О мнимом повороте Сталина к православной церкви

И.А. Курляндский

«Вопросы истории»,  9/2008

Курляндский Игорь Александрович - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН.

В 1999 г. в журнале «Наш современник» и ряде коммунистических и «патри­отических» средств массовой информации (газеты «За Родину, за Сталина!», «Русский вестник» и др.) без ссылок на источники, но с патетическими ком­ментариями были опубликованы сенсационные материалы, призванные сви­детельствовать, что в 1939 г., перед войной, сталинское руководство ради­кально изменило государственный курс по отношению к православной цер­кви, прекратило гонения на духовенство и верующих и провело в ноябре-декабре того же года массовую амнистию осужденных по церковным делам1. В «Указании ВЦИК и Совнаркома» за подписями председателя ВЦИК М.И. Калинина и председателя СНК В.И. Ленина от 1 мая 1919 г. за № 13666/2, адресованном председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому, со ссыл­кой на некое таинственное «решение ВЦИК и СНК» «указывалось» на необ­ходимость «как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов над­лежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстрели­вать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады». «Крово­жадное» и свирепое ленинское «указание» в публикациях обычно дополняет «Выписка из протокола № 88 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г.» с подзаголовком «Вопросы религии» за подписью И.В. Сталина. Со­держащееся в «выписке» решение обращено к «религии, служителям Рус­ской православной церкви и православным верующим». Оно отменяло «ука­зание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 г.» и «все соответствующие инструкции ВЧК-ОГПУ-НКВД, касающиеся преследования служителей Русской православной церкви и православно верующих». Один из пунктов гласит: «Признать нецелесообразным впредь практику органов НКВД в час­ти арестов служителей Русской православной церкви, преследование верую­щих». НКВД поручается «произвести ревизию осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительской деятельностью», освобо­дить тех из них, чья деятельность «не нанесла вреда советской власти». При­совокуплялось, что по «вопросу о судьбе верующих, находящихся под стра­жей и в тюрьмах, принадлежащих иным конфессиям, ЦК вынесет решение дополнительно». Дополняет «постановление» краткая «справка наркома внут­ренних дел СССР Л.П. Берии» от 22 декабря 1939 г. на имя Сталина. В ней (3) глава НКВД докладывал о «выпуске на свободу», со ссылкой на «постановле­ние Политбюро от 11 ноября 1939 г.», из лагерей - 12 860 человек и «из-под стражи» - 11 223. То есть 24 тысяч. По «справке Берии», из продолжавших отбывать наказание более 50 тыс. человек, «деятельность которых нанесла существенный вред советской власти», планировалось «освободить» еще около 15 тыс. заключенных и дела остальных «будут пересматриваться». Эти дан­ные и приводятся в обоснование утверждения о повороте сталинского руко­водства навстречу церкви еще до войны2.

 

Представляет интерес вопрос об обстоятельствах появления этих мате­риалов в прессе. Первым публикатором выступил журналист В.М. Марков, за которым числится «четверть века в профессиональной журналистике», комментаторская работа на радио, в газетах «Культура» и «Правда». В 2006 г. он был обозревателем московского общественно-политического еженедельника «Экономическая газета». О себе журналист пишет: «Идейные и куль­турные воззрения отмечу одним: "Back in the USSR."». Он так объяснил свою роль в публикации материалов: «Первопубликатором этих документов я стал случайно. Просто перед выходом книги Маршала Советского Союза Д.Т. Язова привелось немного поработать над ее версткой, а когда увидел в ней два ранее неизвестных сталинских документа, признаюсь: не утерпел, опубликовал в газете "За Родину, за Сталина!" (№ 7, сентябрь 1999 г.). На состоявшуюся через несколько месяцев конференцию, проводимую Инсти­тутом отечественной истории РАН совместно с Московской патриархией, к сожалению, захватил с собой всего 7-8 экземпляров - газета стала малень­кой сенсацией. Представители обеих сторон (кому досталась газета) говори­ли, что не менее интересен комментарий, - правда, когда я предоставил этот материал редакции журнала «Наш современник», она неожиданно заме­нила комментарий рассуждениями священника Дудко, что, конечно, боже­ственнее». Упоминая о конференции, автор, вероятно, имеет в виду прохо­дившую в Москве в июне 2000 г. международную конференцию «Христиан­ство на пороге нового тысячелетия», организованную совместно Институтом всеобщей истории РАН, Министерством культуры РФ и Московской патри­архией. Это событие, как видим, и было использовано для пропаганды мате­риалов. По Маркову, «документы» эти интересны тем, что якобы «опровер­гают» две распространенные «лжи»: «1) о "безбожном 70-летии", о якобы непрекращающихся гонениях на церковь и верующих, чем грешат и высшие иерархи РПЦ; 2) о том, будто бы И.В. Сталин обратил внимание на церковь, сменив гнев на милость, когда его вынудила к этому война». «Эти решения, видимо, принимались трудно», рассуждает Марков: «В памяти миллионов людей еще свежо было сотрудничество церкви с царизмом, с правящими классами угнетателей, с интервентами и белогвардейцами в годы Гражданс­кой войны, а после нее - участие иерархов РПЦ в организации антисоветс­ких выступлений. Кроме того, сильны были настроения примитивного ате­изма - "попоедства", культивируемые троцкистами»3.

 

Итак, впервые материалы «оказались» в верстке мемуаров Язова - отту­да и произошла «утечка» в газеты и «Наш современник», где они «обросли» комментариями священника-сталиниста. Так появились в ряде изданий из­вестные публикации «документов». Язов, бывший член ГКЧП, в мемуарах изложил «детективную» историю о том, как неизвестные, но преданные ро­дине «герои» «совершили подвиг», «спасли» в августе 1991 г. от уничтожения со стороны злокозненных «демократов» документы, «которые характеризо­вали И. Сталина как патриота и развенчивали грязные мифы вокруг его име­ни». Они якобы «и сегодня считаются секретными», находились «в специаль­ной камере, и вышколенные охранники не спускали с них глаз». По Язову, «сведения из сенсационных документов перечеркивают образ Сталина, кото­рый навязали нашему обществу Хрущев и его пособники». «Поэтому я не имею никакого морального права держать копии этих документов в ящике своего стола», - подытожил маршал. «В мои руки попали документы...» - это все, что сказано маршалом об их происхождении4. Вопрос, как попали (4) эти материалы в руки публикатора-маршала, остается без ответа: все попыт­ки автора этих строк связаться с бывшим министром обороны СССР оказа­лись тщетными.

