в Кёльне и Париже. Принадлежавший ему ресторан почти не посещался, но было известно, что владелец каждую неделю выезжал с небольшим чемоданом в Антверпен. Торговал ли он наркотиками или секретными сведениями, осталось неизвестным. Убийцы и организаторы преступления до сегодняшнего дня не найдены²⁵¹.

200 китайских ресторанов в Федеративной республике внешне не имеют отношения к политической деятельности.

Однако и здесь некоторых владельцев ресторанов вынудили переводить деньги на счета лондонского «Бэнк окр Чайна» — якобы «для своих родственников». Иногда деньги получают от них наличными китайские посредники. В последние годы некоторые владельцы ресторанов выезжали в КНР; получали ли они там какие-либо задания, неизвестно.

В деятельности 20 китайских ресторанов в Швейцарии и примерно 10 в Австрии пропекинские тенденции не проявлялись²⁵².

Не подлежит сомнению, что Тирана также занимается шпионской деятельностью, направленной против Югославии, а также Греции и Италии.

В марте 1966 года в Афинах был арестован и приговорён к пожизненному тюремному заключению служащий греческой контрразведывательной службы, албанец по национальности. Он передавал секретную информацию итальянскому военному атташе в Греции за 2500 драхм и албанскому посольству в Риме за 1500 американских долларов в месяц.

Колонии албанских беженцев существуют в ряде городов Западной Европы, в частности в Лондоне, Париже, Брюсселе и в районе Мюнхена. В Вене явкой им служит кафе «Айлес», расположенное за зданием ратуши. Как правило, албанские беженцы или находятся в оппозиции к существующему режиму в Тиране или аполитичны. Убийство одного албанца в Брюсселе весной 1967 года, вопреки первоначальным предположениям, было совершено не по политическим мотивам²⁵³.

Издательства, работающие под контролем красного Китая

В аппарате ЦК КПК вопросами распространения китайских публикаций через зарубежные издательства и книжные магазины занимается специальный сектор, подчинённый двум подотделам административного отдела ЦК КПК.

В период до возникновения разногласий между Пекином и Москвой КНР распространяла свои издания на иностранных языках с помощью коммунистических книжных магазинов. Но уже и тогда, когда разногласия возникли и стали быстро обостряться, КНР сумела удивительно долго использовать эту сеть для проведения антисоветской пропаганды. Лишь в 1964—1965 годах этому был положен конец. Но уже за два года до этого китайские и албанские коммунисты стали создавать в Европе свои собственные издательства и книжные магазины, используя помощь своих посольств, представительств Синьхуа и пропекинских осколочных групп. На работу в них принимались граждане соответствующих западноевропейских стран, разделяющие политические взгляды КПК или по крайней мере внутренне стоящие на близких к ней позициях. В отдельных случаях предложение занять руководящее положение в издательстве или магазине за соответствующую оплату получали и лица, не участвовавшие до этого в политической жизни. Большинство книжных магазинов освобождены от отчисления Пекину денег, вырученных от продажи литературы.

Долгое время самым крупным прокитайским издательствам в Запашной Европе было издательство «Ливр энтернасьональ» («Международная книга») в Брюсселе, рю Эмиль Клаус, основанное в мае 1963 года анонимным обществом с капиталом 200 тысяч бельгийских франков. В нём работали Жорж Силен, Сюзан Розендор, Бруно Виникас и Камиль Лежен; позже к ним присоединилась Арлетт Бофор, много лет проработавшая экспертом в Пекине²⁵⁴. Коммерческими директорами являются Адольф Каценеленбоген и Мишель Блох, мать которого руководила отделением Циньхуа в Брюсселе. В 1964—1965 годах издательство совместно с прокитайской компартией Бельгии развило активную пропагандистскую деятельность, распространяло китайские, албанские, северокорейские и северовьетнамские материалы на различных языках в Бельгии, Нидерландах и ФРГ. Издательство располагало литературой на сумму два миллиона бельгийских франков; кроме того, в конце 1966 года на такую же сумму оно имело активы у своей клиентуры. Весной 1968 года неизвестные лица распространили от имени «Ливр энтернасьональ» фальшивку в виде брошюры, направленной против Насера и палестинского фронта освобождения. В результате неоднократных «партийных чисток» в рядах пропекинских коммунистов издательство потеряло своё былое значение.

После основания прокитайской «Коммунистической (марксистско-ленинской) партии Бельгии» китайская и албанская литература в 1968—1969 годах распространялась также книжным магазином «Клартэ», расположенным в здании этой партии в Брюсселе на шоссе д’Альсемберг.

Во Франции китайцами также практиковалось создание книжных магазинов в форме анонимных обществ. Самым большим китайским книжным магазином во Франции является магазин «Феникс», расположенный на оживлённом Севастопольском бульваре в Париже. Работают в нём трое служащих. Директор магазина Алексис Бержерон уже давно исключён из рядов ФКП за прокитайские позиции. В октябре 1967 года неизвестные лица забросали магазин бутылками с зажигательной смесью и камнями, после чего на окна поставили стальные жалюзи²⁵⁵. Книжный магазин «Жи ле кёр» на узкой улочке того же названия в Париже открыто рекламирует себя как «пункт распространения пекинской литературы». Он распространяет, в частности, газеты прокитайских студенческих групп, публикации Вьетконга и листовки пропекински настроенных испанских коммунистов²⁵⁶. Осенью 1968 года около этого маленького магазина с железными решетками на окнах была взорвана бомба. Часть литературы печатается в издательстве «Эдисьон де ля коммюн де Пари», открытом в марте 1970 года сторонниками красного Китая, группирующимися вокруг пропекинской газеты «Юманите руж».

В Италии активную деятельность развило издательство «Эдиционе ориенте», расположенное на Виа Цезаре Баллисти в Милане. Оно было основано в 1963 году бывшим студентом Марио Джеймонатом. Под руководством Марии Арены Реджис, которая в 1960—1962 годах работала в Пекине в качестве преподавателя итальянской литературы, издательство осуществило перевод на итальянский язык ряда пекинских брошюр и с 1966 года издаёт ежемесячный журнал «Куадерни». Вскоре оно стало издавать и журнал «Венто дель эст», выходящий раз в четыре месяца. В редакционную коллегию этого журнала длительное время входил бывший сотрудник отделения Синьхуа в Риме Джорджо Цуккетти. Кроме того, один раз в два месяца выходит журнал «Ориентаменти», издаваемый «кругом друзей «Эдационе ориенте»». Ответственным редактором этого журнала является д-р Джузеппе Реджис, который в течение трёх лет работал в Пекине и получил право на издание в Италии всех пекинских публикаций. В 1964 и 1966 годах делегация издательства приглашалась в КНР, где она имела длительные беседы с Мао Цзэ-дуном и руководящими работниками «Гоцзи шудянь».

В начале 1967 года итальянская полиция арестовала по подозрению в принадлежности к прокитайской террористической группе директора издательства М. А. Реджис и одного из её сотрудников²⁵⁷. В течение ряда лет считалось, что издательство играет роль политического и идеологического связующего звена между различными конкурирующими группировками итальянских коммунистов пропекинской ориентации. Однако весной 1968 года оно рассорилось не только с «Федерацией марксистско-ленинских коммунистов Италии», но и с «коммунистической партией Италии (марксистсжо-ленинской)». Некоторых работников издательства обвинили в том, что они «заражены мелкобуржуазными взглядами и эгоистическим индивидуализмом», «ведут подрывную работу против единства партии». В издательстве была создана «революционная группа», которую руководству удалось изгнать из здания. Но и после этого члены группы продолжали разоблачать «неотроцкистов» в издательстве, которые-де изображали себя друзьями Мао, а на деле проводили «чёрную линию», и в конце концов создали своё собственное издательство «Нуове эдиционе ориенте», расположенное на Виа Пастер в Милане²⁵⁸. С этого времени оба издательства распространяют прокитайскую литературу, но продолжают нападать друг на друга.

В Англии китайские и албанские брошюры вначале можно было получить в «Литерери секретри» на Скраттон-стрит в Лондоне, но вскоре это издательство рассорилось с представителями Китая в Англии²⁵⁹ и его место занял магазин «Колетс Нью Лондон букшоп» на Чэринг-Кросс-роуд, открытый в своё время коммунистами и находившийся в тесном контакте с советской государственной службой сбыта книжной продукции за рубежом. В последующем характер деятельности этого магазина изменился: руководствуясь чисто коммерческими интересами, он стал продавать литературу, враждебную Советскому Союзу. Пекинская литература продаётся также в филиале магазина, носящем название «Колетс чайниз букшоп» и расположенном на соседней Грейт-Рассел-стрит. Коммерческий директор этого магазина госпожа Мэри Шен якобы ежегодно бывает в Пекине. В начале 1969 года в Лондоне на Фортес-стрит, в резиденции пропекинской «Коммунистической партии Великобритании», был открыт ещё один магазин китайской литературы — «Белмен букшоп».

В Швейцарии Фредди-Жильбер-Нильс Андерссон, швед по национальности, основал в 1957 году в Лозанне издательство «Эдисьон де ля ситэ» и начал активную пропаганду за участие Швейцарии во Всемирном фестивале молодёжи в Москве. Сенсацию вызвало издание им книги Аллега о злодеяниях французов в Алжире, после чего французское правительство запретило Андерссону въезд и пребывание в стране, инкриминировав деятельность в пользу Фронта национального освобождения Алжира. В середине 1963 года Андерссон перешёл на позиции Пекина, установил тесные связи с посольством КНР в Берне и с пекинским издательством «Гоцзи шудянь». В скором времени его издательство стало печатать и распространять китайскую литературу. Изданная им брошюра «Африка, Латинская Америка, Азия — революция» была в августе 1964 года запрещена швейцарским правительством. В дальнейшем Андерссон активизировал свои связи с дружественной по отношению к Пекину оппозиционной партией Саваба в Нигере и с одной прокитайской группой во Франции. По мнению властей, Андерссон под именем Роланд Вирье принимал участие в работе V съезда Албанской партии труда в ноябре 1966 года. Он дважды получал официальное предупреждение от властей и наконец в начале 1967 года на основании статьи 70 конституции Швейцарии был выслан из страны. Как заявило швейцарское правительство, «причиной послужили не связи Андерссона с издательством «Гоцзи шудянь», а то, что он, будучи иностранцем, согласился распространять с территории Швейцарии пропагандистские материалы этого издательства»²⁶⁰. Инцидент этот получил в Швейцарии различную оценку. Некоторые круги добивались отмены решения о выдворении Андерссона из страны, требовали даже избрать его почётным гражданином одного из городов Швейцарии, сравнивали швейцарскую полицию по делам иностранцев с хунвейбинами в Китае. После отъезда из Швейцарии Андерссон больше не появлялся на европейской политической арене. С этого времени пекинские публикации продаются в основном книжным магазином «Пинкус и К^о» на Фрошауэргассе в Цюрихе. Старый коммунист Пинкус, который одновременно распространяет и московскую коммунистическую литературу, имел в 1965 году только 90 подписчиков на иллюстрированный журнал «Хина им бильд»²⁶¹. В дальнейшем, правда, количество продаваемой этим магазином пекинской литературы, судя по всему, увеличилось.

Австрийские коммунисты прокитайской ориентации планировали ещё в 1964 году создать издательство китайской литературы для всех районов Европы с населением, говорящим на немецком языке, однако и поныне брошюры на немецком языке поступают непосредственно из Пекина. За вывеской одного почтового ящика в Вене, предлагающего свои услуги «по подписке на китайскую литературу», скрывается пропекинская «Марксистско-ленинская партия Австрии». Попытки этой партии расширить круг своих приверженцев с помощью публикации в печати объявлений о продаже китайской литературы провалились: соответствующие её предложения «были отвергнуты всеми австрийскими ежедневными газетами»²⁶². Ещё одна пропекинская организация в Австрии, «Объединение революционных рабочих Австрии (марксисты-ленинцы)», распространяет китайскую и албанскую литературу, также используя почтовый ящик.

Датские власти рассматривают издательство «Футура», расположенное в Копенгагене на Сваневей, лишь как «вывеску», за которой скрывается посольство КНР в этой стране. Созданное в апреле 1964 года при содействии посольства КНР, это издательство тотчас приступило к печатанию в Дании китайских и северовьетнамских пропагандистских материалов. Его директор Гатфред Аппель ранее возглавлял издательство Коммунистической партии Дании «Тиден» и книжный магазин «Ланг оф фолькс богхандель», затем был издателем органа компартии. В сентябре 1963 года он был исключён из рядов компартии и стал работать в отделе культуры и прессы китайского посольства; здесь он редактировал ежемесячный «Бюллетень», пока осенью 1969 года не был уволен как «антимаоист» и заменён неким Бенито Скокоцца. Поэтому и дальнейшая судьба издательства «Футура» в настоящее время весьма неясна²⁶³.

В Нидерландах китайские книги и брошюры продавались с 1964 года в небольшом магазине «Ши-лит» в городе Алкмаре на Сталберт-страат. Его владельцем был преподаватель математики Якобус Крузе, который до этого никогда не проявлял себя как коммунист. Вскоре он прекратил свою деятельность, видимо в результате определённого нажима со стороны властей. После смещения Хрущёва был открыт новый магазин «Ши-лит» на Лютмар-страат в Гронингене, в котором работали бывший инженер по бетонным конструкциям Мартин Манер и его жена. Несколько позже был открыт магазин китайской литературы «Хет прохрессиве бук», использовавший почтовый ящик, адрес которого был идентичен адресу пропекинской коммунистической группы в Голландии. Он имел пункты по продаже литературы в Амстердаме на Розенхрахт и в Роттердаме на Ян-Порцелли-страат.

В Швецию пекинская литература вначале поступала через «Шведско-китайское объединение» в Стокгольме. В последние годы китайские публикации распространяют магазины «Октобер» на Кунгсгатан в Стокгольме и «Данелиус бокхандель» на Хусаргатан в Гётеборге. В них можно получить также газеты пропекинских групп Швеции и Испании.

В Дублине в октябре 1968 года был открыт на Аппер Эскчейндж-стрит книжный магазин «Прогресив букс энд периодикэлс», предлагающий различную китайскую литературу и одновременно являющийся местом встречи ирландских коммунистов пропекинского толка. Руководство его работой осуществляется, видимо, из Канады.

В Грецию китайские пропагандистские материалы поступали в 1963 году через «Цадес пресс-бюро» в Афинах. Через год «Общество друзей нового Китая» создало в Афинах издательство «Исторические публикации», которое выпустило много переводов китайских произведений; только в 1966 году им было издано 16 работ Мао Цзз-дуна²⁶⁴.

В Норвегии публикации из КНР и Албании продаются в магазине «Осло бук- ог папирхандель», расположенном на Швейгаардсгате.

В Западной Германии «Гоцзи шудянь» рекламировал фирму «Брюккен-ферлаг» в Дюссельдорфе как издательство, где можно получить китайскую литературу. В последнее время ряд книжных магазинов в ФРГ продает китайские публикации, не становясь при этом на службу аппарата пропаганды ЦК КПК. Однако некоторые книжные магазины в Западном Берлине поддерживают связи с посольством КНР в Восточном Берлине²⁶⁵. Осколочная прокитайская «Коммунистическая партия Германии (марксисты-ленинцы)» распространяет брошюры и журналы с помощью своих членов — Фолькера Гермсдорфа в Гамбурге (на Шемман-штрассе) и Франца Веннига в Дюссельдорфе-Герресхайме (на Шёнау-штрассе).

Наиболее известной китайской публикацией является, несомненно, небольшая «красная книжечка» — «Выдержки из произведений Мао Цзэ-дуна». Она выпущена не отделом пропаганды ЦК КПК, а «под непосредственным руководством ЦК КПК, Государственного совета, Военного совета ЦК КПК и группы по делам культурной революции при ЦК»²⁶⁶. Специальная «Комиссия по переводу произведений Мао» руководила работой по переводу этой брошюры на все языки мира. С немецким языком в комиссии в течение двух лет работал швейцарец д-р Жан Мозер. Эта маленькая книжица, поступившая в продажу в Западной Европе в начале 1967 года, скоро стала во всех странах «бестселлером».

Пекинская пропаганда утверждала в связи с этим: «Драгоценная красная книжечка является лучезарной кристаллизацией идей Мао Цзэ-дуна, великим знаменем современности, безбрежным океаном мудрости, острейшим оружием борьбы, энциклопедией революции. В тот день, когда все три миллиарда людей, населяющие земной шар, поднимут эту драгоценную красную книжечку,— в этот день все империалисты, ревизионисты и реакционеры предстанут перед судом истории»²⁶⁷.

Для китайских коммунистов высказывания Мао могут служить подтверждением их убеждений. Однако мнение Пекина, будто все читатели «красной книжечки» являются или станут в будущем приверженцами Мао, говорит о полном незнании западноевропейского образа мышления. Интерес, проявленный в Европе к «красной книжечке»,— это «скорее мода», «снобизм»²⁶⁸. В действительности содержащийся в брошюре набор цитат не обладает убедительностью: «Это букет примитивных азбучных истин марксистско-революционного толка, рассчитанных на непритязательные запросы. Трудно представить, что интеллектуальный уровень китайского народа, обладающего древней культурой, пал так низко. Того, кто думает найти в «красной книжечке» политическую доктрину или хотя бы руководящую нить китайской политики, ждёт лишь разочарование»²⁶⁹. По сравнению с «красной книжечкой», появившейся в 1966 году на китайском языке, в последний вариант её внесен ряд изменений. Прежде всего в нём отсутствуют все упоминания о сопернике Мао — бывшем главе государства Лю Шао-ци.

В первое время «красная книжечка» широко рекламировалась пропекинскими коммунистическими группами и магазинами как «книга, обладающая большей мощью, чем любая атомная бомба»²⁷⁰. И лишь за этот период имеются точные данные о количестве проданных экземпляров. Позже «Выдержки из произведений Мао Цзэ-дуна» стали продаваться и различными частными книжными фирмами, издававшими брошюру в собственном переводе. Поэтому оценка общего количества проданных экземпляров крайне затруднена.

Во Франции до апреля 1968 года было продано, по имеющимся данным, «несколько сот тысяч» экземпляров цитатника. Только один магазин «Феникс» продал за восемь месяцев «несколько десятков тысяч»²⁷¹. ФКП распространяла слухи, будто продаётся вовсе не настоящая «карманная книжка хунвэйбинов».

В Италии издательство «Эдиционе ориенте» распродало первые 500 тысяч экземпляров брошюры ещё в январе 1967 года и вскоре заказало ещё 20 тысяч²⁷². «Коммунистическая партия Италии (марксистско-ленинская)» приняла в начале 1968 года решение об обязательном изучении всеми членами изречений председателя Мао Цзэ-дуна.

Приверженцы Пекина в Австрии сообщили в октябре 1967 года, что ими продано 10 тысяч экземпляров «красной книжечки». Цена за каждый экземпляр составляет у «Марксистско-ленинской партии Австрии» восемь шиллингов, в молодёжной организации «Функе» — шесть и в «Объединении революционных рабочих Австрии» (тоже прокитайском) — десять шиллингов²⁷³.

Бельгийская «Ливр энтернасьональ» распространила в январе 1967 года, в основном среди студентов Брюсселя, 3,5 тысячи экземпляров брошюры и в течение следующих месяцев заказала в Пекине в общей сложности еще 6 тысяч.

В Англии основными покупателями также были студенты. В августе 1967 года три английских коммуниста прокитайской ориентации, продававшие красные цитатники, создали опасную для движения обстановку на одной из центральных улиц Лондона, за что были арестованы. Пекинская пропаганда усмотрела в этом свидетельство того, «как отвратителен и слаб британский империализм», который, однако, не в состоянии помешать «распространению в Великобритании победоносного учения Мао Цзэ-дуна»²⁷⁴.

Один из книжных магазинов в Норвегии продал до весны 1969 года 26 тысяч экземпляров цитатника.

В ФРГ число проданных к концу 1967 года «красных книжечек» достигло 100 тысяч экземпляров. Каждая четвёртая книжка продана мюнхенским издательством «Триконт», получившим их из Гонконга по 56 пфеннигов за штуку. Наименьшим спросом цитатник пользовался в отличающейся, как принято считать, высоким революционным духом Рурской области²⁷⁵. Активные приверженцы Пекина получали цитатник непосредственно из КНР вместе со значком, на котором изображён силуэт Мао. Советский Союз и восточно-европейские социалистические страны неоднократно высказывали недовольство в связи с ввозом цитатников в Западную Германию. По их мнению, боннское правительство явно делает «дружеский жест в сторону Пекина»²⁷⁶. В то время как «частнокапиталистические» магазины продавали «красную книжечку» по 1,10—1,50 западногерманской марки, Социалистический союз немецких студентов продавал её по 2 марки (получая на каждом экземпляре прибыль в 1,10 марки), а прокитайская «Свободная социалистическая партия» — даже по 2,50 марки²⁷⁷. Но эти цены отнюдь не могут покрыть расходы Пекина на издание, распространение и пересылку цитатника самолетом, поэтому из «драгоценной красной книжки» он превращается для КНР в «весьма дорогостоящую красную книжку» и каждый проданный экземпляр, «несомненно, наносит ущерб финансам красного Китая»²⁷⁸.

Говоря о присутствии Пекина в Западной Европе, необходимо остановиться также на деятельности «обществ дружбы», которые по сути являются лишь «удлинённой рукой» посольств КНР в соответствующих странах. Руководство ими осуществляет находящееся в Пекине «Общество дружбы и культурных связей с зарубежными странами». Его официальная миссия состоит в том, чтобы развивать культурные связи и дружбу с другими странами, но в действительности его главная задача — привлекать на сторону коммунистической политики Китая широкие слои населения за рубежом.

Большинство «обществ дружбы с Китаем» в странах Западной Европы было создано при поддержке промосковских коммунистов ещё в то время, когда отношения между красным Китаем и Советской Россией развивались под знаком «вечной братской дружбы». В дальнейшем по мере того, как обострялись разногласия между этими двумя гигантами коммунистического мира, «истые» сторонники Пекина стали всё больше прилагать усилий к тому, чтобы захватить в свои руки ключевые позиции в «обществах дружбы» и использовать эти общества для борьбы против Советского Союза. Кое-где это им удалось после ожесточённой борьбы. А там, где их усилия не дали ожидаемого эффекта и промосковские коммунисты сохранили своё доминирующее влияние, сторонники Пекина стали проводить раскольническую политику, создавали новые «общества дружбы», но уже под своим безраздельным контролем. Поэтому те общества, которые остались под руководством промосковских коммунистов, занимают враждебные Китаю позиции. Но зачастую они представляют собой лишь фикцию.

В просоветской «Ассоциации англо-китайской дружбы» первые признаки идеологических разногласий обнаружились ещё в 1960 году, когда её руководство стало подвергать цензуре пропагандистские материалы, поступавшие из Пекина. В 1963 году оно попыталось пресечь все разговоры о советско-китайском конфликте, и тогда разногласия в ассоциации ещё больше обострились. Два года спустя прокитайское крыло основало «Общество англо-китайского взаимопонимания», которое, если верить его заявлениям, не желает безоговорочно поддерживать политику Пекина (хотя в действительности делает это на каждом шагу), но «считает необходимым широко разъяснять точку зрения Китая». Более правильным представляется утверждение промосковских коммунистов в Англии о том, что эта организация «создана лишь для того, чтобы иметь легальную платформу для пекинской пропаганды и поддержки Китая»²⁷⁹. Председателями общества являются профессор д-р Джозеф Нидэм, автор «Кембриджской истории наук в Китае», и профессор народного хозяйства Джоан Робинзон, также читающая легации в Кембридже. Среди 175 учредителей общества 30 профессоров, целый ряд депутатов парламента, несколько церковных руководителей. Многие из этих лиц и по сей день не знают, в каких неблаговидных целях использовались их имена. Исполнительным секретарём общества был назначен бывший английский консул в Китае Дерек Брайан, женатый на китаянке. Штаб-квартире общества на Уоррен-стрит в Лондоне подчинён «Англо-китайский институт просвещения», текущие дела которого ведёт Элизабет Патерсон. Летом 1966 года общество насчитывало 1 —1,5 тысячи членов, но вскоре многие вышли из него, в том числе историк из Оксфорда профессор Тревор-Ропер, занявший по возвращении из поездки в Китай более трезвую позицию. В последние годы среди членов общества распространилось скептическое отношение к Китаю в связи с культурной революцией. Поэтому одна из групп пропекинских коммунистов стала утверждать, что эта организация представляет собой лишь «платформу реакционной интеллигенции, чтобы поносить Китайскую Народную Республику»²⁸⁰. Постоянный дефицит общества, составлявший в августе 1967 года якобы 1411 английских фунтов, покрывается при содействии «Английского совета по внешней торговле»; по другим сведениям, необходимые суммы предоставляет «Лондонская экспортная корпорация», которая также принимает участие в торговле с Китаем²⁸¹. Через председателя общества профессора Нидэма и секретаря Брайана поддерживаются тесные связи с «Группой изучения политики по отношению к Китаю», резиденция которой находится в районе Парламент-хилл Лондона. С 1963 года группа издает ежемесячный журнал «Бродшит».

Ещё до создания «Общества англо-китайского взаимопонимания» группой прокитайских коммунистов, издающих бюллетень «Форум», была основана более радикальная организация «Друзья Китая», которая сохранила свою самостоятельность, хотя её члены одновременно состоят и в вышеназванном обществе. О существовании «Друзей Китая» общественности стало известно лишь в 1967 году в связи с предпринятыми ею тогда попытками устроить беспорядки во время визита А. Н. Косыгина в Англию и выступлениями в поддержку дипломатического представительства Пекина в Лондоне, когда на его сотрудников после столкновения с полицией были наложены ограничения в свободе передвижения. И наконец, весной 1966 года была основана «Шотландско-китайская ассоциация», которая пыталась играть посредническую роль между Москвой и Пекином. Вскоре она перестала давать о себе знать²⁸².

Основанная в 1952 году «Ассоциация франко-китайской дружбы» до 1958 года действовала довольно активно. Первые столкновения между сторонниками Москвы и Пекина произошли в ней в 1960 году. Первые «захватили важнейшие позиции в ассоциации и в марте 1963 года не остановились перед тем, чтобы использовать эту организацию для клеветы на КНР и превратить свою так называемую дружбу в сильную вражду против Китайской Народной Республики»²⁸³.

Состоявшийся в июне 1963 года VIII съезд ассоциации, созыв которого в нарушение устава откладывался в течение двух лет, показал, что Французская коммунистическая партия всё ещё пользуется большим влиянием в этой организации. Тем не менее шесть видных членов ассоциации подняли бунт. Они создали «Инициативный комитет по учреждению Франко-китайской народной ассоциации» и стали издавать свой бюллетень. В Бордо сторонники Пекина за распространение антисоветских листовок были исключены из «Общества дружбы с Китаем». Тогда они создали своё «Общество Дружбы». Подобным образом развивались события в Марселе. Здесь в конце 1963 года возник «Кружок исследования и документации», который начал издавать свой печатный листок. Через некоторое время все эти группы основали пропекинскую «Ассоциацию франко-китайской дружбы», которая вскоре насчитывала уже более 1000 членов. С беспокойством, отнюдь не безосновательным, Французская коммунистическая партия характеризовала эту организацию как «пропагандистский центр КПК»²⁸⁴. В течение нескольких месяцев сложилось правление ассоциации во главе с профессором Шарлем Беттельхеймом. Его заместителем стал Марсель Серизюэло. Кроме того, в правление вошли профессор Сорбонны Пьер Килар, ученый Джозеф Маршизио, а также пропекинские коммунисты Жильбер Мюри и Режи Бержерон. Исполнительным секретарём ассоциации назначена Элен Маршизио, которая шесть лет прожила в Пекине и в 1967 году была принята Мао Цзэ-дуном²⁸⁵. Ассоциация устраивала фотовыставки во Франции, организовывала поездки в Китай (43-дневная поездка стоит 2,4 тысячи франков). Проводимые ею киновечера посещает до 3 тысяч человек. Все, кто высказывал сомнение в правильности политики Пекина, вскоре были удалены из ассоциации. С октября 1967 года эта организация, правление которой находится на улице Морис-Рипош в Париже, распространяет нерегулярно выходящий бюллетень «Китай сегодня» и журнал «Кайе де комите университэрэ этюдиант».

В Марселе также возникла пропекинская «Ассоциация франко-китайской дружбы». В начале 1967 года она была переименована во «Франко-китайский культурный центр». Эта организация пользуется поддержкой представительства красного Китая в Берне. По-видимому, из-за соперничества пропекинские коммунисты и «Ассоциация франко-китайской дружбы» не желают иметь с указанной организацией «ничего общего»²⁸⁶. Число членов промосковского «Общества дружбы» стало быстро сокращаться и упало до 1800. Но ещё длительное время оно получало помощь от посольства Пекина в Париже, которое, по-видимому, стремилось использовать эту помощь для того, чтобы добиться полной ликвидации данного общества.

В этой стране «Общество дружбы» с красным Китаем (так называемый «Центр развития отношений с Китаем») было создано ещё в 1955 году. Оно полностью находилось под контролем промосковских коммунистов, и возглавлял его бывший премьер-министр Парри. Весной 1963 года общество прекратило свою деятельность, тем более что к этому времени КНР в связи с обострением полемики с Советским Союзом перестала оказывать ему помощь.

Затем левацкие, пропекински настроенные элементы основали независимое от Советской России «Общество итало-китайской дружбы», получившее признание красного Китая. Возглавил его д-р Менкарони, который в 1961 году посетил Пекин и после этого был исключён из Итальянской коммунистической партии. За пять месяцев численность общества достигла 18 тысяч членов. Орган ИКП жаловался, что эта организация начала распространять «самую вульгарную и гнусную клевету на Итальянскую коммунистическую партию, её политику и руководителей»²⁸⁷. В своём ежемесячном бюллетене и в анонимных листовках общество призывало коммунистов развернуть в партии подрывную деятельность: «Не создавай фракций или прокитайских кружков, работай втайне, с тем чтобы шпионы Тольятти не смогли тебя обнаружить и исключить из партии. Имей в виду, что мы стремимся не основать новую партию, а освободить Итальянскую коммунистическую партию от автократии и клики ревизионистов»²⁸⁸.

Тогда же под председательством Тулио Пьячентини была создана группа «Друзья народного Китая», которая, однако, враждовала с вышеназванным обществом, и вскоре китайцы от неё отвернулись²⁸⁹. Но через некоторое время по непонятным причинам прекратило свою деятельность и «Общество итало-китайской дружбы». Вместо него 20 ноября 1966 года была основана «Ассоциация дружбы и культурной связи с Китайской Народной Республикой», правление которой разместилось на проспекте Буэнос-Айрес в Милане. На первом конгрессе, состоявшемся в июне 1968 года, в состав правления были избраны Дино Дини из Пизы, Спартаке Муратори из Генуи, Джордже Пулизи из Триеста и Энрико Рамабальди из Милана. Кроме того, в него входят пропекинские коммунисты Дино Франджиони, Марию Джеймонат, Винченцо Мизефари, Освальдо Печче и присланный Пекином эксперт Манлио Динуччи²⁹⁰. До конца 1967 года эта организация также занималась — хотя и не в первую очередь — вопросами развития культурных связей между Италией и КНР. Однако после инспекционных поездок Динуччи по стране местные группы ассоциации стали уделять первостепенное внимание политической работе в духе культурной революции в красном Китае. Один из постоянных пунктов программы их деятельности — организация занятий по изучению произведений Мао Цзэ-дуна, в то время как «общества дружбы» в других странах Западной Европы проводят такие занятия ещё довольно редко²⁹¹.

«Ассоциация Бельгия — Китай» существует с 1957 года. Когда разногласия между Пекином и Москвой обострились, она быстро и без особых внутренних споров перешла под влияние бельгийской коммунистической партии прокитайского направления. Вскоре официальные расходы секретариата ассоциации, находящегося на улице Нервьен в Брюсселе, достигли одного миллиона бельгийских франков в год. Кроме того, солидные суммы предоставляет ассоциации дипломатическое представительство красного Китая в Гааге²⁹². Президентом ассоциации избран адвокат Робер Амэд, вице-президентами — М. Деккерс и пропекинский коммунист Ксавье Релеком, генеральным секретарем — Марта Гюисманс, дочь известного в прошлом бельгийского министра. Несколько лет назад она совместно с миссией КНР в Гааге занималась подготовкой визита бельгийской королевы в Китай²⁹³. Кроме Брюсселя, ставшего центром деятельности ассоциации, её отделения созданы в ряде других городов. Проводимые ими мероприятия в виде вечеров культуры нередко посещают по 600 и более человек.

Но главная задача ассоциации состоит в том, чтобы вести работу в пользу признания КНР. Для содействия развитию частной торговли с красным Китаем создана специальная экономическая комиссия во главе с доцентом Государственного института торговли в Антверпене Шарлем Роже. Комиссия неоднократно организовывала поездки в Пекин представителей деловых кругов. Кроме того, ассоциация старается добиваться приглашений для поездок в Китай врачей, журналистов и учителей. Осенью 1965 года многие члены ассоциации получили сфабрикованные письма от имени «Ассоциации Бельгия — Китай», в которых рекомендовалось прочитать книгу Жюля Роя, содержавшую критику в адрес красного Китая. Через полгода по стране вновь стали курсировать письма на фальшивых бланках с вложенными в них страничками из книги бывшего эксперта передач Пекинского радио на французском языке Марселя Крёза, который вернулся из Китая разочарованным. В обоих случаях авторы писем не были установлены. Как обычно, пропекинские коммунисты возложили вину за фальшивку на «американскую разведку» В марте 1967 года в ассоциации возник переполох, когда в здании, где она размещалась, под полом были случайно обнаружены два аппарата подслушивания²⁹⁴.

Осенью 1967 года обнаружились первые крупные разногласия между ассоциацией и пропекинской компартией. Ассоциация приглашала на проводимые ею мероприятия многих функционеров, отошедших от этой партии, которая с тех пор стала характеризовать ассоциацию как «обуржуазившуюся, аристократическую организацию»²⁹⁵. По мере «чистки» партии и всё большего отхода её от китайского коммунизма ассоциация теряла влияние. По-видимому, она перестала получать щедро предоставлявшиеся ей до этого денежные суммы. Лишь после создания новой, преданной Пекину «Коммунистической (марксистско-ленинской) партии Бельгии» ассоциация осенью 1968 года вновь стала проводить отдельные мероприятия. Её адрес: Брюссель, бульвар Бишоффсхейм. В конце 1969 года генеральным секретарем ассоциации стал бывший эксперт в Пекине Серж Пэру.

«Союз друзей нового Китая» в Греции основан в 1956 году. В него вошли главным образом лица, принадлежавшие к ультралевому крылу руководства коммунистической ЭДА. Генеральным секретарем союза была избрана Беата-Меропи Кицикис — жена члена Исполкома ЭДА Никоса Кицикиса.

Вскоре она стала председателем союза. Беата-Меропи участвовала в гражданской войне в Греции, имела звание лейтенанта административной службы армии коммунистических повстанцев, в 1948 году приговаривалась к смерти, но в 1951 году была помилована. «Союз друзей нового Китая» издавал ежемесячный журнал «Греко-китайские хроники». Материалы журналу предоставляли посольства красного Китая в Берне и Белграде. На мероприятия, проводимые союзом, приходило до 1000 человек. Много людей посещало также организованные союзом бесплатные курсы китайского языка. Кроме союза, был создан также «Комитет за признание Народного Китая». Его взаимоотношения с союзом оставались не совсем ясными. Вокруг комитета группировались в основном сторонники бывшего генерального секретаря Коммунистической партии Греции Никоса Захариадиса. С октября 1964 года комитет стал издавать ежемесячный журнал «Анагеннизис» («Возрождение») на 96 страницах. Редакция журнала находилась в Афинах на улице Фемистокла. Его главным редактором являлся Яннис Хотцеас. Как обычно, журнал превозносил председателя Мао Цзэ-дуна как «выдающегося вождя народов современной эпохи»²⁹⁶, призывал «бороться за возрождение международного и греческого коммунистического движения, против ревизионизма Москвы и оппортунизма ЭДА»²⁹⁷. Он снискал себе популярность в левацких кругах греческой интеллигенции и среди старых коммунистов. Посольства красного Китая в странах Восточного блока тайно рассылали этот журнал греческим коммунистам, задерживавшимся в этих странах со времени гражданской войны в Греции. Они, по-видимому, получали его через торговое представительство КНР в Риме диппочтой от китайского посольства в Берне. Журнал неизменно проявлял интерес к судьбе бывших греческих партизан, исчезнувших в странах Восточного блока. Эта «подрывная, раскольническая деятельность» китайского руководства доставляла «серьёзные трудности»²⁹⁸ промосковским коммунистам в Греции. Они неоднократно обвиняли журнал в «распространении прокитайских догматических, авантюристических взглядов по основным вопросам современности»²⁹⁹. Осенью 1965 года советское посольство в Афинах неоднократно пыталось воспрепятствовать распространению журнала. Переворот в Греции в апреле 1967 года положил конец существованию обеих групп «дружбы с Китаем».

Отделения общества культурной связи с Китаем — «Знакомство с Китаем» — имеются в Женеве, Ла-Шо-де-Фоне, Базеле и Лозанне. Возглавляет общество Леон Буффар, который в 1967 году с женой присутствовал на праздновании 1 Мая в Пекине³⁰⁰. Его зять и племянница изучают в КНР китайский язык. К числу наиболее близких сотрудников Буффара относятся Макс Блюм и Елена Лютцельшваб, возвратившаяся в 1967 году из Китая. Общество занимается главным образом организацией выставок, посвящённых красному Китаю. Устраиваемые им лекции о КНР посещают от 30 до 200 человек³⁰¹. С уверенностью можно сказать, что общество поддерживает тесный контакт с консульством красного Китая в Женеве.

По имеющимся сведениям, внутри Коммунистической партии Люксембурга действует, по-видимому, несколько ячеек, проявляющих тенденцию к прокитайской ориентации. Ими, вероятно, руководит «Люксембургско-китайское общество». Генеральный секретарь общества Адольф Франк уже давно исключен из КПЛ за «антисоветские тенденции». Франк является одновременно владельцем лавки «Китайский фарфор» на улице Марше-о-Зерб в городе Люксембурге. В середине сентября 1964 года он был приглашён в Пекин. В октябре 1968 года его вновь принял Мао Цзэ-дун. Поездка Франка в Пекин вызывает удивление и даёт повод для различных толков, поскольку возглавляемое им общество не играет почти никакой роли в стране³⁰². В ноябре 1969 года оно устроило фотовыставку, посвящённую культурной революции в Китае. На открытии выставки присутствовало около 100 человек.

Находившаяся под контролем промосковских коммунистов организация «Дания — КНР» в 1963 году прекратила свою деятельность.

Созданное вскоре после этого посольством красного Китая в Копенгагене «Общество культурных и экономических связей между Данией и Китаем» насчитывает менее 100 членов. Его официальный адрес — пекинское посольство в Дании. Летом 1969 года общество провело в Копенгагене и Орхусе выставку современного китайского фарфора и керамики. В целом оно не проявляет особой активности.

Существующее уже давно «Шведско-китайское общество», резиденция которого находится в Стокгольме, начало с 1963 года рассылать китайскую литературу через свой почтовый ящик 12007, но на том этапе оно едва ли было известно общественности. Лишь в последние два года оно активизировалось. В проведённых им в октябре 1969 года в ряде шведских городов мероприятиях, посвящённых двадцатилетию КНР, приняло участие в общей сложности около 1800 человек. Открытую обществом в начале 1970 года выставку современного китайского фарфора и фотовыставку о культурной революции посетило по 8 тысяч человек. Председателем общества в настоящее время является писатель Ян Мюрдаль, заместителем председателя — Ян Лофстедт³⁰³.

«Общество Норвежско-китайской дружбы» основано в середине января 1969 года. Оно имеет небольшое бюро в Осло, на улице Конгенсгатан. Председатель общества — Одд Хилт; кроме него, в состав правления входят: член Секретариата ЦК Коммунистической партии Норвегии, сторонник Пекина Эстер Бергеруд и Астор Ларсен, издававший до этого прокитайскую газету «Унгсосиалистен» («Молодые социалисты»). Общество насчитывает предположительно около 500 членов. На устроенном им просмотре цветного кинофильма о Китае в начале марта 1970 года присутствовало около 250 человек³⁰⁴.

«Финско-китайское общество» имеет небольшие местные группы в Хельсинки и Тампере. В феврале 1970 года оно совместно с посольством КНР в Финляндии устроило выставку современного китайского фарфора, которую посетило 6500 человек³⁰⁵.

«Общество дружбы Мальта — Китай» создано в середине июля 1969 года в Ла-Валетте. В заявлении, которое распространил тогда основатель и секретарь общества Л. Скерри Тэйлор, говорилось, что «идеи Мао Цзэ-дуна проникли в Средиземноморье и утвердились также на Мальте»³⁰⁶.

«Немецко-китайское общество» было создано в Гамбурге ещё в 1947 году. Его первым председателем был бывший референт по экономическим вопросам генерального консульства ФРГ в Гонконге Фриц Кордт. Затем его преемником стал Вольф Шенке, который долгое время жил в Китае, слывя там сторонником Гитлера. В 1960 году он имел беседу с тогдашним послом красного Китая в Варшаве Ван Бин-нанем. Во время встречи была достигнута договорённость о сотрудничестве общества с дипломатической миссией КНР в Берне. Через год общество уже снабжало своих членов пропагандистской литературой из Пекина, но пыталось через суд опровергнуть утверждение, что оно «участвует в распространении пропаганды красного Китая в ФРГ и в этом смысле находится под влиянием Пекина», и заявляло, будто «руководствуется лишь немецкими интересами»³⁰⁷. Для многих членов общества, которые уже тогда преследовали в основном экономические цели, политический курс Шенке был в известной степени обузой, и вскоре число членов общества сократилось с 440 до 330³⁰⁸.

Важную роль в те годы играла д-р Анна Ван (позднее — Мартенс). «Она всегда появлялась там, где имели место выступления или демонстрации против войны во Вьетнаме и против США. Так было в Высшей технической школе в Ахене в 1964 году и в Берлине в 1965 году. В ходе студенческих выступлений против войны во Вьетнаме нападению подверглось посольство США. На следующий день вместе с Вольфом Шенке госпожа Ван проводит в Западном Берлине семинар по Вьетнаму»³⁰⁹. С 1935 года она была женой Ван Бин-наня, во время гражданской войны в Китае работала в пропагандистском комитете КПК. В 1955 году она переселилась в Восточный Берлин. Сразу после строительства Стены в Берлине ей в числе немногих лиц властями ГДР был разрешён выезд в Западную Германию.

В 1967 году Шенке назначается заместителем председателя общества. Среди членов общества получило распространение мнение, что новый председатель должен быть персоной грата как для Пекина, так и для Бонна. Почти все новые члены общества заинтересованы лишь в развитии деловых отношений с Китаем. «Они не хотят говорить о маоистской политике, ничего не желают знать о политических друзьях Пекина»³¹⁰. Министерство иностранных дел разбило радужную мечту общества, которое хотело играть роль «удлинённой руки федерального министерства иностранных дел и тайных дипломатов Бонна в красном Китае», заявив в ответ на эти притязания решительное «нет» и отвергнув какие-либо официальные связи с «Немецко-китайским обществом»³¹¹. В апреле 1969 года первым председателем общества стал Герхард Грютцмахер — 62-летний президент гамбургского «Общества лиц, заинтересованных в зарубежных связях». В 1957 году он был гостем пекинского правительства. Первым заместителем председателя назначен коммерсант Альберт Штютцле из Бремена, вторым заместителем председателя — издатель Франк Дистельбард из Хейльбронна. Казначеем избран гамбургский специалист по рекламе Герберт Аккерман. Планировалось издание ежемесячного бюллетеня (его первый номер имел чисто политическое содержание в духе китайской пропаганды), усиление работы по вовлечению новых членов и ликвидация кассового дефицита в 2 тысячи марок.

Чисто политическое «Общество друзей КНР» было организовано в 1965—1966 годах. Его основателем и первым председателем был Герд Клоч, проживавший в Маннгейме-Шонау, на Растенбургер-штрассе. Его ближайшим сотрудником являлся Гельмут Гюнтер. Их деятельность ограничивалась рассылкой китайской литературы, поступавшей из Пекина, Гонконга и Лондона. Орган ЦК запрещённой КПГ вскоре обратился «ко всем членам партии и прогрессивным людям с предостережением о недопустимости какого-либо контакта с этими людьми» и в своём обычном стиле заявил, что при содействии ведомства по охране конституции они пытаются распространять псевдотеории Пекина и создать раскольническую организацию»³¹². Из-за разногласий с пропекинскими коммунистами в Западной Германии Клоч летом 1968 года отказался от своего поста председателя общества³¹³.

По численности наиболее крупным обществом в Западной Европе является, по-видимому, итальянская «Ассоциация культурной связи с Албанией», резиденция которой находится на Виа Торино в Риме. Ассоциация была основана в 1949 году при содействии сенатора Лука де Лука. Она устраивала выставки, просмотры фильмов об Албании, распространяла пропагандистскую литературу из Тираны, организовывала для своих видных членов поездки в Албанию. Во второй половине 1967 года ассоциация пережила «глубокий кризис». В феврале 1968 года избран новый состав национального совета ассоциации из 60 человек³¹⁴. Одним из наиболее активных членов совета является Пресутти³¹⁵. С сентября 1968 года ассоциация издаёт журнал «Албания сегодня». Весной 1969 года в ассоциации возникли серьёзные раздоры: вице-председатель Граччи и консультант Мигале взломали двери зала, сорвали со стен и выбросили на улицу портреты Мао, за что были объявлены «злейшими врагами» и исключены из ассоциации.

Позднее из неё вышли также член президиума профессор Научно-исследовательского онкологического института в Неаполе Густаво Эрман и секретарь Альдо Пульезе. Незадолго до этого они стали жертвами «чистки» в компартии Италии (пекинского направления). Новым вице-председателем ассоциации стал Артуро Фоски, его секретарем — Жан Джонцетти³¹⁶.

«Ассоциация бельгийско-албанской дружбы», резиденция которой расположена на шоссе Шарлеруа в Брюсселе, создана в июне 1964 года. До 1967 года президентом ассоциации был Пьер Модель, а генеральным секретарем вплоть до своей смерти в 1967 году — Андре Модель. С тех пор эти посты занимают Даниэль Рошет и, вероятно, Мадлен Шапелье³¹⁷. Ассоциация была создана при поддержке французских кругов. На проводимых ею мероприятиях часто присутствовали советники Мандро и Нуши из албанского посольства в Париже³¹⁸. С лета 1965 года ассоциация издает нерегулярно выходящий журнал «Регар сюр Албани».

«Комитет Франция — Албания» во главе с парижским доцентом Морисом Бомоном не пользуется каким-либо влиянием³¹⁹. Эта группа издаёт небольшой бюллетень, выходящий нерегулярно.

В Англии действует «Албанское общество», резиденция которого с 1957 года находится на Кембридж роуд в Илфорде (Эссекс). Об этом обществе стало известно лишь в 1968 году, когда в нём обнаружились внутренние раздоры из-за борьбы за власть между различными течениями пропекинских коммунистов. Председатель «Коммунистической ассоциащии Финсбери» Кенна разослал «клеветнические циркуляры» против Била Блэнда, являвшегося секретарём и одновременно председателем соперничавшей группировки — «Организация марксистов-ленинцев Великобритании»,— за что был исключен из общества. Тогда он при поддержке своих сторонников попытался превратить годовое общее собрание общества в «типично фашистский заговор», вследствие чего собрание пришлось перенести³²⁰. На созванном затем новом собрании, для охраны которого были приняты серьёзные меры, Кенна и функционер Р. Арчболд из «Комитета борьбы за разгром ревизионизма, за единство коммунистов», а также Дж. Шапиро из «Коммунистической партии Великобритании (марксистско-ленинской)» были исключены из общества. Председателем избран А. Л. Ллойд, секретарём — вновь Бил Бленд. После этого исключённые основали в начале 1969 года «Новое албанское общество», которое возглавил профессор Сирил Оффорд. Секретарем общества является Джоанна Сеймур, проживающая в Лондоне, Вестборн гроув, 11³²¹.

В Австрии по инициативе пропекинских коммунистов в марте 1966 года было основано «Австрийско-албанское общество», в которое вошли друзья Тираны. Секретарём общества был избран прокитайски и проалбански настроенный коммунист Тео Хайс³²². Это общество также не смогло оказать никакого воздействия на общественность; более того, его деятельность способствовала дальнейшему обострению разногласий между отдельными пропекинскими группами³²³.

В Норвегии о существовании «Общества дружбы» стало известно в 1966 году, когда оно впервые направило в Тирану делегацию из 12 человек.

В марте 1970 года в Копенгагене основано «Датско-албанское общество», его почтовый адрес — Мортен Майснер, Парадисбаккен в Хольте.

В Исландии, по-видимому, также с некоторых пор существует «Общество дружбы с Албанией».