 

В пропаганде этих материалов приняли участие и церковные люди. Один из первых публикаторов «документов», священник Д. Дудко, диссидент со­ветской эпохи, «прозревший» после перестройки и ставший духовником га­зеты «Завтра», полагает, что публикуемые им «сенсационные» «архивные находки» реабилитируют Сталина как «православного», «верующего» челове­ка («Он был верующим» - назвал свою статью Дудко). «При внимательном чтении этих документов», резюмирует он, «становится ясным, кто такой Ста­лин, какую роль сыграл он в деле спасения православных храмов от оконча­тельного разрушения и как он сумел сохранить жизнь, если не многим, то важным деятелям православной Церкви... Может быть, в какое-то время он потерял веру, но потом во всех борениях укрепился в ней»5. В пропагандис­тской «документальной» кинофальшивке «Сталин и разгром пятой колон­ны» «правильные» сталинские «документы» прочувствованным голосом на фоне кадров молящихся верующих, храмов и крестов зачитывает священник В. Чащин. Материалы эти пользуются популярностью и на православных форумах в Интернете, а также на сталинистских и коммунистических сайтах. Многочисленные анонимные авторы охотно их приводят в «опровержение» якобы «клеветы» о Сталине как «гонителе церкви», при этом подчеркивается вредная роль Ленина, Дзержинского, Л.Д. Троцкого и «троцкистов».

 

Не отстают от них и некоторые просталински настроенные литераторы и общественные деятели, открытые и безудержные сталинские апологеты - писатели С. и Е. Рыбасы («Сталин. Стратегия судьбы»), В.В. Карпов (в его «Генералиссимусе» «документы» воспроизведены факсимильно), популярные в «патриотических» кругах публицисты А.Б. Мартиросян («200 мифов о Ста­лине») и В.В. Кожинов, бывший председатель Комитета Государственной думы по делам религиозных организаций, член ЦК КПРФ В.А. Зоркальцев, правдист Ю.В. Емельянов, бывший председатель КГБ В.А. Крючков6 и мно­гие другие публикаторы и комментаторы этих «интересных» «архивных» на­ходок. Перечисленные авторы являются представителями маргинальной исто­риографии, - иначе говоря, пустопорожних публицистических писаний, - где подобные «документы» играют роль «звена» в цепи дилетантских рассуж­дений, наглом и навязчивом мифотворчестве, примитивных и грубых фаль­сификациях, искусственно рисующих Сталина в образе последователь­ного «друга» церкви, религии и верующих от начала 1920-х годов до конца его деятельности.

 

На маргиналов в историографии можно было бы не обращать внимания. Но на тех же «документах» основывает свои выводы о природе церковно-государственных отношений в 1930-е годы и ряд патентованных историков. В их числе доктора исторических наук А.И. Вдовин («Русские в XX веке», М. 2004), СИ. Васильцов (статья «XX съезд и русский вопрос в России»), Ю.А. Катунин (статья «Изменение политики партии и государства в отно­шении православной церкви в 1939 г.» и докторская диссертация с соответ­ствующей главой), Т.В. Волокитина (раздел «Власть и православные церкви в СССР и странах Восточной Европы (1944-1953 гг.)» в коллективной моно­графии «Москва и Восточная Европа. Власть и церковь в период обществен­ных трансформаций 40-50-х гг. XX века», М. 2007), Н.А. Нарочницкая (труд «Россия и русские в мировой истории», М. 2005), доктор философских наук, эксперт по вопросам церковно-государственных отношений В.А. Алексеев (брошюра «Тернистый путь к живому диалогу (из истории церковно-госу­дарственных отношений в 30-е - 50-е гг. XX столетия», М. 1999)7 и др.

 

Большинство авторов ссылается на некие «тайные архивы», где столь важные документы многие десятилетия, до 1999 г. были скрыты от общества, но точных архивных ссылок никто из них не дает. Нарочницкая, основыва­ясь на этих материалах, пишет о «едва ли не полной ревизии ленинской линии по религиозному вопросу, начиная с 1917 г.» и о начале в 1939 г. (5) радикального поворота советского государства навстречу церкви. При этом автор не делает попыток разобраться в надежности использованных источ­ников, а удовлетворяется изложением публикации Алексеева, якобы полу­чившего доступ в «секретные архивы». «Документы» удачно вписываются в концепцию Нарочницкой о «неофициальной смене курса государства по от­ношению к РПЦ», вызывающей «неприятие» у «ортодоксального больше­визма» и разрушительных «антихристианских сил». «Эта смена, как теперь становится известным из документов», по мнению Нарочницкой, «произош­ла совсем не в заключительный период войны, якобы вынужденно, и даже не в момент эпохальной встречи в кремле Сталина с тремя митрополитами РПЦ 4 сентября 1943 г., но значительно раньше... Эти документы дополняют кар­тину перемен в 30-е годы, подтверждают планомерный характер определен­ного поворота от цельной концепции 1917 года, являющейся частью всемир­ного исторического проекта, исполняемого в России определенным россий­ским отрядом, тесно связанным с общемировой структурой»8.

 

Т.В. Волокитина обусловливает этот «поворот» сталинского руководства тем, что «в условиях приближающейся мировой войны советское государство было вынуждено осуществить отступление в религиозных делах, в очередной раз продемонстрировав некоторое смягчение церковной политики». Однако в подтверждение приведены тот же «протокол постановления» и «справка Берии», сопровождаемые ссылкой не на архивные источники, а на карповcкого «Генералиссимуса»9, хотя известно, что этот труд наполнен фальшивка­ми и примитивными фальсификациями, частью - откровенно антисемитс­кого характера 10.

 

Легализации и попыткам введения в научной оборот сомнительных «до­кументов» способствует и создание псевдонаучной основы поверившими в их «подлинность» исследователями. Действительно, в 1939 г. тон антирели­гиозной пропаганды был несколько смягчен и даже «недобитые» в годы тер­рора остатки структур Московской патриархии («староцерковники») впер­вые использовались сталинским государством для распространения своего влияния в западных областях Украины, Белоруссии и в Прибалтике в 1939- 1940 гг., но нет почвы для утверждений о том, что был совершен серьезный поворот политического курса именно в сфере религии 11.

 

Вдовин, ссылаясь также на «Генералиссимуса», рассматривает «поста­новление Политбюро от 11 ноября» как часть происходившего в 1930-е годы «возрождения некоторых русских традиций», когда «власть сочла необходи­мым умерить антирелигиозный пыл партийных богоборцев» 12 - как если бы «партийные богоборцы» действовали самостоятельно - без санкции и ру­ководства сталинской власти. Между тем известные сталинские реверансы 1930-х годов в сторону частичной реабилитации старой России и возрожде­ния некоторых имперских символов не затрагивали сферы религиозной или церковной политики. Активисты и идеологи КПРФ Васильцов и СП. Обу­хов трактуют указанное «постановление» («прекращение гонений на церковь») как важнейшую часть мифического «русского консервативного проекта» Ста­лина, якобы введенного в действие до войны. Этот «проект» авторы проти­вопоставляют «плохому» космополитическому проекту закрытого доклада Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС, якобы «оклеветавшего» Сталина 13. Од­нако «русский консервативный проект Сталина» является политической фан­тазией подобных авторов и не находит подтверждения в источниках. С по­мощью ряда натяжек «проект Сталина» искусственно слеплен ими в целях политической реабилитации «вождя». Разумеется, без легенды о Сталине как «друге церкви и верующих» «русский консервативный проект Сталина» гре­шил бы явной неполнотой.

 

Под пером Рыбасов Сталин превращается в защитника православных украинского и белорусского народов от католических «козней». Для этого якобы он и издал «постановление от 11 ноября 1939 г.» «Почему это решение было принято сразу после польской кампании?» - фантазируют литераторы. «На этот счет может быть такой ответ: чтобы поддержать в западных районах (6) православных белорусов и украинцев в противовес полякам-католикам, ко­торые в Польше были людьми первого сорта... Мировой Революции в Евро­пе не случилось. Наоборот, там стали править национальные интересы, по­этому Сталин, понимавший силу польского католицизма, перечеркнул пре­жний завет», и «он убедился в своей правоте», когда православная церковь пришла на помощь во время войны. «Только не следует думать, что он, вспом­нив мечту матери видеть его священником, приобщил сердце к Богу, - стро­ят авторы дальнейшие предположения. - Его взаимоотношения с Богом нам неизвестны» 14.

 

Новая версия церковно-государственных отношений 1930-х годов, ос­нованная на «документах» Язова- Маркова, отражена и в ряде вузовских учеб­ников и хрестоматий, рекомендованных Министерством образования РФ, и стала, таким образом, частью государственных образовательных программ 15.

 

Более сложной позиции в вопросе о реальности церковной «оттепели» 1939 г. придерживается историк церковно-государственных отношений в XX в. М.В. Шкаровский. В своих трудах он не ссылается на сомнительные тексты «документов» Язова-Маркова. В то же время, не приводя каких-либо других источников, он пишет о «серьезных переменах», якобы наступивших с осени 1939 г., ввиду изменения курса правительства «с интернационально-комму­нистического на национально-патриотический». Сама констатация такой смены курса грешит упрощением, и положение не спасают глухие упо­минания о разосланных с конца 1938 г. «закрытых циркулярах различных административных органов» с «указаниями проявлять сдержанность в лик­видации храмов» 16. Шкаровский не делает в данном случае ссылок на источ­ники, не указывает ни дат, ни названий этих «циркуляров», не цитирует ни один из них. Между тем ВЦИК в ряде своих документов 1937 г., то есть в разгар антицерковного террора, тоже давал указания о необходимости сдер­жанности в деле закрытия храмов. Такие призывы «проявлять сдержанность» и не увлекаться администрированием в деле закрытия церквей обычно со­провождали антицерковную политику большевиков и поэтому не могут счи­таться доказательством «серьезной перемены» курса.

 

Ссылаясь на сокращение антицерковных акций в 1939-1940 гг., Шка­ровский пишет о «создании видимости религиозной терпимости в стране» в связи с включением в состав СССР осенью 1939 г. новых территорий с круп­ной православной диаспорой, где требовалось проводить более осмотритель­ную религиозную политику. Разумеется, советскому руководству приходи­лось учитывать интересы этой части населения, но этот факт сам по себе не дает достаточного основания, усматривать «серьезную перемену» церковно-государственного курса в СССР в целом. Бездоказательно, без какой-либо опоры на источники Шкаровский пишет, что якобы «в 1939 году произошло изменение курса государственной религиозной политики, закончился пери­од открытого активного наступления на Церковь» 17. Некоторое смягчение антирелигиозного курса с 1939 г. - не то же, что его «изменение» или «серь­езная перемена», а о том, что наступление на Церковь продолжалось и в 1939-1941 гг., свидетельствуют факты.

 

Распространение версии о «сталинской церковной оттепели» 1939 г., при дружном молчании специалистов по церковно-государственным отно­шениям в советский период, вызывает необходимость всестороннего анализа используемых в пропаганде материалов для установления их подлинности и достоверности. Действительно, будь эти материалы подлинными, они опрокидывали бы утвердившееся в историографии представление о вынужденно­сти перемены сталинского церковного курса событиями Великой Отечествен­ной войны.

 

Прежде всего, рассмотрим так называемое «Указание Ленина от 1 мая 1919 г. за № 13666/2» о «борьбе с попами и религией». В практике партийно-государственного делопроизводства не существовало документов с названи­ем «Указание». ВЦИК и Совнарком не издали ни одного документа с таким названием за всю свою деятельность. Существовали только постановления и (7) декреты за подписями глав этих органов (см. сборники «Декреты советской власти»), при этом порядковых номеров таким документам не присваивалось. Однако во всех упомянутых сомнительных публикациях «указанию» присвоен порядковый номер 13666/2, что подразумевает наличие многих тысяч «указа­ний» в государственном делопроизводстве. Ни один из подобных документов не известен историкам, не выявлен в архивах, никогда не публиковался. Разу­меется, подобный номер выдуман фальсификаторами для того, чтобы иметь возможность ввести в него апокалиптическое «число зверя», придать бумаге ярко выраженный мистический характер, связать его с «сатанинской» стихией российского большевизма, которой якобы и положил предел мудрый «госу­дарственник» Сталин. В данном случае расчет делался не на интеллектуалов, а на массовое сознание. «Чертова дюжина» и «три шестерки» в «ленинском доку­менте» должны были бить по восприятию простого верующего человека. Не случаен и выбор даты - 1 Мая, День международной солидарности трудящихся.

 

За всю свою партийно-государственную деятельность Ленин не подпи­сал ни одного документа с названием «Указание» - ни с тремя шестерками, ни без. Не существовало никакого антирелигиозного документа Ленина от 1 мая 1919 г. и под другим названием (постановления, записки, телеграммы, декрета и проч.). В Российском государственном архиве социально-полити­ческой истории (РГАСПИ) хранится фонд документов Ленина, в него вклю­чались все ленинские документы. Ныне все документы ленинского фонда рассекречены и доступны для исследователей, так как государственных тайн в них не содержится. «Указание Ленина от 1 мая 1919 г.» в РГАСПИ отсут­ствует 18. Как, заметим, и все остальные «указания». Все документы Ленина в РГАСПИ каталогизированы строго по датам. Среди бумаг, относящихся к 1 мая 1919 г., нет антирелигиозных - это несколько подписанных Лениным постановлений Малого СНК, заседание которого состоялось в этот день (они касаются мелких хозяйственных вопросов)19, а также несколько резолюций на входящих телеграммах20.

 

Отсутствует «Указание Ленина от 1 мая 1919 г.» и в Государственном архиве РФ, где хранятся фонды СНК и ВЦИК21. Отрицают наличие этого «документа» в своих официальных письмах Центральный архив ФСБ и Ар­хив Президента РФ22. Таким образом, «Указание Ленина от 1 мая 1919 г.» отсутствует во всех профильных по этой тематике государственных и ведом­ственных архивах России. Равным образом не существовало никакого сек­ретного «решения ВЦИК и СНК» 1917-1919 гг. о необходимости «как мож­но быстрее покончить с попами и религией», во исполнение которого «Ука­зание Ленина от 1 мая 1919 г.» будто бы было выпущено. Не существует никаких «инструкций ВЧК-ОГПУ-НКВД» со ссылками на это «указание» (якобы отмененных вместе с «указанием» в 1939 г.), нет никаких документов о его исполнении23.