Прокитайские осколочные партии в Западной Европе

Всё же главная цель прокитайских коммунистов в Западной Европе — создание компартий, ориентирующихся на Пекин. Уже давно красные китайцы начали устанавливать контакты с недовольными коммунистами и людьми, исключёнными из компартий. Многие из этих лиц посетили Китай по линии «обществ дружбы» и в большинстве случаев стали друзьями КНР.

Подобно тому, как некогда действовал Ленин в РСДРП, эти коммунисты создавали в своих партиях небольшие фракции и распространяли китайскую пропаганду там, где до тех пор доминировала пропаганда советских коммунистов. Смотря по обстоятельствам, зачастую обусловленным исключением их из компартий, они создавали самостоятельные «марксистско-ленинские группы» — ячейки будущих прокитайских компартий. Пекин утверждает, что эти группы, в противоположность ставшим «ревизионистскими» компартиям промосковской ориентации, являются подлинными и верными поборниками целей Октябрьской революция и потому объединяют в своих рядах настоящих коммунистов³²⁴.

Советы не без оснований констатировали: «Надо прямо сказать, что в истории коммунистического движения никогда не встречалось чего-либо подобного. Никогда ни одной компартии не приходило в голову объявлять исключенные из компартий других стран жалкие группы раскольников настоящей «партией», а действительные коммунистические партии объявлять «бывшими»»³²⁵. С чувством почти полной беспомощности наблюдали Москва и её компартии за тем, как создавались эти коммунистические по названию, но по сути антисоветские осколочные группы. Стремясь предотвратить дальнейший раскол коммунистических партий, Москва пустила в ход многочисленные ложные обвинения против фракционеров и членов пропекинских организаций, объявив их «ренегатами, авантюристами, троцкистами», «подкупленными элементами»:

«Метод, избранный китайскими руководителями и являющийся отражением принципиальных ошибок, представляет собой полюс притяжения, который как магнит привлекает к себе всех тех, кто хочет бороться против коммунистических партий или опорочить социалистический лагерь и Советский Союз; начиная с буржуазного националиста и кончая троцкистом; начиная с того, кто некогда передавал информацию врагу, и кончая рассерженным обывателем, который много болтает и мало делает; все они теперь пытаются завернуть свой ничтожный товарец в славные одежды китайской революции. Таким образом, все они пытаются заполучить какое-то знамя в борьбе против коммунистических партий. Все эти людишки теперь маскируются под китайцев для того, чтобы вдоволь клеветать на Советский Союз и на партию Ленина»³²⁶.

Их деятельность привела к «таким результатам, каких не удавалось до сих пор добиться самым злейшим нашим врагам, создала угрозу раскола мирового коммунистического движения»³²⁷.

В ответ на это очень серьёзное обвинение в подрыве единства мирового лагеря коммунистов красные китайцы приводят цитату из Энгельса о том, что «заядлые сектанты и величайшие склочники и мошенники в известные моменты громче всех кричат об объединении», а также слова Ленина о том, что «рабочему делу нужно единство марксистов, а не единство марксистов с противниками и извратителями марксизма». Сторонники Пекина и Тираны утверждают, что они выступают за «подлинное и боевое единство, основанное на учении марксизма-ленинизма», тогда как промосковские коммунисты ратуют за «мнимое единство, за единство на основе ревизионистской платформы». Но подлинные коммунисты, заявляет китайско-албанская сторона, не должны ради единства отказываться от своих принципов³²⁸. Происшедший раскол, упрекали китайские коммунисты советских, «есть результат проводимой вами ревизионистской и раскольнической линии, а также вашей бешеной подрывной и фракционной деятельности. Ведь это именно вы, размахивая жезлом, навязали свою ревизионистскую линию ряду братских партий, толкнули ревизионистское руководство этих партий на разнузданное притеснение и преследование марксистов-ленинцев вплоть до исключения последних из партии и довели эти партии до раскола. Раз марксисты-ленинцы этих партий были лишены права вести внутрипартийную борьбу против ревизионизма, им не оставалось ничего другого, как воссоздать революционные партии пролетарита с тем, чтобы продолжить борьбу против ревизионизма. Чем больше вы будете настаивать на своей ревизионистской и раскольнической линии, тем больше появится марксистов-ленинцев, которые будут воссоздавать революционные партии пролетариата и вести против вас борьбу. Такова неизбежная и неумолимая логика борьбы.

Однако, приняв позу верховного судьи международного коммунистического движения, вы заявляете, что воссозданные и новые марксистско-ленинские группы и партии «стоят вне коммунистического движения и никаким силам не удастся втащить их в его ряды». Выходит, что без вашего признаний и без вашей санкции ничто не может существовать на земле.

Мы должны предупредить вас, что ваше вмешательство и подрывная деятельность против братских партий, отстаивающих марксизм-ленинизм и выступающих против ревизионизма, потерпят новый крах. Такие подлые действия с вашей стороны лишь раскрывают ваш отвратительный облик — облик людей, стакнувшихся с реакционерами и подрывающих революционную борьбу народов»³²⁹.

Обвиняя китайских коммунистов, советские коммунисты заявляли, что одним из важнейших принципов демократического централизма является принцип подчинения меньшинства большинству. Ещё Ленин учил, что, «когда большинство вполне определилось, меньшинство обязано подчиниться ему в своем политическом поведении, сохраняя право критики и агитации за разрешение вопроса на новом съезде». В своё время, подчёркивали советские коммунисты, подобным образом высказывался и Мао Цзэ-дун³³⁰. Отвечая на это, Пекин в свою очередь тоже ссылается на Ленина и напоминает об истории коммунизма. «Некоторые говорят: мы большинство, а вы меньшинство… Нельзя судить по временному большинству, кто прав и кто неправ и на чьей стороне истина. Временное большинство отнюдь не может превратить ложь в истину. В истории бывали случаи, когда в какой-то период и при известных обстоятельствах истина оказывалась не на стороне большинства, а на стороне меньшинства. В период II Интернационала Ленин и большевики оказывались в меньшинстве в международном рабочем движении, но истина была на стороне Ленина и большевиков… Все, кто смело и решительно отстаивает истину, отнюдь не боятся того, что они временно окажутся в меньшинстве. И наоборот, все, кто упорствует в своих ошибках, если даже они временно находятся в большинстве, в конце концов не смогут уйти от своего банкротства»³³¹.

В другом случае КПК уже перешла в идеологическое контрнаступление: «Если уж руководство КПСС во что бы то ни стало хочет разделить всех на «большинство» и «меньшинство», то мы хотели бы откровенно сказать ему: мы не признаём за вами большинства. «Большинство», на которое вы уповаете, фиктивное. Подлинное большинство не на вашей стороне… Разве можете вы и ваши последователи, серьёзно оторванные от масс, причислять к вашему так называемому «большинству» широкие массы членов партии и широкие народные массы, которые не разделяют вашей ошибочной линии?.. Подлинное большинство не за горсткой ревизионистов, предающих интересы народных масс, а за выразителями коренных интересов масс — революционными марксистско-ленинскими партиями и марксистами-ленинцами»³³².

С гордостью и уверенностью в своей победе Мао Цзэ-дун заявил: «На нашей стороне марксистско-ленинская истина и международный пролетариат. С нами угнетённые нации и народы, народные массы, составляющие более 90 % населения мира»³³³. Китайские коммунисты преисполнены также веры в будущее своих осколочных групп. Ссылаясь на Ленина, они утверждают, что новое, революционное (Пекин), хотя оно ещё в зародыше и не имеет большого значения, победит старое, реакционное (Москву).

На другие атаки красные китайцы и албанцы отвечали следующими словами: «Ревизионистская советская клика ренегатов, которая захватила в свои руки политическую власть в Советском Союзе, ликвидировала завоевания Великой Октябрьской социалистической революции и предприняла контрреволюционный шаг к всестороннему восстановлению капитализма, представляет собой банду полностью обуржуазившихся элементов. Поэтому им не дано судить о пролетарском интернационализме!»³³⁴.

Используемый КПСС аргумент, будто созданием осколочных групп КПК нарушает дисциплину в международном коммунистическом движении, свидетельствует, по заявлению китайской стороны, «лишь о её отвратительном поведении. Чем же объяснить такой порочный подход, как не наличием у неё глубоко укоренившихся великодержавных и великопартийных замашек? Революционная буря непременно разразится, идеи марксизма-ленинизма озарят все уголки земного шара. И никто не сможет помешать этому»³³⁵.

Эта непримиримая полемика, разгоревшаяся вокруг создаваемых китайцами осколочных партий, сопровождалась большим эмоциональным накалом с обеих сторон, но в последующие годы пошла на убыль. И лишь время от времени она вновь перерастает в ожесточённые диспуты. Москва и её восточноевропейские компартии, по-видимому, смирились с существованием прокитайских осколочных партий. К тому же стало ясно, что значение этих групп намного меньше первоначальных опасений. В последнее время в речах руководителей просоветских компартий проскальзывает надежда на то, что после смерти Мао Цзэ-дуна красный Китай вновь примкнёт к мировому коммунистическому движению.

Организуя и поддерживая осколочные группы, красные китайцы стремятся создать платформу для распространенения своих тезисов о мировой революции. Но уже давно в полемике между Пекином и Москвой речь идет не о правильном и точном толкований марксизма-ленинизма, а, попросту говоря, о борьбе за реальную власть. Если вновь будет созвано международное совещание просоветских компартий, то китайцы, кроме всего прочего, будут добиваться, чтобы на него были официально и на равноправных условиях приглашены также созданные ими компартии. Принятие этих условий означало бы признание этих партий со стороны просоветского мирового коммунистического движения и санкционирование задним числом раскола в рядах коммунистических партий, возникшего в результате подрывной деятельности Пекина, которая пока считается тяжёлым идеологическим грехом³³⁶.

В Западной Европе в роли диссидентов вначале зачастую выступали правоверные марксисты-ленинцы из числа старых коммунистов. Разочаровавшись в бездушном бюрократизме партийного аппарата и в послевоенной агрессивной политике Москвы в отношении стран Восточной и Центральной Европы, они ухватились за коммунистическую альтернативу пекинского толка. Поскольку в нынешней полемике с Советской Россией красный Китай защищает Сталина (несмотря на его сдержанное отношение к КПК), в прокитайских раскольнических группах дело не дошло до ожидавшегося расчёта с прошлым европейского коммунизма: проведённые Москвой «чистки» среди руководства западноевропейских компартий, позиции и поведение компартий в начале второй мировой войны или народное восстание в советской зоне оккупации Германии в 1953 году — всё это остаётся табу³³⁷. Более того, вскоре внутри раскольнических групп стали доминировать более радикальные течения, недовольные якобы слишком мягкой позицией Кремля в отношении Запада, и в особенности США. При анализе возрастного состава членов этих групп бросается в глаза, что левацкие взгляды присущи или очень молодым, или уже старым членам. Несомненно, большая часть из них руководствуется идеальными побуждениями. Многие, особенно молодые сторонники красного Китая, прямо-таки преисполнены романтических мечтаний об этой стране, лежащей на краю земли. Но у значительной части членов и функционеров прокитайских групп доминируют личные мотивы: недовольство деятельностью компартий, честолюбие, эгоизм, карьеризм, а также стремление подзаработать. Нельзя, наконец, сбрасывать со счёта и слухи о том, что немало пропекинских групп в Западной Европе пользуется поддержкой и содействием разведслужб соответствующих стран, которые с их помощью пытаются ослабить коммунистические партии промосковской ориентации. В свою очередь прокитайские коммунисты говорят о подрывной деятельности, которую ведут против них просоветские коммунисты.

С самого начала раскольнические группы, организованные китайцами, развернули чрезвычайно активную пропагандистскую деятельность. Почти все они сразу же приступили к изданию собственных газет, часть которых печаталась и продавалась легально, а другие печатались в тайных типографиях и рассылались нелегально. Всё это показывает, сколь глубоко разъела коммунистическое движение Западной Европы болезнь фракционности и как далеко зашли идеологические разногласия. Когда произошло смещение Хрущёва, прокитайские группы увидели в этом подтверждение своих антисоветских тезисов и одновременно стимул к дальнейшему усилению своей деятельности: «Эти заговорщики против Хрущёва без устали аплодировали каждой авантюре, каждой глупости и предательству своего хозяина, по-рабски копировали его, превозносили его как самого лучшего и умного коммуниста всех времен, раздували культ его личности, не терпели никаких возражений… Они достаточно долго изощрялись в этом. Коммунистическая партия не может терпеть руководство ни со стороны попугая, ни со стороны флюгера. Хрущёва изгнали. За ним должны последовать его наместники»³³⁸.

После Международного совещания компартий в Москве в марте 1965 года³³⁹ китайские коммунисты открыто заявили, что они теперь «должны значительно усилить поддержку революционных левых»³⁴⁰. Вскоре очень чётко и в Европе проявилось их стремление дать этим раскольническим группам более замкнутую в себе и более прочную платформу. Но в это же время разгорелись и первые внутренние разногласия, борьба за власть, что в последующие годы привело к новым расколам внутри этих групп.

Начавшаяся в 1966 году культурная революция в Китае и обожествление Мао широко пропагандировались западноевропейскими осколочными партиями. Организационные формы их деятельности стали более жёсткими, взгляды — более радикальными, но притока новых членов они так и не дождались. В начале 1968 года пекинский партийный орган печати писал: «Мощь многих марксистов-ленинцев Западной Европы увеличивается до неизмеримых масштабов»³⁴¹. Но в действительности в этих осколочных партиях происходили всё новые и новые внутренние расколы, и в результате в большинстве западноевропейских стран теперь существует по две прокитайские партии, которые одинаково фанатично борются не только против промосковских коммунистов, но и друг против друга³⁴². Ввод в ЧССР войск пяти стран Варшавского Договора в августе 1968 года породил серьёзные идеологические трудности в рядах западных компартий и, по-видимому, усилил позиции сторонников КНР, но тем не менее Пекину так и не удалось призвать под свои знамена антисоветские коммунистические силы в странах Западной Европы.

Многое свидетельствует о том, что после консолидации в КПК осколочные группы тоже активизируют свою деятельность. До сих пор влияние их было слишком незначительно, чтобы принимать их всерьёз, но в то же время и слишком велико, чтобы игнорировать их. До последнего времени деятельность этих групп причиняла больше вреда советскому коммунизму, чем Западу. Но картина может резко измениться в период экономического кризиса, за которым последует радикализация настроений в Западной Европе³⁴³.

Несмотря на сравнительно небольшую численность, все осколочные группы располагают значительными финансовыми средствами. Секретарь ЦК КПСС Суслов жаловался на пленуме ЦК КПСС, что «в руках вожаков этих группировок неожиданно появляются большие денежные суммы»³⁴⁴. Известно, что денежные средства для финансирования прокитайских осколочных групп поступают через посольства Пекина в ряде стран, в частности в Берне, а источником их получения является внешняя торговля КНР. В связи с культурной революцией в Китае поступление денег уменьшилось; с тех пор финансирование пропекинских групп, по-видимому, осуществляется главным образом через частные счета функционеров и членов этих групп. Как писала газета «Правда»³⁴⁵, часть средств, как и в период гражданской войны, КПК добывает с помощью контрабандной торговли опиумом, которая хотя и запрещена, но тем не менее практикуется официальными властями КНР. Опровергая эти утверждения, Пекин говорит о «подлой лжи» и в свою очередь выступает с нападками на Советы, заявляя, что они «повсюду раздают деньги для публикаций, представляющих не что иное, как извращение истины»³⁴⁶.

Необходимо проводить различие между прокитайскими осколочными партиями и мятежными студентами в Западной Европе, даже если они действительно видят в Мао Цзэ-дуне своего идола. Несомненно, нельзя недооценивать влияние культурной революции (в смысле перманентной революции) на студентов Франции и Италии, а также на позиции членов бывшего Социалистического союза немецких студентов. То, что о теориях Мао Цээ-дуна и его культурной революции студенты имеют представления, которые Мао, вероятно, отверг бы первым,— это другое дело³⁴⁷. В свою очередь красные китайцы, хотя и видят в студенческих выступлениях подтверждение своих взглядов об «упаднической буржуазной системе образования» и объявляют их «началом новой эры в мировой революции», тем не менее отнюдь не идентифицируют себя с ними³⁴⁸. На таких же позициях стоят и западноевропейские прокитайские группы. Они не считают студентов «революционным классом» или «авангардом», поскольку лишь «рабочий класс представляет собой главную революционную силу нашего времени»; любая революция, заявляют они, обречена на поражение, если ею не руководит рабочий класс³⁴⁹. Студентов упрекают в неспособности объединиться с рабочим классом, в индивидуалистических тенденциях, анархизме и, наконец, в том, что у них нет чёткого представления о путях и методах осуществления переворота, о котором они говорят³⁵⁰.

Поэтому вряд ли приходится удивляться, что во время студенческих выступлений в мае 1968 года в Париже французская (пропекинская) компартия долгое время стояла в стороне. Даже через много месяцев после запрета этой партии её нелегальный печатный орган обвинял левоэкстремистских студентов в том, что «они имеют неправильное представление о марксизме-ленинизме и идеях Мао Цзэ-дуна и наносят вред широкой работе среди революционных студенческих масс и авангарда рабочего класса». Согласно указанию Мао, именно студенты и должны были бы подчиниться руководству рабочего класса и вступить в осколочные партии³⁵¹. «Коммуна № 1» в Западном Берлине в своё время также не получила поддержки со стороны пропекинских групп, которые видели в ней лишь «букет интересных (с точки зрения психиатра) случаев». Касаясь своей желанной цели — мировой революции, они заявляли, что «такие клоуны, как Фриц Тойфель или Райнер Лангханс, никогда не справятся с этой задачей»³⁵².

В течение многих лет наиболее важной прокитайской осколочной партией в Западной Европе была «Коммунистическая партия Бельгии». Исподволь назревавший в рядах промосковской Компартии Бельгии конфликт, который зародился ещё в тот период, когда Сталин преследовал евреев, вспыхнул открыто: вскоре после XXII съезда КПСС, в начале февраля 1962 года, член ЦК КПБ Жак Гриппа́ опубликовал в центральном органе партии статью, в которой подверг критике официальную линию ЦК КПБ. В последующие годы, особенно во время карибского кризиса, разногласия в КПБ ещё больше обострились, и в ноябре 1962 года антисоветских бунтарей исключили из ЦК КПБ В апреле 1963 года Гриппа́ и его сторонники — Морис Массо, Рене Рэндорф и Морис Делонье — были исключены из партии за то, что, несмотря на неоднократные предупреждения, не прекратили «антипартийную» (то есть выдержанную в китайско-албанском духе) пропаганду. Однако местная партийная организация, на учёте в которой состоял Гриппа, объявила это решение недействительным и потребовала созыва чрезвычайного съезда партии. Руководство партии на это не пошло. Через неделю после опубликования открытого письма ЦК КПК от 14 июля 1963 года, в котором провозглашалась линия на развёртывание широкой фракционной деятельности, Гриппа́ созвал «чрезвычайный съезд Брюссельской федерации партии», отменил на нём все решения о партийных взысканиях, наложенных на него и его сторонников, и приступил к активным контрдействиям. Вскоре около 250 сторонников Гриппа были исключены из партии. 22 декабря 1963 года состоялся «национальный съезд партии». На нём 194 сторонника китайско-албанских взглядов приняли резолюцию, в которой, в частности, говорилось: «Мы провозглашаем создание новой Коммунистической партии Бельгии на национальной основе и на основе марксизма-ленинизма»³⁵³. Вновь созданная партия подразделена на «Брюссельскую федерацию» во главе с Рене Рондорфом, на «Коммунистическую партию Валлонии», руководителями которой стали Анри Глинёр и Дезире Трифо, и на «Фламандскую коммунистическую партию» во главе с Ахилем ванн Тюрнхаутом.

Новая «Коммунистическая партия Бельгии» прокитайской ориентации

Программа вновь созданной партии предусматривала федерализм в Бельгии (в смысле деления государства на три составные части) и выход Бельгии из НАТО, содержала требование о запрещении всех видов атомного оружия, принятия плана Рапацкого и признания красного Китая и ГДР.

Избранный вскоре после создания партии ЦК насчитывал 24 члена. В политбюро из 8 человек вошёл Жак Гриппа́ — первый секретарь ЦК, идейный руководитель партии. Он родился в 1913 году, по профессии инженер, член КПБ с 1930 года. С 1943 по 1950 и с 1958 по 1962 год был членом ЦК КПБ. Во время войны принимал активное участие в движении Сопротивления, находился в заключении в концлагере. Такая же судьба постигла и партизана Рене Рэндорфа, который был узником концлагеря Освенцим под № 179 863. Его брат был расстрелян гестапо. Известностью в стране пользовался и Анри Глинёр, один из основателей Компартии Бельгии в 1920 году, в течение 40 лет входивший в состав ЦК КПБ. После второй мировой войны он был сенатором и долгое время председателем объединения бывших узников Бухенвальда³⁵⁴. Другие члены политбюро прокитайской партии тоже были более или менее известными старыми коммунистами. Вскоре ЦК прокитайской компартии, разместившийся в трёхэтажном доме на рю де Палэ в Брюсселе, развернул активную деятельность. Однако и эта осколочная партия осталась малочисленной. Имеются самые различные данные о её численности: от 200 до 6000 человек. По-видимому, она никогда не насчитывала свыше 400 активных и 2000 симпатизировавших сторонников. К тому же с осени 1966 года численность её стала сокращаться³⁵⁵.

Финансовые средства партии, находившиеся в обратной пропорции к её численности, складывались из взяток бельпийских промышленников, рассчитывавших получить выгодные условия для заключения торговых сделок с КНР, но в основном из крупных сумм, поступавших из Пекина через брюссельское общество с ограниченной ответственностью «Содексим», которое пользуется монопольным правом на торговлю с КНР, Албанией, КНДР и ДРВ. В качестве главы его — правда, не внесенного в торговый регистр — фигурировал Ксавье Релеком. До окончания второй мировой войны он занимал пост генерального секретаря КПБ, но затем был отодвинут на задний план за свои «уклонистские тенденции» в отношении Москвы. В 1963 году Релеком примкнул к группе Гриппа́. В политических кругах Западной Европы считают, что за период с осени 1963 года до конца лета 1968 года группа Гриппа́ получила от 400 тысяч до 3,6 миллиона марок³⁵⁶.

В середине сентября 1963 года вышел первый номер центрального органа прокитайской партии — газета «Вуа дю пёпль» («Голос народа»), названной так в честь нелегального органа ЦК КПБ во время войны. Это название как бы подчеркивало, что газета является продолжательницей традиций нелегального издания КПБ. Примечательно также, что основателем новой газеты был назван Жозеф Жакмотт, который в своё время основал центральный орган КОБ. Издателем газеты, которая вскоре начала выходить еженедельно, вначале значился член политбюро Морис Делонье, затем Густав Колле, а с осени 1967 года — Франсуаза Миньёр. Почти двадцать полос хорошо отредактированного текста заполнялись в основном статьями самого Жака Гриппа́. Часто выступал на её страницах также один из редакторов, бывший комментатор Пражского радио Арнольд Хауверт, а с осени 1964 года Сам Херссенс, который до войны прошел подготовку в школе Коминтерна, с 1942 года входил в состав ЦК и с 1946 года — в состав политбюро ЦК КПБ. До перехода в группу Гриппа́ Херссенс работал редактором центрального органа КПБ — газеты «Драпо руж»³⁵⁷. Тираж «Вуа дю пёпль» составлял, по-видимому, около 10 тысяч экземпляров, из которых 2 тысячи распространялись в северо-восточных районах Франции. Значение «Вуа дю пёпль» возросло, когда в октябре 1966 года перестала выходить в качестве ежедневной газеты «Драпо руж». Настоящих подписчиков, однако, орган прокитайских коммунистов имел мало и распространялся в основном бесплатно³⁵⁸. Он пропагандировал политику красного Китая и Албании, деятельность прокитайских раскольнических групп во всём мире, выступал с нападками на «ревизионистов» в Советском Союзе и в западноевропейских коммунистических партиях. В равной степени «Вуа дю пёпль» выступала и против США, называя американцев «янками-наци», особенно в связи с войной во Вьетнаме. Большое внимание уделялось вопросам внутренней политики Бельгии, её отношениям с Конго, общим социальным проблемам. О ФРГ газета писала, употребляя такие выражения, как «фашизм», «милитаризм», «стремление заполучить атомное оружие», она утверждала, будто во Вьетнаме находятся солдаты бундесвера, бичевала германский милитаризм, который «требует возвращения Эйпена, Мальмеди, Эльзаса и Лотарингии»³⁵⁹. В соответствии с линией Пекина отношение газеты к Восточному Берлину было более позитивным, чем к ФРГ. Она неоднократно предостерегала руководство СЕПГ, будто Советский Союз стремится «восстановить в ГДР капитализм», «запродать её империализму». Лишь изредка негромко выражалась сомнение в том, что «руководители ГДР — первого в мире германского государства рабочих и крестьян — целиком и полностью выполняют свой революционный долг»³⁶⁰. Строительство Стены в Берлине было расценено газетой как «правильное мероприятие в целях защиты ГДР». Право же немцев на воссоединение своей страны отрицалось³⁶¹.

Наряду с этим центральным органом выпускались тиражом от 50 до 100 тысяч экземпляров³⁶², хотя и нерегулярно, похожие на листовки газеты «Де ваархейд» и «Веритэ». Их издавала «Брюссельская федерация». «Коммунистическая партия Валлонии» также выпускала небольшую газету под названием «Верите». «Фламандская коммунистическая партия» имела свою «Де ваархейд», а с 1965 года стала выпускать в Берхем-Антверпене ежемесячник на восьми полосах «Де страйд», значительная часть тиража которого направлялась в Нидерланды.

Кроме того, «комитеты действия», представлявшие собой, по сути дела, организации партии на предприятиях, с 1965 года начали выпускать небольшие заводские многотиражки. Наиболее крупными из них были: «Радар» на предприятиях электропромышленности Шарлеруа (тираж до 100 тысяч экземпляров), «А л’аксьон!» на заводах «Ситроен», «Ан аван!» на предприятиях «Коккериль-Угре-Провиданс» и «О комба» на рудниках Шарлеруа³⁶³.

В апреле 1964 года прокитайская компартия создала свою молодёжную организацию — «Коммунистический союз молодёжи Бельгии» (КСМБ). На первых порах её возглавлял член ЦК партии Альберт Фауст. На всемирном форуме солидарности молодёжи и студентов в Москве в сентябре 1964 года он яростно отстаивал пекинские лозунги и был выслан из Советского Союза. Его ближайшими сотрудниками являлись Вилли Кальб, Мишель Делэо и Клаудине Ферстраатен. Через год секретарем национального бюро стал Мишель Грендорж, подвизавшийся до этого в пропекинском коммунистическом студенческом движении.

КСМБ тоже подразделялся на «Брюссельскую группу», возглавляемую Жаком Френе, «Коммунистический союз молодёжи Валлонии» во главе с Жильбером Шевалье, ставшим впоследствии национальным секретарём, и «Фламандскую коммунистическую молодёжь» во главе со студентом Руди Брихау, а затем — Хуго Битсом. Руководство оргаиизации сменялась довольно быстро. Несомненно, КСМБ удалось привлечь на свою сторону много недовольных молодых людей не только из промосковской Компартии Бельгии, но и из буржуазных слоев. Некоторые буржуазные наблюдатели ставили это явление в один ряд с реакцией на общественные порядки со стороны прово. Нельзя при этом не заметить, что самый большой приток фанатической молодёжи в ряды КСМБ наблюдался во время ежегодно проводимых в Брюсселе антиатомных маршей и походов против войны во Вьетнаме.

Поначалу КСМБ выпускал газету «А л’аксьон», а с 1965 года — выходящую нерегулярно «Ке фэр?». Через два года вместо неё стал выходить ежемесячный журнал «Этуаль руж», тираж которого, по-видимому, больше, чем у всех его предшественников³⁶⁴.

Очень активной организацией в рядах КСМБ был «Коммунистический союз студентов Бельгии», созданный при непосредственном участии его первого национального секретаря Жака Бутеми, которого сменил затем Максим Тордёр. В первые месяцы 1967 года прокитайским студенческим группам в Брюссельском и Лёвенском университетах удалось сорвать выступление на студенческих коллоквиумах помощника государственного секретаря Соединённых Штатов Каплана, американского посла в Бельгии Найта и первого секретаря посольства США.

С начала 1965 года студенческий союз выпускал свой печатный орган — «Ан аван», позднее в Брюссельском университете выпускалась газета «Авангард», а в Лёвенском университете — «Спеерпюнт». Последняя якобы выходила тиражом до 2 тысяч экземпляров³⁶⁵. Была создана также детская организация партии — «Союз пионеров», но она не нашла признания общественности. Центральный орган упоминал о ней, собственно, лишь в связи с её выездами во главе со своим председателем Огюстом Дюмортье в летние лагеря в Арденны или в Албанию. Основанный в 1965 году «Союз женщин» во главе с председателем Марианной Лей и секретарём Еленой Азар также не приобрел известности среди общественности.

Кроме упомянутых подразделений, пропекинская компартия создала несколько «демократических массовых организаций», с помощью которых рассчитывала оказывать влияние на широкие слои населения.

Прежде всего следует упомянуть «Акцию за мир и независимость народов», которая была создана в начале 1966 года и резиденция которой вначале размещалась в Брюсселе на рю Бельяр. Цели у этой организации были явно антиамериканские. В первую очередь она выступала против размещения баз НАТО в стране и против войны во Вьетнаме. Пост президента организации занимал вначале барон Аллар с фешенебельной авеню Эмиль Дюрей³⁶⁶, «один из самых ловких аристократических попутчиков в Бельгии». Эта организация выпускала ежемесячную газету, тираж которой доходил иногда до 200 тысяч экземпляров и которая выступала главным образом против Соединённых Штатов. Диапазон действия организации ограничивался в основном антиамериканскими демонстрациями. Летом 1967 года Гриппа́ сместил Аллара с поста президента в связи с его выступлениями в поддержку Израиля. Когда за «саботаж» была смещена с поста исполнительного секретаря организаций Жанна Ферфоорд-Фершеваль, из «Дома мира» исчезли все архивы. Сфабрикованная от имени организации листовка обвиняла партию в том, что она получает из Пекина крупные денежные суммы. Поскольку исключённые продолжали свою деятельность под маркой прежней организации, Гриппа́ был вынужден создать новую резиденцию на рю Стевин в Брюсселе и сколотить новое правление, которое возглавили преданные ему Поль Бурдо, Люк-Даниель Дюпир и Рене Рэндорф³⁶⁷. После новой «чистки» остатки группы перенесли свою резиденцию на квартиру издателя центрального органа партии на рю Оливье в Брюсселе. Другой подобной «массовой» организацией должен был стать созданный летом 1964 года совместно с промосковскими коммунистами «Вьетнамский комитет». Но через год после его основания, во время походов против войны во Вьетнаме, возникли резкие споры между коммунистами различных направлений. Руководители группировок не могли даже договориться об ораторах и очередности их выступлений³⁶⁸. После этого пропекинские коммунисты создали свой «Комитет солидарности с Вьетнамом», секретариат которого находился в том же доме на рю Бельяр. Возглавил его всё тот же барон Аллар, исполнительным секретарём был назначен член ЦК партии Стефан Стрюленс. Но реальная власть находилась в руках Гриппа́. Фриске, некогда ближайший соратник Гриппа́, неоднократно упрекал последнего в присвоении денег, собранных для Вьетнама. Участники походов, организовывавшихся комитетом, несли «такие идиотские, полные ругательств лозунги и транспаранты, что возникает вопрос, не приложили ли к этому руку фашистские группировки,— и действительно, между «китайцами» и фашистами почти не заметно разницы»³⁶⁹.

Советские коммунисты заняли в отношении ренегатов резко враждебные позиции. Московская «Правда» обвиняла руководителей прокитайской «Компартии Бельгии» в преступных действиях, называла их «прокитайскими проходимцами» и заявляла, что эта осколочная партия не имеет «никакого значения»³⁷⁰. Точно так же пыталась дискредитировать прокитайскую группу на международной арене и бельгийская компартия просоветской ориентации, заявлявшая: «Её деятельность состоит в основном в том, чтобы распространять фальшивки и устраивать беспорядки. Её задача заключается лишь в том, чтобы вредить работе бельгийских коммунистов, создавать им дополнительные трудности, чернить Советский Союз»³⁷¹.

В ответ Гриппа́ распространил пространное заявление, которое Пекин перевел на все основные языки мира. По примеру китайцев он обвинял советское руководство и коммунистические партии в «предательстве» коммунистических принципов. Уже в первое время после раскола во многих районах Бельгии между бывшими единомышленниками произошли кровавые столкновения и потасовки. Газета «Вуа дю пёпль» неоднократно инкриминировала промосковской компартии переход в услужение американскому империализму: «Эта партия, лживо именующая себя «коммунистической», для того тобы обманывать рабочих, в действительности является организацией, возглавляемой ренегатами. Она коварно и лицемерно распространяет антикоммунизм, занимается классовым сотрудничеством и проповедует подчинение американскому империализму»³⁷².

Промосковская компартия в свою очередь обвинила проитайскую группировку в том, что она пыталась подкупить одного из ведущих её членов, предложив ему 100 тысяч франков за переход в их партию и за согласие выставить свою кандидатуру на выборах. Ещё больше вражда между обеими партиями усилилась в период подготовки к коммунальным выборам в октябре 1964 года. Предвыборная полемика велась в предельно ругательном и оскорбительном тоне. «Красные» коммунисты заклеивали плакаты своих «жёлтых» соперников листовками с надписями «Осторожно, фальсификаторы!», обвиняли их в том, что они используют в своих тёмных целях название коммунистической партии, утверждали, что для сторонников Пекина «все средства хороши, лишь бы средства эти служили целям борьбы против нашей коммунистической партии»³⁷³. Пропекинская компартия между тем открыто заявила, что рассматривает участие в выборах как шаг, имеющий большое значение для всего коммунистического движения Западной Европы. Несмотря на развёрнутую коммунистами маоистской ориентации интенсивную пропагандистскую кампанию, на ведение которой они получили «несколько сотен тысяч швейцарских франков», они собрали на выборах всего 12,5 тысячи голосов³⁷⁴. Однако в некоторых пригородах Брюсселя они записали в свой актив почти столько же голосов, сколько и промосковские коммунисты³⁷⁵.

С предельной ненавистью друг к другу вели обе компартии кампанию по выборам в парламент в мае 1965 года. Просоветские коммунисты сжигали листовки прокитайцев, громили их парткомы, нападали группами на отдельных их сторонников. Во время одной из потасовок был убит один из членов промосковской компартии, после чего его партия сразу заявила, что пропекинская группа — это «партия убийц». Последняя в свою очередь напоминала о «ночах террора, которые в свое время устраивали СА и СС в Германии»³⁷⁶. Пропекинская компартия получила по всей стране 23 903 голоса, или 0,46 %. Даже в радикальном районе Шарлеруа она не собрала и 2 % голосов избирателей, однако отобрала значительную часть голосов у своих соперников промосковского направления³⁷⁷.

Вскоре наступил первый большой кризис: бывший начальник станции Северного вокзала в Брюсселе Морис Массо, который в 1963 году был принят Мао Цзэ-дуном, а в 1964 году избран в состав политбюро ЦК партии и ещё в 1965 году стоял вторым в списке кандидатов на выборах, из-за разногласий с Гриппа́ был исключен из партии. В ноябре 1965 года он и трое его дружков ворвались ночью в здание ЦК, направили пистолеты на своих бывших соратников и унесли несколько множительных аппаратов и пишущих машинок. Незадолго до этого они заняли помещение парткома в Льеже, с оружием в руках успешно отстояли его от брюссельских прокитайцев и основали новую пропекинскую, но враждебную Гриппа́ компартию³⁷⁸. Затем в течение ещё некоторого времени Массо распространял выпускавшееся в прежнем оформлении и практически под тем же названием (лишь с добавлением — «Внутренний бюллетень») контриздание. В нём с нескрываемой злобой и завистью поносились бывшие пропекинские друзья в центральном руководстве, которые «живут на широкую ногу, получая по 30—40 тысяч франков в месяц, а некоторые и того больше, имеют прислугу, дорогие автомашины, посещают изысканные рестораны, совершают дальние путешествия»³⁷⁹. А Гриппа, имевший виллу на авеню Обсерватуар в Брюсселе, получал якобы в пять—шесть раз больше.

Вскоре за связи с Массо был исключён из партии как «мелкобуржуазный карьерист» руководитель молодёжной организации Альберт Фауст. Он и несколько его молодых друзей начали издавать свой собственный печатный орган пропекинского направления «Ке фэр?» и газету «Авангард». В своих публикациях они изображали группу Гриппа́ как «сборище мелкобуржуазных элементов и плохо замаскированных троцкистов» и защищали Массо. Но через некоторое время, в апреле 1967 года, после внутренней борьбы за власть они отмежевались от Массо, «этого авантюриста», «нигилиста» и «фашистского гангстера»³⁸⁰.

Отношение к культурной революции и войне Израиля

Пропекинская компартия Бельгии приветствовала культурную революцию в Китае, хотя и не с таким энтузиазмом, как другие осколочные группы. «Её нынешние победы,— заявляла она,— наши победы. Наши товарищи, организаторы этой грандиозной главы мировой истории, имеют право на нашу глубокую признательность и полную солидарность»³⁸¹.

Вызванная культурной революцией в Китае активизация деятельности пропекинской компартии не могла, однако, затушевать раздиравшие её внутренние раздоры: за «фракционную деятельность, выразившуюся в создании антипартийной группировки», были исключены и объявлены «врагами партии» член политбюро Морис Делонье и секретарь «Брюссельской федерации» Альфонс Муренхаут³⁸².

В отношении войны Израиля пропекинская группировка заняла вначале позицию, полностью соответствовавшую линии Пекина. Её центральный орган характеризовал Израиль как «псевдогосударство», финансируемое США и «выполняющее роль наёмника в интересах прибылей американского и английского империализма». Но атаки на «фашиста Моше Даяна» и «гитлеровских сионистов»³⁸³ ещё более обострили внутренние трудности подобно тому, как это произошло в свое время с промосковской Коммунистической партией Бельгии, когда она выступила в поддержку антисемитизма Сталина. Член политбюро ЦК партии Дезире Трифо и член политбюро ЦК «Коммунистической партии Валлонии» Арнольд Хауверт выступили против Гриппа́ и вышли из партии. Через четыре месяца ЦК партии разослал партийным организациям циркулярное письмо, в котором говорилось, что с помощью вызванного «происками сионистов» путча была предпринята попытка сместить партийное руководство. Затем жертвами очередной «чистки» стали член политбюро Жюль Вандерлинден, отвечавший за финансовые вопросы, и руководитель молодёжной организации член ЦК Мишель Грендорж. За ними последовали Ксавье Релеком и Марта Гюисманс. Вскоре партию покинул Анри Глинёр. В мае 1968 года Гриппа́ обрушил свой гнев на членов политбюро Рене Рэндорфа и Стефана Стрюленса. Незадолго до этого московская «Правда» с иронией отмечала, что прокитайская группировка в Бельгии насчитывает всего 70 членов³⁸⁴.

В мае 1967 года, когда крупный брюссельский универмаг «Инновасьон» проводил неделю американских товаров, пропекинская группа распространила листовку, содержавшую фразу: «Надо как можно скорее положить конец этому пропагандистскому маневру США»³⁸⁵. Через несколько дней в универмаге возник пожар, в результате которого погибло 357 человек, а магазин был разрушен. Естественно, подозрения полиции и общественности пали на прокитайский партийный центр на рю де Палэ. Последний спешно выпустил листовку, в которой отметались все подозрения, говорилось о «новом поджоге рейхстага», организованном ЦРУ³⁸⁶. Но население считало поджог универмага делом рук прокитайских коммунистов, хотя до настоящего времени отсутствуют доказательства их вины. Эта катастрофа, повышенное внимание демократической прессы к прокитайским элементам и в целом чуждые бельгийским обычаям действия группы Гриппа́ послужили причиной серьёзного поражения её на парламентских выборах в 1968 году. Хотя сторонники Гриппа́ настойчиво подчёркивали значение Народного фронта, который «разобьёт унитарную и монархистскую государственную машину и установит в нашей стране народную республику, пролетарскую диктатуру», лишь 5358 бельгийцев отдали им свои голоса на выборах³⁸⁷. В резолюции политбюро поражение партии на выборах объяснялось тем, что враг направлял удары специально против неё. Но эти удары, заявляло руководство, делают партии честь и показывают, что она находится на «правильном пути». Наконец, всё происшедшее означает, что «мы одержали большую победу, а враг потерпел поражение»³⁸⁸.

Между тем стали обнаруживаться первые разногласия между Гриппа́ и Пекином. Гриппа́ утверждал, что проживающие в Китае эксперты отдела пропаганды ЦК КПК во главе с влиятельным американцем Риттенбергом в мае 1967 года разослали верным Пекину западноевропейским коммунистам листовку с выпадами против него, Гриппа́. Мотивы и цели этого шага неизвестны до сих пор. По-видимому, Пекин хотел дать понять, что следует больше ориентироваться на Пекин, а не на Жака Гриппа. Возможно, китайцы намеревались в ходе культурной революции несколько сбить с него спесь. Но Гриппа́ перешел к активной обороне, как он уже не раз поступал в своей жизни, будь то в июле 1943 года против жестокой несправедливости эсесовских охранников или в 1962—1963 годах против своих единомышленников. В конце 1967 года он опубликовал в «Вуа дю пёпль» несколько пространных статей, в которых характеризовал Риттенберга как «специалиста по части извращения слов и идей», обвинял его в искажении идей Мао Цзэ-дуна. Вскоре Гриппа́ получил от Албанской партии труда письмо личного характера, содержавшее угрозы применения против него санкций. Но озлобленный Гриппа́ не одумался. Наоборот, он распространил свои идеологические нападки на всех иностранцев в отделе пропаганды ЦК КПК, упрекал их в измене подлинным тезисам КПК, в проведении «чёрной линии антикоммунизма в форме неоревизионизма с левой фразеологией»³⁸⁹. В открытом письме Пекину по случаю национального праздника он писал: «Группа, лживо выдающая себя за «главный пролетарский штаб», а на деле являющаяся главным штабом контрреволюции в Китае, искажает и фальсифицирует марксистско-ленинские работы, особенно произведения Лю Шао-ци и большинство работ Мао Цзэ-дуна. Она ведёт свою грязную работу в целях обмана, вопиющим образом искажает и извращает марксизм-ленинизм. Подобная деятельность фальсификаторов показывает, что эти люди способны на самую низкую подлость»³⁹⁰. Тот самый человек, который в конце августа 1966 года одним из первых иностранцев с великой гордостью и радостью принял в Пекине нарукавную повязку хунвэйбинов, теперь прослыл «брюссельским бунтарем», нападающим на порядки в Китае. «Вуа дю пёпль» больше не помещала материалов из «Пекин энформасьон», которая, по мнению Гриппа́, стала антимарксистским органом. По словам «Вуа дю пёпль», культурная революция в Китае превратилась в «политическую, культурную и идеологическую контрреволюцию», являет собой пример «одного из величайших предательств во всей истории рабочего движения»³⁹¹. Мао Цзэ-дун, всё ещё защищаемый Гриппа, стал теперь в его глазах бедной жертвой своего окружения: «Эту псевдоидеологическую барахолку, устроенную контрреволюцией в Китае, мы по праву называем «неоревизионизмом и левацкой фразеологией». Там вы найдёте троцкизм, анархизм, догматизм, старый и новый ревизионизм и даже фашизм, короче говоря, там вы найдете всё, что угодно, но только немарксистско-ленинские принципы. Этот пропагандистский арсенал религиозного культа личности поднят на уровень, какого история до сих пор ещё не знала. Приходится лишь удивляться, что, будучи объектом этого культа, он [Мао Цзэ-дун] не видит, что стал жертвой бессовестных авантюристов, которые беззастенчиво дискредитируют его, превращают в объект насмешек»³⁹².

Имея своё собственное представление о марксизме-ленинизме, Гриппа́ во время пребывания в Тираде предпринял попытку оторвать Албанию от Китая, но албанские руководители «одобрили контрреволюционную политику китайских неоревизионистов»³⁹³ и тоже отмежевались от него и отказали в поддержке. Отнюдь не случайно стал сокращаться объём газеты «Вуа дю пёпль», и Гриппа впервые вынужден был обратиться к читателям с просьбой о финансовой поддержке.

В начале 1968 года Гриппа установил контакт с ЦК Коммунистической партии Кубы. Ещё весной 1966 года он поносил Фиделя Кастро как реакционера и антикоммуниста, изобличал его во лжи, а теперь стал утверждать, что позиция Гаваны соответствует его концепции, и вместе с остатками своей группы в октябре 1968 года переметнулся на сторону Кубы³⁹⁴. Так самая крупная пропекинская партия Западной Европы выпала из рядов прокитайских осколочных групп. Китайские и албанские газеты больше ничего не писали ни о нём, ни о аго партии. В сентябре 1960 года из бывшего здания ЦК на ручной тележке вывезли последние папки с бумагами, и с тех пор помещение пустует.

«Коммунистическая (марксистско-ленинская) партия Бельгии»

Между тем большинство тех, кто был изгнан Гриппа́, собрались 19 ноября 1967 года в Ла-Лувьере на новую национальную учредительную конференцию. Присутствовавшие на ней 100 с лишним делегатов провозгласили создание «Коммунистической (марксистско-ленинской) партии Бельгии», которая объявила себя не только подлинно коммунистической, но и единственной в стране пропекинской партией. Первым секретарём ЦК вновь созданной партии стал Жюль Вандерлинден. Избрана также комиссия партийного контроля, в состав которой входит и старый коммунист Анри Глинёр. Имеются отделения партии — «Брюссельская федерация» во главе с секретарём Луисом Нидерпрюмом и «Коммунистическая (марксистско-ленинская) партия Валлонии» с особой «Федерацией Боринажа» во главе с секретарем Жаком Товойе, который одновременно входит в состав секретариата ЦК³⁹⁵.

Партийный центр первоначально размещался на авеню Тевене в Брюсселе, на квартире у Ж. Лебрена, отвечавшего за финансовые вопросы. В апреле 1968 года ЦК новой партии арендовал для себя небольшой трёхэтажный дом на шоссе Альсембер. С конца 1967 года начал выходить центральный орган, еженедельник «Клартэ». Его ответственным издателем долгое время был Густав Колле, затем Сильвен ванн Веймеерш и с июня 1970 года — Морис Доби; секретарём редакции является Жак Демод. Вопреки многочисленным заявлениям о значительном тираже газеты, он в 1969 году составлял фактически около 1000 экземпляров. Из них 20 экземпляров направлялось в Пекин, 24 — в Тирану; ещё несколько экземпляров рассылались иностранным посольствам в Брюсселе. В последнее время тираж газеты, возможно, увеличился до 3,5 тысячи экземпляров. Несомненно, её издание в значительной степени финансируется Китаем и Албанией³⁹⁶. На восьми страницах газеты освещаются в основном вопросы положения рабочих и деятельности профсоюзов, а с осени 1968 года — также политические проблемы, интересующие молодёжь. В программе партии, с одной стороны, безоговорочно одобряются идеи Мао Цзэ-дуна в качестве основного содержания марксизма-ленинизма и культурная революция, а с другой — предаются анафеме советский коммунизм, США и «предатель» Гриппа́. В области внутренней политики эта новая прокитайская группировка выступает за федерализм и одновременно открыто провозглашает: «Начать надо с наступления на бельгийское государство и разрушить его. От него ничего не должно остаться, и ни один рабочий, ни один прогрессивный интеллигент не будут сожалеть о нём»³⁹⁷.

Пока что, однако, становление партии продвигается медленно. В сентябре 1969 года её активное ядро составляли лишь 30—40 членов. Не свободна она и от внутренних трений. Созданы молодёжная организация и «Вьетнамский комитет», в начале 1969 года для фламандской части страны в течение непродолжительного времени выпускался листок «Клаархейд», но принять участие в парламентских выборах группировка всё ещё не решается.

«Коммунистическая партия Бельгии (марксистско-ленинская)»

Изгнанные Гриппа́ Дезире Трифо и Арнольд Хауверт³⁹⁸ основали в 1967 году в валлонской части Бельгии ещё одну прокитайскую партию — «Коммунистическую партию Бельгии (марксистско-ленинскую)». По названию она почти не отличается от «Коммунистической партии Бельгии» Жака Гриппа́, а что касается целей, то в них имеются лишь минимальные различия с «Коммунистической партией (марксистско-ленинской) Бельгии», возглавляемой Жюлем Вандерлинденом. Но с самого начала между этими тремя партиями возникли серьёзные разногласия и существовала взаимная враждебность³⁹⁹.