 

Более того, содержание мнимого «Указания» противоречит фактичес­кой стороне истории церковно-государственных отношений 1918 - начала 1920-х годов. При фабрикации «документа» проявилось грубое историческое невежество фальсификаторов. Документы СНК РСФСР свидетельствуют, что в 1919, и в 1920 г., и в начале 1920-х годов по распоряжению Наркомата юстиции РСФСР отдельные церкви неоднократно передавались в распоря­жение общин верующих, а решения местных властей об их произвольном закрытии отменялись. Подобная практика, при действии «указания Ленина от 1 мая 1919 г.» или подобного ему документа, была бы совершенно невоз­можна. VIII отдел Наркомюста 23 апреля 1919 г. сообщил Управлению дела­ми СНК, что «если железнодорожная церковь при станции Курска представ­ляет отдельное здание, то препятствий к передаче ее в распоряжение групп верующих не имеется». Разъяснение Наркомюста представляет собой ответ на адресованное Ленину прошение общего собрания железнодорожных ра­бочих Курска, «решительно протестующих против закрытия церкви»24. Вла­сти в данном случае не могли не посчитаться с настроениями среди «господ­ствующего класса», пусть, с их точки зрения, отсталыми. В начале ноября (8) 1919 г. в СНК поступило ходатайство верующих Троице-Сергиевой Лавры б неправомерном закрытии на территории Лавры ряда храмов. Оно было при­нято к рассмотрению, и Управляющий делами СНК В.Д. Бонч-Бруевич пред­писал VIII отделу НКЮ «расследовать обстоятельства и сообщить мне для доклада Председателю СНК». «Необходимо получить точные сведения», пи­сал он далее, «почему эти церкви были закрыты. Декрет об отделении церкви от государства не предусматривает этого обстоятельства - вмешательства местных властей в религиозные права граждан»25. Можно упрекнуть этого государственного деятеля в лицемерии, так как известно и о потворстве цен­тральной власти местным властям в их антицерковной деятельности - вне оглядок на декреты. Известна и судьба самой Лавры, закрытой властью спустя несколько лет. Но нельзя не заметить, что выборочно, как и в этом случае, власть могла и демонстрировать свою «веротерпимость», даже идти навстречу верующим в вопросе отмены закрытия храмов. Отсюда призыв Бонч-Бруевича «расследовать», сообщить «точные сведения» для его докла­да Ленину, его ссылка на «Декрет», отповедь местным властям.

 

Вообще, одним из основных методов борьбы с церковью в годы граж­данской войны со стороны центральной большевистской власти было созна­тельное и молчаливое попустительство. Местным властям негласно давался своего рода «карт-бланш» действовать в духе своего революционного право­сознания и сообразовываясь с конкретной обстановкой. Такая практика по­зволяла Центру отмежевываться от многих непопулярных антицерковных акций. Можно было объявлять их при случае «левацкими» заскоками и пере­гибами. Никаких директивных, централизованных, всеобщих указаний (вро­де «уничтожай повсюду церкви и духовенство»), даже секретных, при такой политике не требовалось. Достаточно было «развязать руки» товарищам на местах.

 

Инициаторами гонений при таком подходе становились не только и не столько карательные органы (местные ЧК), но практически все органы со­ветской власти (различного рода советы, исполкомы, президиумы, земель­ные комитеты, ревкомы), а также направлявшие их деятельность партийные организации. Многочисленные жалобы верующего населения с мест на ан­тирелигиозный произвол властей в большинстве случаев игнорировались Центром. В архивах немало ярких примеров подобного рода. Монахини Коло­менского женского монастыря после Октября 1917 г. получили возможность жить в виде женской трудовой коммуны, но она просуществовала недолго. В августе 1919 г. Коломенский горисполком произвел обыск-разграбление в мо­настыре, запечатал его помещения. Монахини 19 августа направили коллек­тивное письмо Ленину. «Все почти монахини крестьянского сословия, живу­щие своим трудом - рукоделием. Зачем же их обирать и стеснять? Вы пише­те, что рабоче-крестьянское правительство не вмешивается в дела веры, но верующим жить не даете. Просим возвратить все взятое в нашем монастыре». Монахини заметили, что в монастыре продолжаются обыски и все имуще­ство продолжают расхищать и вывозить. Какова же была реакция высшей власти на эту слезную просьбу трудящихся? Письмо попало к Бонч-Бруевичу, который написал на бумаге краткое и выразительное: «В архив»26.

 

3 сентября 1919 г. около 400 сестер Серафимо-Девеевского женского монастыря отправили жалобу на имя Бонч-Бруевича. Нижегородский губер­нский земельный отдел отнял у общины из 1600 человек всю монастырскую землю (91 дес.) вспаханную сестрами, за отсутствием конфискованного ранее скота, «на себе» (то есть запрягаясь вместо лошадей)27. Реакции СНК, Лени­на не последовало никакой. Позднее и сестер из монастыря выкинули и он был закрыт.

 

Главным актом, на котором власти основывали свои антицерковные и антирелигиозные действия, оставался никогда не отмененный Декрет об от­делении церкви от государства 1918 г., а не мифические «указания».

По отношению к православному духовенству политика большевистской власти не была направлена на его тотальное физическое уничтожение, как (9) пытаются внушить обществу авторы фальшивки. В 1920-х годах не меньшее значение, чем массовым репрессиям, придавалось тактике раскола церкви изнутри с целью разрушения ее канонических структур. Для этого использо­вались группы лояльных к власти представителей духовенства, которые ста­новились объектами манипуляций. Подобные задачи и в 1930-е годы выпол­нялись силами ВЧК-ОГПУ-НКВД, что было бы совершенно невозможно, если бы перед ними стояла задача «повсеместного» уничтожения духовен­ства. Глава советских карательных органов Дзержинский, на имя которого Ленин якобы отправил зловещее «указание», писал своему заместителю М.Я. Лацису 9 апреля 1921 г.: «Мое мнение - церковь разваливается, этому надо помочь, но никоим образом не возрождать в обновленческой форме. Поэтому церковную политику развала должен вести ВЧК, не кто-либо дру­гой»28. Дзержинский не раз демонстрировал гибкость в методах борьбы с церковью. 11 марта 1921 г. он издал циркуляр о порядке ликвидации Мос­ковского объединенного совета религиозных общин и групп за якобы «кон­трреволюционную деятельность». Он при этом ориентировал чекистов на борьбу с теми религиозными обществами, которые «под флагом религии от­крыто ведут агитацию, способствующую развалу Красной армии, против ис­пользования продовольственных разверсток и тому подобного». И вместе с тем предписывал работникам ЧК: «К общинам, не приносящим вреда проле­тариату, должно проявлять отношение самое осторожное, стараясь не раз­дражать религиозные объединения, не руководимые каким-либо контррево­люционным центром, каким оказался Московский объединенный совет. При проведении циркуляра строго воздерживайтесь от каких-либо мероприятий, могущих возбудить нарекания на агентов нашей власти в смысле... стеснения чисто религиозной свободы»29. Этот реальный источник противоречит утвер­ждению об ориентации ВЧК на «повсеместное» уничтожение духовенства.