Несмотря на то, что во главе вновь созданной «Коммунистической партии Бельгии (марксистско-ленинской)» всё это время стоял весьма активный Дезире Трифо, её численность осталась весьма незначительной, и поныне партия так и не сумела добиться увеличения своих рядов. Партия выпускает свой еженедельник «Эксплуатэ» с подзаголовком «Бедные, но честные». Редакция еженедельника помещается на площади Вильсона в Шатлино. Некоторое время он печатался на множительном аппарате, но с апреля 1970 года издается типографским способом, по-видимому, тиражом около 1600 экземпляров. На его страницах пропагандируется политика Пекина, но особое внимание уделяется профсоюзно-производственным вопросам в самой Бельгии. Ответственным издателем был вначале Я. ванн Гейл, проживающий в Куйе, в настоящее время — член ЦК Рауль Боден, проживающий в Монсе на Шмен Энкиэтюд. Главным редактором является Арнольд Хауверт.

Одно время казалось возможным слияние двух пропекинских партий, однако в начале лета 1970 года переговоры по этому вопросу были прерваны, по-видимому, из-за проблем престижного характера и зависти трифоистов к группе Вандерлиндена. Не случайно еженедельник «Эксплуатэ» писал: «Где главные источники финансирования «Клартэ»? Это секрет Полишинеля! Более всего мы сожалеем по поводу того, на что расходуются эти средства»⁴⁰⁰.

Число сторонников различных пропекинских группировок в Италии точно не известно. Называются цифры в 40 и 60 тысяч человек. Если даже исходить из того, что эти цифры не преувеличены, то всё равно указанная численность составляет всего лишь 2 % численности Итальянской коммунистической партии. Первые группы прокитайской ориентации возникли в августе 1962 года. Наиболее крупными из них были «Кружок Маркса — Ленина — Сталина» в Риме во главе со старым коммунистом Манило Донати и функционером Франко Мольфезе, «Ленинский центр» в Милане во главе с бывшим членом экономической комиссии ИКП Джузеппе Реджисом и Арнальдо Брессаном; кружок в Пизе во главе с Артуром Балестри (этот кружок издавал свой листок «Лавораторе») и «Пролетарская группа «Июль 60»» в Северной Италии. Наиболее крупной из них была фракционная группа во главе с Карлом Бордини, издававшая в Риме небольшую газету «Риторниамо а Ленин!» («Вернемся к Ленину!»). Эта группа провозгласила своей целью создание нового «Революционного интернационала» под руководством КПК, но не под её контролем. Когда газета стала критиковать Пекин за сотрудничество со старыми сталинистами, то вскоре из-за недостатка финансовых средств она стала выпускаться на множительном аппарате⁴⁰¹. В конечном счёте, осенью 1964 года группа Бордини объединилась с итальянскими троцкистами.

Довольно широкую известность приобрела прокитайская группа в Падуе во главе с врачами Вильсоном Дузе, Винченцо Кало и Винченцо Морвилло. В своем бюллетене «Вива иль ленинисмо!» («Да здравствует ленинизм!») и в листовках они выступали с обвинениями в адрес руководителей ИКП, которые «разъезжают в роскошных автомашинах, живут не хуже капиталистических дельцов, вместе со своими жёнами или любовницами в меховых манто посещают театральные премьеры, коктейли и дорогие ночные клубы и поэтому не заинтересованы в создании революционной обстановки»⁴⁰².

В марте 1964 года в Милане вышел первый номер ежемесячника «Нуова унита» («Новое единство»), тираж которого вскоре достиг 30 тысяч экземпляров⁴⁰³. Его ответственным директором и идейным руководителем был Уго Дузе. 18-летним юношей вступил он в 1944 году в ИКП, участвовал в партизанской борьбе. В 1951 году был избран в состав организационной комиссии ИКП, а через 11 лет исключен из партии за прокитайские взгляды. Его заместителем поначалу был студент Марию Джеймонат, работавший в прокитайском издательстве «Эдиционе ориенте», затем его сменил Артуро Балестри. Главным редактором ежемесячника стал Марио Куаранта, который до этого, как и Дузе, редактировал бюллетень «Вива иль ленинисмо!».

В июле 1964 года на совещании делегатов всех пропекинских группировок было принято решение установить более тесное сотрудничество с «Нуова унита». Несколько месяцев спустя этот ежемесячник писал, что 1965 год станет годом создания марксистско-ленинского движения в Италии⁴⁰⁴. Но после длительной и небезуспешной подготовительной работы по слиянию всех прокитайских группировок произошла «дворцовая революция», в ходе которой Уго Дузе и Марио Куаранта отошли от прокитайского движения. Несмотря на эту неудачу, вызванную якобы «провокациями троцкистов и ревизионистов», прокитайские группы в мае 1965 года основали «Марксистско-ленинское движение Италии»⁴⁰⁵. Возглавил его временный национальный комитет, состоявший из 21 человека. В него вошли Фоско Динуччи, Артуро Балестри, Альберто Букко, Винченцо Мизефари, Освальдо Пеше и Карло Сави. Все они, за исключением Динуччи, одновременно вошли и в состав комитета директоров «Нуова унита». В начале 1966 года состоялся национальный съезд «Движения», на котором, однако, не произошло основания прокитайской коммунистической партии. К этому времени «Движение» насчитывало всего тысячу членов. Однако его влияние было довольно значительным⁴⁰⁶. На коммунальных выборах в Южной Италии весной 1966 года в урны были опущены тысячи бюллетеней с надписью «Да здравствует Сталин! Да здравствует Мао!». Летом того же года генеральный секретарь Итальянской коммунистической партии Лонго заявил, что в уменьшении числа голосов, поданных за кандидатов ИКП, виновны «прокитайцы», призывавшие избирателей бросать в урны пустые бюллетени.

Основание «Коммунистической партии Италии (марксистско-ленинской)»

14 октября 1966 года в Ливорно в присутствии атташе албанского посольства в Италии начал свою работу национальный конгресс пропекинских группировок. После общих дебатов около 110 прибывших на конгресс делегатов приняли решение о создании «Коммунистической партии Италии» и громогласно объявили об этом с балкона отеля «Корсика». В отличие от знамени ИКП, на котором серп и молот жёлтого цвета, на знамени прокитайской партии серп и молот чёрного цвета и нет советской звезды. После официального акта основания новой партии участники конгресса совершили марш к мемориальной доске в Ливорно, где 45 лет назад Тольятти и Грамши заявили об отделении от социалистической партии и провозгласили создание ИКП. Участники марша замазали на мраморной доске фамилию «предателя» Тольятти⁴⁰⁷. На следующий день конгресс был провозглашен первым съездом «Коммунистической партии Италии (марксистско-ленинской)» и были сформированы руководящие органы. Генеральным секретарём новой партии был избран её теоретик, аптекарь из Пизы Фоско Динуччи⁴⁰⁸. Кроме него, в состав секретариата вошли Освальдо Пеше и председатель «обществ дружбы» с Албанией и Китаем в Ливорно Ливио Ризальти⁴⁰⁹. Политбюро составили члены Секретариата и ещё 6 человек, в том числе Артуро Балестри, Дино Дини и один из основателей ИКП в 1921 году, бывший депутат парламента Винченцо Мизефари⁴¹⁰. Состав ЦК не был объявлен. Наиболее известными фигурами в нём были Гастоне Каппони, Флориано Балестри, Альдо Леонелли, Альдо Пульезе, Джорджо Мандижини и Марио Джеймонат; членами ЦК являлась также Рамбальди Энрико, адвокат Анджоло Граччи, Сальваторе Стальяно, Пьетро Скаво и Дино Франджони — один из основателей ИКП, а в последнее время руководящая фигура в редакции «Нуова унита»⁴¹¹. В заявлении о создании новой партии Динуччи изложил основные принципы и подчеркнул, что ввиду «ревизионистского перерождения» ИКП, её «отказа от исторической миссии рабочего класса» и невозможности преодолеть изнутри «диктатуру буржуазии» создаваемая партия намерена вновь обратиться к «революционным действиям». В разработанной позднее социальной программе содержалось требование повышения уровни минимальной зарплаты на 10 %, введения 40-часовой рабочей недели без снижения заработной платы и при улучшении аащиты рабочих и служащих от необоснованного увольнения; некоторые провинциальные организации выдвигали требования проведения земельной реформы⁴¹².

Тем временем партии удалось приобрести сторонников практически во всех провинциях и крупных городах, создать партийный аппарат во всех провинциях и во многих районах. По сообщению министра внутренних дел Италии Тавиани, денежные средства для финансирования этой партии поступают через Албанию⁴¹³. Члены партии восторженно приветствовали культурную революцию в Китае: «Над Китаем проносится мощный шквал великой пролетарской культурной революции. Её победы грандиозны и исключительно впечатляющи не только для китайского народа, но и для всего человечества»⁴¹⁴.

В партийной жизни культ Мао стал ещё сильнее, чем в своё время культ Сталина. В начале 1968 года руководство обязало всех членов партии «непрерывно и добросовестно изучать идеи Мао Цзэ-дуна».

На различных выборах, проводившихся в стране, партия даже в последнее время не выставляла своих кандидатов, а призывала своих членов опускать пустые бюллетени или писать на них «революционные лозунги»⁴¹⁵.

ЦК и редакция его центрального органа размещались сначала на виа Макиавелли в Риме, а с декабря 1967 года — на пьяцца Виктор-Эммануил. Тираж «Нуова унита», ставшего еженедельником, составлял в начале 1967 года более 30 тысяч экземпляров и, по-видимому, с тех пор вырос⁴¹⁶. Винченцо Мизефари, являвшемуся тогда ответственным директором газеты, не удалось увеличить объём газеты сверх четырёх полос. Читателями газеты являются большей частью фабричные рабочие, мелкие крестьяне, учащиеся профтехшкол; определённая часть тиража рассылается бесплатно итальянским рабочим во Франции, Бельгии и ФРГ. С декабря 1969 года «Нуова унита» по неизвестным причинам выходит один раз в две недели.

Вскоре после своего основания партия приступила к созданию своих ячеек на предприятиях. Эти ячейки должны состоять из 3—5 человек и соблюдать «железную, революционную дисциплину во имя пролетарской революции»⁴¹⁷. Пропекинские коммунисты настойчиво стремятся с помощью радикальных требований привлечь на свою сторону массы и одновременно предостеречь их от деятельности руководителей ИКП, этих «слуг предпринимателей», и от их «построенных на обмане структурных форм». Особенно проявили себя прокитайские активисты во время забастовки против закрытия верфей в Генуе. Некоторые из них были приговорены к нескольким месяцам тюремного заключения. И в последующие годы полиция неоднократно задерживала функционеров «Коммунистической партии Италии (марксистско-ленинской)», проводила у них домашние обыски⁴¹⁸. В конце 1969 года директор «Нуова унита» Манлио Динуччи за ведение подрывной пропаганды и оскорбление полиции был приговорён к 14 месяцам тюремного заключения. В апреле 1970 года партия с радостью сообщила, что достигнуто соглашение о сотрудничестве с организацией «Авангард маоистских пролетариев» и её органом «Авангуардиа пролетариа» («Авангард пролетариата»).

В ноябре 1964 года на базе экстремистских кружков молодёжи в Милане и Монце был основан прокитайский союз молодёжи — «Лига коммунистической молодёжи Италии (марксистско-ленинской)». Национальным секретарем лиги был избран электромеханик Джанни Дзамбарбьери, 1942 года рождения; в 1967 году его сменил Антонелло Обино, который также в декабре 1969 года за подрывную пропаганду был осуждён на один год тюремного заключения. Партийный орган стал издавать для лиги, переименованной тем временем в союз, двухстраничное приложение «Гуардиа росса» («Красная гвардия»). С сентября 1968 года «Союз коммунистической молодёжи Италии» издаёт под тем же названием свою собственную газету, редакция которой размещается в Риме вместе с редакцией «Нуова унита», а в Милане — на виа Ланцоне.

Наибольшего успеха организация добилась, несомненно, среди студентов. Правда, её студенческие группы оставались малочисленными (даже самая крупная — «Студенческое движение»— насчитывает в Милане всего тысячу сторонников), Но благодаря своим радикальным лозунгам они смогли стать во главе недовольных. Члены союза избегают конкретного диалога о путях преодоления кризиса высшей школы ссылками на то, что вопросы культурной и студенческой автономии — это «реакционные буржуазные лозунги»⁴¹⁹. Своей целью они ставят свержение существующего строя.

Прокитайские студенческие группы были главными виновниками беспорядков, возникших в конце 1967 года в университетах Милана и Генуи, а также митингов протеста в марте 1967 года в Пизе и последовавших вскоре за этим уличных побоищ в Милане⁴²⁰. Летом 1968 года они носили транспаранты с надписями «Дубчек — нет, Мао — да!», а в декабре того же года — совершенно недвусмысленный лозунг «Полицейские, следующая пуля предназначена вам!». «Студенческое движение» повинно также в жестоких уличных боях, происшедших в середине апреля 1970 года в Милане, когда к организованной им демонстрации присоединились более 10 тысяч леворадикальных студентов.

Но некоторые маоистские молодёжные и студенческие организации не хотят идти на тесное сотрудничество с прокитайской компартией Италии. В марте 1969 года «Нуова унита» вынуждена была сообщить об исключении из молодёжной организации «группы провокаторов», выступавших против партии. ЦК партии в ответ на любое выражение сомнения в отношении правильности его позиций и на любое проявление независимости заявлял: «Партия — становой хребет Союза молодёжи»⁴²¹.

Отношения с Итальянской коммунистической партией

ИКП уже давно исключила из своих рядов наиболее активных сторонников Пекина; создание ими своей партии она характеризовала как «жалкую провокацию»⁴²². В свою очередь пропекинские коммунисты объявили «беспощадную борьбу хрущёвцам», крикливо провозглашая в своих листовках: «Да здравствуют китайские товарищи, подлинные и единственные наследники марксизма-ленинизма! Мы по горло сыты буржуазным коммунизмом, хватит с нас итальянских сторонников Хрущёва!»⁴²³. Своим бывшим единомышленникам в ИКП они постоянно инкриминируют то, что те не защищают интересы рабочего класса и являются «пятой колонной буржуазии». «Чтобы остаться коммунистом,— заявляют они,— надо выйти из ИКП»⁴²⁴.

Неоднократно члены ИКП целыми группами переходили в ряды пропекинской компартии, но, тем не менее, последней так и не удалось перетянуть на свою сторону значительное число итальянских коммунистов. В сентябре 1968 года комиссия партийного контроля провинциальной федерации ИКП в Павии за прокитайскую пропаганду исключила из партии двух своих членов, входивших в состав муниципалитета.

В ноябре 1968 года в рядах прокитайской партии начали курсировать анонимные письма, содержавшие обвинения против её некоторых руководителей. Вскоре из партии были исключены члены политбюро Винченцо Мизефари и Артуро Балестри, а также Марио Императо. Их обвинили в том, что они распространяли упомянутые письма, вступили в партию из чисто эгоистических соображений и поддерживают связи с троцкистами. Исключили также члена ЦК Анджоло Граччи, объявив его «троцкистом и клерикальным республиканцем». Граччи, который был известен как албанский партизан и до самого последнего момента оставался вице-председателем «Общества дружбы» с Албанией, упрекали теперь в том, что во время войны он учился в военной академии в Италии и лишь в последнюю минуту перешел на сторону партизан. Вскоре были изгнаны Дино Дини, незадолго до этого получивший приглашение посетить Китай, Фернандо Пуччи и «полицейский агент» Вальтер Перуцци. Аналогичная судьба постигла бывшего партизанского командира Альберто Сартори, которого теперь партийный орган объявил «клерикалом и буржуа»⁴²⁵. В состав политбюро вошли Пьетро Скаво и Пуджони, в ЦК — один из организаторов первых пропекинских групп в Италии Альберто Барганья. Манлио Динуччи, долгое время работавший корреспондентом «Нуова унита» в Пекине, стал вскоре директором газеты, а Дино Франджони — ответственным редактором.

Подлинной причиной «чистки» является, несомненно, внутренняя борьба за власть. Хотя эти события нанесли партии определённый ущерб, утверждается, что она якобы по-прежнему переживает «бурное развитие»⁴²⁶. Но в сентябре 1969 года за «политическое и моральное разложение» из партии был исключён член ЦК Альдо Пульезе, через три месяца — член ЦК Густаво Эрман, а в феврале 1970 года — член секретариата Освальдо Пеше, «поддерживавший оппортунистов и подрывавший единство партии»⁴²⁷.

Исключённые провели в ноябре 1968 года конгресс и выпустили шесть фальшивых номеров «Нуова унита», в которых изложили свою точку зрения⁴²⁸. Вскоре они создали новую партию — «Итальянскую коммунистическую партию (марксистско-ленинскую)», которая объявила себя не только подлинно коммунистической, но и единственной в Италии пропекинской коммунистической партией. Хотя имена её руководителей не предавались гласности, известно, что в секретариат вошёл Анджоло Граччи, а в политбюро — Дино Дини; кроме того, известно, что в состав ЦК вошли Артуро Балестри, Марио Каванна и Джорджо Манджини⁴²⁹. В новую партию перешло много сторонников старой прокитайской партии. В относительно короткое время новая партия создала собственную молодёжную группу и несколько партийных ячеек среди заводских рабочих. Но в августе 1969 года за «создание фракции» из партии было исключено несколько человек, в том числе Вальтер Перуцци. С конца января 1969 года партия уже начала издавать еженедельник «Партито» («Партия») — на первых порах на четырёх, а вскоре на шести, но с конца 1969 года опять на четырёх страницах. Редакцию еженедельника, помещающуюся на виа Кавур во Флоренции, возглавляют Дино Дини и Винченцо Мизефари. Отношения новой партии с её бывшими единомышленниками по прежней прокитайской партии характеризуются заявлениями о том, что это «настоящие враги рабочего класса». «Нуова унита» в свою очередь пишет, что новая группировка «разваливается» и «изолирована» от масс⁴³⁰. Освальдо Пеше создал свою пропекинскую группировку, которая издает бюллетень «Линеа пролетариа» («Пролетарская линия»), выступающий с нападками на «Коммунистическую партию Италии (марксистско-ленинскую)».

«Лига коммунистов (марксистов-ленинцев) Италии»

В мае 1965 года Уго Дузе, выступая на страницах только что созданного им тогда радикального ежемесячника «Комуниста» («Коммунист»), обосновывал свой разрыв с группой «Нуова унита» тем, что эта группа «изжила себя», является «плодом компромисса»⁴³¹. В дальнейшем он предпринял попытку привлечь на свою сторону читателей этой газеты, что ему удалось, по крайней мере, применительно к некоторым членам молодёжной организации, для которых он вскоре стал выпускать листок «Джовенту риволюционариа» («Революционная молодёжь»).

В конце 1965 года все сторонники Дузе объединились в «Лиге коммунистов (марксистов-ленинцев) Италии». Одновременно Дузе и созданная по его инициативе редакционная комиссия, в которую вошли Арнальдо Брессан, Марио Куаранта, Альдо Серафини и Уго Венециани, начали издавать двухнедельный печатный орган лиги⁴³².

Всё это явно делалось с целью создания новой партии, но когда вокруг газеты «Нуова унита» образовалась прокитайская коммунистическая партия, лига решительно выступила против неё: «Этот шаг является совершенно неправильным, нецелесообразным и вредным для борьбы, ведущейся в Италии против ревизионизма. Предпосылкой создания партии является генеральная линия, имеющая стратегическую, тактическую и политическую основу. Новая КПИ (марксистско-ленинская) её не имеет»⁴³³. После этого в течение долгого времени ежемесячник «Комуниста» не выходил, возможно, по причинам финансового характера, а возможно потому, что те, кто давал деньги Дузе, хотели заставить его объединиться с новой партией. Во всяком случае, Дузе не изменил своих взглядов и по-прежнему характеризовал руководство «КПИ (марксистско-ленинской)» как «банду мелкобуржуазных авантюристов», которые ведут себя «в отношении своих бывших соратников как стопроцентные фашисты»⁴³⁴. Последняя в свою очередь видела в лиге провокаторов, ставящих своей целью её, «КПП (марксистско-ленинской)», уничтожение⁴³⁵.

В конце апреля 1968 года группа Дузе превратила «Комуниста» в ежеквартальный журнал и стала выпускать его в книжном формате. Редакция разместилась на виа Каноника в Милане. Примерно в то же время под редакцией Дузе вышел первый номер внутреннего ежемесячного бюллетеня «Воче комуниста» («Голос коммуниста»), в котором освещались партийно-теоретические и организационные вопросы и часто публиковались статьи в защиту права тирольцев на самоопределение и вообще в поддержку национальных меньшинств в Европе. Исполнительным секретарём редакции бюллетеня был Роберто Греммо, редакция располагалась на пьяцца Чистерна в Биелла.

Сходные идеи проводила и газета «Фиглио дела синистра университариа», редакция которой состояла из представителей ряда университетов; возглавлял редакцию Марио Куарайта. Газета пропагандировала политику КНР, выступала против структуры итальянских университетов. «Университет,— утверждает она,— является фашистским заведением, потому что он католический, реакционный, буржуазный университет»⁴³⁶.

В конце 1969 — начале 1970 года Дузе отошёл от китайского коммунизма. Этому его шагу предшествовали несколько обысков в его квартире и конфискация журнала; но подлинная причина, как писал один из его верных сторонников, заключалась в том, что Дузе перестал верить «бюрократам» из КПК. Вскоре лига была распущена, а издание бюллетеня прекратилось.

«Союз итальянских коммунистов (марксистско-ленинский)»

Весной 1966 года несколько сторонников Дузе, в том числе Альдо Серафини и Уго Венециани, вышли из его группы и в июле основали «Федерацию марксистско-ленинских коммунистов Италии». В начале 1968 года ими был образован «Революционный комитет по подготовке создания коммунистической партии (марксистско-ленинской)», а 3—4 августа 1968 года была основана «Партия революционных марксистов-ленинцев Италии», от имени которой было заявлено: «Пора и настоятельно необходимо, чтобы революционная партия итальянского рабочего класса руководствовалась единственно подлинно революционной теорией — марксизмом-ленинизмом нашего времени, то есть идеями товарища Мао Цзэ-дуна»⁴³⁷. Возглавили новую партию Лучано Раймонди, Джузеппе Май, Валантина Маффеццони и Агостино Маркелли⁴³⁸. Её программа содержит требования повышения заработной платы, защиты прав рабочих, борьбы против безработицы. Согласно уставу, принятому на первом съезде партии, состоявшемся в Милане в сентябре 1967 года, её членами не могут быть лица, «эксплуатирующие труд других» и «верующие в бога»⁴³⁹.

С 1966 года в Милане начал выходить печатный орган партии — ежемесячник «Риволюционе пролетариа» («Пролетарская революция»). Его ответственным директором был Лучано Раймонди, политическим редактором — Альдо Серафини, которого летом 1968 года сменил на этом посту Джузеппе Май.

Летом 1966 года образовалась молодёжная группа — «Лига коммунистической молодёжи (марксистско-ленинская)». Однако в апреле 1968 года ее ежемесячный орган — «Джовенту марксиста-лениниста» («Марксистско-ленинская молодёжь») — лишился самостоятельности и с этого времени стал выходить в виде четырёхстраничного приложения партийного органа. Молодёжная группа также была распущена, а вместо неё в рамках партии были созданы молодёжные ячейки.

Отношение группы «Риволюционе пролетариа» к группировке «Нуова унита» всегда было отрицательным. «Члены этой группировки,— писал ежемесячник «Риволюционе пролетариа»,— возложили на себя большую ответственность, назвав себя партией, но у этой «партии» нет ни одного известного в национальном масштабе руководителя, в ней мало также рабочих»⁴⁴⁰. Несомненно, группе «Нуова унита» действительно недостаёт известного и идеологически хорошо подготавленного руководителя, однако причина взаимной враждебности обеих группировок заключается в личной неприязни и соперничестве их руководителей. Впоследствии «Риволюционе пролетариа» писал о группе «Нуова унита» ещё более пренебрежительно: «Надо признать, что эти враги революции никому не нужны, они состарились прежде, чем появились на свет, и поэтому обречены на распад и исчезновение»⁴⁴¹. «Нуова унита» в свою очередь атаковала «Партию революционных марксистов-ленинцев Италии», заявляя, что она представляет собой «клику агентов буржуазно-государственного аппарата, хрущёвцев и троцкистов»⁴⁴².

Менее напряжёнными были отношения новой группировки с лигой Уго Дузе. Однако лига считала создание группы вокруг «Риволюционе пролетариа» «очень большой ошибкой». Последняя в свою очередь отмежевалась от лиги, поскольку-де та явно состоит из «провокаторов, троцкистов и авантюристов»⁴⁴³. Летом 1969 года партия пережила ряд внутренних трудностей, осенью того же года в результате «чистки» из её рядов был исключен член ЦК Сальваторе Феррара.

В конце 1969 года «Партия революционных марксистов-ленинцев Италии» приняла решение о присоединении к «Союзу итальянских коммунистов (марксистско-ленинскому)», который возник в октябре 1968 года. К числу его руководителей принадлежали Альдо Брандирали, Стаме, Лельдолези и Капуто. Союз издавал газету «Сервире иль пополо» («Служить народу»). Хотя вскоре после слияния этих группировок опять произошёл раскол, союз по-прежнему заявлял, что его целью является создание коммунистической партии прокитайской ориентации. По этому вопросу он вёл переговоры с группой «Партито». Примечательно, что в апреле 1970 года фирма «Гоцзи шудянь» предоставила союзу монопольное право на распространение в Италии китайских изданий. Тираж его еженедельного органа на восьми полосах, редакция которого, возглавляемая ответственным издателем Джузеппе Майем, находится в Риме на виа Милици, вскоре достиг (якобы) 40 тысяч экземпляров, из которых распродаются лишь 15 тысяч⁴⁴⁴.

В программе союза говорится об экспроприации «богачей», запрещении всех предметов роскоши, любой порнографии, содержатся требования возвращения на родину всех итальянских рабочих, занятых в других странах, и наказания народом «убийц населения».

«Марксистско-ленинско-маоистская коммунистическая партия»

Всего в Италии насчитывается 8—9 пропекинских группировок. Летом 1969 года к ним добавилась ещё одна — «Марксистско-ленинско-маоистская коммунистическая партия» во главе с Микеле Семераро. Её органом является листок «Компаньо». Члены других прокитайских группировок характеризуются в нём как «мелкобуржуазные элементы», а их руководители — как «провокаторы»⁴⁴⁵.

«Марксистско-ленинское движение Сан-Марино»

Прокитайская группировка в Сан-Марино образовалась в начале марта 1968 года. Её временный комитет возглавил Джузеппе Фаббри, который с 1955 года был членом ЦК Сан-Маринской коммунистической партии, входил в состав делегации партии на Совещании представителей коммунистических партий в Москве в 1960 году и до последнего времени являлся депутатом парламента. Его заместителями являются Гвидо и Тито Джанотти. С весны 1969 года группировка издаёт свой орган — «Нотициарио пополаре». В политическом плане новое течение поддерживает тесные связи с группой «Нуова унита» и итальянским «Обществом дружбы» с Китаем⁴⁴⁶.

Уже вскоре после смерти Сталина и ещё задолго до открытого проявления разногласий между Китаем и Советским Союзом в Париже начали выходить несколько коммунистических ежемесячников, выступавших с нападками на КПСС. Важнейшими из них были «Унир пур лё сосиализм», «Коммюнист», «Вуа коммюнист» и «Деба коммюнист». Но поскольку эти издания хотя и публиковали документы КПК, но не высказывали полного согласия с ними и, кроме того, выступали против Сталина, то ни Пекин, ни созданные позднее прокитайские осколочные группы не устанавливали контактов с ними и не оказывали им финансовой поддержки⁴⁴⁷.

Весной 1963 года вышло несколько номеров анонимное бюллетеня «Этенсель», который выдавал себя за орган прокитайски настроенных коммунистов Франции, но, по-видимому, издавался троцкистами, рассчитывавшими внести замешательство в ряды ФКП⁴⁴⁸.

«Федерация марксистско-ленинских кружков»

В ноябре 1963 года внутри «Ассоциации франко-китайской дружбы» в Марселе образовался «Кружок изучения и документации». При активном содействии учителя Марселя Коста и бывшего сотрудника ЦК Марокканской компартии художника Кристиана Майе он вскоре превратился в самостоятельную прокитайскую группировку, которая ставила своей целью пропагандировать политику Пекина в рядах ФКП с помощью своего листка «Программ коммюнист». Примерно в это же время вокруг Марка Тибера́ и участницы движения Сопротивления Полетты Лякаб в Бордо сформировался прокитайский коммунистический «Кружок», издававший бюллетень «Пур ке ту суа клер». В районе Обань старый коммунист, возглавлявший некогда французскую медицинскую миссию в Северном Вьетнаме, Эрве Ллюсиа объединил вокруг себя некоторое число пропекинских коммунистов и создал особую группу. Такая же группа образовалась и в Гренобле.

Прокитайские группировки установили между собой тесный контакт, и в июле 1964 года 10 делегатов, представлявших шесть различных групп, основали «Федерацию марксистско-ленинских кружков»⁴⁴⁹. В состав секретариата федерации вошёл налоговый инспектор из Марселя Жак Жюрке, 1922 года рождения, который позднее проявил себя как организатор и руководитель пропекинских коммунистов во Франции. С 14 лет он уже читал «Юманите», а в 1942 году, будучи в рядах маки, вступил в ФКП. После окончания войны Жюрке был парламентским секретарём в Национальном собрании. В 1956 году возмущённая молодёжь избила его, когда он пытался оправдать подавление советскими войсками народного восстания в Венгрии. В 1959 году у Жюрке возникли первые разногласия с ФКП в связи с тем, что он обвинил её в недостаточной поддержке Алжира.

Большим влиянием пользовался также пенсионер, бывший учитель Франсуа Марти из Перпиньяна. В 1926 году он 22-летним юношей вступил в ФКП, во время войны был командиром батальона маки. В 1963 году этот поклонник Сталина нашёл в Албании свою новую политическую родину. В состав секретариата федерации вошёл также 42-летний служащий из Бордо Марк Тибера, вступивший в ФКП в 1937 году и во время войны бывший майором французского движения Сопротивления. Тибера считал Хрущёва «предателем» дела коммунизма и таким образом нашёл путь к китайским воззрениям. Четвёртым членом секретариата стал учитель из Гренобля Робер Тирвоз, родившийся в 1929 году и 16 лет состоявший в ФКП⁴⁵⁰.

Своим печатным органом федерация избрала газету марсельского кружка, переименованную к этому времени в «Пур ля дефанс дю марксисм-ленинисм» («В защиту марксизма-ленинизма»). Состоявшаяся в марте 1965 года конференция выработала единую платформу всех пропекински настроенных коммунистов Франции. Несколько месяцев спустя было создано временное национальное бюро из 11 членов и 3 кандидатов, имена которых не были преданы гласности. Коллективное руководство национального секретариата состояло из Жюрке, Марти, Тибера и ещё одного члена, законспирированного под инициалом Икс; по-видимому, это был бывший функционер ФКП металлист Раймон Каса. Имя Тирвоза не упоминалось и не появлялось также в дальнейшем. В связи с проведённой в июне 1966 года в Париже национальной конференцией федерация сообщила, что поддерживает тесные контакты с более чем 200 членами ФКП, к которым она обратилась с призывом выйти из партии и вступить в федерацию. Кульминационным пунктом конференции явилось переименование федерации в «Коммунистическое марксистско-ленинское движение Франции». Был избран секретариат в прежнем составе и политбюро из 12 человек, имена которых опять-таки не были обнародованы. Наиболее видными из них были Режи Бержерон, Раимон Каса и профсоюзный деятель Клод Комб. Не предавались гласности также имена 25 членов Центрального Комитета. Известно лишь, что в ЦК вошли Ален Кастан и фермер Жорж Готье, который 28 лет состоял в ФКП и одним из первых перешёл на сторону китайского коммунизма⁴⁵¹. В ноябре 1966 года ЦК пополнился Жильбером Мюри, перебежавшим из ФКП, в которую вступил в 1940 году. Он считался одним из главных идеологом в ФКП и в последнее время работал преподавателем центральной партийной школы⁴⁵².

В феврале 1965 года вышел первый номер ежемесячника федерации «Юманите нувель». Его главным редактором был Режи Бержерон, 1923 года рождения, член ФКП с 1945 года Бержерон начал свою журналистскую карьеру в качестве руководителя парижского издания «Се суар», затем был ответственным секретарём «Леттр франсэз», членом редколлегии «Нувель критик», заместителем главного редактора «Франс нувель» и в последнее время — заведующим отделом культуры «Юманите». С 1959 по 1961 год он по поручению ФКП работал в Пекине в качестве профессора университета и консультанта по вопросам работы издательств. С 1963 года Бержерон почти каждый год посещал КНР. Он считается одним из лучших во Франции знатоков Китая⁴⁵³. Заместителем главного редактора являлся сначала бывший заместитель мэра Сан-Савурнина Поль Кост, которого вскоре объявили провокатором и изгнали из федерации, а затем — Франсуа Марти⁴⁵⁴.

С октября 1966 года «Юманите нувель» стала выходить еженедельно. Редакция, размещавшаяся вначале в Марселе на бульваре де Дам, перебралась в Париж на бульвар Мажента, где занимает пятый этаж большого дома с зарешёченными окнами. На своих 16 полосах газета прославляла китайских коммунистов и атаковала КПСС и США. ФРГ с её «ренацификацией» по-прежнему выглядела в глазах редакторов «Юманите нувель» очагом «серьёзной» опасности в Европе⁴⁵⁵. Несмотря на ряд оговорок в отношении Восточного Берлина, газета выступала за признание ГДР: «Когда мы, французские коммунисты-ленинцы, защищаем ГДР, то мы защищаем не Ульбрихта и других немецких ревизионистских руководителей, которые безоговорочно следуют за советским ревизионизмом и не в состоянии вновь взять в свои руки знамя революционных антифашистских традиций германского народа»⁴⁵⁶. Полностью в духе Пекина газета характеризовала Израиль в период войны 1967 года как «чужеродное тело» и неоднократно повторяла, что «Израиль должен исчезнуть»⁴⁵⁷.

Тираж «Юманите нувель» до последнего времени составлял 7 тысяч экземпляров. Утверждение руководства ФКП, будто в начале 1966 года его тираж составлял 45 тысяч экземпляров, а в начале 1968 года — 18 тысяч, из которых 93 % остаются нераспроданными, не соответствует действительности⁴⁵⁸. Верно, однако, то, что значительная часть тиража действительно рассылается бесплатно членам ФКП, которых ими буквально «бомбардируют»⁴⁵⁹. Некоторые группы, входящие в «Коммунистическое марксистско-ленинское движение Франции», также издают газеты-листовки, наиболее крупные из которых «Солей руж» («Красное солнце») в Пуатье, «Рэвей пролетарьен» («Пробуждение пролетариата») в Лиможе, «Эвей пролетарьен» («Пробуждение пролетариата») в Шатодёне и «Лют пролетарьен» («Борьба пролетариата») в Марселе.

Хотя прокитайские коммунисты и уделяют большое внимание работе среди молодёжи, желаемого результата они не добились. Правда, представители молодёжи вступили в их партию, однако последняя не допустила создания собственной молодёжной организации. В ответ на настойчивые просьбы создать такую организацию заявлялось, что это будет осуществлено, «если позволят обстоятельства» и если эта организация будет подчиняться молодёжной комиссии «Коммунистического марксистско-ленинского движения Франции»⁴⁶⁰.

В феврале 1965 года «Федерация марксистско-ленинских кружков» начала издавать двухмесячную молодёжную газету «Авангард» (по названию бывшего органа Коммунистического союза молодёжи). Однако вскоре издание было прекращено, несмотря на все старания шеф-редактора Макса Лоди. С осени 1967 года «Юманите нувель» стала выделять специальную полосу для освещения проблем молодёжи.

Ещё большее внимание сторонники Пекина уделяли расширению своего влияния среди рабочего класса. Поэтому уже на относительно ранней стадии они начали подрывную работу в профсоюзах ВКТ. Уже в конце 1966 года во время походов, организованных ВКТ, проявились «жёлтые» тенденции. В свою очередь промосковские коммунисты в марте 1967 года начали гонения на прокитайцев в ВКТ и добились исключения из профсоюзов видных прокитайских коммунистов⁴⁶¹.

В ответ сторонники Пекина критиковали решения о повышении профсоюзных взносов, обвиняли профсоюзных функционеров в обюрокрачивании, проведении «роскошных приёмов», куда «рабочих не пускают»⁴⁶². Состоявшийся через несколько месяцев конгресс ВКТ отметил, что прокитайские коммунисты стремятся «проникнуть в профсоюзные организации, чтобы проводить подрывную работу, устраивать склоки и провокации, распространять клевету на ВКТ, её цели и руководителей». ВКТ больше «не намерена терпеть эту подрывную деятельность»⁴⁶³. Несмотря на проведённые в крупных масштабах «чистки», влияние радикальных требований прокитайцев на экстремистскую часть рабочего класса снизилось незначительно.

Определить суммы, которые эта пропекинская группировка расходует на пропаганду, не представляется возможным. В первое время высказывалось предположение, что деньги поступают через центр прокитайских коммунистов в Брюсселе⁴⁶⁴. 19 июня 1965 года швейцарская полиция задержала Жака Жюрке, Франсуа Марти, Жоржа Фреша, Марселя Иносенти и двух студентов из Марселя, после того как они получили в посольстве КНР в Берне 400 тысяч американских долларов⁴⁶⁵. Ещё как только начала выходить «Юманите нувель», ФКП поставила вопрос: «Где берут они миллионы франков, необходимые для издания газеты?»⁴⁶⁶. На XVIII съезде ФКП в январе 1967 года секретарь ЦК по оргвопросам жаловался в своем докладе, что «Движение» «располагает банковским счетом на 100 миллионов старых франков». В том же духе в ходе прений на съезде отмечалось, что прокитайские активисты в районе Гренобля получают ежемесячно по 15—20 тысяч старых франков на распространение пропагандистских материалов⁴⁶⁷. Незадолго до этого центральный орган ФКП опубликовал письмо верного партии рабочего⁴⁶⁸, который поддерживал контакт с торговой делегацией КНР во Франции, возглавлявшейся полковникам Чжэн-лу и пекинским функционером КПК Чжоу Сян-цзи, которые предлагали ему деньги на распространение «Юманите нувель» и на создание прокитайского кружка. «Движение», естественно, опровергло эти утверждения, однако в начале 1968 года «Юманите» вновь писала, что «Движение» получает деньги от посольств КНР в Париже и в Берне и что «для ведения пропаганды оно получило 100 миллионов франков»⁴⁶⁹.

Борьба между промосковскими и прокитайскими коммунистами

Осенью 1963 года Вальдек Роше в одном из докладов призвал развернуть внутрипартийную дискуссию по проблемам мирового коммунистического движения, рассчитывая, по-видимому, вызвать на разговор сторонников Пекина и таким образом получить представление о масштабах их деятельности. Ибо уже в мае 1964 года руководство ФКП приняло первые решения об исключении сторонников Пекина из партии. После того как советский партийный теоретик Суслов в своём выступлении на съезде ФКП в июне 1964 года потребовал удалить из рядов компартии прокитайцев, исключение их из партии стало практиковаться ещё шире⁴⁷⁰. На XVIII съезде ФКП сообщалось, что из партии исключено 56 человек, однако прокитайской стороной число исключённых оценивалось в 200 человек⁴⁷¹. Тем не менее орган ЦК ФКП вынужден был признать, что «прокитайские группы расширяют свою деятельность и мы должны вести против них борьбу». В циркулярном письме партийным организациям говорилось: «Нельзя предоставлять слово ни одному прокитайскому оратору, на стенах не должен висеть ни один их плакат»⁴⁷². Всё чаще и чаще дело стало доходить до кровавых потасовок между коммунистами «красного» и «жёлтого» направлений. Промосковские коммунисты пытались взламывать почтовые ящики пропекинских группировок, забирать их пропагандистские материалы, с помощью бутылок с зажигательной смесью поджигать здание их партийного руководства⁴⁷³. Они стремились также мешать распространению «Юманите нувель», оказывая давление на киоскёров. Обычно ненавистной им французской полиции они сообщали сведения о нелегальном хранении оружия прокитайскими коммунистами. В начале 1968 года член Политбюро ФКП Жорж Марше заявил, что ФКП будет вести борьбу против раскольнических групп «до их полного уничтожения»⁴⁷⁴.

Пропекинские коммунисты в характерном для них стиле обвиняли своих бывших единомышленников в «измене» коммунистической идеологии: «Внутрипартийная дегенерация, распад бесчисленного множества партийных ячеек, удушающий всё живое бюрократизм, использование рекламы для наживы — что же остаётся здесь от ленинизма?»⁴⁷⁵. «Надо отважиться на то, чтобы обуздать ревизионистов, надо отважиться на то, чтобы их разоблачить, надо отважиться на то, чтобы против них выступить, надо отважиться на то, чтобы при любых обстоятельствах сорвать их замыслы а-ля Мюнхен»⁴⁷⁶.

Основание «Коммунистической марксистско-ленинской партии Франции»

Конфискованные швейцарской полицией деньги предназначались якобы для проведения объединительного съезда «Движения» и прокитайского «Марксистско-ленинского центра Франции». Но между ними возникли разногласия по вопросу об участии в парламентских выборах. В то время как первая группировка выступала против де Голля, «этого представителя класса капиталистов», другая поддерживала кандидатуру де Голля в связи с его отрицательным отношением к США⁴⁷⁷.

В конце концов «Движение» обвинило «Центр» в том, что он «представляет собой не что иное, как созданное ревизионистской партией орудие диверсий и провокаций», призванное «под маской самозваной марксистской партии завести в тупик подлинных коммунистов, которым претит ревизионизм»⁴⁷⁸. Не увенчались успехом и неоднократные переговоры «Движения» с прокитайским студенческим «Коммунистическим союзом молодёжи (марксистско-ленинским)», который не согласился на объединение и создание партии. После этого «Движение» заявило, что в руководстве союза находятся «мелкобуржуазные интеллигенты», а втайне надеялось, что через год-два перетянет на свою сторону всех его членов⁴⁷⁹.

«Федерация марксистско-ленинских кружков» уже давно планировала создание собственной партии: «Должны ли мы создать новую партию? Либо надо свергнуть нынешнее руководство ФКП? Либо вести борьбу внутри или вне этой партии, а может бьпть, и то и другое вместе? Но самое главное в настоящее время — согласиться с тем, что назрела необходимость существования во Франции коммунистической партии, которая должна строить свою деятельность на основе марксизма-ленинизма»⁴⁸⁰. 30 декабря 1967 года, в годовщину создания ФКП, более 100 делегатов, собравшихся в Пюрикаре под Экс-ан-Прованс, провозгласили создание «Коммунистической марксистско-ленинской партии Франции». Как заявляли впоследствии представители новой партии, французская полиция пыталась сорвать съезд, а промосковские коммунисты «угрожали делегатам пистолетами, ранили одного из них и увели сына Жюрке»⁴⁸¹. ФКП в свою очередь утверждала, что съезд был организован голлистскими службами и проходил под охраной полиции.

Состав руководящих органов вновь созданной прокитайской партии не был сообщен и на этот раз. Известно, однако, что политическими секретарями партии избраны Жак Жюрке и Раймон Каса, секретарями — Мишель Дариа и Клод Комб. В состав секретариата вошли Марсель Жолио, Режи Бержерон, Франсуа Марта, Жильбер Мюри и Мишель Пиньё. Таким образом, из 10 основателей пропекинского движения во Франции «при деле» осталось только пять⁴⁸². Согласно опубликованным данным, 33 % членов партии составляли заводские рабочие, 26 — студенты, 19 — чиновники, 17 — служащие, 3 — крестьяне и 2 % — пенсионеры; средний возраст членов партии равнялся 32 годам⁴⁸³. Согласно уставу, членам партии запрещалось состоять в масонской ложе, посещать церковь, служить в «карательных органах буржуазного государства». В обязанность вменялось ставить интересы партии выше своих собственных⁴⁸⁴. Кроме известных китайских требований, в программе партии говорилось о необходимости разрыва дипломатических отношений с США, улучшения социального страхования и обеспечения по болезни, повышении заработной платы, введении 40-часовой рабочей недели и снижении пенсионного возраста до 55 лет⁴⁸⁵.

Партия состоит из региональных партийных организаций, секций и ячеек. В парламентских выборах прокитайские коммунисты участия не принимали.

Большую роль партия играла во время студенческих беспорядков в Париже в мае 1968 года⁴⁸⁶. В соответствии со своим тезисом, что настоящую революцию может совершить лишь рабочий класс, она вначале отнеслась к движению студентов скептически, однако уже через несколько дней распространила листовки с призывом поддержать борьбу студентов и выступить против «власти капитализма». Но всё же в своей пропаганде, развёрнутой затем в Сорбонне, прокитайцы промедлили и упустили решающий момент. Уже в ходе студенческих выступлений они вынуждены были опровергать обвинения французских официальных инстанций, будто студенческие беспорядки были организованы группами прокитайских повстанцев. «Баррикады,— писал их партийный орган,— сооружаются лишь для обороны, и если бы применялась разработанная Мао Цзэ-дуном тактика народной войны, то борьба в Париже приняла бы иной характер. Тем не менее, наши товарищи сражались до конца»⁴⁸⁷. 12 июня 1968 года партия была запрещена вместе с другими левоэкстремистскими группами. По её собственным данным, она насчитывала в то время 7—8 тысяч членов. Но по сообщениям ФКП, в ней состояло не более 500 членов. По-видимому, её численность всё же достигала 3 тысяч человек.

В середине августа 1968 года пропекинские коммунисты вновь попытались действовать легально через газету «Драпо руж», объявившую в качестве цели «борьбу против замшелой ревизионистской идеологии, борьбу за идеи Мао Цзэ-дуна и против репрессий». Та же партия была, по всей вероятности, издателем анонимного «Бюллетэн д’оппозисьон энтерьер (м.-л.)», целью которого была борьба с ФКП внутри её собственных рядов. Но и это издание существовало очень недолго.

С конца августа 1968 года возобновился — теперь уже нелегальный — выход «Юманите нувель». Тираж этого листка, имевшего теперь 4 полосы и печатавшегося на множительном аппарате, едва ли был очень большим и явно противоречил утверждениям самого партийного органа о том, что число членов «Коммунистической марксистско-ленинской партии Франции» увеличилось якобы с момента её запрета и до начала 1969 года в три раза и что к ней примкнуло много студентов⁴⁸⁸.

В феврале 1969 года компартия пропекинской ориентации под руководством своего технического руководителя Дюрана впервые распространила через парижскую почту новое, 8-полосное издание — «Юманите руж». В подзаголовке «Юманите руж» называет себя «Еженедельной газетой информации и марксистско-ленинских исследований на службе борьбы рабочих, крестьян и интеллигентов», на самом же деле представляет собой легальный центральный орган нелегальной партии. Весной 1970 года еженедельник неоднократно жаловался на то, что лишь примерно половина платных распространителей окупают себя и у издателей уже на 35 тысяч франков долгов. Тем не менее, однако, издание продолжало выходить регулярно, хотя расходы лишь на один 24-полосный спецвыпуск к 1 мая 1970 года составили 15 тысяч франков⁴⁸⁹. Содержание и направление газеты оставались прежними. Встреча в Эрфурте между представителями Западной и Восточной Германии и проявляющееся часто беспокойство по поводу возможности возникновения второго «Великогерманского рейха» комментировались на страницах «Юманите руж» следующими словами: «Вопреки всем попыткам империалистов в Бонне и ревизионистов ГДР этого не произойдет. Ни в Эрфурте, ни ещё где-либо. Народы Европы, и в первую очередь немцы, позаботятся об этом»⁴⁹⁰. Кроме этого органа, «Коммунистическая марксистско-ленинская партия Франции» без всяких помех издаёт свои газеты регионального масштаба: «Прованс руж», «Турен руж» и «Комба увриер». На молодёжь работает «Жён гард» (ответственный издатель П. Амерен), распространяющаяся раз в две недели через абонементный почтовый ящик в Жюи-ан-Жаза⁴⁹¹.

Тем не менее, в марте—апреле 1970 года семь членов запрещенной прокитайской «Коммунистической марксистско-ленинской партии Франции» были арестованы при попытке легализовать её деятельность.

В конце лета 1963 года Клод Больё, тогдашний председатель франко-китайского «общества дружбы» в Клиши (департамент Сена) и редактор тамошней газеты ФКП, создал первые пропекинские кружки во Франции. Основанный в марте 1965 года «Марксистско-ленинский центр Франции» размещался вначале в Клиши, а с 1966 года — в Париже, на улице Сен-Лазар. Кроме Больё, в состав секретариата и политбюро вошли Ален Дюпюи и студент Прадо. Число членов группировки не превышало 100 человек. С начала 1964 года она стала выпускать свой орган — ежемесячный журнал «Бюллетэн д’информасьон марксист-ленинист» («Бюллетень марксистско-ленинской информации»), переименованный летом 1967 года в «Трибюн руж» («Красная трибуна»). Главным редактором бюллетеня был Клод Больё, секретарём — Жак Буш.