 

Известен действительный документ, циничное письмо Ленина В.М. Молотову от 19 марта 1922 г. об использовании обстановки голода для удара по церкви, как идеологическому противнику30. Разумеется, авторы фальшивок использовали широкую известность именно этого письма, как факта крайне­го политического цинизма и мизантропии, чтобы попытаться выстроить в сознании людей ложный псевдоисторический ряд - раз Ленин призывал к гонениям в 1922 г., то можно поверить, что он призвал к тотальному разгро­му церкви еще в 1919 г., и т.д.

 

Таким образом, даже если отвлечься от архивных и делопроизводствен­ных деталей, доказывающих подложность так называемого «указания Лени­на от 1 мая 1919 г.», подобный документ вообще не мог появиться на свет, так как он не вписывается в реальную картину гонений за веру и антицер­ковных акций советского государства в 1918-1923 годы. Нормативные акты, которыми обосновывались гонения на церковь, преследования и ограниче­ния в правах верующих, хорошо известны в историографии: декрет об отде­лении церкви от государства и школы от церкви от 20 января 1918 г., лишав­ший церковь права собственности и юридического лица; майское 1918 г. решение о создании «ликвидационного» отдела Наркомюста; инструкция Наркомюста от 30 августа 1918 г., лишавшая церковь прав миссионерской, благотворительной и культурно-просветительской деятельности (дальнейшие документы воспроизводили эти положения); постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О мерах по усилению антирелигиозной работы» от 24 января 1929 г.; постановление Политбюро ЦК от 28 февраля 1929 г. об изменении статьи Конституции РСФСР, лишавшем верующих права «религиозной пропаган­ды» при сохранении свободы пропаганды атеистической (перешло и в «ста­линскую» Конституцию СССР 1936 г.); постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г. с последующими инст­рукциями к нему; постановление ЦИК и СНК СССР «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений» от 11 февраля 1930 г. и др. Ни один из перечисленных антицерковных актов «де-юре» не был отменен Сталиным даже в период его так называемого «ли(10)берального» курса 1943-1953 гг., а в инструкции Совета по делам Рус­ской православной церкви уполномоченным Совета на местах от 5 февраля 1944 г. воспроизведено большинство запретительных и ограничительных мер постановления «о религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 года31.

 

Помимо перечисленных нормативных актов не следует забывать, что в марте 1919 г. на VIII съезде РКП(б) была принята Программа партии, обяза­тельная для всех коммунистов и действовавшая, разумеется, весь период сталинского правления, с пунктом 13-м - о «полном отмирании религиозных предрассудков» в новом коммунистическом обществе. Партия должна была содействовать «фактическому освобождению масс от религиозных предрассуд­ков», при этом требовалось «избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма»32. Программа партии и определяла тот антирелигиозный и антицерковный курс, который оставался неизменным на всех этапах существования советского государства до «пере­стройки», несмотря на различные тактические «приливы» и «отливы».

 

Итак, анализом источников устанавливается, что «указания Ленина от мая 1919 г.» о борьбе с попами и религией не существовало, а приводимый в разных изданиях его текст является грубой фальшивкой, сочиненной специально для того чтобы «подкрепить» собой другую фальшивку, показы­вающую мнимую расположенность Сталина к церкви и «православно верую­щим» еще до войны.

 

Таким же грязным подлогом является и так называемое сталинское «По­становление Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г.» - об «отмене» несуществующего «документа», «Указания Ленина от 1 мая 1919 г.». Но даже если отвлечься от вопроса о подлинности самого «указания» Ленина, суще­ствуют другие надежные доказательства подложности «либерального» «ста­линского документа» 1939 года.

 

Все протоколы Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) за 1919-1952 гг. хра­нятся в РГАСПИ (ф. 17, оп. 3, 163) и теперь доступны для исследователей. Рассекречено и большинство протоколов Особых папок к заседаниям По­литбюро за все эти годы (ф. 17, оп. 162), а также большая часть материалов к ним (ф. 17, оп. 166). В «особых папках» откладывались постановления По­литбюро по разным секретным вопросам (обороны, НКВД, НКИД и др.). Датированные 11 ноября 1939 г. решения Политбюро действительно были. Однако никаких церковных вопросов они не касались. Номера обобщенных протоколов к заседаниям Политбюро присваивались в порядке очередности после очередного съезда партии и, соответственно, выборов нового состава Политбюро. Обобщенный протокол Политбюро ЦК ВКП(б) от 10 ноября - 10 декабря 1939 г., включающий и решения от 11 ноября 1939 г., значится в архиве под номером ДЕВЯТЬ (РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, д. 1016). А в опублико­ванном подложном «постановлении» у протокола Политбюро значится но­мер восемьдесят восемь (а в других публикациях - девяносто восемь). Это доказывает, что фальсификаторы никогда не работали в архивах, они даже не потрудились ознакомиться с порядковыми номерами протоколов Политбю­ро. Цифра была взята «с потолка».

 

В большинстве публикаций «постановления» фальсификаторы ставят гриф «особая папка». Режим «особой папки» в делопроизводстве протоколов Политбюро распространялся на особо секретные вопросы, связанные с обо­роной, безопасностью, внешней политикой, организацией массового терро­ра против населения, различных локальных репрессивных кампаний, тайных политических убийств и т.д. Это была секретность в квадрате - особое сек­ретное делопроизводство внутри общего делопроизводства Политбюро как негласного антиконституционного органа власти в СССР и инструмента дик­татуры Сталина. Имеется Особая папка и к протоколу Политбюро ЦК ВКП(б) II  ноября 1939 г., она рассекречена, хранится в архиве. Однако вопросы религии и там не рассматривались33.