Вскоре промосковские коммунисты стали обвинять «Центр» в том, что он находится на службе у «французского министерства внутренних дел и китайского посольства»⁴⁹². Доктрина «Центра» почти ничем не отличалась от взглядов пропекинской компартии, но разногласия в конечном счёте привели к гому, что «Центр» резко выступил против лидера пропекинской партии Жюрке: «Ты обманываешь себя и французский рабочий класс, ты и другие лидеры движения стремитесь вывести рабочий класс из тупика, куда его завела ревизионистская партия, лишь для того, чтобы направить его в новый тупик»⁴⁹³.

Самое прокитайскую партию «Центр» расценил как «антимарксистскую, антиленинскую мафию», а её создание — как шаг, представляющий в глазах всех подлинных коммунистов Франции «особо тяжёлый случай антикоммунистического саботажа»⁴⁹⁴. Не столь ожесточённую полемику вёл «Центр» со студенческой группировкой, которая изображала его как прибежище «теоретиков», как организацию, выражающую «тотальную глупость мелкобуржуазных интеллигентов».

Весной 1968 года «Центр» начал укреплять связи с возглавляемой Гриппа «Коммунистической партией Бельгии» и в конце концов прекратил издание своего собственного органа.

В марте 1968 года региональная организация «Центра» в Лионе, которую возглавлял Ален Бельвиль, начала издавать двухнедельную газету «Вуа попюлэр» («Голос народа»). Осенью эта группа со своим издававшимся к тому времени на 16 полосах журналом «Орган дезувриер марксист-ленинист де ля режион Рон-Альп» («Орган марксистско-ленинских рабочих района Рона-Альпы») отделилась от «Центра», который, как она заявляла, проводил «линию предательства, сотрудничества с французским империализмом». Одновременно, однако, эта группировка питает недоверие и к прокитайской компартии, упрекает её в неспособности вести последовательную борьбу на предприятиях и в университетах. Осенью 1969 года группа предприняла попытку распространить свою деятельность на всю Францию и по этой причине изменила название своего органа на «Вуа пролетарьен» («Голос пролетариата»). По её собственным утверждениям, в последнее время на её сторону перешло много сторонников «Юманите руж».

В начале 1964 года «Ульмский кружок», находившийся под влиянием марксистского философа Альтюссера, приступил к изучению коммунистической литературы и вскоре основал внутри находящегося под влиянием ФКП «Коммунистического союза студентов» тайную прокитайскую группку. К апрелю 1966 года дело зашло столь далеко, что фактически можно было уже говорить о существовании самостоятельного союза студентов. В июле 1966 года группа нелегально провела свою первую национальную конференцию. Через полгода восемь активистов группы открыто призвали к созданию новой организации. В ответ на это 600 членов «Коммунистического союза студентов» были исключены из его рядов. Последние создали две группы — «Сорбоннскую секцию студентов (марксистско-ленинскую)» во главе с секретарём Франсуа Лебовитом и «Марксистско-ленинскую молодёжь» Нанси. В декабре 1966 года обе группировки объединились в «Коммунистический союз молодёжи (марксистско-ленинский)»⁴⁹⁵.

Состав руководства нового «Союза» остался в конечном счёте не обнародованным. Одним из первых его руководителей были секретарь Лекур-Шено и секретарь Сорбоннской секции Ф. Лебовит. Число членов «Союза» достигало, по-видимому, 1000 человек, из них, вероятно, 200—300 человек приходились на Париж⁴⁹⁶. Главное внимание, однако, «Союз» уделял работе не среди студентов, а на предприятиях. Члены «Союза» вели нелегальную работу в ВКТ и усматривали свою главную задачу в том, чтобы привить революционное сознание промышленному пролетариату.

С ноября 1966 года «Союз» начал издавать в Нанси свой печатный орган — ежемесячник «Гард руж» («Красная гвардия») на 12 полосах, объявивший себя «пропагандистским инструментом находящейся в процессе формирования политической линии» студентов. Ежемесячник же «Сервир лё пёпль», который начал выходить с июля 1967 года на 16 полосах, напротив, апеллировал к рабочим, стремясь «сообщить им систематические знания об их борьбе»⁴⁹⁷. Его тираж достигал, по имеющимся данным, 1000 экземпляров. Руководил обеими редакциями вначале Лебовит, затем Жан Эстерль. Известен также один из редакторов — Жан-Пьер Оливье. Вся переписка была сосредоточена в руках Лекура-Шено, проживавшего на рю Гласьер в Париже. Теоретическим органом «Союза» являлся журнал «Кайе марксист-ленинист», который начал издаваться с осени 1964 года (редакция находилась в Париже на Кэ де Вальми), но лишь постепенно перешёл на прокитайские позиции.

Во время студенческих волнений в мае 1968 года «Союз» не играл ведущей роли, но его влияние значительно возросло позднее, когда стало налаживаться сотрудничество между студентами и рабочими⁴⁹⁸. 12 июня 1968 года «Союз» также был запрещён.

Часть группировки в том же месяце приступила к изданию «Журналь де фронт попюлэр», директором которой был назначен 27-летний доцент Парижской Академии искусств Жан-Пьер Ле Дантек. Вскоре упомянутая газета, редакция которой размещалась в Париже на рю де Каскад, была преобразована в ежемесячник «Коз дю пёпль». Этот ежемесячник, который можно считать преемником «Сервир лё пёпль», стал самым радикальным во всей Европе. Он заявлял, например, что кражи в универмагах являются лишь «справедливым возвращением того, что производят рабочие», что «саботаж — нормальное дело», что «молодёжи приятнее убить полицейского, чем заниматься любовью»⁴⁹⁹. В начале 1970 года ежемесячник обратился к молодёжи с призывом создавать небольшие повстанческие группы и организовать «новое Сопротивление»: «Чего мы хотим прежде всего, так это власти. Чего мы хотим? Всего!»⁵⁰⁰.

Во время беспорядков в студенческом городке в Нантере в марте 1970 года сторонники этой группировки отличались особым ожесточением. Вместо применявшейся до этого тактики организации массовых выступлений они создавали небольшие отряды для борьбы с полицией, которые в случае необходимости быстро расходились по домам. Их называли «партизанами Мао» и «китайскими аристократами». Дело в том, что некоторые из воинствующих руководителей этих отрядов происходили из известных аристократических семей Франции: Шуазёль-Праслен, Жан-Пьер Оливье де Сардан и Мари Жозе Ревейон д’Апреваль. Эжен Детёф также выходец отнюдь не из бедной семьи. Главарем этой промаоистской «Пролетарской левой» является 32-летний преподаватель физики Ален Жисмар, бывший генеральный секретарь профсоюза работников высшей школы. Во время майских выступлений студентов он проявил себя как один из наиболее известных руководителей. Вместе с Сержем Жюли он издал книгу «О гражданской войне», представляющую собой наставление по партизанской борьбе⁵⁰¹.

С февраля 1970 года стали практиковаться — всячески превозносившиеся газетой «Коз дю пёпль» — случаи нападения на предприятия, полицейских, отдельных лиц, а с марта 1970 года подобные акции заметно участились и распространились буквально по всей стране: произошли взрывы так называемых пластиковых бомб в Гренобле, был осуществлен поджог архивов в подвалах под парижским соборам Сакре-Кёр, было повреждено здание суда в Безансоне. На счёт группы можно отнести также взрывы в помещениях полицейских участков в Безье и Монпелье, нападение на ратушу в Мёлане, а также акты саботажа на двух строящихся судах в Дюнкерке. «Эта непосредственная борьба является для нас школой подготовки к войне в целях уничтожения буржуазии»,— говорилось в одной из статей «Коз дю пёпль», которая достигла 40-тысячного тиража, а с мая 1969 года к тому же стала выходить еженедельно⁵⁰². Французская полиция неоднократно конфисковала газету и задерживала тех, кто её распространял. В конце марта 1970 года за подстрекательские призывы к нанесению ущерба государственной безопасности, к поджогам, грабежам и воровству был арестован издатель газеты Ле Дантек, а месяц спустя то же произошло и с его преемником — бывшим руководителем джаза, 27-летним Мишелем Ле Бри⁵⁰³. После этого во главе «Коз дю пёпль» встал (приняв тем самым на себя и всю связанную с ней уголовно-правовую ответственность) известный философ и писатель Жан-Поль Сартр. Этим своим шагом, который, кстати, многими осуждался, он выступил против французского правительства, «которое стремится уничтожить газету»⁵⁰⁴.

27 мая 1970 года и парижском Дворце правосудия начался судебный процесс по делу Ле Дантека и Ле Бри. Первый был осужден на год тюремного заключения, второй — на 8 месяцев. Сартр и его долголетняя соратница Симона де Бовуар, также ставшая одним из редакторов газеты, не были, однако, привлечены к судебной ответственности, хотя номера газеты с их статьями по-прежнему подвергались конфискации. Говорят, что президент Помпиду лично порекомендовал не подвергать судебному преследованию Сартра, чтобы не делать из него мученика и тем самым не давать ему повода утверждать, что во Франции закон толкуется по-разному. Приглашённый на процесс в качестве свидетеля Ален Жисмар письменно сообщил, что будет отвечать не перед судом, а «перед народом». Ещё задолго до 27 мая он заявлял, что в этот день начнется вооружённое восстание, и действительно вечером 27 мая в Латинском квартале вновь дело дошло до серьёзных уличных боёв. За двое суток 100 человек было ранено, 487 арестовано, против 42 участников беспорядков были возбуждены судебные дела. Материальный ущерб достиг 3 миллионов франков⁵⁰⁵. Но надежды маоистов на то, что события примут такой же размах, как в мае 1968 года, не оправдались. Жисмар, который, «по-видимому, плохо штудировал «красную книжечку» Мао, иначе должен был бы знать, что массовое восстание пролетариата может быть поднято лишь тогда, когда имеется революционная ситуация»⁵⁰⁶, бежал и лишь в конце июня был задержан в комнате швейцара в одном пятиэтажном жилом доме на рю де Лондр.

В тот же день, 27 мая, министр внутренних дел Франции Марселен сообщил на заседании кабинета, что группа «Пролетарская левая» с начала года совершила 82 акта насилия и саботажа и ряд покушений и что арестовано 59 её активных участников, 123 участника предстали перед судом, из них 69 были приговорены к различным мерам наказания.

В середине марта Жисмар заявил: «Народ должен вести свою войну — партизанскую войну. Эту войну мы должны готовить с помощью насильственных актов»⁵⁰⁷. Он и его сторонники открыто призвали к вооружённому перевороту в целях захвата власти. Когда на следующий день после этого призыва группировка, насчитывавшая 2 тысячи человек, была распущена, правительство надеялось, что она распадётся на ряд мелких групп. Однако не было названо здание одного посольства в Париже, в котором, по мнению многих, находился центр руководства и финансирования маоистов.

Газета «Коз дю пёпль» продолжала выходить. Она заявляла, что считает своей задачей «выявлять правду и побеждать ложь»⁵⁰⁸, по-прежнему призывала рабочих выпускать меньше продукции, осуществлять саботаж и устроить «жаркое лето». В типографии на улице Эйе неоднократно проводились обыски, газета несколько раз конфисковалась. По всей Франции арестовывались продавцы газеты, многие из них были осуждены по обвинению в воссоздании запрещённой «Пролетарской левой».

Сартр, который, из своего дома на бульваре Монпарнас наблюдал по телевизору за отчаянными актами насилия, совершавшимися его сторонниками в ночь с 27 на 28 мая, неизменно придерживается точки зрения, что участники выступлений не виновны в насилии, ибо его причиной являются условии и те, кому принадлежит власть. Между тем примитивные призывы газеты «Коз дю пёпль» к саботажу и насилию, к выступлениям в поддержку «Народного фронта освобождения Палестины» вряд ли соответствуют взглядам Сартра, который в действительности считает, что «красная книжечка» Мао — это символ широкой кампании по одурачиванию масс, задуманной с целью «вложить в головы людей булыжники»⁵⁰⁹. Возможно, однако, что идентифицировать себя с газетой его побуждают именно эксцентричные, романтичные действия, абсурдные акты её сторонников. В конце июня полиции пришлось задержать и самого Сартра, когда он именно у здания редакции «Юманите» попытался распродать 2 тысячи экземпляров своей газеты. Однако и на сей раз, несмотря на этот новый провоцирующий шаг с его стороны, судебное дело против него не было возбуждено. Сартр утверждал, что Францию ожидает гражданская война, в которой должна принять участие и интеллигенция. «Мы,— заявлял он,— ещё не дошли до нацистского террора, однако он начинает постепенно входить в нашу жизнь»⁵¹⁰. Эти его высказывания вызывали скептическую реакцию. Так, некий читатель в письме, опубликованном одной парижской газетой, писал: «Прилагал ли Сартр в 1940—1944 годах столько усилий, как сейчас, чтобы быть брошенным в тюрьму полицией Гиммлера?»⁵¹¹.

В июне около 200 маоистских студентов в Гренобле в течение четырёх суток вели ожесточённые баррикадные бои с полицией. И опять суд вынес крайне мягкие приговоры: одна студентка-маоистка, ранившая полицейского, получила 15 суток тюремного заключения условно. У части прессы сложилось впечатление, что общественный строй во Франции решил сойти со сцены, ибо, как заявлялось тогда в ряде влиятельных газет, общество, отступающее перед актами разрушения со стороны тех, кто не скрывает своей смертельной враждебности к нему, и пребывающее в трусливой пассивности, отнюдь не подает заслуживающий похвалы пример терпения, а само роет себе могилу. Другие столь же авторитетные газеты отмечали, что в конце июля 1970 года во Франции было задержано и арестовано около 200 молодых людей — в основном за распространение революционной газеты и что впервые после выступлений ФНО и ОАС во Франции имеются политические заключённые⁵¹².

По-видимому, стремясь избежать генерального наступления на свою организацию, маоисты в начале июня 1970 года создали «Движение 27 мая», которое хотя и утверждает, что не является преемницей «Пролетарской левой», но на самом деле как раз ею и является. Своей ближайшей целью новая организация ставит создание «Союза революционного движения молодёжи и сопротивления на фабриках», призванного «разбить деспотическую систему». Её первая публикация, получившая название «Жаркое лето» и изданная редакцией парижского журнала «Идио энтернасьональ», повторяла уже известные вариации: «Мы не в восторге от этого насилия, но у нас нет выбора между насилием и пацифизмом!.. Хватит с нас нищеты, угнетения, топота сапог на наших улицах!.. На руинах Франции золотого тельца мы построим Францию народа!.. 27 и 28 мая было положено лишь начало!»⁵¹³.

В среде рабочих, исключая тех из них, которые прибыли из стран Северной Африки, отряды Жисмара не нашли сколько-нибудь достойной внимания поддержки. ВКТ протестовала против их действий, а затем начала борьбу с ними. Не получила особого отклика и организованная маоистами «операция «Отпуск»». В середине июня 1970 года маоисты опубликовали в прессе обращение, в котором требовали, чтобы в период отпусков в богатых отелях были размещены травмированные на производстве рабочие, чтобы участки свыше 100 га использовались ггод кемпинги, заявляли, что владельцы вилл на пляжах должны пригласить на отдых семьи рабочих, а богатые парижские гастрономы — предоставлять напитки и закуску для проведения народных празднеств. «Пролетарская левая», конечно, знала, что этот ультиматум останется без ответа, и поэтому Жисмар заранее призвал свои группы провести «длинный марш» по всей Франции, сносить ограды замков и пляжей, с тем, чтобы ими могли пользоваться рабочие, переоборудовать казино под детские сады, площадки для гольфа — в футбольные стадионы, а богатые отели использовать под помещения для проведения собраний. Конечно, эти призывы диктовались не серьёзным намерением оказать действенную помощь рабочим, а в первую очередь глухой ненавистью к «богатым». Ведь вряд ли можно было принимать всерьёз такой, например, призыв: «Давайте проведем наш отпуск на спине у буржуазии!». Или: «Если буржуазия хочет спокойно загорать этим летом, то пусть она делает это под охраной особой полиции!»⁵¹⁴.

Точно к началу отпускного сезона маоисты начали реализовывать свои угрозы. В дань национального праздника несколько сот их сторонников ворвались на площадь Бастилии, где проводился один из самых любимых парижанами балов, разбросали тысячи листовок, содержавших призыв: «Никакого отпуска богачам!», а в Ла-Боле забросали бутылками с зажигательной смесью отель «Рояль». В июне 1968 года один ожесточившийся владелец заправочной станции отказался залить воду в автомашину «революционера» Жисмара и ломиком изуродовал его любимый спортивный автомобиль марки «Санбим», и тогда Жисмар поклялся отомстить за это «истэблишменту». Теперь маоисты принялись громить автомашины. В Лурде за одну ночь они порезали шины на 600 автомобилях, а на других красным лаком сделали надписи: «Жисмар повсюду!», «Долой деньги!», «Да здравствует Франция народа!» или просто «Мао». Конечно, им удалось такими акциями вызвать недовольство, посеять неуверенность, однако их выступления не стали той «искрой», которая могла бы зажечь «пожар» борьбы против «богатых» и против общественного порядка⁵¹⁵.

К тому же ни другие пропекинские группировки, ни тем более промосковские коммунисты не оказали им никакой поддержки. Ещё в конце мая 1970 года орган ФКП писал, что эти авантюристы чужды рабочему классу и что рабочие отворачиваются от них. И в дальнейшем ФКП не изменила своей точки зрения, по-прежнему считая маоистов «лакеями буржуазии, которые оказывают государственной власти большую услугу»⁵¹⁶. Да и «Юманите руж» ещё раньше отмежевалась от «слишком догматических взглядов» и «вестерн-стиля» этой группы, поскольку она «искажает идеи Мао». Газета презрительно называла Сартра «либеральным буржуа», а относительно группы «Пролетарская левая» утверждала, что она лишь способствует расширению влияния «ревизионизма». Со страниц «Юманите руж» неоднократно раздавался призыв к сторонникам «Пролетарской левой» присоединиться к пропекинским коммунистам и подчиниться им: «Необходимо, чтобы молодёжь подчинилась руководству марксистско-ленинского авангарда и в своих действиях руководствовалась его указаниями! В принципе лишь рабочий класс является носителем здоровой, чистой и подлинной идеологии, которая обладает тем преимуществом, что может освободиться от ревизионизма!». Группа «Пролетарская левая», заявляла далее «Юманите руж», не переживёт запрета и распадётся⁵¹⁷. Другие маоистские партии Западной Европы также игнорируют сторонников Мао во Франции, в лучшем случае видя в них лишь «жертв фашизации режима». В Китае — в отличие от прежней практики — ни Пекинское радио, ни Синьхуа, ни «Пекин-рундшау» ни словам не обмолвились об этих событиях — разумеется, чтобы не помешать официальным переговорам с Парижем.

В феврале 1969 года группа бывших членов «Коммунистического союза молодёжи (марксистско-ленинского)» организовала издание журнала «Линь руж», печатавшегося на 12 страницах. Его редакцию возглавили бывший троцкист Реми и, по-видимому, Лебовит. В марте 1970 года «из-за внутренних споров о путях создания новой партии» распространение журнала было временно приостановлено. «Линь руж» называл издателей «Коз дю пёпль» «авантюристами-анархистами», заявлял, что эти «анархисты и путчисты» много разглагольствуют о Сопротивлении, но ни слова не говорят о марксизме-ленинизме⁵¹⁸, и призывал развернуть «непримиримую борьбу» против «гнилого курса неоревизионистов, окопавшихся в «Юманите руж»». Последние в свою очередь отвергли сотрудничество с этой группой, «дурно пахнущей мелкобуржуазным троцкизмом»⁵¹⁹.

В конце июля 1970 года группа распалась по причине, как говорилось в её последнем циркулярном письме, «внутренних разногласий».

В Великобритании имеется несколько прокитайских коммунистических групп, между которыми идет острая борьба. Хотя в их рядах насчитывается немалое число членов, влияние этих групп минимально. Они не представляют какой-либо опасности для Коммунистической партии Великобритании, стоящей на просоветских позициях. Вот почему между этими группами и КПВ до сих пор не было открытой полемики.

«Комитет борьбы за разгром ревизионизма, за единство коммунистов»

На 28-м съезде Коммунистической партии Великобритании, состоявшемся в пасхальные дни 1963 года, проявились некоторые дружеские тенденции по отношению к Пекину. Вскоре после этого многие коммунисты получили по почте большое количество анонимных бандеролей с прокитайскими пропагандистскими брошюрами. Можно с уверенностью сказать, что эти материалы рассылались посольством Пекина в Лондоне. 9 ноября 1963 года в Англии было распространено «Обращение ко всем коммунистам», в котором коммунистическая партия обвинялась в том, что она больше не является марксистско-ленинской. Обращение призывало всех коммунистов «объединиться и осудить ревизионистскую клику, которая контролирует Коммунистическую партию Великобритании». Этот манифест подписали 14 бунтарей, в большинстве функционеры местных организаций КПВ. Самый старший из членов группы состоял в компартии с 1936 года⁵²⁰. В качестве секретаря этого созданного тогда пропекинского «Комитета борьбы за разгром ревизионизма, за единство коммунистов» действовал преподаватель экономики Майкл Маккрири (1929 года рождения), учившийся в свое время в Итоне. Он был сыном английского генерала сэра Ричарда Маккрири, командовавшего в 1944—1945 годах 8-й британской армией в Италии. После смерти Майкла Маккрири в апреле 1965 года председательское место занял сталинист Дейв Вольп, который ещё раньше присоединился к «Комитету». После его перехода в учредительную группу «Друзей Китая» в ноябре 1966 года руководство взял в свои руки Алан Довер. В течение долгого времени ему помогали Эрни Хант и (до выхода из организации в марте 1969 года) Джон Ритсон⁵²¹. Руководящее бюро этого «Комитета» помещалось поначалу в квартире жилого дома из красного кирпича в Лондоне на Энсон-роуд, затем оно переехало на Линкольн-роуд, а сейчас находится на Эптон-роуд.

С самого начала главной ареной деятельности «Комитета» был Лондон. Вскоре, однако, возникли другие группы — в Манчестере (под руководством Артура Майджера), в Глазго (во главе с Кеном Холисоном), в Кардиффе (во главе с Робертом) и в Скарборо (под руководством Майка Бэйкера). После смерти Маккрири идеологическая и организаторская деятельность «Комитета» в значительной мере ослабла. В результате выхода ряда членов и проведения «партийных чисток» «Комитет» потерял значительную часть своего состава. Число его сторонников составляет в настоящее время, по-видимому, всего лишь около 200 человек.

Цель «Комитета» — почти не упоминаемая в последнее время — состоит в «создании новой коммунистической партии на основе принципов пролетарского интернационализма, которая установит диктатуру пролетариата в Великобритании» и развернёт настоящую «борьбу против ревизионизма, социал-демократизма, капитализма и империализма». В социальной области программа предусматривает снижение продолжительности рабочей недели и повышение заработной платы⁵²².

Выходящий с февраля 1964 года орган «Комитета» — ежемесячный журнал «Вэнгард» (объем 16 страниц) — печатался на первых порах в новом издательстве «Дэвид энд гелайеф Лтд», его выпускали старый сталинист Артур Ивэнс и Р. Джонс. Вследствие внутренних разногласий они ещё в сентябре 1964 года вышли из «Комитета» и развернули борьбу против него⁵²³. После этого в качестве издателей выступали Маккрири, Дэйв Вольп и выходец из Вест-Индии Джон Джеймс. Позднее единоличным издателем журнала стал Эрни Хант. В настоящее время главным редактором и издателем «Вэнгарда» является секретарь «Комитета» Довер. Характерно, что этот журнал подчёркивал роль Албании, в то время как культурная революция в красном Китае упоминалась лишь во вторую очередь. Журнал отклоняет вступление Англии в Европейское экономическое сообщество, заявляя: «Мы полностью отклоняем политику согласия с зависимостью от европейской буржуазии в качестве нашего нового хозяина. Единственный путь для всех жителей Британских островов, ведущий к оздоровлению экономики,— это установление диктатуры пролетариата в Англии, Шотландии, Уэльсе и Ирландии»⁵²⁴. В 1965 году «Вэнгард» выходил лишь раз в 2 месяца, а годом позже стал печататься на гектографе. Все надежды «Комитета» на то, что опять удастся издавать журнал типографским способом, до сих пор не увенчались успехом. Тираж журнала упал, по-видимому, до 200 экземпляров. Довольно самокритично этот орган задавал вопрос: «Почему марксистско-ленинское движение в Великобритании не привлекло на свою сторону лучших представителей цветного населения? Почему марксизм-ленинизм не смог привлечь большего числа студентов для воздействия на студенческое движение?»⁵²⁵.

«Организация марксистов-ленинцев Великобритании»

В июне 1965 года член ЦК Майк Бэйкер был исключён из «Комитета борьбы за разгром ревизионизма, за единство коммунистов». Некоторые группы в Северной Англии сочли предъявленные Бэйкеру обвинения необоснованными и потребовали для разбора его дела созвать общее собрание делегатов «Комитета». Когда это требование не было удовлетворено, члены ЦК Кейт Дженнингс и Джо Дикс вышли из «Комитета» и основали в августе 1965 года в Манчестере пропекинский коммунистический «Центр действия в защиту марксистско-ленинского единства»⁵²⁶. В ЦК этой группы входили Майк Бэйкер (секретарь), Джо Дикс (председатель), Кейт Дженнингс (оргвопросы) и Маурин Скотт (ответственный за организацию в Лондоне). В стране повсеместно возникали новые группки, зачастую это были группки, в полном составе вышедшие из «Комитета». Через короткое время руководство «Центра действия» переехало в Лондон (Апер-Тоуллингтон-парк). Летом 1967 года эта организация насчитывала около 500 членов. В ноябре 1965 года Майк Бэйкер выпустил первый номер журнала «Хэмер ор энвил» («Молот или наковальня»), название которого повторяет известное выражение Гёте. В течение многих месяцев тираж этого органа составлял лишь 50 экземпляров.

В сентябре 1967 года группа оформилась в «Организацию марксистов-ленинцев Великобритании» (ОМЛВ) с целью «сделать первые шаги для восстановления марксистско-ленинской партии Великобритании»⁵²⁷. Председателем этой новой организации стал Бил Блэнд, первым секретарём — Майк Бэйкер. Учредительная конференция ОМЛВ направила «горячий братский привет Коммунистической партии Китая, руководимой товарищем Мао Цзэ-дуном», и заверила её в «полной солидарности». Печатный орган новой организации — журнал «Ред фронт» — утверждал, что культурная революция успешно воспрепятствовала возвращению красного Китая к капитализму⁵²⁸. Однако в течение каких-то трёх месяцев «Организация марксистов-ленинцев Великобритании» полностью изменила свою позицию. Теперь она обвиняла Мао Цзэ-дуна и его «контрреволюционную партию» в том, что они служат интересам «класса капиталистов» в Китае и разрушают подлинную Коммунистическую партию Китая, а также марксистско-ленинские партии всего мира. Орган ОМЛВ заявлял, что подобная «милитаристско-фашистская диктатура» оказалась возможной, вне всякого сомнения, лишь благодаря «фашистской практике насилия в сочетании с невероятной демагогией и обманом».

«Это сделалось возможным,— писал далее «Ред фронт»,— лишь потому, что капиталистическая контрреволюция изображалась «социалистической революцией под руководством коммунистической партии…».

Это стало возможным лишь потому, что контрреволюционная борьба класса капиталистов за сохранение и дальнейшее развитие капиталистической системы изображалась борьбой «против реставрации капитализма»…

Это стало возможным лишь потому, что великая Коммунистическая партия Китая была разгромлена вместе с государственными органами КНР под предлогом «чистки от ревизионистов и контрреволюционеров»…

Это стало возможным лишь лотому, что фашистские штурмовики капиталистической контрреволюции изображались в качестве «молодых революционеров» и «Красной гвардии»…

Это стало возможным лишь потому, что изучение марксизма-ленинизма сводится к полурелигиозному повторению отдельных цитат из трудов контрреволюционного вождя, который изображается «величайшим гением марксизма-ленинизма всех времен»…»⁵²⁹.

В таком же духе «Организация марксистов-ленинцев Великобритании» критиковала IX съезд КПК за то, что он проводился тайно, без приглашения «маоистских марионеточных групп», действующих в различных странах, за то, что делегаты съезда не были избраны партийными организациями, а тщательно подбирались. Далее говорилось, что контрреволюционная клика во главе с Мао Цзэ-дуном погибнет и новая марксистско-ленинская партия завершит великую революцию в Китае⁵³⁰.

После изменения своего курса эта коммунистическая группа — антисоветская и прокитайская, но отныне перешедшая на антимаоистские рельсы — установила связь с отколовшейся от Пекина «Коммунистической партией Бельгии» во главе с Гриппа. Вместе с «Американским коммунистическим движением» и с западногерманскими раскольническими группками «Организация марксистов-ленинцев Великобритания» планировала создать по возможности ещё осенью 1970 года новый «Интернационал». Относительно источников финансирования «Организации марксистов-ленинцев Великобритании» имеются самые различные предположения.

«Коммунистическая партия Великобритании (марксистско-ленинская)»

В ноябре 1966 года в Лондоне начал выходить прокитайский журнал «Марксист», отрекомендовавший себя теоретическим органом по вопросам коммунистического (в духе Пекина) воспитания. Главным его редактором был Редж Бёрч, один из ведущих коммунистов в Объединённом профсоюзе машиностроителей. На протяжении ряда лет он выступал против избирательной политики КПВ и постепенно перешёл на прокитайские позиции. В качестве менеджера ему помогал Майк Фолкнер, бывший член «Лиги коммунистической молодёжи». Его квартира в Лондоне (Шефердс-хилл) стала официальным адресом редакции. По имеющимся данным, финансирование журнала в значительной мере осуществлялось Джеком Перри — видным экономистом лондонской экспортной корпорации, активно участвующей в торговле с красным Китаем⁵³¹.

В течение осени 1967 года на базе этой редакционной группы возникла «Британская марксистско-ленинская организация». Её первыми функционерами были Редж Бёрч, Джек Шапиро, распространявший в Англии «Письма из Китая» Анны Стронг, Мэнчанда из «Британского фронта солидарности с Вьетнамом» и Эш — лондонский представитель прокитайской коммунистической «Прогрессивной лейбористской партии» США⁵³². Одним из первых мероприятий новой организации было образование «Временного комитета для подготовки создания партии» (пропекинско-коммунистической).

В последний день съезда, проходившего с 12 по 14 апреля 1968 года, 70 присутствовавших делегатов от этой организации основали «Коммунистическую партию Великобритании (марксистско-ленинскую)». Были избраны председатель партии — Редж Бёрч, а также 25 членов ЦК, имена которых не были опубликованы. В качестве одного из самых активных среди них до сих пор выделялся Тед Ройкрафт. Резиденцией партии остался Лондон (Фортес-роуд), где она вскоре открыла книжный магазин «Белмен букшоп» для распространения прокитайских и албанских пропагандистских материалов.

В программе этой осколочной партии выражается её большая благодарность КПК, которая, «руководствуясь учением Мао Цзэ-дуна», осуществляет ведущую роль в международном коммунистическом движении. В духе абсолютной верности Пекину «Коммунистическая партия Великобритании (марксистско-ленинская)» защищает Федеративную республику от обвинений Москвы в создании «оси Бонн — Пекин»: «Конечно, советскому руководству не приходится учиться у Геббельса распространению большой лжи, однако ему следует многому поучиться, чтобы уметь делать её правдоподобной»⁵³³.

Партия осудила также вторжение государств Восточного блока в Чехословакию в 1968 году: «В Чехословакии советское руководство прилагает усилия не ради защиты социализма, а ради политического, экономического и военного подавления некоторых стран Восточной Европы. Когда речь идёт о ставшем обременительным сателлите, оно ни одним словом не упоминает о своей верности «делу мира»»⁵³⁴.

В области внутренней политики эта партия стремится оказывать влияние в первую очередь на английский рабочий класс и выступать в защиту цветных рабочих, находящихся в Англии: «Наша партия, «Коммунистическая партия Великобритании (марксистско-ленинская)», существует лишь для того, чтобы помочь рабочим Англии осуществить революцию»⁵³⁵.

Число членов этой партии достигло через несколько месяцев 400 человек. В качестве печатного органа эта организация выпускала гектографированный бюллетень. Осенью 1968 года она начала издавать на четырёх полосах ежемесячный журнал «Октобер», который в начале 1969 года был переименован в «Уоркер». Имена членов редакционной коллегии не публиковались, однако можно быть уверенным, что руководство осуществляется Реджом Бёрчем. Тираж журнала, судя по всему, относительно большой. С превеликой гордостью этот орган опубликовал в июле 1969 года приветственное послание КПК в адрес КПВ (м.-л.) — явное доказательство того, что Пекин делает ставку в Великобритании на эту осколочную группу.

Среди других, более мелких групп следует упоминуть «Рабочую партию Шотландии (марксистско-ленинскую)». Она была организована с помощью «Комитета борьбы за разгром ревизионизма, за единство коммунистов» в конце 1966 — начале 1967 года и с этого времени выпускает в Глазго (Ньютон мирнс, Касл-роуд) журнал «Скоттиш вэнгард». Однако когда эта группа в сентябре 1967 года заявила, что её целью является создание самостоятельной «Социалистической Республики Шотландии», дело дошло до разрыва с «Комитетом борьбы за разгром ревизионизма, за единство коммунистов». Ссылаясь на тезисы Сталина по национальному вопросу, «Комитет» обвинил эту партию в «мелкобуржуазном национализме». «Организация марксистов-ленинцев Великобритании» обнаружила в призыве даже «пункты фашистской программы» и заявила, что данная группа не является больше марксистско-ленинской партией и что она «так же мало служит интересам рабочих, как в своё время [национал-социалистская] германская рабочая партия Гитлера»⁵³⁶.

Другая группа возникла вокруг журнала «Марксист форум». Этот журнал, занимающий явно прокитайскую позицию, издаётся на 10 страницах гектографированным способом (редакция помещается в Лондоне на Этолл меншенс). Однако некоторые прокитайские коммунисты упрекают его в троцкистских влияниях.

«Лондонский комитет рабочих» и его функционеры д-р Харт, Пол Нун и Джонни Джеймс преследуют в первую очередь профсоюзные цели. Эта организация находится в Лондоне (Ирлсфилд-роуд) и издает ежемесячник «Уоркерс бродшит». В некоторых кругах деятеяльность «Комитета» расценивается отрицательно, интерпретируется как «сильное отклонение от марксизма-ленинизма» (китайского образца)⁵³⁷.

В заключение можно отметить также всё более часто упоминаемую пропекинскую «Коммунистическую ассоциацию Финсбери» и её председателя Айвора Кенна.

Провал попыток объединения пропекинских групп

С первых же дней существования прокитайского движения в Великобритании неоднократно предпринимались попытки создать путём объединения отдельных групп единую прокитайскую коммунистическую партию. Летом 1966 года эта цель была, казалось, близка к осуществлению. Весьма активный «Центр действия» в то время положительно относился к группе лиц вокруг журнала «Марксист». Даже острые расхождения в мнениях с «Комитетом» были тогда улажены после соответствующих бесед. Переговоры об объединении, которые велись через только что организованный совместный «Британский фронт солидарности с Вьетнамом», приняли в начале 1967 года более конкретные формы. Однако уже в марте в рядах этой объединяющей организации и в обществе «Друзья Китая» начались интриги против «Центра действия в защиту марксистско-ленинского единства», в ходе которых функционеры Вольп, Эбрахим и Мэнчанда посылали клеветнические доносы на председателя Майка Бэйкера поверенному в делах Пекина в Лондоне. В свою очередь Бэйкер ответил циркуляром, в котором он охарактеризовал упомянутых лиц как «почти преступную группу демагогов, шарлатанов и сумасшедших» и разочарованно констатировал: «Современное положение в Великобритании, где до сих пор ещё не существует единой марксистско-ленинской организации, означает подлинное раздолье для действий всякого рода шарлатанов и демагогов»⁵³⁸.

Несмотря на эти неудачи, в апреле 1967 года отдельные пропекинские группы создали «Подготовительный комитет для организации конференции марксистско-ленинского единства», председателем которого стал эксперт по вопросам искусства А. Вустер из Беруэлла (Кембриджшир). Вскоре, однако, «Комитет борьбы за разгром ревизионизма, за единство коммунистов» начал высказывать опасения, что «Центр действия в защиту марксистско-ленинского единства» имеет целью лишь захватить в свои руки руководство: «Это не тот широкий единый фронт, который нужен марксистам-ленинцам, это — фальшивое единство. Нам же необходимо настоящее единство»⁵³⁹. Правда, летом того же года «Комитет борьбы за разгром ревизионизма, за единство коммунистов» заявил, что он заинтересован в переговорах об объединении; однако уже осенью он непримиримо подчеркнул, что путь к подлинному единству лежит только через «Комитет».

Отношение «Центра действия» к группе вокруг журнала «Марксист» также ухудшилось, вероятно, по тем же причинам. Некоторое время спустя в информационном бюллетене «Центра действия» можно было прочесть, что эта группа представляет собой «диверсионный кружок противников развития марксистско-ленинского движения, для которой марксизм-ленинизм служит лишь маской. Она поддерживается на деньги капиталистов, ей оказывает помощь ревизионистская партия»⁵⁴⁰. Журнал «Вэнгард» также весьма недоверчиво относился к деятельности этой соперничающей с ним группы и к росту её влияния на профсоюзы. Даже когда появившаяся позднее «Коммунистическая партия Великобритании (марксистско-ленинская)» получила поддержку со стороны Пекина, она была в его глазах всё ещё «неоревизионистской и мелкобуржуазной»⁵⁴¹.

После того как «Организация марксистов-ленинцев» заняла в начале 1968 года антимаоистскую, хотя и по-прежнему прокитайскую линию, противоречия между ней и другими пропекинскими группами в Великобритании сделались ещё более глубокими. Журнал «Вэнгард» выразил, по-видимому, мнение почти всех прокитайских маоистских осколочных групп в Англии, заклеймив руководство «Организации марксистов-леницев Великобритании» как «ревизионистскую, контрреволюционную клику предателей, ренегатов и карьеристов, открыто перешедших в ряды врагов рабочего класса, в ряды сторонников международного империализма, ревизионизма и контрреволюции. Эти люди находятся сейчас в одном лагере с советскими ревизионистами — лагере, олицетворяющем собой высшее бесчестие»⁵⁴². Однако «Организация марксистов-ленинцев Великобритании» остаётся до сих пор верна своему курсу, направленному против Мао Цзэ-дуна. «Мы категорически утверждаем,— заявляет эта организация,— что те [группы], которые по-прежнему поддерживают «культурную революцию» — безразлично, делают ли они это намеренно или из приверженности неправильно понятым мотивам,— поддерживают тем самым контрреволюцию, направленную против трудящихся Китая, против великой Коммунистической партии Китая, против марксизма-ленинизма и всего революционного движения мира»⁵⁴³.

Относительно ближайшей цели «Организации марксистов-ленинцев Великобритании» один из членов её политбюро писал в феврале 1970 года в пространном письме следующее: «Для того чтобы завоевать на сторону марксизма-ленинизма товарищей, подавляющая часть которых честные, хотя и временно заблуждающиеся люди, необходимо полностью ликвидировать ревизионистские, и в том числе маоистские, партии, огранизации и группы. Необходимо уничтожить оболочку, то есть организационную структуру, ревизионистских или маоистских партий, организаций и групп, с тем чтобы освободить их ядро, то есть честных, но заблуждающихся членов этих партий, организаций и групп».

В 1964 году в Англии появилась «Ирландская коммунистическая организация», именующая себя также «Коммунистической рабочей организацией (антиревизионистской)» и насчитывающая около 150 членов. Её орган называется «Комьюнист». Он издается Д. Лори и его помощниками П. Мэрфи и Клиффордом; редакция помещается на лондонской Кромвель-авеню. Между этой группой и группой «Вэнгард» ведется отчаянное соперничество. «Ред фронт» обвиняет их даже в антисемитских тенденциях⁵⁴⁴.

В Ирландии в 1968 году объявилось прокитайски настроенное «Ирландское студенческое движение». В конце того же года появились первые газеты-листовки «Пиплз райтс» и «Прогрессив уоркер», выпускаемые от имени партии пропекинской ориентации — «Ирландское коммунистическое движение (марксистско-ленинское)». Её центральный орган — 12-полосная газета «Ред патриот», продолжительное время выходившая анонимно. То же название носит издающаяся с августа 1969 года газета «Ирландского революционного юга», руководство которого находится в Дублине на Таунсенд-стрит. Судя по всему, контакты с единомышленниками в Лондоне вряд ли существуют, но наверняка поддерживаются тесные связи с прокитайскими осколочными группами в Канаде.

В начале июля 1970 года оформилось «движение» вокруг «Коммунистической партии Ирландии (марксистско-ленинской)». Официальное бюро партии находится на Уиклоу-стрит в Дублине. «Национальным спикером», а следовательно, и первым секретарём партии стал Майкл Хейр, проживающий в ирландской столице на Нортумберленд-стрит; он же выступает и в роли издателя вновь еженедельно выходящего печатного органа «Ред патриот». Безоговорочное следование курсу Пекина, а равно и ближайшая цель этой группы полностью отражаются в её неизменных лозунгах: «Председатель КНР — это и наш председатель!», «Путь Китая — это наш путь!» и «Готовить народную войну!»⁵⁴⁵.

В отличие от прокитайских группировок почти во всех других странах Западной Европы в пропекинском движении Швеции до сих пор практически не отмечалось никаких разногласий. Примечательно также, что прокитайские элементы в Швеции работают, как правило, совершенно открыто. Наконец, ещё одна особенность заключается в том, что прокитайская Лига и Коммунистическая партия не ведут ожесточённой борьбы и полемики друг с другом.

В первое время после разрыва между Пекином и Москвой лишь «Коммунистическая федерация рабочих Швеции» выступала с нападками на Коммунистическую партию Швеции в духе Пекина. «Федерация» была основана в июле 1956 года бывшим членом ЦК КПШ Сетом Перссоном, исключённым из партии за сталинистские взгляды. Весной 1963 года она насчитывала около тысячи членов, издавала нерегулярно выходивший бюллетень «Револьт», главным редактором которого являлся Свен Эрик Хольмстен. Уже тогда 70-летний революционер-сталинист Нильс Йёста Хольмберг, проживавший в Гётеборге на улице Тредье Ленггатан, проявил себя как один из самых видных прокитайских коммунистов. В период Хрущёва он отошёл от московского коммунизма, два года провёл в Пекине, где работал в отделе пропаганды КПК. После возвращения в 1962 году в Скандинавию он перевёл на шведский язык «Избранные военные произведения» Мао Цзэ-дуна и его «красную книжечку». Вместе с ветераном партии Кнутом Сенандером он на базе «Федерации» основал в Гётеборге в июне 1966 года пропекинскую группу «Марксистиска селлскапет» («Марксистское общество»), которая официально объявила своей основной целью изучение марксистско-ленинской теории⁵⁴⁶.

Вторая радикально-прокитайская группа, «Красная гвардия», образовалась в период культурной революции в Китае. Её руководитель, студент Матс Андерссон (проживал в Гётеборге на Свенторпсгатан), являлся одновременно и издателем печатного органа этой группы — газеты «Рёда фама» («Красное знамя»).

В августе 1966 года в Стокгольме образовалась ещё одна пропекинская группировка — «Марксистискт стюдиселлскап». Возглавил её Курт Лундгрен, исполнительным секретарём была назначена Марианна Петерссон, референтом по вопросам литературы — Кристер Вестердаль. Через год эта группа тоже стала именовать себя «Марксистиска селлскапет» и приступила к изданию газеты «Марксистискт буллетин» («Марксистский бюллетень»)⁵⁴⁷. В течение года аналогичные пропекинские группы возникли под тем же названием в Лунде, Порьюсе и Упсале. Каждая из них насчитывала от 20 до 50 активных сторонников.

Самую крупную прокитайскую группировку возглавил молодой доцент кафедры национальной экономики Упсальского университета Бу Густафссон. Он перевёл на шведский язык ряд работ Мао Цзэ-дуна и опубликовал несколько брошюр, написанных в духе китайского коммунизма⁵⁴⁸. В июне 1965 года вышел первый номер редактируемого им журнала «Марксистискт форум». В этом малоформатном издании объёмом 60 страниц, выходившем раз в два месяца, публиковались полемичские статьи теоретического характера, направленные против «ревизионистского» руководства КПШ, часто затрагивались экономические и политические темы. Журнал бурно приветствовал культурную революцию в Китае, с одобрением встречал сообщения о создании новых прокитайских групп в других странах. В середине 1966 года тираж журнала достиг 1500 экземпляров, а через год увеличился до 2000 экземпляров.

Густафссону быстро удалось привлечь к сотрудничеству в своем журнале лидеров других прокитайских группировок в Швеции. Вскоре на страницах «Марксистискт форум» стали появляться статьи Нильса Хольмберга и Кнута Сенандера, Ларса Хедмана и 26-летнего студента-медика из Стокгольма Билина. Часто выступал в журнале и активист КПШ Франк Бауде из Гётеборга. В начале 1967 года к группировке Густафссона присоединился студент Скёльд Петер Маттис, возглавлявший антиамериканское «Объединение групп ФНО», которое издавало свой «Вьетнамский бюллетень» (Стокгольм, Пальсундсгатан). Маттис приобрел известность в стране после того, как 2000 его сторонников устроили дебош у американского посольства в Стокгольме. Благодаря ему китайский коммунизм приобрел немалое число сторонников среди шведской молодёжи⁵⁴⁹.

«Коммунистический союз марксистов-ленинцев»

Такой метод редакционной работы сделал журнал общей платформой для различных пропекинских группировок. Поэтому следующий шаг по пути к их объединению едва ли представлял какие-либо трудности. 18 мая 1967 года во всех крупных городах Швеции появилась листовка, подписанная Бу Густафссоном, Матсом Андерссоном, Франком Бауде, Гуннаром Билином, Ларсом Хедманом, Нильсом Хольмбергом, Скальдом Петером Маттисом, Кнутом Сенандером, Пер-Олафом Нибломом, Пером Маунсбахом, а также Виктором Нильссоном. Они призывали:

«Давайте бороться за восстановление партии рабочего класса, которая должна привести рабочий класс и всё население к победе над монополистическим капиталом и его представителями! Объединяйтесь под красной звездой научного социализма и пролетарской революции!»⁵⁵⁰

Основанием для такого шага сторонники Пекина объявили изменение курса шведской компартии на её XXI съезде. Они обвинили партию в «предательстве рабочего класса и в пособничестве буржуазии», а также в том, что она якобы «хочет навязать шведскому народу иллюзию, что социализм может быть осуществлен мирным, парламентским путём». По всей вероятности, однако, этот повод лишь ускорил события, так как уже начиная с октября 1966 года отдельные прокитайские круги стали стремиться к сплочению. И конечно, не случайно как раз за месяц до этого Нильс Хольмберг и Франк Бауде были приглашены в КНР, где член Политбюро КПК Кан Шэн устроил в их честь обед. Недаром современные наблюдатели расценивают раскол шведских коммунистов как «результат тщательной работы со стороны китайского посольства в Стокгольме»⁵⁵¹.

На своей конференции 23—25 июня 1967 года 25 делегатов, представлявших различные прокитайские группы, провозгласили создание «Коммунистического союза марксистов-ленинцев» (КСМЛ). Одновременно они приняли решение об образовании Национального комитета, состоящего из 11 членов и 3 кандидатов. Его председателем был избран Бу Густафссон, а заместителем председателя — Франк Бауде. Другие наиболее важные посты достались Скёльду Петеру Маттису, Нильсу Хольмбергу и Матсу Андерссону. В руководство выдвинулись также Гуннар Билин, рабочий-строитель Свен Стрёмберг из Порьюса, Бертиль Сэфстрём из Свега, Пер Маунсбах из Лунда и студент Бернт Вестерберг из Упсалы. Работой за рубежом стал заниматься С. Медер.

В программе нового «Союза» содержатся требования о снижении квартирной платы, о введении 36-часовой рабочей недели, об интенсивной борьбе с ростом цен и об изменениях в налоговой системе. Кроме того, она требует реформы профсоюза, лишения власти его нынешнего руководства и сокращения предусмотренных в шведском бюджете расходов на оборону. Во внешнеполитической области прокитайские коммунисты призывают бороться против вступления Швеции в Общий рынок и вообще против Соединённых Штатов и Советской России. При этом они в то же время обязуются оказывать «поддержку населению Советского Союза и европейских стран в его борьбе против правящего руководства», Кроме того, им приписывают связи с нелегальными сторонниками Пекина в Польше и в СССР.

Благонамеренной КПШ, которая к тому времени стала называться «Левая партия — коммунисты», такого рода уход в общей сложности примерно 500 прокитайски настроенных бунтовщиков, надо полагать, оказался очень даже кстати, хотя ведущаяся последними яростная пропаганда, разумеется, является для неё источником немалых забот. Но тем самым её руководство получило более достоверную легитимацию в качестве «поборника парламентаризма» и может теперь, избавившись от рубак из старой коммунистической гвардии и от юных знаменосцев ультрареволюционной идеи, питать более серьёзные надежды на то, что партии удастся стать в демократическом обществе Швеции партией, «допускаемой в салоны»⁵⁵². Окончательный раскол произошёл, правда, только в конце июня 1968 года, когда раскольники официально вышли из партии. Тринадцать ведущих членов «Союза» обосновали в своем специальном письме этот шаг тем, что «Левая партия — коммунисты» стала якобы «мелкобуржуазной, левой социал-демократической рабочей партией».

К тому времени было уже полностью завершено создание партийного аппарата пропекинских коммунистов. Официальной резиденцией «Союза» стал книжный магазин «Октобер», расположенный в Стокгольме на Кунгсгатан. Во главе специального «рабочего комитета» стоят его руководитель Бу Густафссон и заместитель руководителя Франк Бауде; первый секретарь — Курт Лундгрен из Броммы, а второй секретарь — Аса Халстрём из Стокгольма. Функции секретаря по вопросам теории и партийной учёбы выполняет Нильс Хольмберг, а казначеем является Бернт Вестерберг. Всю организацию «Коммунистического союза» они подразделили по региональному принципу. Областными руководителями стали: в Порьюсе — Свен Стремберг, в Эстерсунде — Эрик Геслин, в Упсале — Бернт Вестерберг. В Гётеборге работает Франк Бауде, в Мальме — Мате Андерссон, а в Лунде — Пер Маунсбах. Они руководят соответствующими региональными организациями «Союза» с самого начала. Позднее были назначены: в Лулео — Тюре Ларссон, в Умео — Стиг Лахти и в Кольсву — Иван Бохман⁵⁵³.

В своей партийной работе КСМЛ — в отличие от прочих осколочных групп в Западной Европе — большое значение придает обучению своих членов, которое целиком построено на китайской пропаганде. Да и тон многочисленных приветственных телеграмм, посылаемых в Пекин, свидетельствует о глубокой преданности авторов этих телеграмм Коммунистической партии Китая. При этом скандинавские прокитайские коммунисты постоянно подчёркивают свою цель — образование новой компартии по китайскому образцу:

«Мы, шведские марксисты-ленинцы, работающие в капиталистической стране, в которой революционное движение пока ещё слабо, но население которой находится в состоянии нового пробуждения, должны многое почерпнуть из опыта победоносной пролетарской культурной революции в Китае. Наша первоочередная задача сегодня — создать марксистско-ленинскую партию, способную привести шведский народ к победе в социалистической революции. Мы должны прежде всего изучать идеи Мао Цзэ-дуна и применять их на каждом шагу и в каждой акции, которую мы предпринимаем; и мы должны во всех наших действиях доверять массам».

«Мы, шведские марксисты-ленинцы, полны решимости следовать этой линии и вместе с рабочим классом и другими слоями шведского населения совершить социалистическую Революцию и в условиях диктатуры пролетариата продолжить классовую борьбу»⁵⁵⁴.

В начале января 1969 года КСМЛ на тайной встрече в Гётеборге вплотную подошёл к своей цели — созданию партии — и принял там же решение выставить по всей Швеции своих кандидатов на выборах в парламент, которые должны были состояться осенью 1970 года. Первомайские демонстрации, проведённые этой группой в различных местах, показали, что её тезисы и требования находят отклик не только среди старых сталинистов и левоэкстремистски настроенной молодёжи, но и у определённой части рабочих. Однако примерно в то же время внутри «Коммунистического союза» возникли сильные разногласия с Матсом Андерссоном и некоторыми его приверженцами. Этот функционер обвинил своих единомышленников в «отклонениях» в вопросах коммунистического экономического учения и тактики революции и перешёл на позиции радикально-социалистического органа «Коммунистиск тидскрифт»⁵⁵⁵.

Печатные органы «Коммунистического союза марксистов-ленинцев»

Сразу после своего организационного оформления «Союз» избрал своим печатным органом журнал «Марксистискт форум». Внешнее оформление и содержание журнала остались без изменений, но редакция, по-прежнему возглавляемая ответственным редактором Бу Густафссоном, расширилась. В конце 1968 года вместо Курта Викмана из Упсалы ответственным секретарём был назначен Гёран Андерссон; кроме того, одним из редакторов снал Бертиль Юханссон из Гётеборга. Организационными вопросами и распространением журнала ведает один из пропекинских коммунистов, проживающий в студенческом городке в Упсале.

Если «Марксистискт форум» в первую очередь ставит целью повышение политического и идеологического уровня членов партии, то журнал «Гнистан» в большей мере рассчитан на рабочий класс. Этот «боевой» печатный орган, названный — по примеру ленинской газеты — «Искрой», был основан в мае 1967 года Нильсом Хольмбергом в сотрудничестве с Бу Густафссоном, Лейфом Альмгреном и Пером Маунсбахом. Позднее в его редакцию вошла Мария Хеллстрём. 12 страниц журнала заполняются статьями, обычными для китайской прессы, иногда публикуются материалы по социально-правовым вопросам, интересующим шведских трудящихся. С начала 1969 года объём «Гнистана» увеличился вдвое, улучшилось и его оформление. Но превратить этот журнал, как намечалось, в еженедельник не удалось. Тираж его возрос с 12 тысяч экземпляров в конце 1969 года до (якобы) 25 тысяч экземпляров в июне 1970 года⁵⁵⁶.

В качестве официального адреса редакции по-прежнему фигурирует домашний адрес главного редактора Нильса Хольмберга. Другие члены редколлегии были, однако, уволены, и их место заняли Марика Хольмберг, Иорген Андерссон и Сигвард Акервалл.

Прокитайская студенческая организация «Свенска клартэфёрбюндет» возникла после длительной борьбы, развернувшейся внутри просоветского «Союза студентов». Возглавил новую организацию Петер Эмсхеймер, проживающий в Стокгольме на Вольмар Икскюлльсгатан. Регионально эта группировка подразделяется на северный округ с опорными пунктами в Лулео и Умео, центральный округ с опорными пунктами в Упсале, Стокгольме, Эребру, Карлстаде, Норчёпинге и Кольсве, западный округ, охватывающий Гётеборг и Бурос, и южный округ с опорными пуктами в Лундсе, Иёнчёпинге и Хультсфреде.

Редакцию ежемесячника «Клартэ», являющегося печатным органом «Клартэфёрбюндет», возглавляет Петер Лорентцон. Кроме него, в редакцию входят Моника Бьёрк, Гёран Розенберг и Гунилла Веттерсьё. Адрес редакции: Стокгольм, Зюрбрюннсгатан. По этому же адресу находится и редакция небольшого бюллетеня «Клартэ сколтиднинг», рассчитанного на старших школьников в Стокгольме и Упсале. Его редактируют Анья Эмсхеймер, Торбьёрн Алтен и Андерс Берге.

В Дании тоже имеются две прокитайские организации, причём и в этой стране от существовавшей первоначально одной прокитайской группы откололась вторая группа, ставшая ведущей прокитайской организацией в стране.

Уже в конце 1962 года функционер (промосковского) студенческого объединения «Клартэ» Бенито Скокоцца занимался распространением в датских университетах пекинских коммунистических идей. В начале 1963 года он вышел из компартии и в мае основал вместе со своими сторонниками собственную организацию — «Марксистский форум». К этому же времени относится его сотрудничество с партийным функционером Готфредом Аппелем, который раньше руководил издательством, а теперь стал редактором центрального органа Коммунистической партии Дании. В середине августа того же года оба они распространили среди датских коммунистов московской ориентации документ, обвинявший партию в том, что она якобы «утратила своё политическое лицо», «мертва организационно» и «постепенно дегенерировала в подобие клуба».

Осенью 1963 года прокитайски настроенные коммунисты оформились в «Коммунистический рабочий кружок», который усматривает свою цель в «активной защите марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма от ревизионизма»⁵⁵⁷. Вначале кружок работал как «замкнутая организация». Лишь 25 июня 1964 года он представился общественности и организовал приём новых членов. Во главе его встали оба его основателя — Аппель и Скокоцца. Имена остальных руководителей Исполнительного комитета, состоящего из семи человек, остались неизвестными. Но насколько можно судить, заграничным отделом руководит Улла Хантен (проживает в Копенгагене на Катринедалсвей). Когда создавалась эта группа, пекинское посольство в Дании было для неё «отнюдь не анонимным покровителем; хорошо информированные датские круги сообщают, что китайцы поспешили усердно попотчевать местных руководителей компартии и что и Аппель, и Скокоцца были постоянными посетителями [посольской] виллы»⁵⁵⁸.

Число членов «Рабочего кружка» даже в его лучшие времена едва ли превышало 100 человек, а в настоящее время, после очередного раскола, оно совсем ничтожно. В начале своей деятельности пропекински настроенные коммунисты подчеркивали, что они «не собираются образовывать новую партию, а хотят способствовать возвращению всей [Коммунистической] партии Дании на позиции марксизма-ленинизма»⁵⁵⁹. Но после падения Хрущёва в течение какого-то времени существовало намерение провозгласить собственную, прокитайскую компартию.

Ежемесячный орган группы — «Ориентеринг» — начал выходить с декабря 1963 года и на первых порах печатался на множительном аппарате. Затем с лета 1964 года под несколько изменённым названием — «Коммунистиск ориентеринг» — стал печататься типографским способом, а с начала 1967 года выходит даже раз в 14 дней. Официальным адресом редакции — как и группы — был первоначально Копенгаген, Ховгардсгатан. С октября 1967 года редакция помещается в пропекинском издательстве «Футура» в Сваневейе.

Журнал, вначале выходивший на 8 полосах, а затем увеличивший свой объём до 14 страниц, с одной стороны, пропагандировал тезисы красного Китая и Албании, а с другой — нападал на Советский Союз и верные ему компартии в Западной Европе. Соответственно этому «Ориентеринг» воспевал культурную революцию и увидел во взрыве первой водородной бомбы Пекина «новое доказательство творческих сил, разбуженных в китайском народе великой пролетарской революцией, новую победу всегда победоносного учения Мао Цзэ-дуна»⁵⁶⁰. В то же время этот пропекинский орган весьма своеобразно, реалистически, а не по-коммунистически ортодоксально оценивал положение западноевропейского рабочего класса:

«Мы должны вновь признать тот факт, что в наших странах не существует революционной ситуации и что социалистическая революция не стоит на повестке дня…

В капиталистически развитых странах Европы и Северной Америки правящий класс всё ещё в состоянии продолжать господствовать по-старому, и если мы хотим быть честными, мы должны признать, что рабочий класс этих стран не подаёт никаких признаков того, что он больше не хочет мириться с этим господством»⁵⁶¹.

Такой анализ привёл в конечном счёте не только к борьбе внутри самого «Коммунистического рабочего кружка» и к новому расколу, но и к длительным и ожесточённым идеологическим спорам с отколовшейся группой. Аппель с прежней настойчивостью доказывал:

«Мы считаем, что рабочие [Западной Европы] в целом имеют достаточно еды и одежды, имеют крышу над головой, что они не голодают и не мерзнут и что у рабочего класса в целом нет основания для беспокойства о будущем, во всяком случае, если говорить о хлебе насущном…

Кто рискнет сказать, что рабочий класс нашего [западноевропейского] мира не живёт хорошо в условиях нынешнего капитализма?»⁵⁶².

На возражение отколовшейся от «Рабочего кружка» пропекинской группы, которая заявила: «Мы не можем сказать, что рабочий класс при капитализме живёт хорошо», имея в виду его эксплуатацию⁵⁶³, «Ориентеринг» спокойно отвечал, что это совсем другой вопрос. Решающими в оценке ситуации должны быть, по мнению «Ориентеринг», иные критерии: «Сельское хозяйство продолжает развиваться, и жизненный уровень широких масс возрос. Никто не может затушевать этот факт. Только дураки и закоснелые догматики могут мечтать об отрицании этого факта. Лишь люди, забывшие слова Мао Цзэ-дуна о том, что «люди должны приспосабливать свой образ мышления к изменившимся условиям», будут продолжать применять такие понятия, как «жестоко эксплуатируемые» или «истекающие кровью», по отношению к современному рабочему классу»⁵⁶⁴. «Громыхание погремушкой», которое демонстрируют шведские коммунисты пропекинской ориентации, оказывающие сильную поддержку этой датской противоборствующей группе, «есть прискорбное извращение мыслей Мао Цзэ-дуна. Это высокопарно, это звучит революционно, оптимистически и смело, но это — явный нонсенс»⁵⁶⁵.

В начале 1968 года Аппель создал собственную молодёжную группу — «Коммунистический союз молодёжи». Осенью 1969 года она насчитывала около 60 членов. Этот союз издает свой ежемесячный орган «Унгкоммунистен» (ответственный редактор Енс Овергор), который с особенным вниманием следит за революционным движением в «третьем мире». Говоря о ФРГ, он упоминает лишь Германскую коммунистическую партию, называя её «последним изобретением в попытке западногерманских ревизионистов вести борьбу парламентским путём»: «ГКП ежедневно доказывает, насколько она является лишней»⁵⁶⁶.

Отношения «Коммунистического рабочего кружка» с датской компартией, верной Москве, были вначале весьма натянутыми. «Кружок» явился единственной пропекинской группой Западной Европы, которая решила детально проанализировать движение Народного фронта, представленное коммунистическими партиями, а также их позицию в различные периоды немецкой оккупации в годы последней войны. Компартия вновь обвинила прокитайских коммунистов в том, что их цель состоит лишь в разрушении Коммунистической партии Дании⁵⁶⁷.

Но осенью 1969 года Аппель рассорился с китайским представительством в Копенгагене и с позиций Мао перешёл на платформу Фиделя Кастро. С этого времени его пропагандистская активность заметно ослабла.

В середине июня 1967 года начал выходить ежемесячный бюллетень «Экстракт», который отрекомендовал себя марксистско-ленинским теоретическим органом и ответственным редактором которого значился инженер Оле Фьорд Ларсен из Копенгагена (Ауроравей). Автором большинства статей, в том числе и наиболее важных, был, однако, Якоб Енсен, проживающий на столичной Нёрре-аллее. Он же писал статьи о коммунизме китайского толка. Бюллетень выступил с нападками на компартию, но спустя несколько месяцев ополчился также на «Коммунистический рабочий кружок» и на его анализ положения рабочего класса. Апеллируя к словам Мао Цзэ-дуна о том, что «все реакционеры — бумажные тигры», он выступил с требованием подвести рабочий класс ближе к мировой революции. «Рабочему кружку» он предъявил — вместе с прокитайскими коммунистами Швеции — обвинение в предательстве коммунистической цели — мировой революции и назвал его «лакеем монополистического капитализма и империализма»⁵⁶⁸.

«Экстракт» поставил своей целью стать публицистическим органом внутри Коммунистической партии Дании в дискусии о мировом коммунизме и не собирался выступать отдельной группой. Эта его позиция не изменилась и тогда, когда к редакции примкнули несколько коммунистов и левых социалистов, и в частности Бенито Скокоцца (ставший теперь учителем) с некоторыми своими приверженцами. Но диапазон политических позиций стал слишком широк, чтобы журнал мог сохранить жизнеспособность: в середине ноября 1968 года «Экстракт» перестал выходить в свет. Его редакция отослала своих читателей к журналу «Коммунист»⁵⁶⁹.

«Коммунистический союз марксистов-ленинцев»

В конце июня 1968 года общественность Дании узнала о существовании «Кружка революционных коммунистов» в связи с выпущенной им листовкой, которую подписали Кнуд Якобсен, Хенрик Нисбет, Ион Петерсен и Бенито Скокоцца. Вскоре кружок наладил выпуск малоформатного ежемесячного журнала «Коммунист». В состав его редакции входил Якоб Енсен, который одновременно пропагандировал и журнал «Экстракт».

15 сентября 1968 года 35 делегатов провозгласили в Копенгагене создание «Коммунистического союза марксистов-ленинцев». Избранный ими ЦК в количестве 9 человек возглавил Скокоцца. Кроме него, в состав секретариата ЦК вошли три человека, в том числе Ханс Нильсен, ответственный за международные связи. В качестве официального адреса «Союза» поначалу указывалась квартира Скокоццы (Копенгаген, Скоубугаде), а затем — квартира Якобсена (Копенгаген, Рёрхолмсгаде). Как видно из документов «Союза», он ставит своей целью «подготовку создания новой революционной коммунистической партии, задача которой должна состоять в том, чтобы возглавить борьбу рабочего класса против монополистического капитала… установить власть рабочего класса и диктатуру пролетариата, довести до конца классовую борьбу и построить бесклассовое коммунистическое общество». «Союз», который вознамерился выполнять роль партии до создания таковой, заявил, что основывает свою деятельность «на принципах научного социализма: марксизма-ленинизма, идей Мао Цзэ-дуна»⁵⁷⁰. В принятой «Союзом» программе действий отвергаются НАТО, ЕЭС и даже ООН. В области внутренней политики «Союз» выступает за право рабочих на забастовку, за увеличение отпусков, сохранение заработной платы при болезни и безработице.

В настоящее время «Союз» является ведущей пропекинской группировкой в Дании. По некоторым оценочным данным, он насчитывает 150—200 членов, по другим — лишь 50. Весной 1969 года этой группировке удалось увеличить число своих членов, в первую очередь за счёт сторонников «Коммунистического рабочего кружка». «Союз» сумел также переманить на свою сторону часть членов молодёжной организации «Форум социалистической молодёжи», образовавшейся в 1961 году в ходе пацифистской кампании против атомной бомбы.

Органом «Коммунистического союза марксистов-ленинцев» стал журнал «Коммунист», тираж которого предположительно составляет 800—1000 экземпляров. В последнее время объём журнала увеличился вдвое, достигнув 16 страниц, а с мая 1969 года увеличился и его формат. Ответственным редактором значился вначале Бенито Скокоцца, затем им стал Ханс Нильсен. Журнал подвергает критике «Коммунистический рабочий кружок», позиция которого уже в программе действий «Коммунистического союза марксистов-ленинцев» характеризовалась как «догматическое сектантство» и «революционно-романтический левый оппортунизм». Отметив, что эта группа ограничивается сектантской моралью о «хорошо питающихся» рабочих в Дании, авторы программы действий заявляли: «Этот левый уклон как редиска: сверху красный, а внутри — белый! Линия «Рабочего кружка» — ревизионизм наизнанку, поскольку «Кружок» отрицает необходимость борьбы пролетариата против капитализма… Объективно говоря, если судить по последствиям деятельности «Кружка», то он представляет собой организацию, политика которой направлена против интересов рабочих и не имеет ничего общего с марксизмом-ленинизмом, идеями Мао Цзэ-дуна»⁵⁷¹.

С мая 1969 года «Союз» издает также ежеквартальный теоретический орган — журнал «Марксистиск-ленинистиске студиенбреве».

Летом 1969 года образовалась молодёжная организация «Союза» — «Коммунистическая марксистско-ленинская молодёжь». Возглавил её некий Хансен (Копенгаген, Нигардсвей). В сентябре 1969 года вышел первый номер печатного органа этой молодёжной организации — восьмистраничного ежемесячника «Род фронт». Его главным редактором является Биргер Енсен (Копенгаген, Вестерброгаде).

В конце 1969 года впервые вышел отпечатанный на гектографе бюллетень «Арбейдербладет». На его 23 страницах восхвалялись Мао Цзэ-дун и китайский коммунизм. Что же касается других прокитайских группировок в Дании, то в отношении их журнал занял критическую позицию. Ответственным издателем является Йорген Ларсен, также проживающий в Копенгагене на Вестерброгаде.

Одно время в Дании стали поговаривать о «Красной гвардии». Во главе её стоял студент психологического факультета финн Эйнар Мадсен, работавший ранее в проарабском «Палестинском комитете освобождения». По примеру своих китайских учителей «красногвардейцы» расклеивали на стенах листовки, затевали идеологические споры с интеллигенцией. Как и в Швеции, «красногвардейцы», питающие склонность к анархистским действиям и весьма неохотно подчиняющиеся партийной дисциплине, недолго сотрудничали с группой Аппеля. В конце концов, от них отвернулось и посольство КНР⁵⁷².

Летом 1963 года в Вене от имени «Антиревизионистских коммунистов Австрии» распространялись «Открытые письма», содержавшие нападки на Коммунистическую партию Австрии. Длительное время необоснованно считалось, что авторами этих материалов являются бывший главный редактор одной из коммунистических газет, позднее корреспондент центрального органа КПА в Пекине д-р Бруно Фрай и редактор центрального органа КПА Отто Яначек. Затем 5 октября 1963 года вышел в свет первый номер газеты «Роте фане» («Красное знамя»), отпечатанной примитивным образом на гектографе в количестве 300 экземпляров. В качестве издателя был указан Франц Штробль (род. 3 декабря 1924 года). После окончания войны Штробль был сотрудником отдела «Пресса и партийная учеба» ЦК КПА, а с 1951 года — ответственным редактором теоретического органа партии, журнала «Бег унд циль». Осенью 1961 года, после осуждения Албании Советским Союзом, он отклонил требование напечатать статью с негативной оценкой политики Тираны, после чего был уволен.

В издании новой газеты Штроблю на первых порах помогал коммунист Герберт Паркас. Однако, после того как в одной из листовок Паркас подверг нападкам Сталина, он в ноябре 1963 года был изгнан из рядов этой группы бунтовщиков⁵⁷³. Вскоре газета «Роте фане» стала издаваться объёмом 36 страниц. В начале 1964 года она выходила раз в две недели, а с середины мая стала печататься офсетным способом, в состав редакции вошли бывшие функционеры венской организации КПА Тео Хайс и Арним Фройдман, старый коммунист Хуберт Храх из Граца и давний сотрудник центрального органа КПА Роберт Брёслер из Вены. В октябре 1964 года тираж этой довольно хорошо редактируемой «трибуны марксистов-ленинцев в КПА» достигал 4000 экземпляров. Значительная часть тиража распространялась бесплатно, часть шла в Западную Германию и Швейцарию. Поэтому утверждение руководства КПА о том, что группа Штробля получает «солидную финансовую поддержку» со стороны красного Китая и Албании, представляется довольно обоснованным⁵⁷⁴.

Длительное время группа не собиралась основывать вторую коммунистическую партию, а ставила своей целью «беспощадно разоблачать и преодолевать пагубный современный ревизионизм»⁵⁷⁵ в КПА.

Ещё в конце 1964 года группа рекомендовала своим сторонникам в рядах КПА ни при каких обстоятельствах не отказываться от возложенных на них функций и тем более не выходить из партии. В то же время она настойчиво требовала признания своей газеты в качестве официального органа КПА. Однако вскоре после XIX съезда КПА, состоявшегося в мае 1965 года, «Роте фане» призвала к организации «подготовительного комитета для создания новой Коммунистической партии Австрии». «Австрийскому рабочему движению,— писала газета,— нужна революционная, последовательно марксистско-ленинская, подлинно коммунистическая партия. Оно не может больше мириться с тем, что существующая партия лишь носит название коммунистической. Тем самым образование новой коммунистической партии в Австрии стало актуальной задачей, главной задачей»⁵⁷⁶. Одновременно группа обратилась к своим единомышленникам в КПА, которые ещё не были исключены из партии после зачастую унизительного разбора персональных дел, с призывом открыто присоединиться к ней.

1 мая 1966 года группа ориентирующихся на Пекин коммунистов создала организацию «Марксисты-ленинцы Австрии» (МЛА). Собравшиеся 75 членов этой организации избрали Франца Штробля её председателем. В состав руководства вошли бывший член Нижнеавстрийского земельного комитета КПА, член производственного совета Альфред Иоха из Вены (Дрезднер-штрассе), д-р Йозеф Фридлер из Вены (Хардмут-гассе) и руководитель сформированной молодёжной группы, металлист Хельмут Хронек из Вены (Хазенлайтер-гассе). Во время новых выборов руководства, состоявшихся в ноябре 1966 года и ставших необходимыми из-за проведённой «партийной чистки», Франц Штробль был вновь избран председателем организации. Заместителем председателя выбрали шофёра Карла Хорна (бывший руководитель одной из региональных организаций КПА, 1926 года рождения), казначеем — старого профсоюзного функционера Стефанию Хельферт, техническим секретарем — Марию Варга. Состав контрольной комиссии остался прежним: председатель — Петер Тезински из Вены (Фаворитен-штрассе), бывший руководитель одной из земельных молодёжных организаций КПА Георг Хоэнэккер из Инсбрука и Альфред Дистрингер. Комиссия партийного контроля работает с того времени под председательством Франца Кренна, сражавшегося в свое время в Интернациональной бригаде в Испании; в неё входят также Виктор Варга и Эрих Лазничка⁵⁷⁷. Число членов организации составляло в то время, вероятно, от 200 до 250 человек, затем оно уменьшилось вследствие роста влияния второй конкурирующей пропекинской группы⁵⁷⁸.

12 февраля 1967 года, в день 33-й годовщины вооруженного февральского выступления австрийских рабочих, организация «Марксисты-ленинцы Австрии» основала «Марксистско-ленинскую партию Австрии» (МЛПА). ЦК новой партии, состоящий из 11 человек, возглавляют первый секретарь Франц Штробль, второй секретарь Карл Хорн и третий секретарь Виктор Варга. Официальным адресом партии и её центрального органа остаётся по-прежнему адрес венской квартиры Шгробля на Гольдшлаг-штрассе.

На первом этапе развития МЛПА видит свою главную задачу в «собирании, закалке и подготовке ядра классово сознательных пролетарских революционеров, безгранично преданных революционному делу, идеологически стойких и дисциплинированных», а также в «создании как можно более широкой, разветвлённой сети революционных ячеек, опорных пунктов и фракций в городах и деревнях». Намеченная цель — это коммунизм пекинского образца, то есть «такой общественный строй, при котором не будет ни эксплуатации человека человеком, ни отсутствия свободы и угнетения; строй, при котором человек окончательно отделится от животного мира и начнётся подлинная история человечества, по сравнению с которой всё предыдущее было лишь предысторией».

Единственный путь к этому австрийские сторонники красного Китая видят в «насильственном свержении эксплуататорской капиталистической системы и в замене более или менее замаскированной диктатуры капитала революционной государственной властью рабочего класса, которая по своей сути и содержанию может быть лишь диктатурой пролетариата»⁵⁷⁹. В области внешней политики учредительная конференция «Марксистско-ленинской партии Австрии» потребовала установления дипломатических отношений своей страны с Германской Демократической Республикой, с Северным Вьетнамом и Северной Кореей.

В феврале 1967 года партия начала организовывать вечерние занятия для своих членов. Поскольку пропекинские коммунисты постоянно расклеивали свои плакаты без разрешения властей (например, лозунг «Бессмертно то, во имя чего жил и боролся товарищ Сталин!»), им пришлось к августу 1968 года уплатить более 10 тысяч шиллингов штрафа.

Орган партии сохранил своё название — «Роте фане». Его издателем и главным редактором остался Франц Штробль. Тираж составлял в 1967 году около 7 тысяч экземпляров, а с начала 1968 года — в среднем 10 тысяч экземпляров (газета выходит раз в две недели).

В германском вопросе «Роте фане» полностью стоит на стороне ГДР, которую считает исходным базисом будущей объединённой Германии. В отличие от позиции Пекина и Тираны газета упрекает московских коммунистов в том, что из-за их негативной позиции стремление немецкого народа к единству было использовано реакционными силами Западной Германии. Утверждается, что можно лишь укрепить эти силы, выступая против стремления немцев к воссоединению и одобряя — прямо или косвенно — увековечение раскола Германии: «Немецкий народ имеет право на национальное единство и независимость; в перспективе на длительное время невозможно помешать ему осуществить это право»⁵⁸⁰. Статьи о красном Китае и Албании написаны в духе самого откровенного подобострастия. Если поначалу в них говорилось о необходимости атомного разоружения, а «размахивание атомным оружием» расценивалось как неправильная политика, то в дальнейшем китайские испытания атомного оружия в Синьцзяне с восторгом назывались «победными взрывами». Чем больше членов МЛПА уходило из партии и чем больше сторонников завоевывала на свою сторону соперничающая с нею пропекинская группировка, тем радикальнее становилась газета «Роте фане». В одном из приветствий в адрес КПК говорилось: «Мы, марксисты-ленинцы Австрии, а с нами и все подлинные революционеры мира, чувствуем своё единство с носителями великой пролетарской культурной революции. Революционное движение всего мира будет вас благодарить! Вы являетесь пионерами светлого будущего не только вашей страны, но и всего мира!»⁵⁸¹.

Критические сообщения западных журналистов о культурной революции газета называла «дьявольски отвратительными вследствие их бесчестности, рафинированной демагогии и безграничной лживости». Эти сообщения, утверждала «Роте фане», следует квалифицировать как «пропагандистский огонь, который ведётся с целью подготовить общественное мнение к американской атомной войне против Китая, то есть к третьей мировой войне»⁵⁸². Газета изощряется также в клевете против Израиля. По ее словам, это государство возникло в результате самых реакционных империалистических спекуляций и манипуляций и для всей его истории характерны жестокость и преступления. Затем делается вывод: «Разве эти преступления не направлены непосредственно на реабилитацию гитлеровских фашистов, совершивших невероятные кровавые преступления?»⁵⁸³. Антиамериканская линия газеты отразилась даже в её комментариях по поводу высадки космонавтов США на Луне — высадки, которая якобы содействует лишь «обеспечению мирового господства империализма доллара, угнетению и закабалению всех народов земли Соединёнными Штатами Америки». Путь, «который привёл американских империалистов на Луну, вымощен человеческими костями, залит потом и кровью миллионов людей»⁵⁸⁴.

Начиная с мая 1964 года «Роте фане» стала время от времени посвящать одну полосу проблемам молодёжи. В апреле 1965 года вышел в свет первый номер ежемесячника «Функе» («Искра»), который был задуман специально для молодёжи, печатался на той же машине, что и «Роте фане», и финансировался тоже группой Штробля. Редакция находилась в Вене (Конрад-Турнхер-гассе). Её главным редактором на первых порах был Хельмут Хронек (23 года). Вскоре к нему присоединились Петер Тезински (25 лет) и Рудольф Шпикль (42 года). Этот журнал, выходивший тиражом 4 тысячи экземпляров, восхвалял албанские вооружённые силы и в то же время резко выступал против австрийской армии. Характерным для журнала была его постоянная враждебность в отношении религии и церкви: «В XX столетии церковь потеряла право на своё существование. В этом столетии мы должны формировать нового человека, свободного от всяких внеземных фокус-покусов»⁵⁸⁵. Как и газета «Роте фане», журнал «Функе» отвергает идею участия трудящихся в управлении предприятиями. По его мнению, это теория, направленная лишь на то, чтобы отвлечь рабочих от подлинной классовой борьбы. А между тем рабочий класс сможет «сбросить ярмо господства эксплуататоров лишь тогда, когда он единодушно устранит весь разбойничий класс предпринимателей и установит диктатуру пролетариата»⁵⁸⁶.

Однако в ноябре 1966 года главный редактор журнала «Функе» Хронек, Йоха, а вскоре и д-р Фридлер были исключены из МЛПА «за политическую неблагонадёжность и авантюризм». Штробль обвинил их в том, что они тайно сделали копии адресов, по которым совершалась рассылка изданий, и похитили материалы, принадлежавшие бюро. Со своей стороны исключённые в выпущенных ими листовках обвиняли Штробля в том, что он никогда не отчитывался в поступавших денежных средствах, купил за последние годы большую квартиру и две автомашины. «Разве не видно, что эта псевдовласть человека, сидящего за письменным столом, не имеет ничего общего с марксизмом-ленинизмом?» — гневно вопрошали они⁵⁸⁷. Впоследствии обе пропекинские группы развернули настоящую войну между собой, расклеивая по ночам различные плакаты и делая надписи на стенах, так что пришлось установить на некоторое время специальный полицейский пост около их пропагандистских стендов. Исключённые расценили провозглашённое вскоре основание МЛПА как «наглость», поскольку «от партии и её руководителей нельзя ожидать большего, чем издания газеты и глупых клеветнических измышлений»⁵⁸⁸. Междоусобная борьба довела в конце концов противников до суда, причём «Роте фане» следующим образом писала о своих прежних идейных товарищах: «Кто свяжется с этими элементами, тот обязательно подвергнется опасности быть замешанным в преступные действия»⁵⁸⁹. Постепенно партия снова воссоздала молодёжную группу, которую возглавляет Петер Тезински. Однако большинство сторонников группы «Функе» примкнуло к исключённым.

«Роте фане» нетрудно было выступать с нападками на руководство КПА. Газета цитировала его высказывания о Сталине и Хрущёве, относящиеся к периоду, когда те ещё были у власти, и сопоставляла их с официальным партийным осуждением этих лиц. Эти «флюгеры», писала газета, предали коммунистическую партию, и в результате сложилось положение, когда «люди, которые больше всего вредят партии, стоят во главе её, когда самые ярые и активные раскольники живут, получая партийные оклады». Затем газета призывала: «Каждый коммунист, который принимает близко к сердцу единство нашего международного движения и чувствует ответственность перед австрийским рабочим классом, должен со всей решительностью выступать против этих раскольников и подхалимов»⁵⁹⁰.

Коммунистическая партия Австрии на протяжении многих месяцев пыталась замалчивать деятельность этой группы бунтовщиков. Позднее, однако, она вынуждена была неоднократно признавать известное влияние этой группы. Тем не менее, дело никогда не доходило до подлинной полемики с аргументацией газеты «Роте фане», от сторонников которой попросту открещивались как от «китайцев». Подобным же образом высказывался и международный коммунистический журнал, упоминая лишь о «крикливой группке ренегатов» и о «грязном листке»⁵⁹¹. А этот «грязный листок» в связи с пятидесятилетием основания Компартии Австрии снова обратился к австрийским коммунистам, следующим за Москвой, с такими словами: «Товарищ! Подумай, что же теперь осталось? Что ещё осталось от партии, в которую ты когда-то вступил? Если ты коснешься самого главного, её революционной позиции и целей, то должен честно ответить: «Ничего не осталось!». От той партии, которая была основана 50 лет назад, не осталось ничего, кроме прекрасного названия; теперь это ревизионистская и реформистская партия, аппендикс социалистической партии, служащий для маскировки жалкой политики последней»⁵⁹².

Аналогичным образом относится «Марксистско-ленинская партия Австрии» и к Советскому Союзу. Ещё в своих первых выпусках «Роте фане» упрекала Хрущёва в том, что он проявил недостаточную быстроту и беспощадность при подавлении народного восстания в Венгрии. Когда секретарь ЦК КПСС Суслов заявил, что во главе австрийских пропекинских коммунистов стоят «люди с тёмным прошлым»⁵⁹³, «Роте фане» потребовала от Москвы разъяснений по данному вопросу, которое не было дано. Точка зрения этой группы в отношении отдельных государств Восточного блока соответствует партийному курсу Пекина и Тираны. Редакция «Роте фане» изобразила ужас, когда узнала, что в Венгрии вынесены приговоры нескольким сторонникам Мао Цзэ-дуна за распространение китайских коммунистических листовок. Возможно, редакция почувствовала по крайней мере в этот момент то преимущество, что она находится в западной стране, ибо писала:

«Что было бы, если бы в Австрии сейчас также установилась народная демократия? Неужели нам тогда пришлось бы издавать и распространять «Роте фане» нелегально? Неужели нас стали бы арестовывать, поскольку мы по мере наших сил стараемся распространять среди наших товарищей поучительные взгляды китайских, индонезийских, албанских, вьетнамских, северокорейских и других коммунистов? Какой трагизм звучит в самой постановке подобных вопросов! Сколь ужасна катастрофа, если дело могло зайти так далеко»⁵⁹⁴.

Весной 1970 года руководство МЛПА получило от представителя ТАСС в Австрии предложение об оказании группе материальной помощи и поддержки, конечно «на определённых условиях». В связи с этим пропекинские коммунисты в своих «Сообщениях МЛПА для внутренней информации» обратились ко всем своим приверженцам с «серьёзным предупреждением»:

«Не попадайтесь на удочку «левых» маневров и демагогических трюков кремлевских ревизионистов и их австрийских пособников! Они не изменились и не изменятся… Их предательство нанесло такой тяжёлый удар делу мировой революции, какой не мог нанести ни Даллес, ни Гитлер, ни другой самый отъявленный антимарксист… С новыми царями в Кремле и с их слугами в рядах КПА и вне её не может быть никакого сотрудничества, не может быть ничего общего»!⁵⁹⁵

Во время выборов в ландтаги, состоявшихся осенью 1964 года, «Роте фане», как ни странно, призвала своих читателей отдать голоса Коммунистической партии Австрии, с которой у пропекинских коммунистов было более чем достаточно разногласий. На президентских выборах в мае 1965 года газета рекомендовала в знак протеста опускать в урны пустые избирательные бюллетени. Зато уже в выборах 1966 года пропекинская партия приняла участие, выставив в 5-м избирательном округе Вены двух своих кандидатов — Карла Хорна и Рудольфа Шпикля. Из числа почти 200 тысяч избирателей этого большого рабочего района партии получила лишь 486 голосов. Во всех других избирательных округах Австрии совету «Роте фане» — писать на избирательных бюллетенях сокращенное наименование партии — последовали, по утверждению самой газеты, 3 тысячи человек, а согласно более поздним сообщениям — даже более 7 тысяч избирателей. Пропекинские коммунисты оценили эти результаты — по крайней мере, в заявлениях, адресованных общественности,— как «успешные и многообещающие»⁵⁹⁶. Однако на общинных выборах осенью 1967 года и на выборах в ландтаги в апреле 1969 года МЛПА не выставляла своих собственных списков кандидатов, а снова дала указание писать на избирательных бюллетенях сокращённое название партии. Каких-либо цифровых данных по этому вопросу больше не сообщалось. Во время выборов 1 марта 1970 года группа призвала избирателей к бойкоту: «Рабочий народ должен возлагать свои надежды не на парламент и не на партии, соперничающие между собой из-за хорошо оплачиваемых парламентских мест, а на свои собственные боевые силы вне рамок парламента, на предприятиях и на улице!»⁵⁹⁷.

«Объединение революционных рабочих Австрии (марксисты-ленинцы)»

Исключённые в ходе «партийной чистки» лица, не принадлежавшие к молодёжной группе, объединились вокруг Альфреда Йохи и бывшего служащего издательства КПА Герберта Трайтля (Вена, Чернин-гассе). В апреле 1967 года они начали выпускать ежемесячный журнал «Дер коммунист». Через несколько месяцев они установили тесное сотрудничество с группой, образовавшейся вокруг журнала «Функе». В октябре 1967 года обе эти пропекинские группы выпустили совместный «Призыв к основанию революционной рабочей партии на принципах марксизма-ленинизма». Это воззвание было подписано Альфредом Йохой, писателем Якобом Рознером, Хельмутом Хронеком, рабочим-металлистом Гансом Антхофером, монтёром Вальтером Ярошем (родился 12 мая 1930 года, проживает в Вене на Отмар-гассе) и членом производственного совета Генрихом Вайсом (Вена, Дампфбад-гассе). 22 июня 1968 года дело наконец дошло до основания «Объединения революционных рабочих Австрии (марксисты-ленинцы)». Руководителями этой организации были избраны Альфред Йоха (председатель) и Генрих Вайс (его заместитель). Число членов «Объединения» было весьма невелико. В мае 1969 года организация создала свои группы в четырёх землях Австрии.

Орган «Объединения» «Дер коммунист» выходит объёмом от 14 до 20 страниц и печатается на гектографе. Журнал отрицает возможность подлинного нейтралитета Австрии и придерживается мнения, что возможно лишь «государство, в котором господствуют и имеют власть либо капиталисты, либо рабочие»⁵⁹⁸. Подобным же образом журнал считает, что южнотирольская проблема — это не национальный, а классовый вопрос, и приходит при этом к выводу: «Если рассматривать дело таким образом, то события в этом районе явно служат американскому империализму и его лакеям. В более широком смысле они, отражая мелкобуржуазные представления и идеалы, служат… ревизионизму. В нашу эпоху решающих боёв любые политические акции, не имеющие значения для дела пролетариата, вольно или невольно льют воду на мельницу враждебных пролетариату сил»⁵⁹⁹.

Говоря о разделённой Германии, «Дер коммунист» хотя и отзывается положительно о ГДР, но в то же время оспаривает «за кликой Ульбрихта» право выступать «от имени немецкого рабочего класса, немецкой нации»⁶⁰⁰. Как и газета «Роте фане», журнал верит в воссоединение немцев. В то же время этот орган (единственный из прокитайских в Европе) разделяет советскую точку зрения, согласно которой свободолюбивые стремления в ЧССР в 1968 году возникли под влиянием Федеративной Республики Германии. Восточную политику боннского правительства в первой половине 1970 года журнал анализировал под углом зрения интересов советских руководителей: «Стремясь обеспечить себе тыл для нападения на Китай и возможность более надежно осуществлять своё господство в Восточной Европе, они готовы открыть немецкому монополистическому капиталу ворота на Восток и в первую очередь экономически запродать ему ГДР. Прибегая к нажиму, который был отнюдь не слабым, Москва при поддержке Гусака, Гомулки и К^о заставила правительство ГДР сесть за стол переговоров с Брандтом и другими угнетателями и предателями немецкого рабочего класса… Господствующие классы пытаются теперь внушить недовольным массам населения, будто эта политика соглашательства служит укреплению мира между народами. Однако дело обстоит как раз наоборот. Подобные соглашения — это соглашения между гангстерами, которых объединяет лишь общий страх перед революцией масс»⁶⁰¹.

Продолжая ту же линию верности Пекину, газета всячески восхваляла запуск первого китайского спутника Земли: «И когда эта «красная звезда» передаёт с неба известную революционную песню «Алеет Восток», она возвещает эксплуатируемым и угнетённым народным массам и нациям, что в не столь отдаленном будущем весь земной шар станет красным»⁶⁰².

После выхода из МЛПА группа «Функе» сразу же столкнулась с большими финансовыми трудностями, которые постепенно были преодолены лишь после слияния с группой Йохи. В ноябре 1967 года прежний главный редактор и издатель журнала Хельмут Хронек под влиянием охвативших его настроений озлобления и разочарованности отошёл от прокитайских австрийских коммунистов. Его место занял Вальтер Ярош. Под руководством Яроша журнал старался апеллировать в первую очередь к учащимся школ и к заводскому ученичеству: «Оживите школы! Там, где больше уже нельзя терпеть, создавайте группы сопротивления. Покажите учителям, что существует также другое мнение, а не только то, которое проповедуется. Покажите родителям, что не должно быть мини-диктатуры! Имейте мужество бороться, имейте мужество побеждать!»⁶⁰³.

Весной 1969 года в этой группе возникли серьёзные внутренние разногласия, когда журнал решено было сделать собственностью «Объединения», а Ярош, который до этого официально значился издателем «Функе», решительно отказался предпринять необходимые для этого юридические шаги. Новый молодёжный орган «Объединения» выходит с мая 1969 года под названием «Роте гарде»⁶⁰⁴.

В Нидерландах сложилась несколько своеобразная обстановка в том смысле, что существующие здесь две прокитайские группировки на протяжении многих лет продолжали считать себя частью Коммунистической партии Нидерландов. Между тем нейтральный курс КПН в споре между Москвой и Пекином обусловливает определённую терпимость в отношении тех членов партии, которые являются сторонниками китайского коммунизма, но не занимают руководящие посты в партии.

В середине 1963 года центральный орган КПН газета «Де ваархейд» опубликовала заявление тогдашнего председателя КПН Пауля де Гроота о том, что он отверг предложение КПК развернуть в Нидерландах прокитайскую пропаганду⁶⁰⁵.

Но Пекин не терял зря времени и быстро подыскал себе более сговорчивых партнеров. К тому времени, когда на XXI съезде, состоявшемся в марте 1964 года, КПН вновь отклонила линию КПК, в Роттердаме был уже основан прокитайский «Марксистско-ленинский центр». В июле того же года «Центр» выпустил брошюру «За единство коммунистического движения», написанную бывшим секретарём окружного комитета КПН Роттердама Нико Схревелом (35 лет). В числе семидесяти пропекински настроенных коммунистов, из которых примерно тридцать являлись активистами КПН, он в сентябре 1964 года принимал участие в работе конференции пропекинской партии Бельгии⁶⁰⁶.

Тогда же вышел первый номер анонимного листка «Спартакус» («Спартак») тиражом 2,5 тысячи экземпляров. Листок, деньги на выпуск которого поступали от Гриппа, пропагандировал «революционный марксизм-ленинизм» КПК и призывал членов КПН выступать против линии руководства своей партии. В последующих номерах сообщался адрес редакции: Роттердам, Вольтер-страат, а в качестве издателя фигурировал некий Виллибранд, известный прокитайскими симпатиями. По слухам, «Спартакус» печатался не в Нидерландах, а в пропекинском издательстве «Ливр энтернасьональ» в Брюсселе.

«Единое коммунистическое движение Нидерландов (марксистско-ленинское)»

В результате слияния группы «Спартакус» с группировкой, издававшей листок «Камераден» («Товарищи»), 13 марта 1965 года образовался «Марксистско-ленинский центр Нидерландов» (МЛЦН)⁶⁰⁷. Возглавил его Нико Схревел. Вначале ЦК МЛЦН состоял в основном из старых коммунистов (например, И. Зайлманс, секретарь по международным вопросам Крис Петерсен), но в настоящее время в нём доминирует молодёжь: Геерт Ламерс, Воутер тер Браке, П. Р. Мун, Й. В. Хоогебоом. Численность МЛЦН зачастую оценивается в 300 человек, но в действительности она, по-видимому, не превышает 100 человек. В последнее время в МЛЦН организовано изучение китайских материалов, проводятся читательские конференции, на которых присутствует в среднем по 60 человек, в основном рабочие и студенты. С самого начала этот новый «Центр» развернул активную работу среди портовиков, для которых было создано так называемое «Бюро консультаций по юридическим вопросам» во главе со старым коммунистом Герритом Стеркманом⁶⁰⁸.

Съезд МЛЦН, состоявшийся в середине января 1970 года в Роттердаме, решил принять для «Центра» новое название — «Единое коммунистическое движение Нидерландов (марксистско-ленинское)».

Орган МЛЦН ежемесячник «Роде трибюне» («Красная трибуна») выходит, как утверждается, тиражом до 3 тысяч экземпляров, но подписчиков у него насчитывалось ежегодно не более 100. В первое время в состав редакции входили Нико Схревел, Герард Хюберс, Хан Майер и Ат ванн Прааг. Последние двое в конце 1968 года вышли из редакции, сославшись на недостаток времени; вместо них пришли Воутер тер Браке и Геррит Стеркман, а весной 1969 года — Геерт Ламерс, Леен Пронк и Брам Схооф. Редакция помещается в Амстердаме на Розенхрахт.

«Роде трибюне» печатается на очень хорошей бумаге, выходит на 16 полосах. Если говорить о её содержании, то обращает на себя внимание особенно резкий характер статей, посвящённых США. Что касается Голландии, «идущей по пути к диктатуре», то газета ругает монархию и «колониализм»⁶⁰⁹. На Советский Союз, против которого выдвигаются известные китайские обвинения, возлагается вина за то, что до сих пор не заключён мирный договор с Германией, что вопреки воле и интересам немецкого народа в Германии сохраняется военная оккупация, представляющая угрозу миру. Когда в начальный период культурной революции «Роде трибюне» опубликовала статью, в которой говорилось, что Мао Цзэ-дун — «глубокоуважаемый и любимый вождь всех марксистов-ленинцев во всём мире», то ряд пропекинских коммунистов выступил с протестом, заявив, что такое восхваление Маю «не соответствует обычаям, сложившимся в среде рабочего класса Нидерландов», и что лучше бы газета занялась «капиталистическим режимом в нашей стране». «Роде трибюне» оказалась единственной пропекинской газетой в Западной Европе, которая в ответ на эти выступления обещала заняться «самокритикой»⁶¹⁰.

В начале 1967 года оформление «Роде трибюне» приобрело весьма современный вид. В отличие от почти всех других пропекинских периодических изданий газета не имеет эмблемы в виде серпа и молота, чтобы, по её собственному признанию, не создавать впечатления, будто она разделяет позиции КПН и КПСС. МЛЦН, заявляла газета, именно во избежание такого недоразумения не взял на вооружение этот знак, но, разумеется, полностью согласен с его «революционным содержанием»⁶¹¹. В дальнейшем «Роде трибюне» продолжала публиковать на своих страницах пространные статьи о событиях в Китае, хотя и без обычного восхищения и выражения верноподданнических чувств. Всё отчётливее стала проявляться тенденция выступать в роли «дискуссионного органа», содержание которого должно служить главным образом «борьбе против империализма», а не восхвалению Мао Цзэ-дуна и КПК⁶¹². И по-видимому, неслучайно в 1969 году, впервые за время существования газеты, у неё появились финансовые затруднения.

В июне 1966 года при МЛЦЛ была создана молодёжная группа — «Коммунистическая лига молодёжи (марксистско-ленинская)», насчитывавшая 30 членов. Возглавили ее председатель И. Меенг и секретарь Лео ванн Звол. Секретариат «Лиги» разместился в Роттердаме на Майкефер-страат. В первое время после создания группа проявляла некоторую активность во время «пасхальных маршей», но затем уже ничем себя не проявляла. Нерегулярно выходит и её печатный орган «Акси» («Действие»)⁶¹³.