 

Из материалов к этой Особой папке видно, что в тот день под грифом «ОП» рассматривались следующие вопросы. Первым прошел вопрос Коми(11)тета обороны СНК СССР (КО) «О покупке у американской фирмы "Коуз Лабораторис" походной авиамастерской», для чего предполагалось выде­лить 30 тыс. долларов. Второй вопрос, также Комитета обороны, - «Об импорте 43 металлорежущих станков для Наркомата вооружения». Далее рассматривался проект постановления КО «Об увеличении численности и материальном обеспечении конвойных войск НКВД Союза СССР»34. Мо­тив этого шага в записке Сталину от 9 ноября Берия объяснил так: «В связи с воссоединением Западной Белоруссии и Западной Украины с Ук­раинской и Белорусской Советскими Республиками - конвойные войска НКВД должны принять под охрану тюрьмы, конвоирование по плановым маршрутам, обслуживание организуемых областных судов и военных три­буналов, а также конвоирование заключенных по железным дорогам эше­лонными конвоями. Значительное увеличение объема задач, возложенных на конвойные войска, вызывает необходимость увеличения их численнос­ти». На письме Берии Сталин начертал «За. И. Ст.»35. История посмея­лась над изготовителями фальшивок: в день, когда, по их вымыслу, вождь подписывал «гуманный акт», Сталин и Берия приняли решение, направ­ленное на организацию массовых репрессий во вновь присоединенных к СССР территориях. 11 ноября Политбюро также утвердило подписанное Сталиным и Молотовым постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О пе­ресмотре караульной службы», согласно которому предписывалось пере­вести ряд складов РККА на военизированную вольнонаемную охрану. Письмо с предложением Комитета обороны на этот счет было также ут­верждено Сталиным36. Вот и все решения Особой папки Политбюро за день 11 ноября 1939 года.

 

Таким образом, гриф «особая папка» был поставлен фальсификаторами для создания видимости особой важности, секретности публикуемого ими сенсационного «документа».

 

Некоторый интерес представляют и другие решения Особой папки к протоколу № 9 заседания Политбюро от 10 ноября - 10 декабря 1939 года. 23 ноября было принято решение о закрытии печально известной Соловец­кой тюрьмы и передаче Соловецких островов в ведение Наркомвоенфлота. Это был вовсе не «реабилитационный» шаг. Заключенных перевели в другие тюрьмы37. А 23 ноября был утвержден очередной протокол Комиссии По­литбюро по судебным делам - из 116 пунктов осужденных большинство проходило по «контрреволюционным делам». Встречались среди них и сле­дователи, и начальники местных органов НКВД, привлеченные к ответствен­ности за «незаконные методы следствия» в ходе операции по выявлению козлов отпущения за «перегибы» террора. У ряда «контрреволюционеров», осужденных и утвержденных Комиссией Политбюро в этот день на расстрел, как отягчающее обстоятельство, в альбоме особо помечено: «сын служителя религиозного культа»38. Была дана санкция на убийство и одного бывшего священника. Некто Ф.Д. Сапожников обвинялся в шпионаже в пользу Ан­глии, участии в повстанческой контрреволюционной организации и в ан­тисоветской агитации среди населения Северо-Кавказского края. В справ­ке помечено: «В прошлом служитель религиозного культа и судим за кон­трреволюционную деятельность». Комиссия Калинина решила: «Согласиться с применением расстрела к Сапожникову Ф.Д.»39. Одно из постановлений «обобщенного» протокола касалось подготовительных мероприятий к Катынской трагедии. В докладной записке от 3 декабря Берия известил Молотова о взятии на учет значительного количества кадровых офицеров бывшей польской армии. В Западной Украине таких оказалось 827 человек, в Запад­ной Белоруссии - 368, всего 1195 (из них уже было арестовано 289). «Среди них, как установлено НКВД, - писал Берия, - ведется усиленная работа по сколачиванию всякого рода антисоветских организаций и группировок... В связи с этим дано указание НКВД Украинской ССР и НКВД Белорусской ССР - арестовать всех взятых на учет кадровых офицеров бывшей польской армии». Автографы на бумаге: «За - Молотов. Сталин. К. Ворошилов. Кага(12)нович». Постановление Политбюро: «Утвердить предложение НКВД об аре­сте всех взятых на учет кадровых офицеров бывшей польской армии»40 Под тем же протоколом прошло преступное решение от 9 декабря о массовом выселении осадников с семьями из Западной Украины и Западной Белорус­сии (автографы «за» Молотова, Сталина, Ворошилова, Микояна). Всего ре­шено было выслать 13 434 семьи с предписанием «использовать их на разра­ботках Наркомлеса»41.

 

Отсутствие подложного «документа» от 11 ноября 1939 г. засвидетель­ствовано отрицательным ответом из Центрального архива ФСБ, где хранятся документы НКВД, и из Архива Президента РФ, где хранится фонд Политбю­ро ЦК (за исключением протоколов к заседаниям Политбюро, переданных в РГАСПИ)42. В истории партийно-государственной практики не было случа­ев гласной или секретной отмены ленинских документов. Поэтому напрасно поражается маршал Язов: «Поразительный факт: Сталин ослушался Лени­на...»43 и пр. Не было такого «поразительного факта». В СССР - от середи­ны 1920-х годов до «перестройки» - незыблемо существовал культ личности Ленина, который официально исповедовали все партийные и государствен­ные работники (независимо от степени их искренности). Если ленинская линия по каким-то вопросам ревизовалась, как в случае свертывания нэпа и перехода к сплошной коллективизации, то делалось это исподволь, под обя­зательным прикрытием соответствующих цитат из Ленина, с демонстрацией верности ленинским идеям и установкам. Даже в самых секретных бумагах отсутствовала критика Ленина, любое порицание его действий или докумен­тов было абсолютно невозможно для руководителей всех уровней - от Ста­лина до рядового работника райкома партии.

 

Не проводилось никакой массовой амнистии осужденных по церков­ным делам ни в ноябре-декабре 1939 г., ни в 1940, ни в 1941 г. якобы во исполнение постановления от И ноября 1939 г., в чем легко убедиться, ана­лизируя электронную базу гонений на верующих по сайту Православного Свято-Тихоновского института, многие годы целенаправленно собирающего данные о репрессиях священно- и церковнослужителей и мирян за годы советской власти44. Уменьшение размаха гонений и так называемая «бериевская» амнистия весны-лета 1939 г. касались исправления «ежовских переги­бов», прекращения политики «Большого террора» и нисколько не были свя­заны с изменением церковной политики государства. Центральный архив ФСБ не содержит никаких документов, свидетельствующих о массовой ам­нистии по церковным делам с ноября 1939 года45. Таким образом, «справка» Берии от 22 декабря 1939 г. на имя Сталина о мнимом выпуске в ноябре и декабре десятков тысяч человек, пострадавших по церковным делам, и о якобы готовившемся массовом пересмотре десятков тысяч других подобных дел является такой же фальшивкой, как и «указание Ленина от 1 мая 1919 г.» и «постановление Политбюро от 11 ноября 1939 г.»