«Единое коммунистическое движение» и КПН

Несмотря на существование своей собственной организации, члены МЛЦН долгое время заявляли, что состоят в рядах КПН, хотя и принадлежат к оппозиции. Руководство МЛЦН дало своим членам указание «по возможности продолжать, нелегально работать в КПН»⁶¹⁴. На деле же эта группировка уже давно подготовилась к полному отделению от КПН, которое внешне произошло самое позднее в начале 1970 года, когда конституировалось «Единое коммунистическое движение». Программа этой организации совершенно недвусмысленно направлена против КПСС и КПН.

Её деятельность причиняет некоторое беспокойство КПН, но не представляет для неё серьёзной угрозы. Лишь в конце сентября 1966 года руководство КПН исключило из партии наиболее видных руководителей группировки — Схревела, Монье и Роверса, чтобы ослабить их позиции внутри партии. Но весьма примечательно, что руководство КПН официально продолжает придерживаться фикции, будто Пекин не оказывает поддержки ни одной из прокитайских группировок в Нидерландах. Трудно сказать, является ли такая позиция политическим маневром или проявлением наивного wishful thinking⁶¹⁵.

В ходе избирательной кампании, предшествовавшей парламентским выборам, которые состоялись в феврале 1967 года, руководство МЛЦН призывало своих сторонников голосовать за «боевых кандидатов КПН», чтобы «усилить влияние наших товарищей, работающих в КПН», но одновременнно подчёркивало, что это, само собой разумеется, не означает ослабления «борьбы против линии де Гроота».

«Союз нидерландских марксистов-ленинцев»

В середине апреля 1964 года в Амстердаме были распространены экземпляры первого номера ежемесячника «Де роде флаг» («Красный флаг»). На его 6 полосах были опубликованы статьи, выражавшие неограниченную поддержку линии КПК и одновременно содержавшие нападки на КПН и КПСС. Вскоре стало известно, что его издаёт конторский служащий Кристиан Бисхот (род. 3 апреля 1927 года), который затем через несколько месяцев был снят с поста секретаря Амстердамского окружного комитета КПН. Сторонники Бисхота с самого начала утверждали, что он считает необходимым оставаться в рядах КПН, чтобы бороться за восстановление марксистско-ленинских принципов, и не ставит задачу расколоть партию. По этой причине вскоре ухудшились первоначально хорошие отношения с брюссельской группой Гриппа. Утверждают, что Бисхот обратился за финансовой помощью к дипломатической миссии КНР в Гааге. Как бы там ни было, примечательно, что с ноября 1964 года «Де роде флаг» печатается уже типографским способом⁶¹⁶.

Ещё осенью 1964 года между Бисхотом и Схревелом состоялись тайные переговоры о сотрудничестве, которые закончились безрезультатно якобы из-за расхождений по вопросу о целях борьбы, а в действительности из-за разногласий личного характера. К тому же определённую роль сыграло, по-видимому, и то обстоятельство, что по установившейся в КПН традиции амстердамская организация была самой влиятельной, в то время как у роттердамской группы в данном случае сложились более тесные отношения с тогдашним главным прокитайским центром в Брюсселе. В конце концов эти две прокитайские группировки — роттердамская во главе со Схревелом и амстердамская во главе с Бисхотом — развернули друг против друга борьбу в своих печатных органах. Схревел обвинял Бисхота в там, что тот лишь для видимости выступает против КПН, а Бисхот в свою очередь заявлял, что Схревел стремится создать новую секту⁶¹⁷. Когда в июле 1965 года Схревел вместе с функционером МЛЦН Паулем Любеком был приглашён для бесед в Амстердам, а в ноябре того же года Бисхот и его функционеры Биллем Оскам и Энзел побывали с той же целью в Роттердаме, то присутствовавшие на этих встречах представители КПК якобы выразили пожелание о налаживании сотрудничества между обеими группировками и о возможном их слиянии. Но и после этого почти ничего не изменилось. Хотя указанные прокитайские группировки и прекратили взаимную полемику, но они по-прежнему стараются переманивать друг у друга сторонников.

С течением времени сторонники Бисхота уже перестали считать себя членами КПН и 2 марта 1969 года основали «Союз нидерландмких марксистов-ленинцев»⁶¹⁸. В программном заявлении «Союза» недвусмысленно говорится о поддержке линии КПК, но в то же время не подчёркнуто его отрицательное отношение к советскому коммунизму. Поэтому сомнительно, что он продолжает получать поддержку со стороны Пекина. Во всяком случае, с начала 1970 года «Де роде флаг» печатается на гектографе. О своих внутриполитических целях «Союз» заявил следующее: «Рано или поздно в Голландии произойдёт пролетарская революция, и она обязательно победит. Эта победа будет достигнута отнюдь не парламентским путём»⁶¹⁹.

«Союз» провозгласил себя предтечей «новой коммунистической партии, основанной на принципах марксистско-ленинского учения». Он призывал своих сторонников в КПН переходить в его ряды. Фамилии руководителей «Союза» не публиковались, известно лишь, что его председателем по-прежнему является Бисхот. Число членов «Союза» составляло в конце 1964 года 20 человек, в начале 1969 года — не более 50, но, по-видимому, с тех пор несколько возросло. По сообщениям «Единого коммунистического движения», в мае 1970 года в «Союзе» якобы состояло всего 7 человек.

Редакцию ежемесячника «Де роде флаг» возглавляют Й. Зайлманс и П. Р. Бооне, но эти, как и другие приводимые на страницах газеты фамилии, по-видимому, являются псевдонимами. Тираж газеты, которая до основания «Союза» имела подзаголовок «Ежемесячник, редактируемый группой марксистов-ленинцев внутри Коммунистической партии Нидерландов», составляет, по оценочным данным, 250 экземпляров.

В январе 1965 года Бисхот был исключен из КПН «за Фракционные и антипартийные выступления». Позднее из КПН были изгнаны ещё семь его сторонников⁶²⁰.

Прокитайская молодёжная группа «Роде йохд» («Красная молодёжь») образовалась летом 1966 года. Её печатный орган того же названия приобрел известность в связи с тем, что четыре члена редколлегии — Биллем Оскам, Й. ванн Стеннис, Керкховен и Спёйхбрук — подверглись аресту и штрафу в 250 гульденов за опубликование подстрекательской статьи. Год спустя «Роде йохд» пережила кризис, когда несколько её членов во главе с Оскамом отказались вести внутри группы Бисхота переговоры о создании новой организации, а сами тем временем уже установили тайные контакты с МЛЦН. Молодёжная газета того же названия выходит на 14 полосах в Амстердаме и редактируется Оскамом, О. Рекером и Б. Мартенсом. Имеются локальные издания для Эйндховена и Эймёйдена. Кроме того, с 1969 года в Эйндховене, являющемся, по-видимому, центром прокитайской молодёжи в Голландии, выходит на 12 полосах газета «Искра», рассчитанная на школьников. Она освещает политические проблемы, интересующие молодёжь, резко выступает против США. По поводу вступления в ЧССР войск стран Варшавского Договора газета писала: «Дубчек хотел продаться господствующим классам Западной Германии, но кремлевские ревизионисты не могли этого допустить»⁶²¹. Отношение «Искры» к государственной власти, существующей в Нидерландах, характеризуют следующие слова: «На реакционное насилие отвечайте прогрессивным насилием! Терроризируйте террористов!»⁶²².

«Марксистско-ленинская партия Нидерландов»

Осенью 1968 года от «Марксистско-ленинского центра Нидерландов» откололась небольшая группа, назвавшаяся «Лигой марксистов-ленинцев в Нидерландах». 1 мая 1969 года группа переименовала себя в «Марксистско-ленинскую партию Нидерландов» (МЛПН). Она работает полностью нелегально. В её «Принципиальном заявлении» говорится «Чтобы по возможности оградить себя от проникновения враждебных элементов и быть в состоянии просочиться во все сферы капиталистического общества и государственного аппарата, МЛПН строит свои организации по принципу отдельных ячеек, члены которых обязаны соблюдать строжайшую конспирацию». Кроме фамилии секретаря партии К. Петерсена, общественности ничего больше не известно об этой партии⁶²³. Центральный орган партии «Коммюнист», распространяемый через один почтовый ящик в городе Алкмаре. имеет, по всей видимости, незначительный тираж. Пекин оказывает МЛПН наибольшую помощь и, по-видимому, считает эту группировку своей главной опорой в Нидерландах.

С весны 1970 года между отдельными пропекинскими группами в Нидерландах ведутся переговоры о сотрудничестве, но их участники никак не могут договориться о том, как надо понимать формулу Мао Цзз-дуна «служить народу».

В Швейцарии возникла первая в Западной Европе осколочная компартия с прокитайской и проалбанской ориентацией. Впоследствии она, однако, неоднократно меняла свой курс и теперь уже не может быть причислена к пропекинским группам. На базе этой группы относительно рано оформилось второе прокитайское коммунистическое направление, которое до сего времени пользуется доверием КПК.

1 сентября 1963 года в Веве образовалась «Швейцарская коммунистическая партия» (ШКП), сознательно взявшая себе имя первой коммунистической партии Швейцарии. Основателем и генеральным секретарём ШКП стал Жерар Буйар, бывший до этого региональным секретарём верной Москве Швейцарской партии труда (ШПТ) в Веве и корреспондентом её центрального органа. Весной 1963 года он побывал в Албании и, вернувшись оттуда, стал распространять в Швейцарии китайско-албанские пропагандистские издания, за что был исключён из рядов ШПТ. В основанной им партии его помощниками по руководству партией (секретарями партии) стали психолог Люсьен Моннэ (псевдоним Жан Исэр) и Робер Улевей. В руководство вошли; кроме них, ветераны ШПТ Джон Сотёр и Люсьен Матис, а также Гертруда Улевей-Бюссе. Во главе отдельных секций встали: К. Кузен в Женеве, Эрнест Даллингер в Лозанне, Уильям Эвард в Ла-Шо-де-Фоне и молодой Раймон де Кулон в Биле⁶²⁴.

Целью ШКП было привести «народ к победе, к социализму, к Швейцарской Народной Республике», образцами для которой подразумевались в первую очередь Албания и лишь во вторую — красный Китай⁶²⁵. Продолжительное время эта партия поддерживалась Тираной и некоторыми западноевропейскими группами. Пекин же, напротив, не признавал её официально в качестве партии и не оказывал ей никакой пропагандистской поддержки.

Численность «Швейцарской коммунистической партии» Буйар определял летом 1965 года в «311 членов», а два года спустя — в «315 членов и симпатизирующих»⁶²⁶. В действительности же с конца 1965 года в ней насчитывается не более 5 активных и 25 прочих членов. Несомненно, вначале у партии были какие-то сторонники, и она довольно серьёзно воспринималась политической общественностью Швейцарии как идеологический разъедающий грибок на теле закосневшей Швейцарской партии труда. Но уже в середине июня 1964 года в ШКП была проведена «партийная чистка», жертвами которой стали партийные работники Моннэ, Матис, де Кулон и Рене Андерссон. Внешним поводом для этого послужили «авантюризм», «анархистские идеи» и «оппортунизм» этих «опасных паразитов»: «Они выдвинулись больше своим тщеславием и гордыней, нежели заботой о том, чтобы помочь рабочему классу и служить ему»⁶²⁷. Но истинной причиной исключения этих людей из партии было, по всей вероятности, их выступление против Буйара, а частично и их заигрывание с некой враждебной их партии пропекинской группой в Швейцарии. Влияние партии ещё более ослабло, когда она в ноябре 1965 года исключила из своих рядов Жана Гремо за «пьянство и злоупотребление доверием», а год спустя и Джона Сотёра.

В середине января 1964 года начал выходить печатавшийся на множительном аппарате орган «Этенсель», который в самых грубых выражениях бранил московский коммунизм, а также ополчался против религии. По утверждению Буйара, тираж «Этенселя» составлял в сентябре 1964 года 8750 экземпляров, из которых свыше 1000 экземпляров якобы уходило за границу. Но в то же время в одном из циркуляров он называл цифру 1500. В конце 1966 года он вновь говорил о 2000 экземпляров, 800 из которых шли якобы в другие страны⁶²⁸. Между тем совершенно неоспорим факт, что число подписчиков «Этенселя» едва ли превышало когда-либо 300 человек.

Верные Москве швейцарские коммунисты реагировали на образование ШКП таким коротким комментарием: «В настоящее время в Швейцарии нет места для другой марксистско-ленинской партии, помимо Швейцарской партии труда»⁶²⁹. В Москве же, по всей вероятности, придерживались на этот счёт другого мнения, и влиятельные швейцарские газеты увидели в визите делегации ЦК КПСС, нанесённом ею Швейцарской партии труда в апреле 1964 года, связь этого события с происшедшим расколом. Впоследствии швейцарские коммунисты пытались высмеять ШКП как «мелкую группу политических путаников», но они никогда открыто не предавали их анафеме⁶³⁰. Впоследствии они вообще прекратили всякую полемику, вероятно для того, чтобы не отрезать партии Буйара, разочаровавшейся за это время в Пекине, путь возвращения в Швейцарскую партию труда.

В первое время Буйар, судя по всему, получил от китайского посольства в Берне не одну тысячу франков, но вскоре всякие контакты прекратились. Конечно, пекинские дипломаты быстро раскусили этого ультрапролетарского политика-любителя.

Газета «Функе» («Искра»), являвшаяся органом ШКП, не раз «угасала» из-за отсутствия денег, и можно быть вполне уверенным, что с того времени Буйар по крайней мере со стороны красного Китая не получал никакой финансовой помощи⁶³¹. Ещё осенью 1964 года он заверял, что его партия «не подчиняется ни Советам, ни китайцам» и не может согласиться с некоторыми положениями Пекина⁶³². Заметное отмежевание вылилось затем в яростную ругань, когда он обнаружил, что не ШКП, а соперничающая с ней группа со своим листком «Октобр» состоит «на довольствии» китайского представительства в Берне и «получает массу денег для коррумпирования рабочих»⁶³³. В свою очередь этот пропекинский кружок обвинил Буйара в «вымогательстве денег, нарушении честного слова и мошенничестве», а ведущий в Западной Европе прокитайский коммунистический орган, до этого всё время хваливший его, теперь подчёркивал: «Так называемая ШКП состоит из одного лишь Буйара, авантюриста и провокатора самого низкого пошиба, рецедивиста, которому протежирует швейцарская полиция»⁶³⁴.

В начале 1965 года Буйар по собственной инициативе вступил в контакт с «Движением передовых рабочих Бельгии», с независимыми коммунистическими группками Ги Буржуа в Маконе и Жюльена Стема в Париже, а также с абсолютно неизвестным в самой ФРГ «Кружком марксистских рабочих в Германии». В начале августа 1965 года на парвой встрече этих групп в Люксембурге появился на свет политический устав «Комитета международного революционного фронта» (КМРФ). Новый «интернационал», основанный 27—28 ноября 1965 года в Париже, решил быть независимым как от Пекина, так и от Москвы. Он выступил как против тезиса о мирном сосуществовании, так и против атомного вооружения и взял в качестве образца для подражания кубинскую революцию. Кроме того, его программа предусматривала подготовку нелегальных кадров для участвующих в «Международном революционном фронте» организаций, «дабы в случае потери легально действующих руководителей было обеспечено дальнейшее существование движения»⁶³⁵. Соперничающая пропекинская группа в Швейцарии заявила, что она разоблачила Буйара как «полицейского шпика, работающего, вероятно, на секретную американскую службу ЦРУ», и напечатала в своем органе крупным шрифтом «Предостережение о возможных провокациях». В «Предостережении» было сказано: «Ни при каких обстоятельствах не отвечайте на его призывы, письма и приглашения, повсюду предупреждайте неосведомленных товарищей об этом опасном субъекте»⁶³⁶.

Год спустя шум вокруг этого «интернационала» совсем утих. ШКП вновь перешла на позиции КПК, «поскольку КПК сегодня — единственная партий, верная марксизму-ленинизму», но при этом заявила, что отвергает культ личности (Мао Цзэ-дуна)⁶³⁷. Что же касается культурной революции в красном Китае, то она встретила в ШКП полное одобрение:

«Некоторые из мер, предпринятых Красной гвардией, восхищают нас. Таковы, например, закрытие церквей и монастырей с приказом отправить всех лодырей и антиреволюционеров, укрывавшихся там, на работу, отмена процентов для лиц, получивших обратно свою собственность, наказание саботажников и распоряжение о том, что интеллигенты, не работающие на революцию, должны будут теперь служить стране физическим трудом, упразднение ресторанов и богатых домов»⁶³⁸.

Буйар вновь начал пропагандировать в своём листке западноевропейские пропекинские группы, но те отвернулись от него из-за его «недостаточно высоких политических качеств»⁶³⁹.

От «Швейцарской народной партии» до антисемитизма

В начале августа 1967 года ШКП распалась, а 9 сентября того же года вновь конституировалась в Веве под названием «Швейцарская народная партия» (ШНП). В заявлении о создании ШНП говорилось, что партия будет строго проводить революционную линию применительно к условиям Швейцарии и что она ставит своей задачей привить швейцарскому народу классовое сознание, которое у него пока ещё отсутствует, поскольку капитализм в Швейцарии ещё сохраняет сильные позиции и отнюдь не является «бумажным тигром»⁶⁴⁰. Вскоре Буйар побывал в Восточном Берлине и Дрездене. По возвращении он с воодушевлением заявил, что его партия хотя и «остаётся другом КНР и Мао Цзэ-дуна, но берёт себе в пример ГДР, которая, как государство рабочих и крестьян, более близка Швейцарии, чем КНР»⁶⁴¹. После длительного перерыва вновь стал выходить орган партии, в том числе даже издание на итальянском языке под редакцией Уго Валентини (в Лугано). Теперь он изображал ГДР как пример для Швейцарии, а Ульбрихта сравнивал с Лю Шао-ци и Фиделем Кастро⁶⁴². Столь же восторженно руководство партии приветствовало ввод в ЧССР войск государств Варшавского Договора: «Мы имели все основания просить Советский Союз положить конец величайшему предательству правителей ЧССР». Одновременно оно выражало надежду, что «такая же судьба постигнет предателей в Румынии и Югославии, которые состоят на службе у ЦРУ и мирового сионизма»⁶⁴³.

После поездки одного из руководителей ШНП в Африку в сентябре 1968 года в партии значительно усилился примитивный антисемитизм неонацистского пошиба. Орган ШНП возлагал на евреев — это «мировое бедствие» — вину за майские события во Франции, писал, что многие марксисты-ленинцы стали «жертвами мирового сионизма», представляющего «опасность номер один» для всего мира. В свое время, заявляла газета, «гений великого Иосифа Сталина положил конец преступлениям евреев», но теперь с помощью Мао Цзэ-дуна и Линь Бяо эти «отравленные трутни» роятся в Китае: «Линь Бяо находится на службе у евреев, а Мао, который действительно был гением, стал ныне просто их жертвой. Из-за старости он не может больше хорошо всё видеть»⁶⁴⁴.

После длительного периода молчания газета «Этенсель» вновь стала выходить лишь в конце августа 1969 года, но теперь на её 28 полосах имя Мао даже не упоминалось. В январе 1970 года «Швейцарская народная партия» тоже распалась и преобразовалась в «Международную группу Этенсель». Её нынешние цели сводятся к лозунгу: «Израиль должен исчезнуть». В пункте седьмом нового устава указывается даже, что Израиль — это «позор для всего человечества».

«Организация коммунистов Швейцарии (марксистско-ленинская)»

В мае 1964 года в Лозанне образовался «Ленинский центр». Инициатором создания этой группы был швед Нильс Андерссон, поддерживавший тесные контакты с посольством Пекина в Берне. Под секретариат группы он сразу же предоставил помещение в своем прокитайском издательстве «Эдисьон де ля Ситэ». Группа ставит своей целью «объединить всех марксистов-ленинцев в Швейцарской партии труда и вне её». В программе говорится о необходимости «отстаивать марксистско-ленинские принципы от всех ревизионистов и реформистов», «бороться за подлинные интересы и требования рабочего класса» и не в последнюю очередь «создать марксистско-ленинскую партию — подлинный авангард рабочего класса»⁶⁴⁵. Политбюро «Центра» первоначально состояло из Жильбера Этьена, М. Рауэра и Рене Андерссон — жены идейного руководителя группы. Затем в конце 1966 года Андерссон была вынуждена покинуть Швейцарию с мужем, который был выслан властями из страны. С весны 1967 года руководство группой находилось в руках Этьена из Лозанны и Петера Маага из Биля. В последнее время на передний план выдвинулся 34-летний преподаватель коллежа в Мудоне Жан Пьер Канова, но вся полнота власти по-прежнему сосредоточена в руках Этьена⁶⁴⁶. Центр тяжести своей деятельности организация сосредоточила в Лозанне, опорные пункты имеются также в Беллинцоне, Женеве и Биле, где особенно активен Раймон де Кулон. Печать сообщала, что «Ленинский центр» насчитывает 100 человек, по данным враждебной ему группы Буйара — 78 человек. В начале 1968 года в организации ещё состояло 30 человек, и, по-видимому, с тех пор она увеличилась незначительно⁶⁴⁷.

«Октобр» выходит с мая 1964 года. Он издается на трёх языках объёмом 12 страниц, и его можно получить лишь через почтовые ящики в Лозанне и Женеве. Ответственные издатели в первое время менялись весьма часто. С 1966 года в качестве такового фигурировал Канова, а с марта 1967 года — бывший член группы Буйара, старый коммунист-сталинист Уильям Эвард, который, однако, практически не пользуется никаким влиянием в «Центре».

В последние годы тираж этого печатного органа достиг 1500 экземпляров; лишь 100 экземпляров рассылается подписчикам. Появляющиеся время от времени сообщения, будто число подписчиков достигло нескольких сот и даже тысяч, преувеличены. Издание такого органа весьма дорогостоящее дело и вряд ли возможно без финансовой помощи со стороны китайцев и албанцев. В этой связи поговаривают, будто местная организация «Центра» в Лозанне, возглавляемая Этьеном, поддерживает контакты с одним из посольств в Париже⁶⁴⁸.

«Октобр» настойчиво пропагандирует политику КНР, идеи Мао Цзэ-дуна, культурную революцию и атомное вооружение Китая. Одновременно, однако, он критикует «рабское пресмыкательство правительства Швейцарии перед мировым жандармом — США», «фашизм в швейцарской армии». «Трудовой народ Швейцарии,— писал он,— не может быть заинтересован в том, чтобы его судьба находилась в руках жаждущей прибылей клики пушечных и танковых фабрикантов… Никаких «Миражей» и атомных бомб. Долой милитаристскую манию величия!»⁶⁴⁹.

Группа «Октобр» полностью поддерживает сепаратистское движение за самостоятельность Юры и на основе права на самоопределение требует её отделения от Швейцарии. Гражданскую гвардию, создаваемую бернскими властями для борьбы с беспорядками, она характеризует как «новые отряды СС» и «фашистскую подготовку к гражданской войне»⁶⁵⁰. «Октобр» обвиняет Советский Союз в проведении непоследовательной политики в германском вопросе, которая привела к переброске американских войск из Европы во Вьетнам и в то же время не укрепила позиции ГДР. Как и все прокитайские осколочные группы, группа «Октобр» занимает тройственную позицию в отношении Восточного Берлина: ратуя за укрепление позиций ГДР, она вместе с тем выступает с нападками на Германскую коммунистическую партию под тем предлогом, что та находится «в руках Ульбрихта». Характерны для «Октобр» также призывы к мировой революции: «Марксистский закон гласит, что всё прогнившее и устаревшее само собой не уходит со сцены. Задача революционных сил именно в том и состоит, чтобы смести всё старое, прогнившее»⁶⁵¹.

На политической арене Швейцарии группа «Октобр» пока ещё не приобрела известности. Лишь её предложение о создании «федеральной кассы социального обеспечения» привлекло некоторое внимание общественности. Кроме того, её сторонники обратили на себя внимание своим особенно радикальным поведением во время демонстраций в поддержку Вьетконга. С самого начала она стремилась привлечь на свою сторону часть рабочего класса. И хотя здесь она, насколько можно судить, добилась минимального успеха, Швейцарская партия труда весьма болезненно реагировала на эти попытки, предупреждая относительно деятельности «маоистских и анархистских провокаторов, вызывающих в ответ фашистские действия». «Настало время,— заявляла ШПТ,— чтобы рабочее движение положило конец деятельности этих патентованных провокаторов, если оно не желает испытать на себе последствия их провокаций»⁶⁵².

В этой идеологической полемике «Организация коммунистов Швейцарии (марксистско-ленинская)» в свою очередь обвиняет Швейцарскую партию труда «в мелкобуржуазном реформизме» и обращает внимание её членов на современное положение в странах Восточного блока: «Имеет ли в этих условиях вообще смысл продолжать борьбу, стремиться и надеяться создать общество без эксплуатации человека человеком, чтобы в конце концов прийти к таким результатам? Многие партийные бойцы испытывают чувство отвращения к царящим там порядкам, в результате их убеждённость превращается в разочарование и пассивность. И это вполне понятно»⁶⁵³.

Пропекинским коммунистам удалось привлечь на свою сторону отдельных активистов ШПТ. Но из-за взаимных нападок обе прокитайские группы, одно время серьёзно беспокоившие ШПТ, перестали представлять для неё серьёзную опасность. По-видимому, иной точки зрения придерживается посольство СССР в Берне. Его шпион Марсель Буттекс из Лозанны, состоявший членом «Организации», вплоть до своего ареста в феврале 1970 года регулярно информировал посольство о деятельности этой группировки.

Внутренние разногласия значительно ослабили «Организацию» Осенью 1965 года был исключен Раймон де Кулон, ранее изгнанный из ШПТ и из прокитайской «Швейцарской коммунистической партии». В отместку он опубликовал «Критическое резюме», в котором на ряде фактов показал, что сторонникам «Октобр» неведомо чувство товарищества, что многие местные организации малочисленны, насчитывают не более 10 членов. Правда, и после этого де Кулон сохранил верность сталинистско-пропекинским взглядам и продолжал в одиночку пропагандистскую деятельность в пользу коммунистического Китая.

В ноябре 1967 года была проведена новая «чистка», коснувшаяся остатков бильской группы, которая во главе с Петером Маагом, Петером Мозером и Беатой Шаффер наладила издание собственного печатного органа под тем же названием на немецком языке. Мааг был обвинен в «эгоизме, разгульном образе жизни и проявлениях стяжательства, а также в том, что он якобы стал препятствием для «развёртывания марксистско-ленинской борьбы в Биле и во всей немецкой Швейцарии»⁶⁵⁴. Конечно, это была не подлинная причина. Общественность уже давно интересовалась источниками приобретения им денег. Кроме того, Этьена явно беспокоила группа в Биле, действовавшая весьма самостоятельно; он видел в ней своего конкурента: однажды все ранее исключённые совместно с западногерманским пропекинским кружком опубликовали совместное заявление, о котором лозаннская «Организация» узнала лишь из печати. Возможно, мотивом для исключения послужили также слухи, будто Беата Шаффер при содействии албанского посольства в Париже нелегально ездила в Тирану, где прошла обучение на месячных курсах партизан. Во всяком случае, после «чистки» Мааг отошёл от прокитайского коммунизма. Шаффер и Мозер ещё некоторое время продолжали работать в группе под названием «Движение коммунистов Швейцарии (марксистско-ленинское)». Однако им удалось издать лишь несколько номеров своего листка «Бефрайунгскампф» («Освободительная борьба»)⁶⁵⁵.

Находящимся под сильным влиянием северных вьетнамцев и красных китайцев следует рассматривать также кружок «Народ и культура» в Каруже (Женева) на улице Кардин. В его уставе записано, что кружок выступает «за нейтралитет и независимость Швейцарии, за мир и дружбу между народами», ставит своей целью «популяризировать духовное наследие Швейцарии и других наций, поддерживать прогрессивные культурные устремления». Ведущую роль в нём играют Макс Блюм и Хелен Лютцельшваб, которые работают также в обществе «Каннэссанс де ла Шин». Эта группа издает с 1968 года свой бюллетень «Информации» на немецком и французском языках. Тираж его якобы составляет 3,5 тысячи экземпляров. Бюллетень недвусмысленно выступает в поддержку КНР, против Советского Союза и Швейцарской партии труда. Последняя, едва только бюллетень начал в открытую заявлять о подобной своей позиции, за «нарушение дисциплины» исключила из своих рядов троих членов этой группировки⁶⁵⁶.

Норвежский «Социалистический союз молодёжи»

Эта полностью пропекинская группа образовалась в 1963 году как молодёжная организация Социалистической народной партии. Ведущие члены группы были тогда убеждёнными пацифистами. После многочисленных перипетий прокитайская линия восторжествовала на IV национальном конгрессе «Союза» в 1967 году. V конгресс, состоявшийся в сентябре 1968 года, подтвердил эту линию и обязал все свои секции развернуть изучение идей Мао Цзэ-дуна. Конгресс избрал ЦК из 11 членов и 7 кандидатов; председателем ЦК был избран Зигмунд Гренму, заместителями председателя стали Виктор Штейн и Трон Ёгрим. Международный отдел ЦК возглавил член ЦК Харальд Даль. Между тем число членов группы возросло, по заявлениям самого «Союза», до 3 тысяч. Члены группы были исключены из Социалистической народной партии; в некоторых случаях их выдворяли с собраний с помощью полиции⁶⁵⁷.

Главный печатный орган «Социалистического союза молодёжи» — журнал «Унгсосиалистен» («Молодые социалисты»), переименованный в начале 1970 года в «Роде гарде» («Красная гвардия»),— выходит один раз в два месяца, и получить его можно лишь через один почтовый ящик в Осло. Ответственным редактором был вначале Астор Ларсен, проживавший в Осло на улице Хелерудфейн. Осенью 1968 года или в самом начале 1969 года его сменил Пал Стейган. С конца октября 1969 года главным редактором и издателем журнала является Арне Братен. Тираж журнала, выходящего на 32 страницах, на первых порах составлял 2,5 тысячи экземпляров, а к началу 1969 года возрос до 3,2 тысячи экземпляров. Для активистов издаётся ротаторным способом бюллетень «Политиск бюллетин», публикующий материалы и документы по вопросам текущей политики. Студенческая секция, возглавляемая Томом Эдхольмом, издаёт с 1965 года журнал «Оппбрюдд», выходящий один раз в квартал.

Газета «Классекампен» («Классовая борьба»)

В полемике между Москвой и Пекином Коммунистическая партия Норвегии вначале выступала в роли посредника, призывала обе стороны к единству. Долгое время партийное правление КПН старалось не допустить в партии дискуссии по этому вопросу, выдвигало на первый план в качестве главной задачи повседневную практическую деятельность. Руководящие работники партии по-прежнему ездили в КНР, а издательство КПН ещё в 1964 году переиздавало публикации красного Китая, в том числе работы Мао Цзэ-дуна. Разногласия в КПН обнаружились только при оценке культурной революции в Китае. Лишь пригрозив уходом с поста председателя партии, Рейдар Ларсен смог в январе 1967 года не допустить возникновения общепартийной дискуссии по вопросу о положении в Китае. Несомненно, в партийном аппарате, прессе и в молодёжной организации КПН по-прежнему оставались отдельные прокитайски настроенные элементы, но они не создали фракцию и не имели единой стратегической линии. Только этим можно объяснить тот факт, что один пропекински настроенный коммунист одобрил ввод войск пяти социалистических стран в ЧССР, вызвав тем самым серьёзные идеологические споры⁶⁵⁸.

Собрать воедино всех прокитайски настроенных членов КПН — такую задачу, по-видимому, поставила перед собой выходящая с февраля 1969 года ежемесячная газета «Классекампен». Среди редакторов газеты, фамилии которых, кстати, известны лишь частично, можно встретить также выходцев из КПН и её молодёжной организации. В качестве ответственного издателя фигурировал вначале Андерс М. Андерсен, кандидат в члены ЦК «Социалистического Союза молодёжи», а вскоре рядом с его фамилией появилась также фамилия финна Аасхейма, являвшегося до этого членом редколлегии «Унгсосиалистен». Через некоторое время Андерсена сменил Сигурд Аллдерн. Редакция «Классекампен» помещается на столичной Обсерваторигатан. Газета выходит на 12 страницах, печатается офсетным способом, и её издание, вероятно, обходится недёшево. Тираж первого номера составил 3,5 тысячи экземпляров, второго — 4 тысячи, третьего — уже 5 тысяч; майский номер 1969 года впервые достиг тиража 10 тысяч экземпляров. С июня 1970 года газета, как утверждается, выходит тиражом 18 тысяч экземпляров. Она публикует теоретические статьи, имеющие антисоветскую направленность и одновременно поддерживающие политику КНР, а во внутриполитическом плане резко критикует норвежские профсоюзы и выступает в защиту интересов рабочих и рыбаков. При этом неизменно подчёркивается, что свою главную задачу газета видит в создании «марксистско-ленинской партии Норвегии, базирующейся на идеях Мао Цзэ-дуна». Такая партия могла бы представить определённую опасность для КПН.

В середине 1969 года начала выходить газета «Роде фане» («Красное знамя»), которая, по-видимому, претендует на роль «сборного пункта марксистов-ленинцев» в КПН. Одним из первых активистов группы, образовавшейся вокруг «Роде фане» и сообщившей лишь свой почтовый ящик, является Л. Дедихен.

«Хельсинкское марксистско-ленинское общество»

В Финляндии коммунисты-бунтовщики уже в 1961 году объединились в «Организацию по изучению социализма». Под руководством Яаарно Пеннанена, бывшего редактора «Кансан уутисет», ежедневной газеты финской компартии, она выпускает журнал «Тиланне». Этот журнал, хотя и придерживается прокитайской линии, выступает в первую очередь против ревизионизма. Поэтому он пользуется всякой возможностью для агитации против Коммунистической партии Финляндии:

«Было ли известно тогда вождям финской компартии о том, что Сланский и другие товарищи были убиты преднамеренно? Если на этот счёт действительно существовала солидарность, то нет оправдания вождям финской компартии. Они несут равную ответственность и в равной мере скомпрометировали себя, и для того, чтобы спасти авторитет партии, следовало бы избавиться от них»⁶⁵⁹.

Как ни приветствовали китайцы эту группу в начале своих разногласий с Советами, в дальнейшем требования Пекина возросли: теперь отвечающими этим требованиям признаются лишь те объединения, которые считают своей самой главной целью пропаганду китайского коммунизма. Но возникновения такого рода группировки в Финляндии пришлось ждать долго. Лишь где-то в 1968 году образовалось «Хельсинкское марксистско-ленинское общество», в котором, по всей видимости, и сейчас очень мало членов и которое имеет лишь несколько ячеек в Хельсинки, Тампере и Або. Тем не менее, с лета 1969 года оно издаёт 22-полосную газету «Пунакаарти». Руководящие члены её редакции — Тауно Олави Хуотари, Бьярне Нитовуори и Матти Пуолакка. Редактором-издателем считается Петер Нильссон, проживающий в Хельсинки на Ульвиланти.

Со «сталинистами» из финской компартии «Общество», судя по всему, не поддерживает никаких связей, потому что те критикуют своё партийное руководство за его недостаточную верность Москве и поэтому уж никак не являются сторонниками Пекина⁶⁶⁰.

В первые годы после раскола в мировом коммунистическом движении прокитайские элементы в Исландии развернули довольно интенсивную пропаганду, опираясь на две свои организации в Рейкьявике. Их руководители неоднократно посещали Китай.

Ещё об одной группе стало известно лишь в марте 1966 года, когда она основала «Народный альянс» во главе с председателем М. Т. Олафссоном. В последнее время об этом «Народном альянсе» ничего не слышно, он даже не посылает обычных приветственных телеграмм в адрес КПК.

В этих двух странах пропекинские коммунистические группировки запрещены и преследуются как правительствами, так и промосковскими коммунистическими партиями каждой из стран.

Разумеется, в этих затруднительных условиях нелегальности вряд ли являются достоверными данные о численности, к которым и без того надо относиться с большим скепсисом.

В конце 1963 года в Испании циркулировали экземпляры газеты, чрезвычайно похожей на центральный орган компартии «Мундо обреро»: они, очевидно, переправлялись по почте из Южной Америки. Подзаголовком в этой фальшивке был лозунг «За чистоту марксизма-ленинизма в международном коммунистическом движении». На её страницах подвергался циничным нападкам Кремль:

«Вчера мы называли себя сталинистами, сегодня мы называем себя хрущёвистами. А завтра? Мы вынуждены постоянно быть на стороне Москвы, хотя Москва разрушила веру миллионов и миллионов борцов, изобразив Сталина чудовищем. Мы вынуждены постоянно быть на стороне Москвы, хотя Москва в своем стремлении к гегемонии разрушила единство коммунистической семьи и расколола партию».

В апреле 1964 года в различных городах Испании появился размноженный на ротаторе листок «Мундо обреро революсьонарио»⁶⁶¹. Незадолго до этого в Брюсселе вышел первый номер листка «Пролетарио», текст в котором был написан, как ни странно, на весьма сомнительном испанском языке. Радикальные требования, содержавшиеся в этом листке, адресовались главным образом испанцам, находящимся в странах ЕЭС в качестве иностранных рабочих. Долгое время листок распространялся — по-видимому, из соображений безопасности — через автоматически функционирующий почтамт «Брюссель-Х». Позже этот листок выходил в печатном виде, по советским данным, в Париже, а скорее всего, в Лозанне⁶⁶². Другой прокитайский кружок в течение нескольких месяцев издавал в Мадриде подпольную газету «Чиспа».

В этот период одновременно существовало несколько пропекинских групп: например, в самой Испании группка вокруг бюллетеня «Комуниста», а в эмиграции — кружки вокруг листков «Октавилья» и «Портавос де пролетарио». Промосковские коммунисты не без основания язвили, что каждый из этих кружков претендует на роль «единственного обладателя секрета того, как ликвидировать режим Франко, и, наконец, выставляет себя самой революционной группой, считающей, что чем больше букв «р» в слове «революционный», тем лучше»⁶⁶³.

«Коммунистическая партия Испании (марксистско-ленинская)»

4 октября 1964 года группы, существовавшие вокруг листков «Мундо обреро революсьонарио», «Пролетарио» и «Чиспа», объединились в «Коммунистическую партию Испании (марксистско-ленинскую)». Официально съезд состоялся в Испании, фактически — в Париже. Программа этой пропекинской партии требует полной независимости страны от США, ликвидации монархии и установления строя народной демократии под руководством рабочего класса. Ближайшей целью является создание предреволюционного настроения в Испании, а именно: «превращение митингов в волнения, а забастовок — в занятие предприятий»⁶⁶⁴.

Насколько можно судить, мадридское правительство сумело предотвратить образование распространенной по всей стране, строго организованной подпольной партии. К тому же прокитайские коммунисты уже в 1964—1966 годах потеряли несколько ячеек в результате арестов. Летом 1966 года в помещениях студенческого синдиката в Мадриде была обнаружена подпольная типография с коммунистическими листовками прокитайского направления. Судебный процесс, проведенный несколько месяцев спустя над другой группой, возглавлявшейся старым коммунистом Паулино Гарсия Мойя, показал, что она регулярно получала от одного студента из Парижа инструкции, а также клише для нелегальных газет, которые эта группа размножала и рассылала по почте; при аресте одного из членов группы сотрудники органов безопасности обнаружили 1700 экземпляров газет и 700 листовок⁶⁶⁵. В марте 1967 года в стенном шкафу, принадлежавшем одному театрально-певческому кружку в Мадридском университете, были обнаружены множительный аппарат и прокитайские пропагандистские материалы. Месяц спустя в одном из предместий Бильбао была арестована ячейка из шести человек. В конце 1967 года полиция разгромила недалеко от Валенсии кружок прокитайских коммунистов, которые незадолго до этого якобы прошли курс техники террора в Париже. В течение следующего года стало известно ещё о трёх арестах, в том числе среди членов дружественной китайцам организации «Революционные вооружённые силы»⁶⁶⁶. Почти повсюду партии пришлось преодолевать трудности. По её данным, в её ячейки проникли гангстеры, а отдельные члены даже хотели «ликвидировать партийное руководство»⁶⁶⁷.

К тому же вскоре после образования партии произошел новый раскол. Отколовшаяся группа, тоже именующая себя «Коммунистической партией Испании (марксистско-ленинской)», распространяет под руководством Фернандеса Мовельяна листок «Мундо обреро» (точно так же называется центральный орган промосковской компартии). Между обеими пропекинскими партиями ведётся ожесточённая борьба, доходящая до взаимных доносов. Возможно, именно поэтому не было случайностью то, что испанской полиции в середине октября 1969 года удалось арестовать одного из виднейших функционеров этой отколовшейся группы, Анхеля Кампильо во время одного из его нелегальных приездов из Парижа в Испанию⁶⁶⁸.

Центральным органом партии с января 1965 года является «Вангуардиа обрера». Местом издания официально называется Мадрид; в действительности же все восемь страниц редактируются и печатаются, по-видимому, в Париже, возможно даже с помощью французских прокитайских коммунистов. Рассылка этого ежемесячника по почте в прежние годы часто производилась из Тулузы и Лиана, а долгое время также через Роттердам. Весной и летом 1969 года он рассылался одной бельгийской сторонницей Пекина, проживающей на рю д’Эспань в Брюсселе, а также из Стокгольма. Весной 1967 года партия, кроме того, издавала теоретический орган «Революсьон эспаньола», который, по всей вероятности, печатался в Брюсселе. С мая-июня 1970 года в Испании появляются три новых прокитайских коммунистических журнала для молодёжи — «Хувентуд революсьонариа», «Эстрелла роха» и «Ховен гардиа»,— которые, по-видимому, тоже поступают из Парижа.

Но и помимо этого в Испанию поступает из-за границы большое количество пропагандистского материала: уже в 1964 году органами безопасности в Мадриде было конфисковано в общей сложности четыре тонны прокитайских коммунистических пропагандистских материалов, поступивших по почте. В начале 1966 года испанский суд осудил одного пропекинского коммуниста-француза за попытку незаконно провезти в автомашине свыше 100 килограммов печатных материалов. Кроме того, на Иберийский полуостров засылалось немало албанских малоформатных брошюр, отпечатанных на папиросной бумаге. По-видимому, значительная помощь исходит также от китайских посольств в странах Северной Африки; в Алжире в начале 1966 года в пользу «Коммунистической партии Испании (марксистско-ленинской)» действовала даже тайная радиостанция⁶⁶⁹. Очевидно, Пекин щедро снабжает партию финансовыми средствами; её главные функционеры, по всей вероятности, прошли за последние годы военно-политическую подготовку в красном Китае.

Сторонники «красного» коммунизма весьма нервно реагируют на активность «жёлтого» коммунизма. Вначале они заклеймили нелегальные газеты отдельных группок как «стряпню спецотдела (испанского) министерства внутренних дел». Затем фракционные бои стали более ожесточёнными, и поговаривают, что арест около ста пропекинских коммунистов в июне 1964 года предопределён доносами на них испанских промосковских коммунистов. Одновременно прокитайские коммунисты обвиняют компартию просоветского направления в том, что она «вместо того, чтобы быть авангардом рабочего класса», опустилась до положения «арьергарда мелкой буржуазии» и во время забастовок в Испании предала рабочих только для того, чтобы не помешать торговле франкистского режима с Восточным блоком и Советским Союзом:

«Чьим интересам служит современное политическое руководство Коммунистической партии Испании? Интересам испанской революции или экономическим интересам СССР?»⁶⁷⁰.

«Португальский марксистско-ленинский комитет»

Весной 1964 года в Португалии организовалась антиревизионистская группа «Револусао популар», из которой осенью того же года образовался «Португальский марксистско-ленинский комитет». Его программа отвечает обычным целям китайского коммунизма; «единственным путём» к её осуществлению является, по мнению пропекинских коммунистов, путь «вооружённого восстания»⁶⁷¹. С августа 1965 года комитет неоднократно пытался преобразоваться в партию, однако основание партии до сих пор не осуществлено.

Орган прокитайских коммунистов Португалии с 1964 по 1967 год назывался «Револусао популар», а теперь называется «О пролетарий». Редакция и типография находятся, вероятно, в Париже, откуда эта малоформатная газета нелегально доставляется в Португалию. Как ни странно, она почти не появляется среди иностранных рабочих в Центральной Европе. Отколовшиеся от промосковской компартии пропекинские коммунисты уже на довольно ранней стадии образовали задуманную в виде «массовой» организацию «Френте де аккао популар» (ФАП), которая в мае 1964 года выступила с прокитайскими коммунистическими листовками, а в июне 1964 года распространила первый номер своей газеты «Аккао популар». В феврале 1966 года 39-летний основатель ФАП, бывший член ЦК Компартии Португалии Франсиско Мартинс Родригес (подпольная кличка Кампус) был арестован после перестрелки с полицейскими. Девять месяцев спустя суд осудил ещё шестерых членов этой организации, обвинённых в том, что они вели курсы по обучению стрельбе из различных видов оружия и распространяли напечатанные в Пекине листовки, призывавшие население к террористическим действиям во время предвыборной кампании⁶⁷².

Промосковская компартия, тоже запрещённая, обвиняет пропекинскую компартию в том, что последняя вместо того, чтобы бороться против лиссабонского правительства, скорее поддерживает его. Сторонники красного Китая в свою очередь обвиняют просоветских коммунистов в том, что последние назвали в своём центральном органе имена двух членов «Комитета», дав тем самым ценные ориентиры политической полиции. Утверждается также, что промосковская компартия выдала нелегально работавшего в Португалии пропекинского коммуниста врача Жоао Пулидо Валенте, что привело к его аресту. Кстати, один из полицейских, принимавших участие в аресте, вскоре после этого был застрелен неким «прокитайцем»⁶⁷³.

После правительственного переворота в Афинах деятельность пропекинских коммунистов была запрещена и в Греции. С тех пор они работают во многих независимых друг от друга нелегальных группах как внутри страны, так и — по большей части — за границей, в странах Западной Европы.

«Политическое движение последовательных левых» (СПАК)

Ещё весной 1962 года греческие промосковские коммунисты жаловались, что «антипартийные элементы» в их рядах получают сильную поддержку от албанских посольств в странах Восточного блока. Вскоре и красные китайцы начали разжигать всё ещё подспудно существующие со времен гражданской войны в Греции антисоветские настроения и совершенно сознательно вновь поставили на обсуждение вопрос о местопребывании увезённых в свое время в страны Восточного блока греческих партизан. Находившаяся в подполье компартия и прокоммунистическая ЭДА реагировали на это исключением из партии многих своих членов, нашедших вслед за этим политическую родину в рядах прокитайского коммунистического «Объединения дружбы»⁶⁷⁴.

Собственно прокитайская осколочная группа возникла лишь в марте-апреле 1967 года в виде «Политического движения последовательных левых» (СПАК), поставившего своей целью создание коммунистической партии прокитайского направления. Его органом была выходившая уже с конца января 1967 года еженедельная газета «Лайкос дромос» («Путь народа»), главный редактор которой Яннис Хотцеас, проживавший по улице Фемистокла в Афинах, выпускал также прокитайский ежемесячный журнал «Анагеннизис» («Возрождение»). Тираж газеты составлял 4 тысячи экземпляров, однако её продажа неоднократно саботировалась сторонниками компартии и ЭДА⁶⁷⁵.

Кроме того, с 1966 года пропекинская коммунистическая студенческая группа в Салониках во главе с Илиасом Мутопулосом и Алиханидисом распространяла журнал «Спондастикос космос» («Мир студентов»).

В первое время после смены власти в Греции (20—21 апреля 1967 года) газета «Лайкос дромос» продолжала ещё выходить, хотя и нелегально. Она боролась не столько против нового режима, сколько против позиции компартии и ЭДА. Точно так же выходившая в течение нескольких месяцев газета «Метанастис» («Эмигрант») — под таким же заголовком в Восточном Берлине печатается газета для греческих иностранных рабочих в Западной Европе — видела в промосковских коммунистах Греции только «препятствие для развёртывания народной борьбы».

Разумеется, отнюдь не случайно то, что фразеология, которой пользуются также прокитайские группы МАПГ («Антифашистское народное движение Греции») и ЭЛАМ («Греческий антифашистский фронт»), хотя и звучит строго революционно, но направлена не столько против нового правительства, сколько против партий, существовавших до путча.

Ещё откровеннее выступают якобы оставшиеся в компартии и в ЭДА пропекинские коммунисты, заявляя в своём воззвании, что «ревизионизм есть самый опасный враг». Важнее всего им представляется создание собственной прокитайской коммунистической партии⁶⁷⁶. Хотя в то же время нет недостатка и в угрозах в адрес нынешнего афинского правительства:

«Греческие марксисты-ленинцы преисполнены решимости поднять звезду революции и превратить каждую фабрику, каждую деревню, каждую улицу, каждый дом и каждое рабочее место в бастион борьбы против американского империализма, за демократию и свободу страны»⁶⁷⁷.

Между тем даже в пропекинских коммунистических листках Западной Европы почти ничего не слышно о «жёлтом» подполье в Греции. В начале сентября 1969 года многие функционеры СПАК, в том числе Яннис Хотцеас и Илиас Мугопулос, были арестованы греческими органами безопасности.

Ещё до переворота существовала «Марксистско-ленинская группа в Коммунистической партии Греции», руководство которой сейчас находится за рубежом и которой Пекин, по имеющимся сведениям, до сих пор отдает предпочтение перед всеми другими греческими организациями. Эта группировка публикует материалы, в которых обвиняет Москву в том, что она оказывает финансовую и экономическую поддержку военному режиму в Греции, «сослужив тем самым службу убийцам в совершении ими массовых убийств»⁶⁷⁸.

В Западной Европе действует также «Марксистско-ленинская организация политических эмигрантов Греции», о которой, кроме имени одного из её руководителей, Данилидиса Полидориса, ничего больше не известно⁶⁷⁹.

В Италии находится руководящий центр «Боевого фронта греков в эмиграции», который установил временное сотрудничество с итальянским «Обществом дружбы с Китаем»⁶⁸⁰. В Западной Германии в течение ряда лет издавался на гектографе бюллетень «Боевого фронта» под редакцией И. Захоса, проживающего в Западном Берлине на Сибель-штрассе. В последнее время эта пропагандистская работа ведётся через одного грека, проживающего в Западном Берлине на Эмзер-штрассе.

Среди греческих рабочих в Западной Германии распространяются еженедельная газета «Лайко вима» («Народный фронт») объёмом 4 страницы и довольно много различных брошюр, рассылаемых дипломатическим представительством Албании в ФРГ. Эта осуществляемая в различных формах пропаганда пропекинских коммунистов довольно эффективна. Промосковские коммунисты вынуждены были скрепя сердце признать, что их противникам «в известной степени удалось ввести в заблуждение не только некоторых членов партии, но и активистов»⁶⁸¹.

В этой стране прокитайских групп, по-видимому, нет. Ни Пекин, ни Тирана, поднимающие на щит любую, даже самую маленькую осколочную группу, ни разу не говорили о «жёлтых» коммунистах в Турции. Если бы там действовали даже нелегальные прокитайские группы, то Пекин всё равно не умолчал бы об этом. Не были также обнаружены до сих пор ни прокитайские, ни проалбанские материалы на турецком языке.

В Западной Германии и Западном Берлине китайским коммунистам удалось организационно закрепиться лишь на относительно более поздней стадии. Сперва возникли подпольные кружки, затем образовались группы, как правило, работающие легально. Однако созданной позднее «Коммунистической партии Германии (марксисты-ленинцы)» не удалось объединить в своих рядах различные пропекинские движения. Напротив, эти последние по-прежнему конфликтуют между собой, их взаимоотношения друг с другом довольно часто меняются.

Первым признаком существования прокитайской коммунистической группировки была приветственная телеграмма, направленная «Западногерманским комитетом марксистов-ленинцев» в Тирану по поводу национального праздника Албании в 1964 году. Вскоре эта организация изменила своё название, став «Комитетом марксистов-ленинцев Германии». Она возвестила, что организовала 5 марта 1965 года (годовщина со дня смерти Сталина) «Марксистско-ленинскую партию Германии» (МЛПГ). Цели этой партии нашли своё концентрированное выражение в лозунге «Защищайте ГДР, освободите Западный Берлин, добейтесь установления Народной Республики Германии!». Новая партия заявила, будто она имеет на территории всей Германии более 5 тысяч членов. В действительности же речь шла об одиночках, которые даже не принадлежали к партийным организациям нелегальной Коммунистической партии Германии. Несмотря на всю её прокитайскую пропаганду, МЛПГ не была признана Пекином и Тираной, хотя её и признали многие пропекинские коммунистические осколочные партии Западной Европы⁶⁸².

Первый номер ежемесячного органа МЛПГ «Социалистишес Дойчланд» появился в середине августа 1965 года. На титульном листе были напечатаны маскировочные заголовки вроде, например, таких: «Граница и германцы», «Путешествие по немецкому среднегорью» и «Предписания по диете для больных печенью». Анонимная редакция находилась, по-видимому, где-то в районе между Франкфуртом-на-Майне и Гейдельбергом, хотя на самом журнале в качестве места издания указывался Берлин. Часть тиража ввозилась в ФРГ из Люксембурга, Роттердама и Вены. Длительное время этот орган рассылал также пропекинский коммунист Раймон де Кулон из Биля (почтовый псевдоним — Герхард Диц). Расходы на пересылку писем и пакетов составляли в пересчёте примерно от 2 до 4 западногерманских марок за каждое почтовое отправление.

На своих 12 гектографированных страницах орган МЛПГ особенно выделял Тельмана и Сталина, зачастую использовал явно национальные мотивы. Он упрекал находящуюся на нелегальном положении Коммунистическую партию Германии в том, что она всё больше переходила на сторону советского ревизионизма и пренебрегала интересами немецкого народа. В то же время журнал приветствовал ГДР, характеризуя её как «первый шаг на пути к Народной Республике Германии», беспрекословно одобрял возведение Берлинской стены. Это, впрочем, не мешало печатному органу МЛПГ ругать Ульбрихта за то, что он «ночью осквернил и разрушил памятники Сталину» и, как в своё время Гитлер, запретил и уничтожил многие книги марксистско-ленинской литературы. Журнал возмущался тем, что восточноберлинское правительство «имеет преступную наглость изображать себя слугой немецкого рабочего класса и хранителем марксизма-ленинизма»⁶⁸³.

«Социалистишес Дойчланд» охотно цитировал заявления, сделанные в своё время Коммунистической партией Польши против присоединения Данцига к Польше. В связи с высылкой нескольких красных китайцев из Гонконга журнал протестовал против изгнания в 1945—1946 годах восточных немцев «тогдашней господствующей буржуазией Польши и Чехословакии». Диалектически обосновывая свою позицию, МЛПГ — в противоположность Пекину и Тиране — требовали отмены границы по Одеру — Нейсе. Она заявляла: «Было бы не по-марксистски, а по-ревизионистски не желать возвращения немецких восточных областей! Немецкие восточные области обагрены кровью немецких коммунистов. Тельман никогда не признавал разбойничьих границ 1918 года [известных как границы 1937 года] и решительно отклонял их признание. А разве с меньшим возмущением он отклонил бы осуществлённое империализмом США в 1945 году расчленение Германии и с меньшей энергией боролся бы за его отмену? Тот, кто применяет идеи Мао Цзэ-дуна, знает, что наше требование о возврате территорий является марксистско-ленинским требованием!»⁶⁸⁴.

Витая в мире упрощённых представлений ультрареволюционности 20-х годов, пропекинская группа следующим образом рисовала себе решение германского вопроса: «Вьетнам покажет нам своим пламенным примером правильный путь, ведущий к воссоединению! Лишь этот путь действительно приведёт к созданию столь желанной социалистической Германии! Мы убеждены в том, что «болтовня о взаимопонимании» вскоре прекратится»⁶⁸⁵.

Хотя создание МЛПГ не вызвало какого-либо раскола в рядах Коммунистической партии Германии, ЦК КПГ дал указание «подвергать расследованию каждый слух относительно существования в партии прокитайских ячеек»⁶⁸⁶. Советские учреждения в ФРГ также крайне нервозно реагировали на соответствующие публикации в западногерманской прессе. Между тем осенью 1968 года «Социалистишес Дойчланд» внезапно замолчал и больше уже не выходил. Высказывается мнение, что это произошло по настоянию пропекинского коммуниста Ауста из Гамбурга и что даже сама МЛПГ влилась позднее в руководимое им движение.

Нелегально работал ещё один кружок,— по общепринятому мнению, в Мангейме, но скорее всего где-то в земле Северный Рейн — Вестфалия. Последнее предположение выглядит тем более обоснованным, что, по имеющимся сведениям, упомянутый кружок впоследствии присоединился к действовавшей там другой пропекинской группе. Летом 1966 года кружок опубликовал анонимные «Письма Спартака», в которых содержались нападки на боннскую правительственную систему, но в то же время отвергалось какое-либо единение с КПГ. Издаваемый этим кружком бюллетень «Спартак» пропагандировал китайский коммунизм как гуманный в социальном плане и в связи с культурной революцией упрекал руководящих функционеров Восточного Берлина в том, что они представляют собой «новый класс». «Даже из крайне тревожных событий 17 июня 1953 года,— писал журнал,— не было сделано серьёзных выводов. Что сталось бы с ГДР без Красной Армии?». В противоположность МЛПГ этот орган резко осуждал создание Берлинской стены, заявляя: «Для подлинного марксиста-ленинца в немецкой истории нет, пожалуй, более постыдного факта, чем то, что «государство рабочих и крестьян» на немецкой земле вынуждено было изолировать себя в буквальном смысле слова с помощью стены, чтобы не убежали собственные рабочие, крестьяне и студенты»⁶⁸⁷.

«Свободная социалистическая партия (марксистско-ленинская)»

Весной 1967 года листовки возвестили о создании пропекинской коммунистической «Свободной социалистической партии» (ОСП). Лица, подписавшие эти листовки, ожидали, что на торжественное учредительное собрание, которое намечено было провести 22 апреля во Франкфурте, придёт около тысячи их сторонников. Однако появилось всего лишь около 70 человек, причём большинство из них составляли члены КПГ, вступившие в рукопашную схватку с основателями партии⁶⁸⁸. Первым секретарём ЦК новой партии стал Гюнтер Аккерман (род. 18 мая 1940 года), бывший вахмистр Народной полиции в советской зоне, ныне проживающий во Франкфурте (Цайльсхайм), а вторым секретарём — владелец ресторана Вернер Хойцерот (род. 18 марта 1920 года) из Нидершельдерхютте (Хюттенвег). Кроме них, в ЦК вошла Рут Хойцерот, издававшая раньше вместе с Герхардом Ламбрехтом, одним из основателей новой партии, журнал «Ди унбеквемен» от имени «Объединения по вопросам немецкой политики Зигерланд — Вестерланд». Вопреки оптимистическим ожиданиям руководителей эта пропекинская партия не смогла завербовать более 30 членов.

Её органом стал с мая 1967 года ежемесячник «Ди вархайт», за который попеременно отвечали отдельные члены ЦК. На своих шести страницах ежемесячник, выходивший тиражом около 200 экземпляров, хвалил — на плохом немецком языке — ГДР, энергично ругал КПСС, СЕПГ, КПГ и Немецкий союз мира, клеймил страны западной демократии.

ЦК КПГ, стремясь предотвратить опасность раскола своих сторонников, объявил руководителей ОСП «агентами ведомства по охране конституции». Левые газеты высказывали подозрение, что «путём создания Свободной социалистической партии имелось в виду основать в соответствии с концепцией правительства ФРГ псевдокоммунистическую партию, стоящую под его контролем»⁶⁸⁹. В то же время прокитайские коммунисты упрекали Восточный Берлин в том, будто он заслал в их ряды агента из своего министерства государственной безопасности.

Компартия Китая и посольство КНР в Берне отказали «Свободной социалистической партии» в официальном признании. Тем не менее, с руководством партии встретилась в июне 1967 года делегация «Организации марксистов-ленинцев Великобритании», а через три месяца Аккерман и супруги Хойцерот побывали в Лондоне с ответным визитом. Незадолго до этого Аккерман побывал в Биле, где встретился с руководством группы «Октобр», а в начале ноября того же года посетил редакцию газеты «Роте фане» в Вене, откуда партия получила много китайских брошюр. С 14 по 21 ноября Аккерман находился в Албании, где в ходе переговоров с ним международный отдел ЦК Албанской партии труда недвусмысленно потребовал организации единого пропекинского коммунистического движения в ФРГ и поставил свою финансовую поддержку в зависимость от такого объединения⁶⁹⁰.

Летом 1967 года коммунистам Северной Германии рассылались номера анонимной гектографированной газеты «Ротер морген» («Красное утро»), в которых была напечатана серия статей, следующим образом характеризовавших положение в нелегальной КПГ: «Функционеры обманывают самих себя, пытаясь доказать в своих необъективных донесениях в ЦК необходимость существования организации… Старые товарищи уже устали, молодые коммунисты через короткий промежуток времени покидают наши ряды. Карьеризм, коррупция и кумовство…».

«Нет открытых дискуссий, нет обсуждения проблем мирового коммунистического движения, которые практически волнуют всех… Оплачиваемые функционеры в разговоре один на один высказывают своё мнение, но хранят молчание перед общественностью и руководством… Короче говоря, наша партия находится в жалком состоянии»⁶⁹¹.

Лихорадочные попытки Комиссии партийного контроля КПГ найти авторов остались безрезультатными. В конце концов, однако, автором и издателем этой газеты объявил себя коммунист Эрнст Ауст (род. 12 апреля 1923 года). С 1952 по 1956 год он был главным редактором коммунистического еженедельника «Блинкфюр», а затем — возможно, по идеологическим мотивам, а может быть, и вследствие своего гипертрофированного (честолюбия — стал восхвалять Пекин. Когда в 1963 году он был приговорён к тюремному заключению за выступления против запрета КПГ (которое он не отбыл), КПГ, СЕПГ и КПСС ещё призывали направлять «выражения солидарности» в адрес его частной квартиры по улице Карл-Бремер-ринг. Теперь же эти партии характеризовали Ауста как «жалкую фигуру, заслуживающую презрения со стороны всех порядочных людей», и в ночных телефонных звонках угрожали «этой косоглазой жёлтой китайской свинье» смертью⁶⁹². В своё время коммунисты хвалили бывшего парашютиста-десантника Ауста за то, что он преодолел своё политическое прошлое. А сейчас он призывает своих прежних товарищей по мировоззрению «раскрыть всю глубину предательства советского ревизионизма» и присоединиться к коммунизму китайского образца. Пытаясь найти группы, с помощью которых можно было бы свергнуть «реакционное классовое господство монополистического капитала» в Западной Германии и установить вместо него «классовое господство пролетариата», Ауст обнаружил, что число таких организаций весьма невелико. Так называемые левые организации «лиц, потерявших родину», он оценивает как «индивидуалистические и путаные», и даже Социалистический союз немецких студентов он также характеризует отрицательно вследствие присущих ему анархистских черт и неспособности пойти на союз с рабочим классом. В свою очередь «инициативный комитет по образованию социалистической партии» отрицательно отнёсся к Аусту, поскольку опасался, что он будет рабски одобрять политику КПК, как он это делал раньше в отношении КПСС и СЕПГ⁶⁹³. Зато довольно скоро дело дошло до сотрудничества между газетой «Ротер морген» и Аккерманом, который в начале 1968 года после ожесточённых разногласий с Хойцеротом покинул «Свободную социалистическую партию». Из своей тогдашней квартиры в Кёльне (Рилер-плац) Аккерман распространял листовки «Революционных коммунистов Северного Рейна-Вестфалии», которые призывали к активным выступлениям, старались подрывать моральный дух бундесвера и побуждать американских солдат к дезертирству. Начиная с июля Аккерман издавал в течение нескольких месяцев газету «Фрайхайт», а также прокитайскую коммунистическую «Роте Фордарбейтер цайтунг», на шести страницах которой социальные требования и различные сплетни из жизни предприятия сочетались с насаждением культа личности Мао Цзэ-дуна.

В конце апреля 1968 года Аусту удалось объединиться со «Свободной социалистической партией» и пропекинскими коммунистическими кружками в Мангейме и Карлсруэ. Позднее к этому объединению примкнула ещё западноберлинская группа, которая, по-видимому, была идентична тамошнему «Комитету истинных марксистов-ленинцев». Между тем язык «Ротер морген» становился всё более жёстким. По поводу проекта программы КПГ газета заявляла: «Было бы совершенно бессмысленно, если бы марксисты-ленинцы сели теперь за один стол с предателями марксизма-ленинизма, закрыли глаза и стали ждать чуда». С неменьшей энергией газета выступила против новой Германской коммунистической партии. По поводу вступления армий стран Восточного блока в Прагу в специальном номере «Ротер морген» был задан вопрос: «Кто дал господам в Москве право нападать с применением оружия на чешский народ, чтобы вынудить его вступить на «единственно спасительный путь» советского ревизионизма? События, связанные с агрессией против ЧССР, свидетельствуют о полном падении и перерождении руководящей клики советских ревизионистов-ренегатов»⁶⁹⁴.

«Коммунистическая партия Германии (марксисты-ленинцы)»

В первом номере своей газеты «Ротер морген» Ауст считал «нецелесообразным» создание собственной партии. Однако 31 декабря 1968 года 33 делегата из Западной Германии и Западного Берлина (который они в отличие от Москвы и даже от Пекина относят к ФРГ) провозгласили создание «Коммунистической партии Германии (марксистов-ленинцев)». Не заботясь о том, что её могут квалифицировать как организационную преемницу нелегальной КПГ и на этом основании запретить, она отрекомендовала себя «законной последовательницей революционной партии Карла Либкнехта, Розы Люксембург и Эрнста Тельмана» и сознательно избрала 50-летие со дня образования КПГ датой своего основания. В своей программе КПГ(мл) исходит из Потсдамского соглашения, рассматривающего Германию как политическое и экономическое целое. Признание двух германских государств на немецкой земле она отвергает. Ни Бонн, ни Восточный Берлин, по её мнению, не имеют права говорить от имени немецкого народа. Отличие сегодняшних властителей на Востоке и Западе усматривается лишь в том, что на совместной медвежьей охоте один пьет виски, а другой — водку⁶⁹⁵.

«Не пришло ли время нанести смертельный удар этому загнивающему позднекапиталистическому обществу?.. КПГ(мл) знает, что господствующий класс не сдаст без сопротивления позиции своей власти. Разбить их можно не через парламент, а только революционным актом слома буржуазного государственного аппарата и установления пролетарской диктатуры… Совершенно ясно и не подлежит никакому сомнению, что наша программа на будущее, или программа-максимум,— привести Германию к социализму и коммунизму»⁶⁹⁶.

Во время внутригерманских переговоров последних месяцев эта партия также целиком и полностью придерживалась тезисов Пекина и Тираны, по которым Москва «продаёт за бесценок» Восточный Берлин, а Бонн «проглатывает» его. Точно так же газета «Ротер морген» подчёркивает: «Марксисты-ленинцы будут до последнего упорно защищать справедливое дело ГДР от всех империалистических волков, подкрадывающихся к ней, стремящихся принудить её к капитуляции и поглотить её»⁶⁹⁷.

Учредительный съезд партии избрал Центральный Комитет из девяти членов, средний возраст которых составляет якобы 29 лет. Председатель не был назначен, однако идейное и организационное руководство неоспоримо принадлежит Аусту. Названная им цифра в «1000 членов в 122 местах Западной Германии» сильно преувеличена⁶⁹⁸: на самом деле численность составила всего около 100 человек и с тех пор, по-видимому, не претерпела существенных изменений, ибо хотя в партию и вступило несколько сторонников, но многие быстро отошли от неё. КПГ(мл) направила в адрес ЦК КПК послание с изъявлением преданности, насчитывавшее 674 слова, однако Пекин, как ни странно, игнорировал основание этой партии и лишь значительно позже опубликовал свои приветствия и заявления; как бы то ни было, Ауст вместе с другими западноевропейскими лидерами пропекинских коммунистов был приглашён в ноябре 1969 года на празднества в Албании, а в начале мая 1970 года бельгийские друзья Китая пригласили его в Брюссель. Разумеется, было бы ошибкой предполагать, что КПГ(мл) и другие пропекинские группировки не получали никакой поддержки от красного Китая или Албании; но в то же время нет никаких данных, которые указывали бы на прямое финансирование из Пекина или Тираны⁶⁹⁹.

16-страничный центральный орган «Ротер морген», печатающийся с осени 1968 года офсетным способом, смог увеличить свой ежемесячный тираж с примерно 500 экземпляров летом 1968 года до примерно 1200 экземпляров весной 1970 года. С июня 1970 года он имеет обычный газетный формат и выходит тиражом, по-видимому, 6200 экземпляров; в обозримом будущем предполагается превратить его в еженедельник. Кроме того, в начале мая 1969 года был выпущен первый номер теоретического органа «Революционерер вег» («Революционный путь»); в его выходных данных в качестве издателя и редактора фигурирует имя Вилли Дикхута из Золингена, Ульмен-штрассе, бывшего руководителя отдела партийных кадров КПГ в земле Северный Рейн-Вестфалия.

Летом 1969 года партия сумела усилить свою организацию, возглавляемую Клаусом Уве Польманом из Ганновера-Линдена, ещё несколькими местными группами. Особую активность проявляет организация в земле Северный Рейн-Вестфалия, возглавляемая 28-летним Францем Веннигом (его адрес: Дюссельдорф-Герресгейм, Шёнау-штрассе). Считается, что центр тяжести пропагандистской деятельности КПГ(мл) должен быть на предприятиях. Особое внимание уделяется также разложению бундесвера. С ГКП по-прежнему имеются большие разногласия: её обвиняют в том, что она «обязана своим образованием соглашению и сотрудничеству с реакционной буржуазной системой (Федеративной республики)». А ГКП в свою очередь видит в существовании прокитайской компартии «старый метод, состоящий в том, чтобы посредством левацких фраз проводить дело антикоммунизма»⁷⁰⁰. До сих пор «прокитайцы» не создали сколь бы то ни было значительной базы; их призывы портить избирательные бюллетени на выборах в бундестаг не имели никакого успеха⁷⁰¹. Тем не менее КПГ(мл) по-прежнему настроена весьма оптимистично: «Нет такой силы в мире, которая смогла бы задержать наступление и полную победу марксизма-ленинизма. Идеи Великого Октября, марксизма-ленинизма, идеи Мао Цзэ-дуна и Великая пролетарская культурная революция в Китае являются знаменем марксистско-ленинских партий во всем мире и ведут их к победе»⁷⁰². Хотя с июля 1970 года партия стала распространять в Фрейбурге новый листок, «Ротер октобер», однако фракционная борьба и внутренний разброд среди западногерманских маоистов никогда не были столь сильными, как в середине лета 1970 года.

Далеко не все сторонники красного Китая приветствовали основание «Коммунистической партии Германии (марксистов-ленинцев)». «Гамбургский инициативный комитет по созданию марксистско-ленинской лиги Западной Германии и Западного Берлина» выпустил листовку, в которой критиковал создание прокитайской партии как «преждевременный и вредный для всего марксистско-ленинского движения в Германии шаг»⁷⁰³. Листовку подписали бывший член Союза свободной немецкой молодёжи и Коммунистической партии Германии Дитер Шютт (1937 года рождения), переселившийся тем временем в Гамбург, район Лунапарк; член КПГ и затем группы «Ротер морген» Ханс Кольбер, также проживающий в Гамбурге, на Хольстенплац, и бывший член Социалистического союза немецких студентов Инга Янке, имеющая почтовый адрес: Гамбург, Хохаллее. С августа 1968 года Шютт выпускает каждые четыре — шесть недель бюллетень «Роте брифе» («Красные письма»). В конце мая 1969 года бюллетень перешёл на позиции «КПГ (марксистов-ленинцев)», против которой до этого вёл борьбу. Вскоре в эту партию вступили и его сторонники. В октябре 1969 года, однако, вновь обострились разногласия между Шюттом и Аустом. В одном из номеров бюллетеня говорилось о «контрреволюционной сущности» пропекинской группы, «прозябающей в затхлой атмосфере дурно пахнущего сектантства». Бюллетень «Роте брифе» выступает против восточной политики Бонна, высказывает сожаление по поводу «контрреволюционной политики СЕПГ», которая стала возможной потому, что в Германии не проводится культурная революция. «Но,— писал бюллетень как бы в утешение,— ни Эрфурт, ни Кассель не распоряжаются судьбами нашей нации, немецкий народ и его рабочий класс сами выберут себе путь, руководствуясь боевым лозунгам всех революционеров: «Политическая власть исходит из стволов винтовок»»⁷⁰⁴.

В конце июня 1970 года группе Шютта удалось перетянуть на свою сторону группировки КПГ(мл) в земле Северный Рейн — Вестфалия, а также в Гамбурге и некоторых других городах. Это большинство, заявляли бунтари, представляет «подлинную» КПГ(мл). Сообщался следующий адрес для установления контактов: Сигурд Дебус, Гамбург, Рем-штрассе, а также адрес организации земли Северный Рейн — Вестфалия: Бохум, Бонгард-штрассе. Было объявлено также об издании в ближайшем будущем «подлинного» центрального органа КПГ(мл) — газеты «Роте фане». Руководители группировки «Ротер морген», говорилось далее в заявлении группы Шютта, «разоблачены как подлинные мелкие буржуа»; издание ими печатного органа расценивалось как «высшая форма проявления своего бессилия»⁷⁰⁵. Прежнее руководство КПГ(мл) во главе с Аустом в свою очередь выпустило вскоре листовку, в которой атаковало группировку Шютта, «состоящую всего лишь из нескольких жалких кружков, которые не имеют ни программы, ни организационных принципов, и поэтому фактически не существующую. Надо вести идеологическую борьбу против этой пестрой кучки людей и ликвидировать её как политическую единицу»⁷⁰⁶.

Крайне враждебные позиции занимает группа Шютта также в отношении кружка «Интернационале корреспонденц» и особенно в отношении прокитайского листка «Ребелль» («Бунтарь»), стиль деятельности которого она охарактеризовала как состоящий из «обмана, лжи, дискриминации, раскола и клеветы»⁷⁰⁷.

Когда организация «Революционная молодёжь (марксисты-ленинцы)», возглавляемая 26-летним слесарем Райнером Штрэле из Мангейма, осенью 1968 года отделилась от Социалистической немецкой рабочей молодёжи (СНРМ), Ауст горячо приветствовал этот шаг. Вскоре издававшийся на ротаторе листок «Красная оппозиция СНРМ» был переименован в «Ребелль», его объём увеличился до 20 страниц и он стал печататься офсетным способом. Однако некоторое время спустя обнаружились резкие разногласия с КПГ(мл), которая обвинялась в слабых связях с рабочим классом. Но, как и в других случаях, подлинной причиной разногласий были, скорее всего, вопросы престижного характера и борьба за власть. Разногласия ещё больше обострились, когда в газетах появились сообщения о закулисной стороне деятельности пропекинских коммунистов в Западной Германии и Штрэле обвинил Ауста в «предательстве». В марте 1970 года вновь состоялись переговоры между группировкой Штрэле, именовавшейся теперь «Коммунистический рабочий союз», и руководством КПГ(мл). В конце 1969 года первой удалось перетянуть на свою сторону около одной трети членов «Красной гвардии Берлина»⁷⁰⁸. Но летом 1970 года в этой группировке обнаружились серьёзные внутренние разногласия.

«Красная гвардия Берлина» впервые появилась на политической арене в августе 1968 года. Контакт с ней можно установить лишь через два телефонных номера и учебный центр на Курфюрстендам в Западном Берлине. Возглавляет эту группировку так называемый «Центральный руководящий коллектив», состоящий из 10 человек. Ведущей фигурой в нём, по-видимому, является Волькер Магдалински. Он родился 22 мая 1941 года, проживает в Западном Берлине по Наунин-штрассе. В сентябре 1969 года организация насчитывала 130 членов, её актив — 60—80 человек, число сторонников достигало 350. «Красная гвардия» выступает с нападками как на Восточный Берлин, так и на Бонн: «Клика СЕПГ не придумала ничего лучшего, как неустанно выклянчивать признание у фашистских и капиталистических государств и участвовать в оккупации «братских стран»… Наш главный враг — монополистический капитал Западной Германии и его представители в органах государственной власти и в юстиции. Лишь последовательно применяя марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэ-дуна, можно разбить господство этих тёмных сил и сорвать их попытки восстановить его»⁷⁰⁹. Печатный орган («Красной гвардии», хорошо иллюстрированный и выходящий на 12 страницах, имеет, как утверждается, тираж 40 тысяч экземпляров. Но эти данные, по-видимому, сильно завышены. Группа поддерживает контакты с посольством КНР в Восточном Берлине, но неизвестно, оказывает ли оно финансовую помощь в издании упомянутого печатного органа, который с начала 1970 года уже не выходит. Внимание общественности группа обратила на себя во время демонстрации против оправдания бывшего фашистского судьи Резе и разрозненными выступлениями против президента США Никсона во время его визита в Западный Берлин. Во второй день рождественского праздника в 1968 году она вместе с Внепарламентской оппозицией (ВПО) и Социалистическим союзом немецких студентов (ССНС), с которыми обычно враждовала, предприняла попытку занять «в честь 75-летия Мао Цзэ-дуна» здание на Курфюрстендам, где ранее размещалось китайское посольство. Участники этой операции, которых жильцы дома избили ножками от стульев, доставили западноберлинским властям немало хлопот гражданско-правового и международно-правового порядка, так как в оправдание своих действий ссылались на то, что они имели полномочия от посольства КНР в Восточном Берлине, которое якобы вправе претендовать на здание прежнего посольства Китая⁷¹⁰. Беспокойство доставила указанная группировка также СЕП Западного Берлина, о чём даже заявил председатель СЕП Западного Берлина Г. Данелиус в начале июня 1969 года на международном Совещании коммунистических и рабочих партий в Москве. В Гамбурге «Красная гвардия» образовалась в начале 1969 года под руководством 19-летнего члена КПГ(мл) Вольфа Лаухштедта, проживающего по Баренфельдер-шоссе. Эта небольшая группа из 20 человек собирала на демонстрации до 300 молодых людей.

Вскоре организации «Красной гвардии» действовали уже в Кёльне, Ганновере, Хильдесгейме, Мюнхене и Вуппертале. Но в марте 1970 года гамбургская организация «Красной гвардии» распалась, после того как в ней стали доминировать «проблемы гашиша, мелкобуржуазные ссоры и оппортунистические течения» и возникли серьёзные разногласия с руководством прокитайской КПГ. Образовалась новая организация — «Марксистско-ленинская молодёжь Гамбурга», которая, однако, считает пропекинскую КПГ «обузой» и, насколько известно, ориентируется на «Роте брифе»⁷¹¹. В апреле 1970 года в Гамбурге состоялась встреча всех групп «Красной гвардии». Согласно сообщениям представителей земельных организаций, в Гамбурге группа насчитывает якобы более 60 членов, а в юго-западных землях — более 100 членов и сторонников, в Нижней Саксонии — 250 сторонников, земле Северный Рейн-Вестфалия — около 350, Мюнхене — 80 и в Западном Берлине — 60 человек. Но на второй день конференции представители организации земли Северный Рейн — Вестфалия покинули конференцию в знак протеста против обвинения её в «мелкобуржуазном индивидуализме». Летом 1970 года вышел первый номер нового бюллетеня «Красной гвардии», подписанный Эзрой Герхардтом (Западный Берлин, Вильмс-штрассе).

Новая пропекинская группировка образовалась вокруг бюллетеня «Интернационале корреспонденц», распространяемого с лета 1968 года Хорстом Аккерманом (Кобленц, Ницца-штрассе). Содержание бюллетеня характеризуют следующие программные заявления:

«Наша ближайшая цель — рабочее содружество немецких марксистов-ленинцев! Наша цель в перспективе — революционная Коммунистическая партия Германии! Наша конечная цель — мировая пролетарская революция!»⁷¹².

С мая 1969 года эта группировка предпринимала попытки создать организацию «Революционная социалистическая молодёжь». Но, по-видимому, она преследовала при этом и другую цель, ибо заявляла:

«Наряду с официальным марксистско-ленинским движением нам необходимо создать подпольное движение — своего рода «Национально-освободительный фронт»! Мы должны заставить дрожать правителей в Бонне и в Восточном Берлине… Начнём с немецкой контрреволюции! Разобьём покрывшийся пылью, реакционный, либеральный и буржуазный фарфор!»⁷¹³.

Аккерман не признаёт прокитайскую КПГ и не считает нужным говорить об этой партии и «подвизающихся в её рядах демагогах и шарлатанах». Его однофамилец из Кёльна, Гюнтер Аккерман, характеризует группу «Интернационале корреспонденц» как «сборище людей с идеалистическими и мелкобуржуазными идеями»⁷¹⁴. Долгое время кобленцская группа тесно сотрудничала с «Районной организацией КПГ(мл) в Зигене-Ольпе». Но и они рассорились осенью 1969 года.

В начале 1969 года эта последняя, в своё время составлявшая костяк «Свободной социалистической партии», рассорилась с руководством гамбургской организации пропекинской КПГ. Хойцерот обвинил Ауста в том, что он считает центральный орган «Ротер морген» своей личной собственностью и даже печатает его в своем частном издательстве: «Он считает себя маленьким Сталиным, под дудку которого должны все танцевать… Но такие замашки совершенно чужды марксизму-ленинизму и лишь на руку классовому врагу!». В ответ на это Ауст опубликовал в своём органе официальное «извещение» о том, что он не поддерживает больше отношений с «той сектой»⁷¹⁵. С апреля 1969 года он взял в свои руки издание листка «Ди вархайт», который долгое время редактировал бывший член промосковской КПГ Лотар Денцель из Зигена. Грубые и зачастую националистические выражения, употребляемые этой группой, не оставляют сомнений в отношении её характера и целей:

«Мы хотим создать социалистическую Народную Республику Германии! Для этого мы изгоним с немецкой земли всех ренегатов, плейбоев, цепных псов империализма. Железной метлой мы выметем с нашей земли всех правителей Западной и Восточной Германии, живущих за счёт пролетариата, и передадим власть в руки немецких рабочих»⁷¹⁶.

1 марта 1969 года эта группа создала «Красную гвардию», члены которой обязаны были носить единую форму с красными петлицами и красными полосками на рукаве. Но она насчитывала всего 5 человек и через полгода распалась. В это же время как «агенты СНРМ и ГКП» были исключены главный редактор «Ди вархайт» Денцель и Рюдигер Хенрих. Новым ответственным редактором был назначен Густав Больман. Между тем к ноябрю 1969 года «Районная организация КПГ(мл) в Зигене-Ольпе» насчитывала уже не больше десятка членов.

Все эти разрозненные осколочные партии с самого начала направлялись красным Китаем и его европейским сателлитом Албанией. Каждый ведущий функционер через регулярные промежутки времени вызывается в Тирану, где получает информацию относительно актуальных целей. Не секрет, что лидеры прокитайских коммунистических движений приглашаются в связи с крупными праздничными датами и в Пекин для участия в подобных же беседах.

Кроме того, пропагандистские инстанции КПК, уже осенью 1963 года попытались создать — в виде великолепно оформленного ежемесячного журнала «Революсьон» — публицистическую платформу, задуманную одновременно как связующий центр для отдельных прокитайских групп. В редакцию, размещённую в роскошном здании на рю Франсуа I в Париже, входили представители восьми наций, но среди них не было ни одного европейца. Главным редактором являлся Жак Верже, который родился в 1930 году в Бангкоке и о национальной принадлежности которого трудно было судить (в его жилах текла креольско-вьетнамская кровь). После многолетней деятельности в Международном союзе студентов в Праге он подвизался в Париже как активный коммунистический адвокат, действующий в пользу алжирского Фронта национального освобождения. Позднее он сменил адвокатскую контору в Париже на приёмную марокканского министра Хатиба. В марте 1963 года он встретился в Пекине с Мао Цзэ-дуном и по возвращении рассорился с режимом Бен Беллы. Вслед за этим он чрезвычайно быстро — настолько быстро, что это казалось результатом давно созревшего плана,— перебрался в Лозанну⁷¹⁷. Здесь он сначала выпускал журнал «Революсьон», издание которого на английском языке печаталось в количестве примерно 12 тысяч экземпляров в типографии возглавляемого прокитайски настроенным шведом Нильсом Андерссоном «Эдисьон де ля Ситэ». Издание на французском языке, тираж которого достигал 30 тысяч экземпляров, выпускалось главной редакцией, находившейся в Париже. Когда швейцарское правительство в августе 1964 года запретило журнал «Революсьон» за его ультрарадикальную и подстрекательскую направленность, оба издания стали выходить только раз в два месяца, но зато каждое тиражом 50 тысяч экземпляров⁷¹⁸. Однако журнал, получавший значительные дотации от китайского посольства, вскоре перестал отвечать — возможно, из-за своего интеллектуального содержания — требованиям Пекина: поздней осенью 1964 года редакция вынуждена была освободить помещение по финансовым причинам, а в начале 1965 года целиком прекратить свою деятельность⁷¹⁹. Верже, озлобленный своей авантюрой с красным Китаем, живёт сейчас как правоверный мусульманин в Алжире.

После этого Пекин и Тирада, по-видимому, пытались одно время объединить все западноевропейские осколочные группы вокруг Первого секретаря «Коммунистической партии Бельгии» Жака Гриппа; предполагают, что Энвер Ходжа, Первый секретарь ЦК Албанской партии труда, знал его ещё с 1933—1936 годов, когда учился в Брюссельском университете. В последующее время под руководством Гриппа в Тиране регулярно проходили встречи с ведущими пропекинскими коммунистами Западной Европы. С 1966 года встречи представителей отдельных осколочных партий между собой стали более частыми, хотя все эти встречи без исключения проходили только в присутствии Гриппа. Однажды бельгийские власти в течение двух часов выслали из страны делегацию итальянской группы, сложившейся вокруг «Нуова унита». Для китайского проникновения в Западную Германию брюссельский центр временно выделил двух пропекинских коммунистов. Неоднократно совершали поездки в Федеративную республику также английские и швейцарские сторонники красного Китая, однако западногерманские прокитайские коммунисты лишь в отдельных случаях являлись на «встречи». Год спустя «Марксистско-ленинская партия Австрии» выступила с инициативой установления тесного международного сотрудничества между отдельными прокитайскими коммунистическими группами в Западной Европе и предложила наладить с этой целью взаимный обмен отдельными публикациями и сообщениями, а также регулярные личные контакты. Группа «Ориентеринг» в Дании тоже высказывала мнение, что «необходимо что-то предпринять перед лицом этих весьма глубоких разногласий, имеющихся в нашем западноевропейском движении»⁷²⁰.

Вместо этого взаимное недоверие раскольнических групп ещё больше возросло, когда в начале 1968 года повсюду в Европе стали циркулировать анонимные прокитайские коммунистические бюллетени, в которых подвергались нападкам живущие в Пекине эксперты КПК. Ещё до этого «Коммунистическое марксистско-ленинское движение Франции» либо игнорировало «Коммунистическую партию Бельгии», либо обвиняло её в недостаточной «верности линии» Пекина. «Коммунистическая партия Бельгии» в свою очередь упрекала «Движение» в том, что оно представляет «ложный марксизм-ленинизм, являющийся на деле хрущёвизмом», замаскированным под «неоревизионизм»⁷²¹. Взаимная вражда зашла настолько далеко, что, например, венские прокитайские коммунисты систематически вырезали или заклеивали в албанских полемических брошюрах все страницы, на которых публиковались речи их брюссельских «единомышленников». Отпадение Гриппа и «Организации марксистов-ленинцев Великобритании», с которыми некоторые осколочные группы до последнего времени находились в «братском союзе», обусловило недоверчивое и сдержанное поведение в их отношениях друг с другом — как во времена Сталина. Контакты возобновлялись лишь постепенно.

В целом у осколочных прокитайских партий и групп, существующих в Западной Европе, и сейчас всё ещё нет собственной программы и единого руководства. Определённое сотрудничество налажено между скандинавскими осколочными партиями, руководимыми из Упсалы. Более или менее тесные связи существуют также между «Коммунистической партией (марксистско-ленинской) Бельгии» и отдельными пропекинскими группировками во Франции, а в последнее время, судя по всему, и с «Организацией коммунистов Швейцарии (марксистско-ленинской)», а также с «Коммунистической партией Италии (марксистско-ленинской)». Однако внутри отдельных стран противоречия между прокитайскими течениями представляются непреодолимыми, хотя «все эти партии и группы заявляют, что они стоят на прочной основе марксизма-ленинизма — идей Мао Цзэ-дуна»⁷²².

В последние годы на Западе неоднократно велись разговоры о предстоящем создании пропекинского V Интернационала. Пекин и Тирана тоже неоднократно намекали на такую возможность⁷²³. Несомненно, красный Китай всё более настойчиво притязает на политико-идеологическое руководство мировым коммунизмом, но доведёт ли он дело до неизбежно связанного с основанием нового Интернационала окончательного размежевания с советским коммунизмом, это, по-видимому, является скорее вопросом тактики и в значительной мере зависит от его отношения к Советской России. Даже в этом случае Пекину придётся ещё многое менять в послушных ему осколочных партиях, чтобы превратить их в подлинный, хотя и, разумеется, по-прежнему узкий «второй фронт» против Москвы. Как бы то ни было, однако Китай, мыслящий очень большими периодами времени, в состоянии и в Западной Европе сделать ставку на небольшие кадровые группы и пропагандистские опорные пункты, которые уже сегодня являются сравнительно более сильными, чем некогда сторонники Ленина на аналогичном этапе развития в конце первой мировой войны.

Мы попытались собрать все доступные нам публикации, сведения и суждения и, насколько это возможно в данных условиях, объективно и точно воспроизвести их в нашей книге. Большинство источников по этой проблеме, остающейся до сих пор мало известной общественности, мы указали. Но происхождение некоторых сведений по понятным причинам должно, к сожалению, остаться неизвестным.

Мы должны также со всей определённостью сказать — не в последнюю очередь из-за названия книги,— что фирмы и лица, поддерживающие экономические связи с КНР,— независимо от того, упомянуты они нами или нет,— ни в коем случае не должны рассматриваться как сочувствующие политическим целям пекинского режима или зачисляться в разряд его идейных сторонников.

Выражаем сердечную благодарность нашим китайским друзьям, а также всем лицам и учреждениям в федеративной республике, других западноевропейских странах и особенно в странах Азии, которые своими знаниями и материалами помогли нам в работе над этой книгой.

1См., в частности: Günther, Nоllau, Zerfall des Weltkommunismuis, Köln—Berlin, 1963; Edward Crankshaw, Moskau—Peking, oder Der neue Kalte Krieg, Reinbek beI Hamburg, 1963; Hermann Weber, Konflikte im Weltkommunismus, München, 1964.

2См. именно в этой связи: «Проблемы мира и социализма», Прага, 1963, № 9, стр. 707.

5«Роте фане», Вена, 1964, № 11, стр. 19. См. также: «Worte des Vorsitzenden Mao Tse-tung», Peking, 1967, S. 208; «Жэньминь жибао» от 4 мая 1969 г.

6«Der revolutionäre Marxismus-Leninismus wird in dem mit Revisionismus geschwängerten Europa siegen», Tirana, 1965, S. 41; См. также: S. 3 ff., S. 33.

8См.: Dschow Yang, «Die kämpferischen Aufgaben der Mitarbeiter in Philosophie und Gesellschaftswissenschaften», Peking, 1964, S. 14 f., 27 ff., 31 ff.; «Нью-Йорк геральд трибюн» (парижское издание), 3 января 1964 г.

9«Пекин-рундшау», 1966, № 33, стр. 31; № 34, стр. 28 и след.; сообщение агентства Синьхуа от 2 июля 1966 г.

10Сообщение было опубликовано всей пекинской печатью и передано по пекинскому радио (внутренняя служба) 3 января 1967 г.

11См.: «Who’s who in Communist China», p. 541; «Пекин-рундшау», 1967, № 38, стр. 7; № 39, стр. 5 и 17.

13См.: «Нойе Цюрхер цайтунг» от 7 ноября 1967 г., «Сервей оф Чайна мэйнленд», Гонконг, 1968, № 4141.

14См.: «Пекин-рундшау», 1968, № 6, стр. 5; № 11, стр. 6; «Хунц», 1967, № 14; «Ньюсуик», 14 октября 1968 г.

15См.: «Минбао мансли», Гонконг, 1969, № 11, стр. 15 и след.; в отношении позиции Мао Цзэ-дуна того времени см.: Georg Paloczi-Horvath, Der Herr der blauen Ameisen, Frankfurt/M., 1963, S. 48.

16См.: «Who’s who in Communist China», p. 87 ff.; «Вуа дю пёпль», Брюссель, 1964, № 24, стр. 1, 8 и след., а также: № 32, стр. 5; «Пекин-рундшау», 1968, № 42, стр. 4.

18Таково свидетельство Анны Ван (Anna Wang, «Ich kämpfte für Mao», (Hamburg, 1964, S. 13).

21См.: «Пекин-рундшау», 1967, № 16, стр. 25 и след.; № 17, стр. 15; «Вэнгард», Лондон, 1967, № 5, стр. 4; «Вуа дю пёпль», 1967, № 45, стр. 9 и след.

22«Сервир ле лёпль», Париж, 1968, № 15, стр. 14; № 16, стр. 14 и след.; .«Стар», Гонконг, 30 марта 1968 г., а также: «Санди стар», Гонконг, 31 марта 1968 г.

23См.: «Вэнгард», Лондон, 1965, № 5, стр. 3; «Чайна мейл», Гонконг, 30 мая 1968 г.; «Санди пост», Лондон, 15 декабря 1968 г. См. также: Maurice Сiantar, «1000 Tage Peking», Frankfurt/M — Berlin, 1970, S. 133 f.

24См.: «Вуа дю пёпль», 1966, № 41, стр. 17; «Пекин-рундшау», 1967, № 19, стр. 9; «Трибюн руж», Париж, 1968, № 5—6, стр. 15; «Ви франсэз», Париж, 1968, № 1219, стр. 13; «Клартэ», Брюссель, 1969, № 54, стр. 2.

25См.: «Нуова унита», Милан — Рим, 1966, № 4, стр. 4; 1968, № 4, стр. 4; № б, стр. 4; № 7, стр. 3.

26См.: «Hойе политик», Гамбург, 1966, № 1/2, стр. 7; 1967, № 46, стр. 13 и след.; «Ротер морген», Гамбург, июнь 1968 г., стр. 10 и след.; «Леттер фром Чайна», Пекин, 1969, № 66, стр. 1; «Зи унд эр», Цюрих, 1969, № 45, стр. 26 и след.

27См.: Ruth Weiß, Das kleine China-Handbuch, Peking, «Роте фане», Вена, 1964, № 13, стр. 13; № 15, стр. 25; № 17, стр. 26; См. также: «Публик», Франкфурт-на-Майне, 1970, № 14, стр. 15.

28«Die Führung der KPdSU ist der größte Spalter der Gegenwart», Peking, 1964, S. 58; «Woher die Differenzen?», Peking, 1963, S. 23, S. 12 ff.

32«Antwort des ZK der KP Chinas auf das Schreiben des ZK der KPdSU vom 15. Juni 1964», Peking, 1964, S. 26, 29, 34.

34Peng Dsсhen, Rede in der indonesischen Allarcham-Akademie für Sozмalwissenschaften, Peking, 1965, S, 33, 37, 55.

35Так заявлял, например, еженедельник «Пекин-рундшау» в 1965 г. (№ 9, стр. 2).

36«Verrat an der Diktatur des Proletariats — der Kernpunkt des Buches über die «Selbstschulung»», Peking, 1967, S. 1; См. также: «Пекин-рундшау», 1967, № 16, стр. 27.

40«Zurückweisung der absurden Behauptungen der sowjetrevisionistischen Sozialimperialisten», Peking, 1969, S. II.

42См.: «Билер тагблат», 29 июля 1963 -г.; «Проблемы мира и социализма», Прага, 1963, № 10, стр. 839.

48«Пекин-рундшау», 1964, № 1, стр. 3; См. также: «Саарбрюккер цайтунг», 11 февраля 1967 г.

50Заявление политбюро ЦК КПГ, опубликованное в «Виссен унд тат», 1963, вып. 9, стр. 38.

51См.: Maurice Clantar, op. cit., S. 51, 111, 188, 283; См. также: «Зи унд эр», Цюрих, 1969, № 45, стр. 28 и след.

61Там же, 1966, № 33, стр. 20. По заявлению лидера (прокитайской) компартии Бельгии, позднее отошедшей от КПК, многие из опубликованных в «Пекин-рундшау» «цитат Мао Цзэ-дуна» выдуманы и в действительности никогда им не высказывались; См. в данной связи: «Вуа дю пёпль», 1968, № 46, стр. 6.

70См. в данной связи, в частности: Ernst Majonica, Deutsche Außenpolitik, Stuttgart, 1966, S. 152 ff.; Hemen Ray, Die Deutschland-politik des kommunistischen China, in: «Aus Politik und Zeitgeschichte», Bonn, Bd. 16/1969.

78Там же, 1969, № 11, стр. 28 и след.; № 29, стр. 30 и след.; № 34, стр. 30; «Зери и популлит», Тирана, 22 марта 1969 года. См. в данной связи также: Konrad Adenauer, Erinnerungen, 1959 bis 1963, Stuttgart, 1968, S. 203; Franz Josef Strauß, Herausforderung und Antwort, Stuttgart, 1968, S. 97 ff.; «Политиш-социале корреспонденц», Бонн, 1968, № 24, стр. 7 и след.

80Заявление Синьхуа от 22 декабря 1969 г См. также: «Люксембургер ворт», Люксембург, 10 февраля 1970 г.

81«Леттер фром Чайна», 1969, № 67—68, стр. 6; «Суар», Брюссель, 1 апреля 1970 т.; «Дер Шпигель», Гамбург, 1970, № 15, стр. 145 и след.