 

Вопреки версии о «либеральном повороте» Сталина к церкви и верую­щим в 1939 г. и отмене им гонений, 1940-1942 гг. отмечены новыми жесто­кими репрессиями по «церковным» делам. Масштаб гонений, разумеется, был не тот, что в 1937-1938 гг. (да и осталось священников к тому времени уже меньше), но сами гонения прекращены не были. Органы НКВД и ста­линской юстиции продолжали в массовом порядке фабриковать дела против священно- церковнослужителей и мирян, что было бы совершенно невоз­можно, если бы действовал сталинский «документ» о прекращении гонений, подобный «Постановлению Политбюро от 11 ноября 1939 г.». Продолжались расстрелы. По данным исследователя гонений на церковь, преподавателя Свято-Тихоновского православного института Н.Е. Емельянова, в 1939- 1940 гг. совершалось по 1100 казней в год по церковным делам, в 1941 - 1942 - последовали новые тысячи казненных. И только с 1943 г. (в результате дей­ствительного, а не мнимого поворота государственной политики) число реп­рессий резко сокращается. Однако и этот отказ от искоренения религии в кратчайшие сроки, замечает Емельянов, «не означал прекращения преследо(13)вания церкви. Хотя и в меньших масштабах, чем прежде, аресты архиереев, священников и активных мирян продолжались в послевоенный период»46. По данным правительственной Комиссии по реабилитации жертв полити­ческих репрессий, только в 1940 г. было арестовано 5100 церковников, рас­стреляно 1100, в 1941 г. арестовано 4000, расстреляно - 190047.

 

Продолжалась и фабрикация групповых дел. В 1940-1941 гг. органы НКВД в Архангельске «раскрыли» «контрреволюционную монархическую церковную организацию» схиепископа Петра (Федоскина), в 1942 г. сочини­ли «дело духовных дочерей архимандрита Серафима (Климкова)» в Москве и «антисоветской церковной организации» в Котласе48 В докладе уполномо­ченного КПК по Орджоникидзевскому краю Астраханцева члену Политбюро ЦК А.А. Андрееву «Об антирелигиозной пропаганде в Орджоникидзевском крае» от 18 июня 1941 г. говорится о вскрытых в крае в 1940-1941 гг. церков­ных антисоветских центрах. В частности, в Буденновском районе, «являв­шемся за последнее время центром контрреволюционного тихоновско-имяславского церковного подполья, функционировало 4 церкви, в одной из кото­рых вскрыт и ликвидирован подпольный монастырь», во второй половине 1940        г. ликвидирован «церковно-повстанческий центр». В ряде районов края были обнаружены «законспирированные кельи и молитвенные дома, обита­емые, в большинстве своем, беглыми монашескими элементами, бывшими попами и особенно ревностными фанатиками-верующими». Они «разверну­ли свою контрреволюционную клеветническую деятельность, направленную к подрыву колхозного строительства и оборонного могущества СССР»49.

 

Партийные и советские органы в 1940-1941 гг. добивались усиления антирелигиозной работы. 27 февраля 1940 г. был издан приказ Наркомпроса РСФСР «Об антирелигиозной пропаганде в школах». 17 декабря 1940 г. бюро Орджоникдзевского крайкома партии вынесло постановление «О состоянии антирелигиозной работы в крае», содержавшее предписание «широко раз­вернуть антирелигиозную работу среди верующих, обратив особое внимание на постановку групповой и индивидуальной агитации»50. 26 февраля 1941 г. секретарь ЦК КП Белоруссии по пропаганде В.Н. Малин направил в Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) докладную записку «Об усилении анти­религиозной работы в западных областях Белоруссии», в которой отмечал недостатки борьбы с «вредительской деятельностью священников»51.

 

А вот некоторые строки из «индивидуальных» церковных дел 1940-1942 годов. А.В. Балашова в одном из сел Тамбовской области после закрытия церкви организовала у себя на дому хор бывших певчих, участвовала в со­вершении треб. Она была арестована по доносу односельчанина в сентябре 1941 г., приговорена к расстрелу, замененному 10 годами лагеря. М.А. Кригер, арестованная в августе 1940 г. по обвинению в «антисоветской агитации среди верующих», получила 7 лет лагерей. Священнослужитель Г.Ф. Гиацин­тов был в октябре 1941 г. осужден на пять лет (статья 58 10). И таких «дел» -многие тысячи52.

 

Можно считать доказанным, что никакого «либерального» поворота церковно-государственного курса в 1939 г. в СССР не было.

 

Институт российской истории РАН посылал ряду пропагандистов так называемых «документов» запросы об источниках их сенсационных откры­тий. Однако ответы на большинство из них получены не были. Только автор «Генералиссимуса» сообщил: «Кроме указанных Вами источников, ничего сообщить не могу. Хранится в архиве Политбюро. В. Карпов»53. Но, как уже было показано, произведенная комплексная проверка во всех профильных государственных и ведомственных архивах страны не подтвердила сообще­ние литератора. В «архиве Политбюро», то есть в фонде Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б), хранящемся в Архиве Президента РФ (АП РФ, ф. 3), этих материалов нет и не было, так как вообще не существовало в реальности. Из цитированного ответа Карпова видно, что с понятием «источники» в науч­ном смысле он не знаком. Как и отец и дочь Рыбасы, Карпов, непрофесси­онально занимаясь сталинской темой, никогда не «снисходил» до работы в (14) архивах. За свой апологетический и недобросовестный «труд» о Сталине Кар­пов был награжден Шолоховской премией.

 

Опубликованные в ряде подобных сочинений материалы по истории церковно-государственных отношений в 1919 и в 1939 гг. являются нацио­нал-коммунистическим подлогом, грубо сфабрикованным в конце 1990-х годов для достижения грязных политических целей - формирования и внедрения в общественное сознание мифа о расположенности Сталина к церкви и пра­вославной религии, создания положительных образов «православного» Ста­лина и «патриотического» сталинского руководства. Соответственно, все сюжеты в историографии и в учебных пособиях и хрестоматиях, толкующие о радикальном изменении государственно-церковного курса до войны, не соответствуют действительности.

Примечания

1. ДУДКО Д. Он был верующим. - Наш современник, 1999, № 12; «За Родину, за Сталина», 1999, № 7; и др.

2. Цит. по: ДУДКО Д. Ук. соч.

3. МАРКОВ В.М. Коммунисты и церковь, http://www.beatles.ru/postman/ forum_messages.asp?msg_id 9643&cfroml&showtype0&cpage585.

4. ЯЗОВ Д.Т. Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала. М. 2002, с. 43-46.

5. ДУДКО Д. Ук. соч.

6. РЫБАС С.Ю., РЫБАС Е.С. Сталин. Т. 2. М. 2007, с. 222, 223; МАРТИРОСЯН А.Б. 200 мифов о Сталине. М. 2007; КАРПОВ В.В. Генералиссимус. Т. 1. Калининград. 2002, с. 97- 99; ЗОРКАЛЬЦЕВ В.А. Духовное единение Ч. 2. М. 2003, с. 238, 239; ЕМЕЛЬЯНОВ Ю.В. Европа судит Россию. М. 2007; КРЮЧКОВ В.А. Воспоминания. М. 2007; КОЖИНОВ В.В, Россия. Век XX. Опыт беспристрастного исследования. Т. 2. М. 2000; НАЗАРОВ Г.А. Какое-то безумие тлело в нем. http://www.orthomed.ru/ftproot/abort_mr/books/history/articles/ nazarov2.htm; и др.