82См.: «Леттер фром Чайна», 1963, № 5, стр. 1; 1966, № 43, стр. 5; 1967, № 50, стр. 2. См. также: «Пекин-рундшау», 1965, № 49, стр. 3.

83100 фыней = 1 юаню, что (по крайней мере по официальному пекинскому перерасчётному курсу) соответствует примерно 2 маркам. Пересылка такого рода авиаписьма из ФРГ в красный Китай стоила бы 1,30 марки.

86Хотя стоимость пересылки авиапочтовых отправлений из Пекина в Африку примерно такая же, как и в Европу, краснокитайские издания предлагаются африканским адресатам по значительно более низкой цене, частично за полцены.

87См.: «Юманите руж", Париж, 1969, № 21, стр. 3. Количество этих отправлений с весны 1968 г. до начала 1970 г. составило якобы 117 400 единиц (см.: «Юманите руж», 1970, № 47, стр. 10).

92«Нэйшнл констракшн», 1966, № 3, стр. 1. Кроме того, насколько известно, существуют и сфабрикованные издания идеологических брошюр, а также фиктивные «Рундбрифе фон радио Пекин»; см.: «Цюрихзее-цайтунт», 1969 г.

93Например, «Кёльнер рундшау», Кёльн, 6 августа 1963 года; «Верполитише информационен», Кёльн, 8 августа 1963 г.; «Дер тагесшпигель» Западный Берлин, 29 августа 1963 г.. Напротив, другого мнения придерживается Вальтер Шульц-Гейдорф (см.: Walter Schulz-Hejdorf, Die permanente Herausforderung, Bergisch-Gladbach, 1970, S. 291).

94Пакистанские власти признают это, но одновременно — вполне резонно! — указывают на то, что и западноевропейские авиалинии доставляют советский пропагандистский материал в Африку и Южную Америку.

96«Нойе Цюрхер нахрихтен», Цюрих, 9 марта 1964 г.; «Ди Остшвайц», Санкт-Галлен, 23 января 1964 г.

97Согласно «ВВС — Handbook 1967», London, 1967, p. 103. Соответствующие цифры для «Голоса Америки» — 909 и для Би-би-си — 663.

101См.: «Пекин энформасьон», Пекин, 1963, № 11, стр. 27; 1965, № 9, стр. 27; «Юманите нувель», Париж, 1967, № 64, стр. 4; 1968, № 97, стр. 17; «Клартэ», Брюссель, 1969, № 64, стр. 3; «Юманите руж», Париж, 1970, № 59, стр. 2.

102См.: «Хина им бильд», 1962, № 12, стр. 44; «Пекин-рундшау», 1964, № 4, стр. 19; 1966, № 32, стр. 28; 1966, № 3, стр. 21; 1967, № 30, стр. 32; 1968, № 44, стр. 40; 1969, № 43, стр. 40.

103См.: «Нуова унята», 1964, № 5—6, стр. 12; 1965, № 6—7, стр. 3; 1967, № 40, стр. 5; 1968, № 16, стр. 4; 1969, № 40, стр. 3; 1970, № 9, стр. 4.

104См.: «Пекин энформасьон», Пекин, 1963, № 20, стр. 56; «Вангуардиа обрера», Париж, 1966, № 13, стр. 12; «Нойе Цюрхер цайтунг», Цюрих, 15 июля 1963 г.

115См. радиопередачи на французском языке, особенно от 26 мая 1968 г.

119Из радиопередачи на немецком языке от 13 октября 1967 г. См. в данной связи также: «Радио унд фернзеен», Берн, 1966, № 9, стр. 17; «Юманите нувель», 1967, № 65, стр. 2.

121См.: «Пекин-рундшау, 1967, № 43, стр. 6; «Юманите нувель», 1965, № 5, стр. 4; «Вуа дю пёпль», 1967, № 36, стр. 7; «Роте фане», 1967, № 77, стр. 1.

122См.: «Юманите нувель», 1965, № 5, стр. 4; «Роте фане», 1964, № 14, стр. 5; 1967, № 82, стр. 1; «Пекин-рундшау», 1967, № 43, стр. 6.

123См. по этому вопросу, в частности: «Пекин-рундшау», 1967, № 42, стр. 14; «Рейнишер меркур», Кёльн, 1966, № 51, стр. 32.

125«Die Belgrader Revisionisten-Clique — Verräter am Marxismus-Leninismus und Agent des Imperialismus», Tirana, 1964, S. 109 f.

129См.: «Der Sieg der Völker über den Faschismus, die entscheidende Rolle der Sowjetunion und die großen historischen Verdienste J. W. Stalins», Tirana, 1965, S. 42; См. также: «Dokumente über die Tagung des konsultativen politischen Komitees des Warschauer Vertrages, die vom 19—20. Januar stattfand», Tirana, 1965, S. 21.

130«Die Chruschtschowrevisionisten stehen vor ernsten Schwierigkeiten, Mißerfolgen und Widersprüchen», Tirana, 1965, S. 46.

131«Die verräterische Gruppe der Sowjetrevisionisten unterstützt die amerikanischen Imperialisten bei der Aggression gegen Vietnam», Tirana, 1965, S. 12.

132«Die chruschtschowschen revisionistischen Verräter gehen auf ihren Kongreß mit einer Bilanz großen Niederlagen», Tirana, 1966, S. 5.

133Enveг Hoxha, Bericht über die Rolle und Aufgaben der Demokratischen Front im Kampf für den vollen Sieg des Sozialismus in Albanien, Tirana, 1967, S. 83; См. также: «Was zeigte die Renegatenberatung von Karlovy Vary», Tirana, 1967, S. 9. О позиции Албании в отношении ГДР см., в частности: «3ери и популлит» от 8 февраля l967 г., 19 июля 1968 г. и 28 августа 1969 г ; См. также: «Дер тагесшпигель», 17 ноября 1967 г.

135«Die Demagogie der Sowjetrevisionisten vermag nicht ihr verräterisches Gesicht zu maskieren», Tirana, 1969, S. 41f.

138См.: «Вуа дю пёпль», 1964, № 22, стр. 4; «Юманите нувель», 1967, № 72, стр. 15; «Юманите руж», 1969, № 32, стр. 5; 1970, № 59, стр. 2.

139См.: «Нуова унита», 1964, № 2, стр. 7; 1967, № 38, стр. 2; 1968, № 11, стр. 2; 1969, № 40, сир. 3; 1970, № 9, стр. 4.

140См.: «Роте фане», 1964, № 18, стр. 22; 1967, № 73, стр. 7 и № 86, стр. 6; «Албаниен фон хойте», Вена, 1966, № 4, стр. 21.

142См.: «Вангуардия обреро», 1966, № 13, стр. 12; № 20, стр. 6; 1969, № 41, стр. 5.

152См.: «Вайши хунци», Пекин, 14 июня 1967 г.; См. также: «Рипорт он мэйнленд Чайна», Нью-Йорк, 1969, № 18, стр. 4 и след.; «Каррент сцин», 1970, № 7.

154См.: «Элсефирс веекблад», Амстердам, 1965, № 51, стр. 20; Дер шпигель», 1966, № 35, стр. 114; «Дер нойе морген», Ольтен, 21 февраля 1963 г.

155См.: «Спеккью», Рим, 1963, № 44; «Едиот хадашот», Тель-Авив, 1963, № 8043; «Обсервер», Лондон, 16 февраля 1964 г.; «Дойче тагеспост», Вюрцбург, 10 апреля 1964 г.

156См.: «Ньюсуик» от 9 марта 1964 г.; стр. 57; «Швайцер иллюстрирте», Цюрих, 1967, № 7, стр. 27; «Нойе Цюрхер нахрихтен», Цюрих, 5 марта 1970 г.

158См.: «Нойе Цюрхер цайтунг» от 30 июня 1965 г.; «Вуа дю пёпль», 1965, № 29, стр. 12 и № 31, стр. 11; «Юманите нувель», 1965, № 8, стр. 5 и след.; «Эст э уэст», Париж, 1967, № 395, стр. 17.

161См.: «Who’s who in Communist China», p. 269 f.; «Рейн-Неккар-цайтунг», Гейдельберг, 29 апреля 1964 г.

176См. сообщения в целом ряде газет: «Нойе Цюрхер цайтунг» от 20 июля и 30 декабря 1966 г.; «Нью-Йорк геральд трибюн», от 20 июля 1966 г. и др. См. также: «Пекин-рундшау», 1966, № 31, стр. 34.

180См.: «Нью-Йорк геральд трибюн» (парижское издание) от 25 марта 1963 г.

182Пьеса французского писателя Альфреда Жарри (1873—1907), одного из зачинателей кубизма и предшественника сюрреализма. «Король Убю» — сатирический фарс, содержащий элементы критики буржуазной действительности, в частности высмеивающий тупость и ограниченность респектабельных буржуа. — Прим. ред.

194См.: «Вуа дю пёпль», 1963, № 1, стр. 7; «Франс обсерватер», Париж, 23 мая 1963 г.; «Сyap» и «Драпо руж», Брюссель, 25 сентября 1963 г.

210См. по этому вопросу, в частности: «Нойе Цюрхер цайтунг», 6 апреля 1966 г., а также номера от 14 апреля, 6 июня и 7 декабря 1968 г.; «Юманите», 14 декабря 1966 г.

212См.: «Нойе Цюрхер цайтунг», 11 января 1968 г; «Дер Шпигель» 1968, № 8, стр. 120.

213Сообщение ЮПИ от 17 сентября 1967 г.; «Дейли экспресс» 6 января 1968 г.

214Данные Федерального статистического ведомства (Висбаден), обнародованные в публикации ведомства от 8 августа 1969 г. и составленные на основе статистических сведений о внешней торговле соответствующих государств и информационных материалов ООН.

219См.: «Дер шпигель», 1966, № 14, стр. 29 и след.; «Индустри-курир», Дюссельдорф, 30 мая 1968 г.

220«Бюллетин дас прессе-унд информационсамтес дер бундесрегирунг», Бонн, 9 марта 1968 г.

221См.: «Публик», 1968, № 11, стр. 4, а также: «Вельт ам зонтаг», Гамбург, 15 декабря 1968 г. и «Дер фольксвирт», Франкфурт-на-Майне, 1969, № 14, стр. 19.

222См.: «Новое время», Москва, 1967, № 26, стр. 10; «Литературная газета», Москва, 1968, № 15, и 16; См. также: «Правда», Москва, 18 августа 1969 г.

225См.: «Нойе Рур-цайтунг», Кёльн, 25 сентября и 10 октября 1969 г.; «Кёльнише рундшау», 10 октября 1969 г.; «Индустри-варндинст», Бонн, 1969, № 30, стр. 1.

227См.: «Нойе Цюрхер цайтунг», 19, 21, 26, 30 августа и 6 сентября; 1967 г.; «Пекин-рундшау», 1967, № 38, стр. 31; «Нуова унита», 1967, № 32, стр. 4, № 34, стр. 3 и № 35, стр. 1 и след.

229Данные Федерального статистического ведомства (Висбаден), обнародованные в публикации ведомства от 8 августа 1969 г. и составленные на основе статистических сведений о внешней торговле соответствующих государств и информационных материалов ООН.

231См.: «Фри Чайна газетт», Лондон, 1966, № 82, стр. 1; «Дер тагесшпигель», 16 февраля 1967 г.; «Нойе Цюрхер цайтунг», 25 августа 1967 г. и 20 февраля 1968 г.; J. et Th. Marsouin, Nous avons enseigné en Chine populaire, Paris, 1966, p. 9, 11ff.

233Там же, стр. 6; «Монд», Париж, 12 января 1968 г.; передача агентства Франс Пресс от 1 октября 1969 г.

234См.: «Форвертс, Бонн, 22 июля 1964 г.; «Вельтвохе», 10 мая 1968 р.; «Гнистан», Гётеборг, 1969, № 5, стр. 7; «Зюддойче цайтунг», 7 августа 1969 г.

235См.: «Вельтвохе», 27 января 1967 г.; «Рейнишер меркур», 1969, № 12, стр. 32.

245См.: «Ивнинг ныос», Лондон, 7 января 1969 г.; «Рейнишер меркур», 1969, № 31, стр. 24.

246См.: «Вельт ам зонтаг», 8 мая 1966 г.; «Вуа дю пёпль», 1966, №15, приложение, стр. 2.

249См.: «Элсефирс веекблад», 1965, № 50, стр. 21; «Де ниуве Лимбургер», Маасстрихт, 3 декабря 1966 г.

255См.: «Юманите нувель», 1967, № 72, стр. 1 и 14; «Юманите», 1 декабря 1965 г.; «Эст э уэст», 1967, № 376, стр. 11.

257См.: «Нойе Цюрхер цайтунг», 12 января 1967 г.; «Комуниста», Милан, 1967, № 1—2, стр. 2.

258См.: «Риволюционе пролетариа», Милан, 1968, № 4, стр. 4; «Нуова унита», 1968, № 10, стр. 3; № 14, стр 3; № 15, стр. 3; № 18, стр. 3.

268«Генераль-анцайгер», Бонн, 29 ноября 1967 г.; «Монд», 3 апреля 1968 г.

273См. в данной свяэи: «Роте фане», 1968, № 90, стр. l0; «Функе», Вена, 1967, № 11, стр. 13; «Дер коммунист», Вена, 1968, № 20, стр. 18.

274«Пекин-рундшау», 1967, № 36; стр. 24; См. также: «Дейли телеграф», 8 августа 1967 г.

275См.: «Кёльнише рундшау», 29 ноября 1967 г.; «Гамбургер моргенпост», Гамбург, 3 октября 1968 г.; «Франкенпост», Хоф, 21 декабря 1967 г.

283См.: «Юманите нувель», l966, № 20, стр. 4. По вопросу об общей эволюции см., в частности: «Эст э уэст», 1967, № 395, стр. 14 и след.

285См.: «Юманите нувель», 1966, № 13, стр. 7; 1967, № 70, стр. 16; См. также: «Пекин-рундшау», 1967, № 43, стр. 9.

289См.: «Монд», 20 сентября 1963 г.; «Риторниамо а Ленин!», 30 августа и 15 сентября 1963 г.

291См.: «Нуова унита», 4968, № 5, стр. 4, № 7, стр. 3, а также: 1969, № 5, стр. 4.

302См.: «Ост-проблеме», Бонн, 1965, № 11, стр. 329; «Пекин-румдшау», 1967, № 42, стр. 10.

308Там же, 1965, № 1150; См. также; «Политиш-парламентаришер прессединст», Бонн, 14 июня 1963 г.

313См.: «Информационс-бриф», Бергиш-Гладбах, 1968, № 66—67, стр. 19; см., кроме того: «Политишер информационс-динст», Оснабрюк, 1968, № 8, стр. 10.

316Там же, 1967, № 30, стр. 4; 1968, № 49, стр. 2; 1969, № 10, стр. 3; № 19, стр. 7. См. также: «Партию», Флоренция, 1969, № 9, стр. 3.

324«Нойе Цюрхер цайтунг», 9 февраля l964 г.; «Kommunismus—international», Köln, 1965, S. 29 ff. Относительно общепринятой формулировки «марксистско-ленинский» см.: «Сервир ле пёпль», 1967, № 6, стр. 4.

325См.: М. А. Суслов, О борьбе КПСС за сплочённость международного коммунистического движения, М., 1964, стр. 82.

328См. брошюру: «Руководители КПСС — величайшие раскольники нашего времени», 1964, стр. 2 и 12; «Жзньминь жибао» и «Хунци», 4 февраля 1964 г. См. также: «Die marxistisch-leninistische Ideologie wird über den Revisionismus siegen», II. Teil, Tirana, 1964, S. 338; «Зери и популлит», 7 февраля 1963 г.

329Цит. по брошюре: «Ответ ЦК КПК на письмо ЦК КПСС от 15 июля 1964 г.», 1964, стр. 27 и след.

331Брошюра: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь, боритесь против нашего общего врага!», Пекин, 1963, стр. 18 и след.; См. также: «Жэньминь жибао», 15 декабря 1962 г.

332Брошюра «Руководители КПСС — величайшие раскольники нашего времени», стр. 64 и след.

333Цит. по: «Пекин-рундшау», 1967, № 42, стр. 2. См. в связи с данной полемикой также: «Ост-проблеме», 1965, № 11, стр. 322 и след.

337Определённые тенденции противоположного характера обнаруживаются в (фальшивой?) листовке «антиревизионистских коммунистов Австрии», распространённой в Вене в середине августа 1963 г., в «Хэмер ор энвил», 1966, № 3, стр. 19 и след. и в подпольном западногерманском журнале «Спартакус», 1967, № 2—3, стр. 14.

339Имеется в виду Консультативная встреча представителей 19 коммунистических и рабочих партий, на которой произошел обмен мнениями о путях преодоления разногласий и укрепления сплочённости мирового коммунистического движения. — Прим. ред.

340«Жэньминь жибао» и «Хунци», 23 марта 1965 г. См. также: «Пекин рундшау», 1967, № 46, стр. 8 (выступление Линь Бяо на торжественном собрании в Пекине, посвящённом 50-й годовщине Октябрьской революции).

343См. в связи с этим ежегодник: «Аргументы, документы, цитаты», Бонн, 1964, № 23 и 49, а также: 1966, № 11; «Ост-проблеме», 1965, № ll, стр. 322 и след.; «Швайцер монатсхефте», Цюрих, 1966, № 7, стр. 611 и след.; «Рейнишер меркур», 1968, № 46, стр. 16.

347Pietro Quaroni, Russen und Chinasen, Frankfurt/M, 1968, S. 9; «Нойе Цюрхер цайтунг», 28 мая 1965 г.; «Курсбух 1969», Франкфурт-на-Майне, 1969, № 16, стр. 1 и след.; «Ди ориентирунг», Мюнхен, 1969, № 248, стр. 31 и след.

348«Жэньминь жибао», 19 июля 1968 г. Однако в хорошо информированных парижских кругах упорно муссируются слухи, в соответствии с которыми красный Китай через своё посольство в Берне передал в мае 1968 г. бунтовавшим студентам «один миллиард старых французских франков». Об албано-китайской финансовой поддержке студенческих беспорядков в Италии см.: «Манчестер гардиан», 11 сентября 1968 г. См. также: «Дейли телеграф», 22 августа 1969 г.

349«Вуа дю пёпль», 1968, № 21, стр. 9; № 22, стр. 7; «Worte des Vorsitzenden Мао Tse-tung», S. 48; «Ди антшайдунг», Бонн, 1969, № 6, стр. 30 и след.

351См.: Jacques Jurquet, Le Printemps révolutionnaire de 1968, Paris, 1968, p. 69; «Bya попюлэр», Лион, 1968, № 6, стр. 4.

352«Функе», 1967, № 30, стр. 17; «Интернационале корреспонденц», Кобленц, 1969, № 6, стр. 3.

353«Курьер эбдомадэр», Брюссель, 1963, № 199, стр. 21 и след.; № 206, стр. 11; 1964, № 228, стр. 21 и след.; См. также: «Драпо руж» Брюссель, 21 ноября 1962 г. и 16 апреля 1963 г.

354«Элсефирс веекблад», 1965, № 50, стр. 22; «Вуа дю пёпль», 1964, № 1, стр. 2; № 30, стр. 14 и след.

356«Элсефирс веекблад», 1965, № 50, стр. 25; «Вуа дю пёпль» 1964, № 40, стр. 7.

363Там же, 1964, № 18, стр. 4; 1965, № 38, стр. 7; 1966, № 5, стр. 17; № 14, стр. 15. См. также: «Нойе Цюрхер цайтунг», 5 марта 1966 г.

364См., в частности: «Вуа дю пёпль», 1964, № 38, стр. 15; 1965, № 1, стр. 15; № 36, стр. 5; 1966, № 41, стр. 10.

366«Нойе Цюрхер цайтунг», 4 октября 1965 г.; «Вуа дю пёпль», 1966, № 19, стр. 4; «Пекин-рундшау», 1964, № 6, стр. 18.

367«Пуркуа па?», 1967, № 2536, стр. 36; «Суар», 2 июля 1967 г.; «Вуа дю пёпль», 1967, № 31, стр. 20.

371«Проблемы мира и социализма», 1964, № 4, стр. 271; См. также: 1963, № 6, стр. 480; 1964, № 7, стр. 44.

375«Нойе Цюрхер цайтунг», 10 и 13 октября 1964 г.; «Вуа дю пёпль», 1964, № 42, стр. 3, 13.

377«Нойе Цюрхер цайтунг», 21, 25 и 26 мая 1965 г.; «Вуа дю пёпль», 1965, № 23, стр. 4.

378«Вуа дю пёпль», 1965, № 21, стр. 4; № 38, стр. 13, а также: 1966, № 1, стр. 11; «Суар», 15 ноября 1965 и 25 ноября 1966 г.

379«Веритэ», Льеж, 1965, № 2, стр. 7; № 3, стр. 10, а также: 1966, № 6, стр. 3; «Вуа дю пёпль», 1966, № 39, стр. 10.

380«Вуа дю пёпль», 1965, № 52, стр. 19; «Авангард», Брюссель, 1966, № 5, стр. 4; «Kэ фэр?», Брюссель, 1966, № 10, стр. 4; «Клартэ», 1969, № 71, стр. 7.

386Там же, 1967, № 21, стр. 20; № 22, стр. 7; «Нойе Цюрхер цайтунг», 27 мая 1967 г.; «Пуркуа па?», 1967, № 2530, стр. 20; № 2531, стр. 19 и след.

394«Вуа дю пёпль», 1966, № 16, стр. 17, 20, а также: 1968, № 42, стр. 5; № 43, стр. 6.

395Там же, 1967, № 44, стр. 18; См. также: «Нойе Цюрхер цайтунг», 7 января 1968 г.; «Клартэ», 1967, № 2, стр. 6; № 42, стр. 6; 1970, № 96 стр. 8.

399Там же, 1968, № 7, стр. 6; «Клартэ», 1968, № 25, стр. 8; 1970, № 96, стр. 7; «Эксплуатэ», Шатлино, 1969, № 22, стр. 18; № 24 стр. 17, а также: 1970, № 15, стр. 11; «Пекин-рундшау», 1969, № 13, стр. 22.

401«Риторниамо а Ленин!», 1963, № 6, стр. 1. О развитии прокатайского коммунистического движения в Италии вообще см.: «Риволюционе пролетариа», Милан, 1968, № 5, стр. 4; № 8—9, стр. 5, а также: «Экспрессо», Рим, 1968, № 50, стр. 16—25.

407«Франкфуртер альгемайне цайтунг», 17 октября 1966 г.; «Нойе Цюрхер цайтунг», 18 октября 1966 г.; «Вуа дю пёпль», 1966, № 42, стр. 20.

408См.: «Нуова унита», 1964, № 9, стр. 7; № 10, стр. 1; 1965, № 5, стр. 1. См. также: «Хина им бильд», 1969, № 12, стр. 26.

409См.: «Нуова увита», 1965, № 2, стр. 1; № 4, стр. 4, а также: 1969, № 19, стр. 3.

411Там же, 1964, № 4, ст. 1; № 34, стр. 1; № 46, стр. 3, а также: 1968, № 37, стр. 4; «Bуa дю пёпль», 1967, № 18, стр. 17.

412«Нуова унита», l967, № 39, стр. 2; № 41, стр. 2; № 40, стр. 7; № 48, приложение.

413Цит. по: «Зюддойче цайтунг», 14 октября 1966 г.; См. также: «Таймс», Лондон, 14 октября 1966 г.

418Там же, 1967, № 44, стр. 1; № 50, стр. 1 и след., а также: 1968, № 2, приложение; «Нойе Цюрхер цайтунг», 20 декабря 1966 г. и 1 марта 1967 г.

419«Нуава унита», 1968, № 19, стр. 3; «Нойе Цюрхер цайтунг», 5 июня 1968 г.

420«Нойе Цюрхер цайтунг», 6 декабря 1967 г., а также 18 марта и 10 июня 1968 г.

425Там же, 1968, № 49, стр. 2; № 50, стр. 3, а также: 1969, № 19, стр. 7; «Партито», Флоренция, 1969, № 9, стр. 3.

430Там же, 1969, № 13, стр. 3; «Нуова унита», 1969, № 30, стр. 3, а также: 1970, № 1, стр. 4; № 7, стр. 3.

443«Риволюционе пролетариа», 1967, № 1, стр. 4; «Комуннста», 1966, № 7—8, стр. IV.

446«Нуова унита», 1968, № 11, стр. 1, 4, а также: 1969, № 8, стр. 4; «Пекин-рундшау», 1969, № 45, стр. 28.

447«Хинтер дем айзернен форханг», Мюнхен, 1964, № 2, стр. 15 и след.; «Деба коммюнист», Париж, 1965, № 40, стр. 12—31.

449«Правда», 5 апреля 1964 г. Об этом развитии см.: «Эст э уэст», 1967, № 395, стр. 13 и след.; «Юманите нувель», 1966, № 20, стр. 4, а также: 1967, № 60, стр. 16; № 70, стр. 3.

450«Юманите нувель», специальный выпуск от 16 ноября 1965 г., стр. 4, а также: 1966, № 13, стр. 1.

452Там же, 1966, № 28, стр. 1, 3 и 6; «Нойе Цюрхер цайтунг», 15 ноября 1966 г.

459«Юманите», 17 июля 1965 г.; «Франс нувель», Париж, 21 июля 1965 г.; «Монд», 31 марта 1968 г. оценивает недельный тираж в 10 тысяч экземпляров.

463Цит. по: «ЛИПЕС», Париж, 14 декабря 1967 г.; «Юманите нувель», 1967, № 65, стр. 4 и след.; № 68, стр. 5.

466«Юманите», 27 февраля и 17 июля 1965 г. См. в данной связи также: «Эст э уэст», 1967, № 376, стр. 14 и след.

469«Юманите», 7 января 1968 г.; «Юманите нувель», 1967, № 42, стр. 3; № 43, стр. 10.

470«Юманите», 28 марта и 14 октября 1964 г.; «Кайе дю коммюнисм», Париж, № 6—7, стр. 169; «Эст э уэст», 1964, № 323, стр. 13 и след., а также: 1967, № 395, стр. 15.

В ФКП случаи исключения из партии крайне редки. Даже в связи с пактом 1939 г. между Гитлером и Сталиным и в связи с «чистками» 1945 г. число исключенных не превышало в каждом случае 5 человек.

471См. в данной связи: «Франс нувель», 18 января 1967 г.; «Зюддойче цайтунг», 9 января 1967 г.

472«Юманите», 1 декабря 1965 г.; «Юманите нувель», 1967, № 30, стр. 10; № 36, стр. 10.

473«Юманите нувель», 1965, № 5, стр. 2; 1966, № 17, стр. 8; 1967, № 48, стр. 10; 1968, № 99, стр. 15.

477«Бюллетэн д’энформасьон марксист-ленинист», Клиши, 1965, № 15, стр. 3; «Трибюн руж», Париж, 1968, № 5—6, стр. 4; «Монд», 26 января 1967 г.

479Там же, 1966, № 26, стр. 6; № 31, стр. 6 и след.; «Гард руж», Париж, 1967, № 7, стр. 6.

486«Эст э уэст», 1968, № 406, стр. 6; Jacques Jurguet, op. cit., p. 60, 69, 96; Emil-Maria Claasen, Louis-Ferdinand Peters, Rebellion in Frankreich, München, 1968, S. 41—47, 120.

487«Юманите нувель», 1968, № 102, стр. 10. См. также: «Пекин-рундшау», 1968, № 24, стр. 3 и 10; № 28, стр. 7; «Юманите», 10 июля 1968 г. (заявление Вальдека Роше); Klaus Mehnert, op. cit., S. 59 ff.

488См. в данной связи: «Клартэ», 1968, № 27, стр. 1 и след.; № 36, стр. 6; № 45, стр. 6.

489«Юманите руж», 1970, № 50, стр. 2; № 58, стр. 2. См. также речь члена ЦК ФКП Жоржа Марше (она напечатана, в частности, в «Монд», 23 апреля 1970 г.).

491«Эст э уэст», 1969, № 430, стр. 25 и след.; «Клартэ», 1969, № 68, стр. 4; См. также: «Пекин-рундшау», 1969, № 19, стр. 36; № 20, стр. 33.

492«Юманите», 27 и 30 октября, 3 ноября и 13 декабря 1965 г., а также 9 июня 1966 г.

493«Бюллетэн д’энформасьон марксист-ленинист», Париж, 1966, № 20, стр. 21.

494«Трибюн руж», 1967, № 4, стр. 3. См. также: «Эст э уэст», 1968, № 406, стр. 7; «Вуа дю пёпль», 1967, № 18, стр. 3.

495«Эст э уэст», 1967, № 395, стр. 23 и след.; «Монд», 8 марта 1964 г., 27 января 1967 г. и 3 апреля 1968 г.; «Фигаро», 22 мая 1968 г.; «Сервир ле пёпль», 1967, № 4, приложение; № 8, приложение.

497«Гард руж», 1967, № 7, стр. 4. См. также: Arno Mьnster, Paris brennt, Frankfurt/M, 1968, S. 137.

498«Эст э уэст», 1968, № 406, стр. 7; Patrick Seale, Maurean McConville, Die Revolution oder De Gaulle, München 1968, S. 47, 54, 162.

499«Коз дю пёпль», Париж, 1969, № 12, стр. 3; № 13, стр. 7; 1970, № 19, стр. 1. См. также: «Эст э уэст», 1969, № 430, стр. 25 и след.: «Пекин-рундшау», 1969, № 17, стр. 21 и след.

500«Коз дю пёпль», 1970, № 18, стр. 2. См. также брошюру: «Vaincre et Vivre. Dans les usines se lиve La Nouvelle Rйsistance», Paris, 1970, p. 19.

509«Ди Цайт», 1970, № 31, стр. 10; «Франкфуртер альгемайне цайтунг», 3 и 14 июля 1970 г.

512Например, «Рейнишер меркур», 1970, № 26, стр. 6; «Нойе Цюрхер цайтунг», 29 июля 1970 г.

513«Эте шод», Париж, 1970, № 7, стр. 2 и 7; «Монд», 2 июля 1970 г. См. также: «Идио энтарнасьональ», Париж, 1970, № 8—9, стр. 6—8, 14 и особенно 34.

514«Монд», 11 и 13 июня 1970 г.; «Дер Шпигель», 1970, № 26, стр. 118; № 31, стр. 88 и след.

517«Юманите руж», 1969, № 23, стр. 2; 1970, № 47, стр. 11; № 52, стр. 9; № 63, стр. 3; № 64, стр. 3, а также июльский специальный номер, стр. 1 и 3. См. также: «Юманите нувель», 1969, № 2, стр. 1 и след.

519«Линь руж», 1969, № 7, стр. 2; «Юманите руж», 1970, № 56, стр. 3; «Пекин-рундшау», 1969, № 15, стр. 30; № 46, стр. 19.

520«Санди телеграф», Лондон, 23 сентября 1963 г.; «Гардиан», Лондон, 11 ноября 1963 г.; «Дейли уоркер», Лондон, 18 сентября и 13 ноября 1963 г.

521См. в данной связи, в частности: «Вэнгард», 1965, № 3, стр. 3; 1967, № 1, стр. 16; № 6, стр. 5; 1968, № 3, стр. 5; № 4, стр. 5; 1969, № 2, стр. 13.

528Там же, 1967, № 1, стр. 8, 14; См. также: «Хэмер ор энвил», Лондон, 1966, № 3, стр. 31.

532«Ред фронт», 1967, № 1, стр. 23; 1968, январский специальный номер, стр. 28.

534«Statement on Czechoslovakia», London, 1968, p. 1 f.; См. также: «Пекин-рундшау», 1968, № 39, стр. 25 и след.

536«Ред фронт», 1968, № 1, стр. 7 и 17; «Вэнгард», 1967, № 5, стр. 12 и след.; № 6, стр. 3.

544См. в данной связи: «Вэнгард», 1968, № 1, стр. 13 и след.; «Ред фронт», 1968, № 11, стр. III.

546«Хиндустан таймс», Дели, 25 мая 1967 г.; «Пекин-рундшау», 1965, № 46, стр. 5; «Марксистискт форум», Упсала, 1966, № 3, стр. 18.

548См. также: «Франкфуртер альгемайне цайтунг», 12 ноября 1966 г.; «Пекин-рундшау», 1967, № 9, стр. 19.

549«Марксистискт форум», 1966, № 2, стр. 28 и след.; № 3, стр. 29—30, 37; № 4, стр. 27; 1967, № 1, стр. 18 и след.

552«Экспрессен», Стокгольм, 26 июня 1967 г.; «Ди вельт», 20 мая 1967 г.; Франкфуртер альгемайне цайтунг», 27 июня 1967 г.; «Афтонбладет», Стокгольм, 28 сентября 1967 г.

554«Пекин-рундшау», 1968, № 46, стр. 8 и след; 1969, № 19, стр. 34 и след.; № 43, стр. 29 и след.

558«Рейдио Фри Юроп, Фри уорлд анализис департмент», 3 сентября 1964 г.

566«Унгкоммунистен», Копенгаген, 1969, № 3, приложение; См. также: «Экстракт», Копенгаген, 1968, № 2, стр. 13.

567«Коммунистиск ориентеринг», 1967, № 15, стр. 4; «Ланд ог фольк», Копенгаген, 18 августа 1964 г.; .«Информашон», Копенгаген, 10 июля 1963 г.

568«Экстракт», l967, № 7, стр. 9; «Коммунистиск ориентеринг», 1968, № 7, стр. 3.

570«Коммунист», Копенгаген, 1968, № 3, стр. 2—8; «Монд», 21 сентября 1968 г.

573«Рейдио Фри Юроп…», 19 декабря 1963 г.; «Ди прессе», Вена, 14 октября 1963 г.; «Роте фане», 1963, № 4, стр. 16; 1968, № 100, стр. 2.

574«Роте фане», 1966, № 50, стр. 5; «Фольксштримме», Вена, 11 января 1966 г.

578«Франкфуртер альгемайне цайтунг», 11 января 1966 г.; «Аналюзе», Кёльн, 1967, № 3, стр. 4.

587«Функе», 1967, № 1, стр. 8; «Ди прессе», 27 декабря 1966 г.; «Роте фане», 1966, № 66—67, стр. 3.

592«Роте фане», 1968, № 103, приложение; 1965, № 37, стр. 3; 1968, специальный номер от 12 ноября, стр. 2.

593М. А. Суслов, О борьбе КПСС за сплочённость международного коммунистического движения, М., 1964, стр. 81. Примечательно, что в органе КПА «Фольксштимме» от 5 апреля 1964 г. как раз этот пассаж опущен. См. также: «Роте фане», 1964, № 14, стр. 6.

596«Роте фане», 1966, № 53, стр. 2 и 5, а также № 56, стр. 4; «Фольксштимме», 15 февраля 1966 г.; «Нойе Цюрхер цайтунг», 8 марта 1966 г.

601«Дер коммунист», 1970, № 38, стр. 10 и след.; 1969, № 26, стр. 7. См. также: «Роте фане», 1967, № 75, стр. 4; «Ред фронт», 1968, № 1, стр. 24; «Пекин-рундшау», 1969, № 46, стр. 27.

604«Дер коммунист», 1969, № 28, стр. 2; «Функе», 1969, № 40, стр. 2; «Роте гарде», Вена, 1969, № 4, стр. 12 и след.: «Роте фане», 1970, № 117, стр. 10.

605Согласно «Рейдио Фри Юроп, Ресёрч», 12 августа 1964 г., стр. 3 и 25 января 1967 г., стр. 4.

606«Вуа дю пёпль», 1964, № 29, стр. 2; № 32, приложение, стр. 11 и след.; № 37, стр. 3.

607Там же, 1965, № 18, стр. 22; См. также: «Алхемейн дахблад», Роттердам, 13 апреля 1965 г.

608«Роде трибюне», Амстердам, 1967, № 8, стр. 6 и след.; 1968, № 3, стр. 12; № 11, стр. 11; № 12, стр. 14; «Bya дю пёпль», 1966, № 35, стр. 17.

610«Де роде трибюне», Роттердам, 1966, № 8—9, стр. 1; № 10, стр. 4; заявление Синьхуа от 21 октября 1966 г.

613«Де роде трибюне», 1966, № 8—9, стр. 6; «Де курант», Амстердам, 28 марта 1967 г.

614«Де роде трибюне», 1966, № 10, стр. 5; 1967, № 12, стр. 10; «Роте фане», 1967, № 78, стр. 13.

615Образ мышления, при котором желаемое выдается за действительное; склонность выдавать желаемое за действительное (англ.). — Прим. ред.

617«Спартакус», Роттердам, 1964, № 3, стр. 5; «Де роде флаг», Амстердам, 1965, №3, стр. 1.

618Сообщение Синьхуа от 7 и 20 апреля 1969 г.; «Пекин-рундшау», 1969, № 15, стр. 30; № 17, стр. 20; № 45, стр. 26.

623См. в данной связи: «Роте фане», 1969, № 110, стр. 8 и след.; «Пекин-рундшау», 1969, № 44, стр. 23.

624«Националь-цайтунг», Базель, 17 сентября 1963 г. и 7 декабря 1966 г.; «Нойе Цюрхер цайтунг», 5 ноября 1963 г., 29 января 1964 г. и 18 сентября 1966 т.; «Эхо дер цайт», Реклингхаузен, 14 апреля 1963 г.

626«Нойе Цюрхер цайтунг», 22 и 26 августа 1965 г.; «Националь-цайтунг», 17 июля 1967 г.; «Вельтвохе», 14 августа 1964 г.

627«Этенсель», 1964, № 7, стр. 1—б и 1966, № 3, стр. 4; «Дер кларе блик», Берн, 1964, № 18, стр. 2.

630«Форвертс», Цюрих, 15 октября 1964 г.; «Нойе Цюрхер цайтунг», 1 мая 1964 г.; «Вельтвохе» от 8 мая 1964 г. и 22 апреля 1966 г.

635«Нойе Цюрхер цайтунг», 18 сентября 1965 г.; «Этенсель», 1965, № 15, стр. 17 и след. См. также: «Монд», 21 июля 1965 г.

644«Этенсель», 1967, № 31, стр. 8 и след. См. также: «Пуркуа па?», 1968, № 2600, стр. 50.

645«Октобр», 1964, № 1, стр. 1 и № 5, сор. 3; «Нюйе Цюрхер цайтунг», 4 ноября 1964 г.

646«Вуа дю пёпль», 1966, № 14, стр. 4; «Октобр», 1966, № 18, стр. 2; «Роте фане», 1967, № 74, стр. 5; «Пекин-рундшау», 1969, № 16, стр. 23 и № 44, стр. 22 и след.

648«Октобр», 1964, № 6, стр. 1; «Цюрхер вохе», 16 сентября 1966 г.; «Швайцер иллюстрирте», 1967, № 7, стр. 27.

655Raymond de Coulon, Résume des critiques.., Biel, 1965, p. 2; «Билер тагблат» от 1 августа 1967 г. и 9 февраля 1970 г.; «Нойтралитет», Базель, 1967, № 5, стр. 15; «Националь-цайтунг», 11 декабря 1967 г.

656«Форвертс», 25 июня 1968 г. См., кроме того: «Нойе Цюрхер цайтунг» от 17 августа 1967 г.

658Там же, 1966, № 3, стр. 58 и след.; 1969, № 1, стр. 34 и след.; «Фрихетен», Осло, 20 декабря 1962 г.

660«Пекин-рундшау», 1969, № 19, стр. 35 и след.; № 43, стр. 27 и след,; «Марксистиск форум», 1969, № 2, стр. 59 и след.; «Гнистан», 1969, № 8, стр. 8 и след.; «Клартэ», 1970, № 107, стр. 4.

661«Монд», 6 марта, 9 апреля и 14 июня 1964 г.; «Бюллетэн д’энформасьон марксист-ленинист», 1964, № 7, стр. 24 и след. В публикации «INTERDOC, Pro-Chinese Newspapers and Periodicals» (Гаага, 1969, стр. 25) высказывается мнение, что данная газета печаталась в Швейцарии.

662«Рейдию Фри Юроп, Фри уорлд анализис департмент», 16 апреля 1964 г., стр. 4; «Рейдио Фри Юроп, Ресёрч», 6 июня 1964 г.

663«Франс нувель», 1964, № 966; «Революсьон», Париж, 1964, № 10—11, стр. 28; «Франкфуртер альгемайне цайтунг», 23 июля 1964 г.

664«Вэнгуардиа обрера», 1967, № 21, стр. 1 и след.; 1969, № 41, стр. 1; «Вуа дю пёпль», 1964, № 42, стр. 11; 1966, № 31, стр. 18 и след.

665«Мадрид», Мадрид, 4 октября 1966 г., стр. 10; («Вуа дю пёпль», 1966, № 41, стр. 12 и № 50, стр. 8; «Вашингтон пост», 21 июля 1964 г.

666«Франкфуртер альгемайне цайтунг», 16 марта и 24 апреля 1967 г.; «Нойе Цюрхер цайтунг», 13 января 1968 г.; «Ди вельт», 14 февраля 1968 г.

667«Вуа дю пёпль», 1965, № 48, стр. 15; № 51, стр. 10; См. также: «Пекин-рундшау», 1969, № 45, стр. 24 и след.

668См. в данной связи: «Марксистиск форум», 1967, № 1, стр. 27; «Швейцерише политише корреспонденц», 23 октября 1969 г.

670«Пролетарию», Брюссель, 1964, № 1, стр. 1; фальшивое издание «Мундо обреро», 1963, № 12, стр. 2; «Вангуардиа обрера», 1970, № 56, стр. 2. См. в то же время: «Юманите», 14 сентября 1963 г.

671Цит. по: «Bya дю пёпль», 1964, № 48, стр. 15. См. также: «Пекин-рундшау», 1967, № 31, стр. 29.

672«Нью-Йорк таймс», 8 мая 1964 г.; «Революсьон», 1964, № 12, стр. 26 и след.; «Юманите нувель», 1966, № 16, стр. 5; «Нойе Цюрхер цайтунг», 17 ноября 1966 г.

673«Bya дю пёпль», 1965, № 7, стр. 17 и 47; «Октобр», 1966, № 14, стр. 3; в качестве свидетельства последнего времени см.: «Монд», 6 и 14 мая 1970 г.

674«Неос козмос», Афины, 1962, № 3 (цит. по: «Рейдио Фри Юроп, Фри уорлд анализис департмент», 5 августа 1964 г.); «Вуа дю пёпль», 1964, № 14, стр. 12.

676«Метанастис» (Афины?), 1967, № 5—6 (цит. по: «Роте фане», 1967, № 81, стр. 5 и след.; «Вуа дю пёпль», 1968, № l, стр. 10 и след.; «Нойе Цюрхер цайтунг», 26 ноября 1967 г.

678«Пекин-рундшау», 1969, № 17, стр. 20 и след. и № 45, стр. 25 и след.; См. также: 1966, № 50, стр. 20 и 1969, № 14, стр. 21; сообщения Синьхуа от 13 и 16 ноября 1968 г.

680«Юманите нувель» 1967, № 60, стр. 11; «Нуова унита», 1968, № 18, стр. 4, а также: 1969, № 42, стр. 2; № 43, стр. 4.

681«Клуб друзей ЭДА, Западная Германия, секретариат» (Гамбург?), циркулярное письмо № 1 от августа 1968 г.

682Передача радио Тираны на немецком языке от 30 ноября 1964 г.; «Социалистишес Дойчланд», 1965, № 2, стр. 7; 1966, № 3, стр. 8; № 6, стр. 2 и след.; 1967, № 26, стр. 4. См. также: «Аус политик унд цайтгешихте», Бонн, 18 мая 1966 г., стр. 22 (публикация «Коммунистическая деятельность в Федеративной республике в 1965 г.», подготовленная федеральным министерством внутренних дел); C. H. Boettсher, Eine neue КПД?, Köln, 1968, S. 55.

683«Социалистишас Дойчланд», 1967, № 26, стр. 4; 1965, № 2, стр. 5; № 5, стр. 6 и след.; «Дойчер информационсдинст», Бонн, 1967, № 1192, стр. 4.

684«Социалистишес Дойчланд», 1967, № 20, стр. 12; № 26, стр. 9; 1968, № 27, стр. 5.

686Публикация федерального министерства внутренних дел (См. выше примечание 1); «Кёльнер штадт-анцайгер», Кёльн, 14 декабря 1965 г.

687«Спартакус», 1967, № 2—3, стр. 14 и след.; «Роте фане», 1966; № 66—67, стр. 13 и след.; «Дойчер информационсдинст», 1967, № 1192, стр. 4.

688«Франкфуртер рундшау», Франкфурт-на-Майне, 24 апреля 1967 г.; «Дойчер информационсдинст», 1967, № 1191, стр. 3 и след.; «Дер Шпигель», 1967, № 21, стр. 68.

690См. также отчет федерального министра внутренних дел «Опыт изучения и отражения леворадикальных тенденций в 1967 г.», Бонн, 1968, стр. 31 и след.

692«Берлинер цайтунг», Восточный Берлин, 8 октября 1963 г.; «Националь-цайтунг», Восточный Берлин, 23 октября 1963 г.; «Фрайес фольк», 1968, № 3, стр. 9; «Ротер морген», 1967, № 12, стр. 8; «Рейнишер меркур», 1968, № 4, стр. 2.

693«Ротер морген», 1968, № 1, стр. 1; «Информационс-бриф», 1968, № 60, стр. 2—5; № 65, стр. 5.

694«Ротер морген», спецвыпуск, датированный августом 1968 г., стр. 12; «Дер Шпигель», 1968, № 38, стр. 93; № 48, стр. 68 и след.; «Вельт дер арбайт», Кёльн, 1968, № 50, стр. 7.

698Заявление Ауста на пресс-конференции в Гамбурге-Брамфельде 3 января 1969 г.; См. также: «Дойчланд-архив», 1969, стр. 2, 209; «Нойе политик», № 4, стр. 12; отчет федерального министра внутренних дел «Охрана конституции в 1968 г.», Бонн, 1969, стр. 66.

699См. также решение Правления ГКП, опубликованное в газете «Франкфурте альгемайне цайтунг» от 15 июля 1969 г.

Утверждения о том, будто КПГ(мл) будет вести пропагандистскую деятельность и в ГДР (см.: «Клартэ», 1969, № 85, стр. 4; «Чайна рипортинг сервис», Гонконг, 24 ноября 1969 г.), представляются маловероятными.

700«Ротер морген», 1968, № 12, стр. 3; «Ди вельт», 14 ноября 1968 г.; «Публик», Франкфурт-на-Майне, 1969, № 30, стр. 15.

701Даже в Гамбурге, где имеется сильная организация КПГ(мл), насчитывающая примерно 30 членов, а сам город, по собственным заявлениям этой организации, был буквально «наводнён» подобными плакатами, число недействительных голосов избирателей упало с 2 % в 1965 г. до 1,2 %. Этот процент недействительных голосов в Гамбурге оказался самым низким из вceх земель ФРГ.

703Листовка от 16 декабря 1968 г., воспроизведенная в «Ди вельт» 3 января 1969 г.

706Листовка «Заявление районной организации КПГ(мл) в Вассерканте», распространенная в Гамбурге и датированная 6 июля 1970 г.

708«Ребелль», Мангейм, 1969, № 11—12; «Берлинер экстра-динст», Западный Берлин, № 79, стр. 4.

709Листовка, датированная 16 декабря 1968 г.; «Индустри-варндинст», Бонн, 1969, № 15, стр. 7: «Дер Шпигель», 1969, № 37, стр. 68; «Берлинер экстра-динст», 1969, № 52, стр. 4.

710«Дер тагесшпигель», 31 декабря 1968 г.; «Санкт-Галлер тагблат», 19 января 1969 г.

711«Берлинер экстра-динст», 1970, № 24—25, стр. 3; «Ротер морген», 1970, № 3—4, стр. 5.

714Цит. по: «Политишер информационсдинст», Оснабрюк, 1968, № 8, стр. 10; См. также: Nikolaus J. Ryschkowsky, Die linke Linke, Mьnchen, 1968, S. 108.

715Циркулярное письмо районной организации от 21 апреля 1969 г.; "Ротер морген», 1969, № 4, стр. 3.

717«Франс обсерватёр», 5 сентября 1963 г.; «Эст э уэст», 1963, № 307, стр. 6 и след.; «Вельтвохе», 9 июля 1965 г.

718«Ньюсуик», 9 марта и 13 июля 1964 г.; «Ди тат», Цюрих, 16 августа 1964 г.

719Относительно появившегося позднее фальшивого издания «Революсьон» см.: «Пекин-рундшау», 1965, № 20, стр. 5.

720Циркулярное письмо от 28 октября 1967 г.; «Роте фане», 1967, № 74, стр. 1 и след.; а также: № 82, стр. 2 и след.; «Вуа дю пёпль», 1966, № 9, стр. 6.

721«Вуа дю пёпль», 1968, № 25, стр. 5; «Юманите нувель», 1967, № 75, стр. 11; № 80, стр. 2.

723«Зери и популлит», 11 мая 1966 г.; «Фигаро», 12 декабря 1967 г.; «Ди вельт», 11 декабря 1968 г.; «Пари жур», Париж, 16 апреля 1969 г.