7. ВДОВИН А.И. Русские в XX веке. М. 2004; ВАСИЛЬЦОВ СИ., ОБУХОВ СП. XX съезд и русский вопрос в России. - Вестник организационно-партийной и кадровой работы ЦК КПРФ, 2006, вып. 4(34), 28.11.2006; КАТУНИН Ю.А. Изменение политики партии и госу­дарства в отношении православной церкви в 1939 г./ http://www.nbuv.gov.ua/Articles/KultNar/ KNP38/knp38_l 56-159.pdf; ЕГО ЖЕ. Православная церковь и государство: проблемы взаи­моотношений в 1917-1939 гг. (на материалах Крыма). Докт. дисс. Симферополь. 2003; ВОЛОКИТИНА Т.В. Власть и православные церкви в СССР и странах Восточной Европы (1944-1953 гг.). В кн.: Москва и Восточная Европа. Власть и церковь в период обществен­ных трансформаций 40-50-х гг. XX века. М. 2007; НАРОЧНИЦКАЯ Н.А. Россия и русские в мировой истории М. 2005; АЛЕКСЕЕВ В.А. Тернистый путь к живому диалогу (из исто­рии церковно-государственных отношений в 30-е - 50-е гг. XX столетия). М. 1999; и др.

8. НАРОЧНИЦКАЯ Н.А. Ук. соч., с. 241-244.

9. ВОЛОКИТИНА Т.В. Ук. соч., с. 63, 104.

10. В своем письме в редакцию журнала «Вопросы истории» В.П. Данилов разоблачил ряд просталинских и антисемитских фальсификаций книги Карпова, касающихся фактических итогов массовых репрессий 1930-х годов. Карпов интерпретировал их в нацистском духе, как необходимую чистку мифической еврейской «пятой колонны» накануне войны. «Ника­кое звание, - писал Данилов, - не может оправдать автора, публикующего прямую ложь, не останавливающегося перед фальсификацией документов… Данные Карпова, к сожале­нию, не отражают ничего, кроме его антисемитизма» (ДАНИЛОВ В.П. Сталинизм и совет­ское общество. - Вопросы истории, 2004, № 2, с. 173-175).

11. ВОЛОКИТИНА Т.В. Ук. соч., с. 63-65.

12. ВДОВИН А.И. Ук. соч., с. 128, 129.

13.  ВАСИЛЬЦОВ СИ., ОБУХОВ СП. Ук. соч.

14.  РЫБАС С.Ю., РЫБАС Е.С. Ук. соч., с. 222, 223.

15. БАРСЕНКОВ А.С., ВДОВИН А.И. История России. 1938-2002. М. 2003, с. 37. Рекомендо­вано УМО по классическому университетскому образованию в качестве учебного пособия для студентов вузов, обучающихся по специальности 020700 История; ИХ ЖЕ. История России. 1917-2004. М. 2005, с. 303. Рекомендовано УМС по истории и искусствоведению, УМС по классическому университетскому образованию, обучающихся по специальности 020700 История; Новейшая отечественная история. XX век. Кн. 2. М. 2004, с. 99, 100. Допущено Министерством образования РФ в качестве учебника для студентов высших учеб(15)ных заведений, обучающихся по специальностям 020700 «История» и 032600 «История»; Хрестоматия по новейшей истории России. 1917-2004. Ч. 1. М. 2005, с. 314, 324. Рекомен­довано УМО по специальности педагогического образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «История».

16. ШКАРОВСКИЙ М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. М. 1999, с: 95.

17. Там же, с. 101-104, 118.

18. Директор РГАСПИ К.М. Андерсон 2 июня 2003 г. сообщил М.А. Высоцкому в ответ на его запрос о пресловутом «Указании Ленина от 1 мая 1919 г.», встретившемся ему в сочинении еще одного «открывателя» исторических «сенсаций», Г. Назарова, следующее: «В фондах В.И. Ленина, М.И. Калинина и других советских государственных деятелей документов секретного и ограниченного доступа нет. Сообщаем также, что интересующий Вас текст распоряжения председателя ВЦИК Калинина и председателя СНК Ленина председателю ВЧК Дзержинскому от 1 мая 1919 г. в РГАСПИ не обнаружен. Одновременно сообщаем, что автор присланной Вами статьи Герман Назаров в читальном зале архива не работал и никаких документов, следовательно, не получал».

19. РГАСПИ, ф. 2 (фонд В.И. Ленина), оп. 1, д. 9537. Протокол № 243 заседания Малого СНК 1 мая 1919 года.

20. В.И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 7. М. 1977, с. 149, 150.

21. Результат личных разысканий автора.

22. Личный архив автора. Подлинники.

23. Там же.

24. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 130, оп. 1, д. 208, л. 10, 11.

25. Там же, л. 17.

26. Там же, оп. 3, д. 210, л. 37.

27. Там же, л. 59.

28. РГАСПИ, ф. 76, оп. 3, д. 196, л. З-Зоб.

29. Ф.Э. Дзержинский - председатель ВЧК-ОГПУ. 1917-1926. Сб. документов. М. 2007, с. 266, 267.

30. Архивы Кремля. Политбюро и Церковь. 1922-1925 гг. Сб. документов. Кн. 1. М. 1997, с. 140-144.

31. ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 6а, л. 3.

32. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. М. 1983, с. 83.

33. РГАСПИ, ф. 17, оп. 162, д. 26, л. 107, 108.

34. Там же, оп. 166, д. 616, л. 1-6.

35. Там же, л. 7.

36. Там же, л. 8, 9.

37. Там же, л. 67.

38. Там же, л. 80, 81.

39. Там же, л. 87.

40. Там же, л. 113, 114.

41. Там же, л. 115-117. Осадники - поляки, получившие после советско-польской войны земельные наделы на территориях Украины и Белоруссии, отошедших к Польше по Рижс­кому мирному договору 1921 года.

42. Личный архив автора.

43. ЯЗОВ Д.Т. Ук. соч., с. 45.                                                                   

44. http://www.ptsbi.ru.

45. Личный архив автора.

46. ЕМЕЛЬЯНОВ Н.Е. Оценка статистики гонений на Русскую православную церковь с 1917 по 1952 г./ http://www.goldentime.ru/nbk_31.htm

47. ЯКОВЛЕВ А.Н. По мощам и елей. М. 1995, с. 94-95.

48. http://kuzl.ptsbi.ccas.ru/bin/db.exe/no_dbpa.../nm?

49. Советская жизнь и массовое сознание. Сб. документов. М. 2003, с. 406.

50. Там же, с. 409, 408.

51. РГАСПИ, ф.17, оп. 125, д. 44, л. 33-38.

52. http://kuzl.ptsbi.ccas.ru/bin/db.exe/no_dbpa.../nm?

53. Личный архив автора.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 



Hosted by uCoz